Джанет Оак - Вечное наследство любви

– Он так вырос, да? – запинаясь, произнес он.

Элли смущенно вытерла слезы.

– Да, верно.

Она попыталась рассмеяться, отталкивая Рекса, которыйотчаянно махал хвостом. Последовала пауза.

– Ты уже домой? – наконец спросила Элли.

– Да. Пора. Я... я... спасибо за вкусный ужин. Совсем нето, что я стряпаю себе на скорую руку.

– Пожалуйста. Всегда пожалуйста. Тебе уже недолгоосталось готовить для себя бутерброды?

– Похоже, нет.

Молчание.

– Но ты готовишь намного лучше, чем наш повар.

Они оба не очень весело рассмеялись. Элли потянулась затарелкой, в которой принесла Рексу ужин.

– Когда ты его заберешь? – спросила она. – И сможешьли ты его забрать?

– О, обязательно! – поспешно ответил Лейн.

Он не сказал, что плохо представляет, как повезет собакуна Запад в поезде. «Ну, наверняка есть какойнибудь способ», – подумал он.

– Интересно, зачем ковбою овчарка? – спросила Элли. –Рекс прекрасно научился управляться со скотом. Он уже умеетприводить животных с пастбища и сторожить их. Отличнаяовчарка.

– Я бы хотел стать фермером, – медленно проговорилЛейн.

Элли удивилась:

– А я думала, тебе нравится жить на Западе и работатьна ранчо...

– Да, правда. Конечно, но... – Лейн замолчал.

– Слушай, Элли, – сказал он, – мы должны поговорить.

Но не здесь. Мы можем вернуться в кухню или... еще куданибудь?

– Давай прогуляемся.

– А ты не простудишься?

– У меня теплое пальто.

Элли поставила тарелку и потянулась за фонарем. Лейнрешил, что она собирается взять его с собой, но она поднеслаего к открытой двери, задула и поставила рядом с амбаром.

– Боюсь, чтобы не начался пожар, – объяснила она. –Как-то у нас уже сгорел амбар.

Они повернули к дороге. Над ними раскинулось ясное зимнее небо. Там мерцали звезды – мириады звезд. В небе блестел бледно-желтый тонкий месяц. Ветер тихо шелестелобледеневшими ветками деревьев. Они шли молча. Но паузане затянулась надолго.

– Медальон по-прежнему со мной, – сказал Лейн.

– Да?

– Я все еще хочу подарить его тебе... – он решил сменитьтему, – я сказал, что готов стать фермером. Я имел в виду,что если... если есть какой-нибудь способ остаться здесь, то...

то... Но сколько я ни думал, так и не решил, где взять денег,чтобы купить ферму.

– Работать на ферме тебе нравится больше, чем на ранчо?

Лейн хотел быть честным.

– Нет, – ответил он. – На ранчо мне нравится больше.

– Так зачем же тебе ферма?

– Я... я думаю, ты знаешь.

Элли остановилась и схватилась за забор загона. Лейн тожеостановился и встал рядом с ней.

– Элли! – сказал он, сделав глубокий вдох. – Элли, ялюблю тебя. Ты знаешь, я не богат. Мне бы хотелось предложить тебе гораздо больше. Ты говорила, что не согласишься уехать на Запад, потому что боишься разбить сердцематери. Я останусь здесь и буду работать на ферме или вгороде, если... если найду способ обеспечить тебе достойнуюжизнь. Я ночами не спал, стараясь придумать, как это сделать, но...

Элли коснулась его руки, и Лейн остановился на полуслове.

– Лейн, – нежно сказала она, – медальон все еще у тебя?

Он был удивлен ее вопросом, но утвердительно кивнул.

– Он у тебя с собой?

Лейн поднял руку к нагрудному карману.

– Вот он, – объяснил он.

– Я бы хотела, чтобы ты подарил его мне, – прошепталаЭлли.

Она подняла волосы и повернулась к Лейну спиной, чтобыон мог застегнуть цепочку на шее. Вдруг ему показалось, чтоу него ужасно неуклюжие пальцы, и он засомневался, сумеетли справиться с крохотным замочком. Но – о чудеса! – этоему удалось. Элли повернулась и, стоя на цыпочках, поцеловала Лейна в щеку.

– Спасибо! – шепнула она.

Лейну показалось, что его разорвет на кусочки: в грудиборолись надежда и страх.

– Элли, пожалуйста! Не дразни меня, – взмолился он.

– Я не дразню.

– Но...

– Минуту назад ты сказал, что любишь меня.

– Да... да... это правда.

– И я приняла твой подарок, надеясь, что ты сделал его слюбовью.

– Но поцелуй...

– Лейн, – перебила его Элли, – я бы никогда не поцеловала мужчину, которого не люблю.

– А как же мама? Ты говорила...

– Я разговаривала с ней... после того, как со мной поговорил папа. Они оба сказали, что я должна сама строить своюжизнь. Они хотят, чтобы я была счастлива, что бы для этогони потребовалось. Даже если мне придется уехать на Запад.

– Ох, Элли! – задыхаясь, перебил ее Лейн. Он прижалее к себе.

Они долго гуляли и беседовали в прозрачном лунном светеи наконец услышали, как хлопнула дверь. Раздались голоса,и они поняли, что Клэр и Кейт направились домой.

– Должно быть, уже поздно, – вздохнула Элли.

– Слишком поздно для разговора с твоим отцом?

Элли улыбнулась.

– Ну, не настолько, – уверила она его, и они рука в рукезашагали к дому.

Срок, когда Марти должна была родить,приближался. Она часто думала о Ма Грэхам и беспокоилась о том, что давно ее невидела. Она знала, что у подруги есть семья.

Но, возможно, она скучает по ней?

Они с Элли планировали съездить за Ма,чтобы та подольше побыла у них в доме, ноэтим мечтам не суждено было сбыться.

Неожиданные роды Кейт и смерть ребенкапривели к тому, что они совсем забыли обэтом. Теперь Марти была полна желанияпопробовать вновь. Она сама не знала, почему ей так этого хочется: потому, что Мануждается в ней, или потому, что она нуждается в Ма?

Она радовалась, видя, что Элли опятьрасцвела. Они с Лейном поговорили и помирились. Если кто и заслуживает счастья,так это ее Элли. Она даже радовалась, чтов ближайшем будущем две сестры опять станут жить рядом.

Но Марти понимала, что отпустить Элли будет ничем не легче, чем Мисси. Она должна поговорить с Ма. Подруга поймет, что она чувствует.

Марти изложила свой план Кларку:

– Я много думала о Ма Грэхам, – начала она. – Интересно, как она поживает?

– Я тоже вспоминал о ней, – ответил Кларк.

– Нам бы следовало ее проведать, – продолжила Марти.

– Послезавтра я собираюсь в город. Вот и заеду к ней.

Посмотрю, пожалуй, нельзя ли ей чем пособить.

Минуту Марти молчала:

– Не думаю, что ей требуется купить что-то в городе, –наконец решилась она. – Скорее, ей не хватает... дружескойподдержки.

– Ясное дело, – кивнул Кларк. – Но Лу с женой теперьживут с ней. Да и дочери часто заходят.

– Иногда человек нуждается в соседях не меньше, чем вродных, – сказала Марти.

– По-моему, сейчас это было бы неразумно.

– Что именно? – невинно спросила Марти.

– Тебе не стоит ехать по холоду, чтобы повидать Ма.

– А разве я это предлагала?

– Нет, ты ничего не предлагала, но намекала на это, разве нет?

– Ну, почти... хотя не совсем. Я хотела узнать: может,ты съездишь и заберешь Ма утром, а вечером отвезешь обратно?

Кларк рассмеялся:

– Почему же ты не сказала прямо?

– Я сомневалась, что тебе понравится эта идея, – честноответила Марти.

– Ты же знаешь, – сдержанно ответил Кларк, – однодело – что мне нравится, и совсем другое – как я намеренпоступить.

Марти погладила мужа по щеке.

– Я знаю, – сказала она, – и люблю тебя за это.

Он рассмеялся и повернул голову, чтобы поцеловать еепальцы.

– Посмотрим, – сказал он, и Марти поняла, что он пообещал исполнить ее желание.

– Завтра?

– Завтра.

Марти легла в постель счастливой, оттого что завтра увидит дорогую подругу.

Когда на следующее утро Кларк запрягал в сани лошадей,чтобы, как обещал, съездить к Ма и забрать ее, Леди вдругзалаяла и побежала по тропинке к приближающейся упряжке. Это был Лу Грэхам. Кларк бросил вожжи на столбик забора и пошел к саням, постукивая костылем по замерзшейземле. Лу приехал не один. Рядом с ним под заботливо подоткнутыми теплыми одеялами сидела Ма Грэхам. После дружеских приветствий Лу объяснил:

– Ма места себе не находила, потому что давно не виделаМарти. Я собирался к Спенсерам, чтобы забрать ячмень, и,раз уж все равно проезжал мимо, решил подбросить ее к вам.

Пусть они поболтают, пока я буду у Спенсеров.

– Вот это да! – воскликнул Кларк. – А я запрягал лошадей,чтобы ехать за тобой, Ма. Марти давно хотелось тебя увидеть.

Кларк помог Ма спуститься, и Лу опять засобирался в путь.

– Я сам привезу Ма обратно, когда они с Марти всластьнаговорятся, – пообещал Кларк.

– Правда? Мне так будет намного удобнее. Тогда я смогу на обратном пути заехать в город и кое-что купить.

Упряжка выехала со двора, и Кларк вместе с Ма пошел кдому. Он поставит лошадей в амбар и даст им сена, а потомотвезет Ма. Марти не поверила своим глазам, когда Кларкпривел в кухню Ма. Она знала, что он никак не мог успетьсъездить на ферму Грэхам и вернуться оттуда. Она рассмеялась, услышав, как это произошло, и усадила Ма на удобныйкухонный стул. Элли поставила кофе на огонь и приготовилачашки. Затем достала тарелку печенья.

– Пожалуй, я сбегаю к Кейт ненадолго, – сказала она.

– Не так быстро, юная леди, – с хитрой улыбкой сказалаМа. – Я кое-что прослышала о тебе и одном молодом красавце-ковбое. Элли покраснела.

– Это правда? – продолжала Ма.

– Да, правда, если вы слышали то, что, я полагаю, вы могли слышать.

Ма прижала Элли к себе и крепко ее обняла.

– Я счастлива за тебя, – хрипловато прошептала она. –Вы, дети, всегда были мне как родные. Я желаю вам счастья,Элли, и да благословит тебя Господь!

У Элли увлажнились глаза, и она поблагодарила ее. У нихс Ма Грэхам всегда были особые отношения, Ма как будтостала ей бабушкой, которую Элли никогда не видела.

Ма повернулась к Марти.

– Как ты поживаешь? – просто спросила она. – Ну изима выдалась! Я много о тебе думала. Сначала ты рассказала мне довольно удивительную новость о том, что вскоре станешь матерью. Затем – ужасное горе, которое случилось уКейт и Клэра. А теперь это. Наверное, все вместе нелегковынести.

Марти знала, что Ма ее поймет. Подруга никогда не любила хождений вокруг да около, и потому сразу заговорила оглавном.

– Да уж, – ответила она, – зима выдалась тяжелая. Мнебыло больно оттого, что Кейт и Клэр страдают. Но я горжусьими, Ма. Они оба оказались очень сильными. Они преподали мне пару уроков.

– Когда я встречаю их в церкви, то вижу, что в них нет никапли горечи. Я очень рада, Марти. Очень рада. Отчаяние –тяжелая ноша. Мне ли не знать. Я испытала это на себе.

– Ты?

– А как же. Я бы никогда не скинула бремя с плеч, еслибы ты не помогла мне прийти в себя.

– Я?

– Ты же не знаешь, как я жалела себя перед Рождеством!

Зато я знаю. Я не рассказывала тебе о своих чувствах.

А ведь я собиралась долго, мучительно оплакивать своюсудьбу. Мне казалось несправедливым, что я потеряла двуххороших мужчин. Потом я рассудила: «У некоторых женщини одного хорошего не было!» Мне же посчастливилось любить двух мужчин, но оба умерли. Это несправедливо. Я нехотела бороться с горечью даже для того, чтобы не огорчатьдетей. Но пришла ты и показала, что для них это очень важно. Я подумала и поняла: и правда, некоторые женщины не ввосторге от своих мужей. Они горюют об этом. А у меня былодва прекрасных друга. Скольким так повезло? И я еще жалуюсь!

Марти улыбалась, слушая, как рассуждает Ма.

– Я решила, – продолжила она, – что должна поблагодарить Господа за счастливые годы, вместо того чтобы гореватьо будущем.

– И как, помогло?

– Еще как! Каждый раз я думаю о том, за что еще я могуЕго поблагодарить. У меня хорошая семья, моя и Бена. Мывырастили хороших детей. Разве этого мало?

Марти искренне согласилась. Какое горе – иметь детей,которые отвергают родителей, отвергают Господа!

– У меня много прекрасных воспоминаний, которые приносят огромную радость, ведь я еще не выжила из ума.

Марти не думала, что Ма «выжила из ума», но она былаправа.

– Так, значит, боль стала утихать? – мягко спросилаМарти.

– Нет, мне все еще больно. Воспоминания часто приносятстрадания, но я каждый день повторяю себе: «Вот и наступило завтра. Сегодня тебе будет немного легче, чем вчера».

Марти встала, чтобы налить готовый кофе.

– А как твои дела? – спросила Ма.

Вдруг Марти подумала, что она вполне счастлива. Да, онахотела, чтобы Ма приехала к ней, и она могла излить ей душуи пожаловаться на то, как ей больно видеть, что Клэр оченьстрадает. Она хотела пожаловаться, что вскоре ей придетсярасстаться с Элли, а она не представляет жизни без нее. Онанадеялась увидеть сочувственный взгляд Ма, боль на лицеподруги, отражающую ее собственную, ощутить дружескоепожатие. Но теперь ей это не нужно. Вовсе нет. Она в этомне нуждается. Каждой матери время от времени приходитсявидеть, что ее дети страдают. Каждой матери иногда приходится прощаться с детьми – и не с одним ребенком, а со всеми по очереди. Такова сущность материнства. Они нянчат,воспитывают, учат детей долгие годы, чтобы потом дети стали свободными – жили, любили, страдали, росли. Вот чтозначит быть матерью. Марти сглотнула комок в горле и улыбнулась Ма.