Лорел продолжала торопливо:

– Подумай сам, Конел. Пленник намекал, что среди твоих людей есть предатель, выдавший тебя варварам. Кто-то здесь, в крепости, хочет твоей смерти. – Она перевела дыхание, решившись идтидо конца. – Я убеждена, что предатель – твой сводный брат.

Конел отпрянул, как от удара. Потом, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, он коснулся рукой ее щеки.

– Я знаю, между вами и раньше были размолвки из-за Донована, потому что ты считаешь его еще ребенком, а Фергус намеревается сделать из него воина. Но ты пойми, любовь моя, Фергус желает для него только лучшего. Хотя у нас с Фергусом разные матери, у нас одна кровь. Ему бы я доверил не только свою жизнь, но и жизни тех, кто мне более всего дорог. – Он понизил голос, чтобы только она одна могла его слышать. – А теперь тебе нужно поспать, любимая. Я не дал тебе отдохнуть ночью. Когда мы одолеем варваров, я вернусь и покажу тебе по-настоящему, как я тебя люблю.

– Пожалуйста, послушай меня, Конел.

Из-за двери донесся нетерпеливый голос:

– Пора, милорд, поторопитесь.

– Да, Дункан. Ты всех предупредил?

– Я это сделаю.

Высвободившись из объятий Лорел, Конел поспешно вышел вслед за Дунканом, решительно захлопнув за собой дверь.

Лорел прислушивалась к их шагам в коридоре. Слишком взволнованная, чтобы снова заснуть, она бросилась к окну и наблюдала за толпившимися у конюшен горцами, пока к ним не присоединился их вождь. Через несколько минут все они были уже в седле и выезжали цепочкой, медленно исчезая в клубах утреннего тумана.

Скрестив руки на груди, Лорел ходила взад-вперед по комнате. Мысль ее лихорадочно работала. Разве не считала она себя всегда разумной и дальновидной деловой женщиной? Она овладела всеми приемами, позволявшими ей убеждать мужчин, полагавших, что они знают все обо всем, прислушаться к ней и принять ее точку зрения. Однако ей не удалось заставить самого дорогого человека выслушать ее.

Самый дорогой человек в ее жизни?!

Эта мысль застала ее врасплох. Как это могло произойти? Как из нью-йоркской интеллектуалки она превратилась в средневековую женщину, для которой только любовь, семья и дом имели значение? И почему все это случилось именно с ней?

На вопрос «почему?» она могла ответить. Конел Мак-Леннан, Кон Могучий, идеал мужчины всех времен. Сильный, храбрый, нежный, добрый. Прирожденный лидер и в то же время заботливый человек, готовый помочь и защитить всех находящихся под его покровительством. Стоило ему улыбнуться, и она превращалась в слабую женщину, воплощение женственности. И это было не минутное умопомрачение, то было чувство, завладевшее ею целиком. Опасность, битвы, кровавые последствия. Жизнь и смерть.

Ее выдернули из привычной комфортабельной жизни и переместили в пятнадцатый век с какой-то целью. Вполне разумно было предположить, что ей есть чему научить этих людей, которые стали для нее небезразличны. И она научит их, даже если они не хотят учиться!

А начать надо с того, чтобы быть честной с самой собой. Лорел сняла ночную сорочку леди Лорел и оделась в свою одежду – кружевной лифчик и трусики, белую блузку мужского покроя, брюки и сандалии, на которых все еще оставалось кровавое пятно.

Лорел открыла дверь и выглянула. Никого не увидев, она двинулась по коридору и дошла до лестницы, ведущей в башню.

Лорел решила вернуться на место преступления, надеясь найти убедительные подтверждения своей правоты, чтобы раз и навсегда доказать Конелу, что ее подозрения были оправданны.

Лорел поднялась по лестнице и остановилась, взявшись за ручку двери. Дверь была приоткрыта. Комната была слабо освещена, и Лорел не могла определить, наступил ли рассвет или это мерцание свечи. Полагая, что внутри никого нет, она уже хотела войти, как вдруг услышала негромкие голоса.

Застыв на месте, она обратилась в слух.

Говорили двое, мужчина и женщина. Разговор, судя по всему, был возбужденный.

Говорила женщина:

– Ты в этом уверен?

– Что я видел, то видел. Она была мертва еще до того, как мы бросили ее в яму. Но даже если бы она и ожила, ей было не выбраться из-под земли, которой мы ее завалили. Яма была слишком глубокая.

– Тогда кто же эта женщина – самозванка?

– Или дух леди Лорел, восставшей из мертвых, чтобы отомстить.

Голоса смолкли, а потом разговор продолжился.

– Если это так, почему она сразу нас не обвинила?

– Быть может, она лишилась рассудка от удара по голове.

– А может быть, она хочет нас сначала подразнить. Или ждет, пока мы чем-то выдадим себя.

– И так может быть. Во всяком случае, дух она или самозванка, она не должна остаться в живых.

– Ты хочешь сказать, что…

– Да. Тем же способом, что и в первый раз.

– Теперь ее не уговорить подняться на башню.

– Мы не оставим ей выбора.

– Но как?

– