Саша Ким - Вечность

К ним запыхавшись бежал Дмитрий:

– Ваше Величество! Мать королевы в спешке покинула дворец…

До Люциана начало доходить, что произошло, он тревожно посмотрел на девушку в своих объятиях:

– Лекаря, Дмитрий! Немедленно! – испуганно шептал правитель, – Королеву отравили!

Анна вышла из своего убежища и, как всегда тихо, чтобы остаться незамеченной, пробиралась по кухонным коридорам. Но вдруг она остановилась: дверь в одну освещенную подсобку была приоткрыта. Заглянув, из темного коридора в щель девушка остолбенела, увидев свою мать. Явно нервничая и торопясь, женщина крутила в руках пустой кубок. Приглядевшись, Анна увидела какой– то порошок, которым Присцилла тщательно натирала посуду изнутри.

«Какого черта она делает?»– в душу молодой королевы закрались страшные подозрения.

***

…– Мы допросили слугу, но он клянётся, что наливал продегустированное вино, – докладывал Дмитрий, – уже заключили под стражу дегустатора. Госпоже Присцилле, к сожалению, удалось сбежать, но на ее поиски уже выслан отряд.

– Сделайте все возможное… и невозможное. Если потребуется, пытайте, казните… – король был в бешенстве, – «Она же видела… что яд выпила Анна… неужели ей плевать, что ее дочь умрет?»

Закончив разговор с Дмитрием Люциан вернулся в комнату, где на кровати за балдахином лежала еле живая девушка.

– Есть какие– то новости..? – спросил он главного лекаря.

– Ваше Величество… Приношу свои извинения, – седовласый старец слегка склонился, – столько времени прошло с тех пор как этим же дурманом отравили королеву Арию… ничего не изменилось. У нас есть противоядие, но покуда мы не узнаем количество дурман– травы, которым отравили Ее Величество, мы не сможем ничего сделать. Стоит дать не то количество и…

– Противоядие сработает как яд, – закончил владыка за старца, – я помню, Марвин… Значит остаётся надеяться, что мы добудем информацию или же проявятся особые симптомы, которые в прошлый раз так и не появились…

– Мне очень жаль… Мы будем ожидать за дверью… – главный лекарь подал знак другим ученым мужам и все они поторопились оставить короля наедине с умирающей женой.

Люциан подошёл к кровати как во сне. Словно на него обрушилось прошлое… Он лёг рядом с бледной девушкой, привлёк ее ближе и обнял:

– Прости меня… Анна…

***

Небо хмурилось. Люциан увидел девушку, сидящую на песке, и направился к ней. Подойдя, он сел рядом с Анной.

– Я умерла?– спросила она спустя время.

– Нет. Я не позволю, – спокойно ответил он.

Снова повисла пауза, которую позже прервал Люциан:

– Зачем ты это сделала? Не говоря о том, что яд предназначался мне… Я безусловно благодарен за то, что ты спасла меня… Но зачем ты его выпила? – он хмурился от непонимания, но Анна молчала, – я так сильно ранил тебя? – он развернул девушку к себе, и увидев боль в ее глазах отшатнулся:

– Прости… – он встал на колени, – Прости меня. Мой план провалился, в тот самый момент, когда мы только познакомились. Я искренне надеялся, что ты примешь мое предложение и сбежишь, – она внимательно слушала его, глядя ему в глаза, – я не смог даже на десятую долю воплотить свой изначальный план, потому что… не знаю… из– за того, что это была ты… Из миллиарда женщин мне досталась та, которой я меньше всего хотел навредить… Будь на твоём месте любая другая, она бы сбежала ещё после первого знакомства, а если бы осталась, я бы с присущим мне хладнокровием воплощал свой план. Но почему именно ты..?

– Я сделала это не столько от того, что ты мучил меня, а скорей от того, что устала быть твоим мучением… – она перевела взгляд на линию горизонта, разделяющую проясняющееся небо и серое море, – ты столько раз спасал меня, разве я могла остаться в долгу. К тому же, ты все равно собирался отравить меня… – вскользь упомянула она, – Предпочитаю принять смерть от своей матери, нежели от тебя. Кроме того, думаю ты убедился, что даже собственноручно отравив свою дочь Присцилла не дрогнула. Она видела, что яд выпила я, но ее целью было быстрей покинуть дворец, она лишь была расстроена провалившейся попыткой.

