Мои зубы закусывают губу, когда он начинает чувствовать меня полностью. Как будто мы делаем что-то запрещенное в темной комнате, с Итаном и Эллой всего в нескольких футах от нас. Его рот нащупывает мои губы, и его горячий язык толкается в них. Он продолжает двигать пальцами во мне, покусывая мою губу и лаская мою грудь своей свободной рукой, потирая большим пальцем сосок, сводя мое тело с ума.

— Миша... — стону я.

— Шшш... — бормочет он в мои губы.

Он продолжает душить меня своими поцелуями, пока не толкает меня через край. Схватившись за него, моя голова откидывается назад, и я пытаюсь дышать спокойно.

Когда я успокаиваюсь, он целует меня в лоб, и его пальцы выскальзывают из меня. — Теперь я могу спать, — шепчет он, и через несколько минут его дыхание становится спокойным.

Я остаюсь бодрствующей и у меня такое чувство, что он сделал это нарочно.


ГЛАВА 8

(Перевод:Galia_Br ; редактура:Дарья Галкина )

Миша


Я просыпаюсь, чувствуя себя хорошо. Солнце светит в окно и мой разум спокоен и расслаблен. Я знаю, это был грязный ход, чтобы вернуть ее назад, но это также не было и наказанием для нее. Я просто оставил ее бодрой, горячей и обеспокоенной, чувствуя, что становлюсь ближе.

Я сажусь, тру глаза, и осознаю, что Элла и Лила пропали из комнаты.

— Ну, доброе утро, принцесса, — говорит Итан из-за стола. Он ест пончик и в руке энергетический напиток. — Ты ночью хорошо отдохнул?

— Где все? — Я выбираюсь из кровати и натягиваю черную рубашку.

Он засовывает в рот остатки пончика и смахивает крошки с рук и джинсов. — Тревога не проходила, так что они убежали отсюда около десяти минут назад, сходя с ума от того, что у них нет времени уложить волосы. Или, по крайней мере, это то, что сказала Лила... Элла выглядела немного отвлеченно.

Я разглядываю его, ища в сумке часы. — Ты на что-то намекаешь? Потому что у тебя на лице этот глупый взгляд, и он действует мне на нервы.

Он потягивает свой напиток и поднимается со стула. — Только, если в следующий раз, вы два дурака, находясь в темной комнате с другими людьми, попробуете быть немного тише….

— Сделай мне одолжение, — говорю я, — не говори ничего Элле. Ты сделаешь происходящее еще более запутанным.

— Еще запутаннее, чем вы двое уже сделали? — Он раздавил банку и бросил ее в мусорную корзину в углу. — Потому что эти звуки прошлой ночи собираются преследовать меня в ночных кошмарах очень долгое время.

Я меняю тему, застегивая часы на запястье. — Черт, что мы должны надеть на свадьбу?

— Откуда мне, черт возьми, это знать? — Он смотрит вниз на свою черную рубашку с длинными рукавами, надетую на серую футболку и свои темные джинсы. — Я собираюсь пойти вот так.

Схватив черную рубашку в тонкую полоску и пару моих хороших джинсов, я направляюсь в ванную.

— Неужели она призналась, что солгала? — Итан переключает телевизор и плюхается на одну из кроватей, скрестив ноги.

Я останавливаюсь в дверях и смотрю на него через плечо. — Нет... Как обычно, она упряма.

— Вот мысль, — он бросает пульт на тумбочку. — Ты всегда можешь сказать ей, что знаешь и спасти себя от драмы.

— Все не так просто, — объясняю я. — Я не люблю подталкивать ее в таких вещах... потому что... — Я замолкаю, зная, что не могу рассказать ему о мосте, или как она выглядела на этом полу в ванной, когда сказала мне это.

Когда она будет готова, она скажет... по крайней мере, я надеюсь. Но что, если она не расскажет? Что, если я потратил свою жизнь в погоне за призраком?


* * *


— Хорошо, я сильно разочарован в составе подружек невесты, — прокомментировал Итан, осматривая их всех, стоящих снаружи навесного входа.

Мы сидим на заднем ряду, ожидая пока начнется эта маленькая вечеринка, пока люди снуют туда-сюда под навесом. Вход украшен фиолетовыми цветами, а главный проход выстлан черными и фиолетовыми лентами.

— Думаю, все они замужем, — говорю ему я, положив ногу на колено. — И на десять лет старше тебя.

Он вздыхает и облокачивается на откидной стул. — Что мне тогда делать? Все это начнется через час и мне становится скучно.

— Я уверен, ты выживешь... — Мое внимание возвращается к Элле, пока она идет под навесом к Кэролайн, которая разговаривает с низким парнем в сером костюме, оживленно размахивая руками. На Элле короткое, черное вельветовое платье, которое показывает ее длинные ноги и голые плечи. Красная лента в центре и красный цветок в волосах.

Она чертовски прекрасна. Вот и все, что нужно сделать.

— Чувак, утри слюни со своего подбородка. — Итан хлопает меня по затылку.

Я отталкиваю его, и он толкает меня в ответ. Выпуская глубокий вдох, мои глаза возвращаются к Элле. Она что-то говорит Кэролайн и протягивает ей бокал шампанского. Кэролайн глотает его и возвращает бокал обратно Элле, прежде чем убежать, держа перед платья.

Элла ставит бокал на стул и нажимает пальцами на переносицу своего носа, когда ее взгляд находит мой. Ее глаза молча умоляют меня следовать за ней, когда она выходит из-под навеса.

— Я сейчас вернусь, — говорю я, поднимаясь на ноги. — И постарайся не ввязаться в неприятности, пока меня нет.

Я прохожу по проходу и выхожу наружу, на солнце и прохладный воздух. Лес окружает дом, и Элла прогуливается вниз по травянистому холму, пока не исчезает в осенних деревьях.

— Что она делает? — бормочу я, следуя за ней.

Когда я захожу в лес, она прислоняется к дереву, и густой лес скрывает каждый аспект свадьбы, за исключением приглушенного гула голосов. Будто мы в собственном маленьком мирке.

Я медленно иду к ней. — Что ты здесь делаешь?

Ее руки спрятаны за спиной, и она с волнением жует свою нижнюю губу. — Я не изменяла тебе. Я солгала.

Я сокращаю разрыв между нами, так, что мы в пределах достигаемого расстояния. — Я знаю, ты не изменяла.

Ее брови соединяются. — Откуда ты узнал?

— Лила сказала Итану, — я подхожу ближе к ней, и мой взгляд скользит к ложбинке, показывающейся из-под платья, — а Итан сказал мне.

Ее плечи опускаются, когда она выдыхает с облегчением. — Почему ты ничего не сказал?

— Потому что полагаю, что у тебя были причины, почему ты мне не сказала. — Мои пальцы чешутся, чтобы коснуться ее, пробежать ими по ее телу и чувствовать себя в ней.

— Мне жаль. Это было единственное, что я могла придумать, чтобы ты отпустил меня. Ты заслуживаешь лучшего, чем я могу тебе дать.

— Я не могу понять, почему ты думаешь, что не достаточно хороша для меня.

— Потому что я не хороша. — Она беспечно пожимает плечами. — Потому что, в конечном итоге ты будешь ненавидеть меня... Это неизбежно.

— Я никогда не буду ненавидеть тебя. — Я убираю прядь ее волос за ухо и позволяю своим пальцам коснуться ее шеи, прежде чем отстраниться. — Я не мог даже ненавидеть тебя, когда думал, что ты изменила. Да, я был в ярости, но я все еще люблю тебя.

— В день, когда я это сказала - в те дни я не могла выбраться из постели, у меня был нервный срыв. Мой терапевт дала мне лекарства от тревоги и депрессии. — Ее глаза становятся влажными, будто она может расплакаться. — Миша, тебе это не нужно, поверь мне. Я наблюдала, как проблемы моей матери съедали моего отца... Я утащу тебя вместе с собой в эту темную дыру. Тебе надо идти. Уходить. Пожалуйста, уходи.

Подушечкой пальца я вытираю слезу, которая катится из ее глаза. — Ненавижу говорить это, Элла, но твой отец чертовски слаб. Он не может винить в этом никого, кроме себя. Но я - не он, а ты не твоя мама. Только потому, что их история закончилась плохо, не значит, что и у тебя будет так.

Она отворачивается, избегая моего взгляда. — Я не хочу этого для тебя.

Я поднимаю ее подбородок пальцем и направляю ее взгляд на себя, опираясь рукой на дерево рядом с ней. — Мне жаль, милая девочка, но ты, правда, не можешь выбирать то, чего мне хотеть, делать, или с кем мне быть. Так что пока ты не хочешь, чтобы я ушел потому, что больше не любишь меня, я никуда не собираюсь.

Когда она ничего не отвечает, я обрушиваю свои губы на ее, и она ахает, когда ее пальцы запутываются в моих волосах. Прижавшись к ней телом, моя рука опускается вниз, вдоль выреза на ее груди, по каждому ребру, и к краю ее платья. Я приподнимаю его, хватаю ее трусики, и спускаю их вниз по ногам. Когда они оказываются в районе ее колен, она спускает их ниже и откидывает их, затем она расстегивает пуговицу моих джинсов. Я поднимаю ее и прижимаю к дереву, врываясь в нее.

Когда я возвращаюсь к ее рту, она прикусывает мою губу. Это сводит меня с ума, когда она мягко тянет мое кольцо в губе в свой рот, проводя по нему языком. Держа ее за бедро, другая моя рука путешествует по ее телу к верху платья, и я дергаю его до груди.

Ее глаза стекленеют, когда ее голова откидывается назад. — Миша, я люблю тебя, но я...

Я страстно целую ее, отстраняясь только на секунду, чтобы сказать, — Я тоже люблю тебя.


Элла


Я не знаю, как можно чувствовать себя так хорошо лишь потому, что он внутри меня, но так и есть. Боже, так и есть. Мои намерения не должны были привести к сексу, когда я пошла в лес. Я лишь хотела рассказать ему правду, вдали от остальных - он заслуживал правды.

Хотя, я думала, Лила была права. Любовь Миши владеет мной и вероятно, я всегда буду с ним, пока он пытается. Но я все еще боюсь, что сломаю его, а этот парень слишком сладок и красив, чтобы разрушить его.

Он врывается в меня, подняв мои руки над моей головой, кора дерева царапает мою спину. Но боль стоит того, когда я кричу в блаженстве, и мои заботы мимолетно исчезают.

Его движения начинают замедляться, и затем он входит глубоко в меня в последний раз, прежде чем успокоиться. Мы тяжело дышим, страстно цепляясь друг за друга, наша кожа влажная, наши сердца громко стучат.

— Я, правда, люблю это платье, — шепчет он в мое ухо, и жар его дыхания заставляет меня дрожать. — Ты выглядишь в нем прекрасно.

Улыбка затрагивает мои губы, и я наклоняюсь назад, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты говоришь мне это слишком часто. Это делает меня самоуверенной.

— Нет, я самоуверенный. — Его улыбка почти ослепляет.

Мое лицо становится серьезным, когда я легко касаюсь своими губами его. — Нам все еще надо поговорить…

— Элла! — голос Лилы эхом проносится через лес. — Ты нужна Кэролайн!

Я выбираюсь из рук Миши и поправляю платье на груди, осматривая землю. — Где мое нижнее белье?

Миша смеется, наблюдая, как я осматриваю высокую траву.

— Думаю, ты собираешься провести сегодняшний день без него.

Я упираюсь руками в бедра. — Ты хочешь, чтобы я стояла перед кучей людей, на свадьбе, без нижнего белья под моим платьем?

Он пожимает плечами, застегивая пуговицу на джинсах. — Это будет мило. Будет прохладный ветерок, и если ты наклонишься лишь немного….

— Элла! — Голос Лилы становится ближе. — Где ты, черт возьми? Я знаю, ты ушла сюда! Я видела тебя!

— Миша, пожалуйста, если ты знаешь, где оно, просто скажи мне. — Я заглядываю за дерево, и, когда оборачиваюсь, на его лице улыбка, и мои черные стринги болтаются на его пальце.

Я хватаю их и надеваю, расправляя платье. Затем я тороплюсь назад через деревья, убирая листья и ветки из своих волос. Миша идет за мной по пятам, посмеиваясь себе под нос.

Лила ждет на границе леса, и ее брови поднимаются, когда она видит со мной Мишу. — Умм... Кэролайн нужно, чтобы ты была готова. — В ее голосе намек на смех.

— Хорошо. — Я спешу по холму, оставляя их вдвоем, возвращаясь под навес.

Я не хочу этого делать. Я все еще верю, что не так хороша для него, хотя он настаивает на обратном, но, кажется, я не могу оставаться вдали от него.

За углом навеса, линия подружек невесты в таких же черных, вельветовых платьях, а на женихе соответствующий костюм. Кэролайн перед входом рядом с отцом, пожилым мужчиной с проседью. Ее свадебное платье прекрасно, не совсем белое, но близкое по цвету к нему с черной лентой, обрамляющей талию.

Выражение лица Кэролайн расслабляется, когда она прижимает руку к сердцу, помяв несколько цветов в букете. — Слава Богу, Элла. — Она держит юбку на платье и бежит ко мне. — Почему в твоих волосах листья?