– Ты права, к сожалению… или к счастью. Теперь мне нет никакого смысла докучать тебе. Поэтому выживи, и я больше не потревожу тебя, – он задумался, явно над чём– то размышляя, – Я только одного не могу понять… Я как никто другой знаю, что от Присциллы можно ожидать всего чего угодно, и я сам виноват в том, что будучи поглощенным лишь идеей мести, ослабил бдительность. Но как ты поняла, что вино отравлено?

Анна вспомнила, как выходя из своего убежища наткнулась на сею преступную картину, но решила опустить подробности:

– Отравлено не вино… А кубок.

Люциан вопросительно взглянул на Анну:

– Почему ты так уверенно об этом говоришь?

– Я видела, когда спускалась в кухню, как в одной из каморок она натирает его перемолотой в порошок травой,– рассказывала девушка,– общаться с ней до ужина ты мне запретил, да и вряд ли бы она призналась, поэтому я тихонько ушла. Обнаружив на столе другую чашу, я успокоилась, – Анна тяжело вздохнула, – но потом она вручила тебе этот "дар", и я убедилась в своих догадках. Ну, дальше ты знаешь…

Его словно молнией ударило: «Вот оно! Все было настолько просто…»

***

– Ваше Величество, Вы уверены, что это сработает? – осторожно спросил один из лекарей.

– Должно! У нас больше нет выбора,– решительно сказал Люциан, – симптомы так и не проявились, очевидно, что она умирает! Я обязан хоть что– то сделать, даже если это… тоже убьёт ее, – он приподнял голову девушки и стал аккуратно вливать в ее рот рубиновую жидкость из инкрустированного кубка.

Губы Анны совсем иссохли за эти мучительные часы, кожа была белее простыней, а волосы липли к мокрому от пота лицу. Влив жидкость до последней капли Люциан отставил злополучный кубок:

– Ну же, девочка… – он сжимал ее руку в нетерпении.

– Не смей… – Анна закашлялась, – называть меня… как своих шлюх…

– Анна… Слава богу, – он коснулся ее щеки, и какое– то время просто молча смотрел на свою жену, – срочно осмотрите королеву, – распорядился он и покинул комнату.

…«Получается, все что сказала Анна подтвердилось… Неужели она смогла проникнуть в мой сон…? Я помню, что ещё до того, как в моих снах поселилась Ария, ко мне приходила матушка, уже после своей кончины, она просила меня простить отца. Исполнив свою миссию она исчезла и больше никогда не появлялась. Позже, когда отец скончался после мучительной болезни лёгких, он тоже навестил меня во сне. Попросил прощения за Присциллу, велел быть с ней осторожным, попрощался и тоже исчез навсегда.

Но Анна…»

– Как себя чувствует королева? – Люциан сидел за столом в своём кабинете, когда Марвин пришёл доложить о состоянии Анны.

– За прошедший месяц самочувствие Ее Величества значительно улучшилось, но в последние дни появилась серьезная слабость и головокружение, – немного подумав, лекарь добавил, – эти симптомы нехарактерны для такого рода отравления, к тому же прошло почти два месяца… – король оторвал взгляд от бумаг и сосредоточенно посмотрел на старика. Что– то в его голосе взволновало его, – если вспомнить случай королевы Арии… – он осекся, – и многие другие случаи: тошнота, бессонница, отсутствие аппетита и многое другое… Но королева Анна в последние дни буквально не может стоять на ногах…

– Это вы называете значительным улучшением? – закипал Люциан. Он, как и обещал Анне, оставил ее в покое: возвращался в покои за полночь, дабы не расстраивать супругу своим присутствием; не устраивал сомнительных пиршеств и прочих, некогда привычных для него мероприятий; ложился спать на кушетку и, после длинной бессонной ночи уходил с рассветом. Люциан мог с уверенностью сказать, что бессонницей и тошнотой она не страдала, – почему ты только сейчас мне говоришь об этом?!?!

– Ухудшение состояния королевы произошло всего пару дней назад. Мы были уверены, что со временем это пройдёт, но видимо ошибались, потому как симптомы лишь стали проявляться сильнее…

Король вскочил со своего места:

– Довольно! Я желаю лично навестить королеву! – с этими словами он покинул кабинет.

***

–Люциан!– звала Анна медленно ступая по песку, – Люциан, где же ты?

Волны темного моря, казалось, стремятся достичь неба, разрезая горизонт.

– Хотя бы здесь не оставляй меня… – шептала она грустно.

– Анна…

***

– Анна! – войдя в свои покои король обнаружил, что его супруга спит:

– Анна, проснись же!

Девушка медленно открыла измученные глаза:

– Ты пришёл…

– Скажи мне, что тебя беспокоит? Может что– то болит, – тревожно допытывался Люциан.

– Я просто хочу спать… – шептала она.

– Нет… Поднимайся. Я помогу тебе,– она без сомнения поддалась его рукам, – пойдём на балкон. Может свежий воздух взбодрит тебя.

Она неуверенно поднялась на ноги:

– Ты так долго не приходил…

– Не трать силы на разговоры, – старого сказал он.

Анна кивнула и медленно пошла в направлении балкона. Люциан поддерживал ее, обхватив за талию: «Она действительно слишком слаба… будто… силы покидают ее… Нет! Даже думать об этом не желаю! Чтобы там ни было, мы это выясним!»

Король распахнул перед женой дверь и она глубоко вдохнула, ощутив свежий морской бриз:

– Море сегодня спокойное… – тихо сказала она.

Люциан смотрел на неё, будто впервые: длинные русые волосы заиграли золотом на солнце, легкий ветер трепал их, развевая локоны, словно языки пламени, серебро ее глаз ослепляло короля, когда она смотрела на него:

– Малышка, что с тобой? – он забылся, – скажи, как я могу тебе помочь?

– Не уходи больше… – Анна невольно закрыла глаза и стала оседать на каменный пол. Люциан машинально подхватил ее, и с ужасом обнаружил, что сознание оставило его супругу:

– Нет… – шептал он, – Анна! Нет! – его голос сорвался на крик. Видимо услышав его в комнату влетел Марвин:

– Ваше Величество! Что…? – старик оценил ситуацию, – похоже, у неё обморок. Положите королеву на кровать, чтобы я мог ее осмотреть,– король послушно исполнил указание, и нервно отошёл, – срочно созовите всех королевских лекарей, – скомандовал старец слугам.

– Марвин… В чем дело? – Люциан старался сохранять спокойствие, но почему– то страх овладел всем его естеством.

Эти пару месяцев разделили их лишь наяву, во сне же они, можно сказать, стали друзьями. Поняв, что Анна реальна в его грезах, Люциан решил воспользоваться этой возможностью, чтобы получше узнать девушку, завладевшую его подсознанием.

– Это очевидное ухудшение… – напряжённо сказал лекарь, прощупывая пульс королевы, – обмороков у Ее Величества ещё не было…

***

К вечеру главный лекарь снова явился в кабинет Его Величества:

– Рассказывай, – нетерпеливо скомандовал Люциан.

– Мы, наконец, разобрались в чем дело… – медленно начал старик, – и решили проблему, которая убивала Ее Величество…

– Не испытывай мое терпение, Марвин! Говори же! – голос правителя раскатами гремел под потолком.

– Дитя… – казалось, старик желал бы сейчас оказаться в аду, нежели нести плохие вести владыке, – королева понесла наследника… но… видимо под действием яда нарушилось питание… Ее Величество осмотрела акушерка… и помогла избавиться от замершего плода…

Король больше ничего не слышал: «Ребёнок… Присцилла снова убила моего ребёнка…» – как в кошмаре он неуверенной походкой отправился в покои, где после ужасной процедуры отдыхала королева.

– Анна… – он подошёл к кровати, – Анна.

Девушка довольно уверенно распахнула глаза. Люциан отшатнулся, впервые увидев взгляд полный ненависти на этом прекрасном лице.

– Как ты? – он присел рядом с супругой.

– Не делай вид, будто тебе есть дело до меня, – твёрдо сказала она.

– Я хотел лишь сказать… мне очень жаль… – он не мог подобрать нужных слов, – что наш ребёнок…

– Мой… это мой ребёнок! – будто взорвалась Анна, – тебе с самого начала не было до меня никакого дела! Зачем ты спас меня? Сейчас я бы не была так одинока… пусть и в другом мире!

– Анна. Прости… – зная сколько страданий он ей причинил, Люциан боялся сделать ещё хуже, – проси чего хочешь. Я сделаю все, чего ты пожелаешь! Ты можешь вернуться в свои покои или даже в Осконию, если захочешь. Если скажешь мне уйти, я уйду. Если скажешь умереть… умру.

Она с болью смотрела в его глаза:

– Ты так ничего и не понял… – в ней просыпался гнев, – потому, что свою жизнь ты решил посвятить лишь свершению мести! Ничего больше не интересует тебя! – кричала она, – ты издевался над моим телом, унизил мою душу, отключил мой мозг и растоптал сердце… Всё! Больше мне нечего тебе предложить! – в ее голосе звучали слезы, – я получила вознаграждение за свои муки… но и его потеряла, – она смахнула слезу, и подняла глаза на Люциана, – что ж, уходи…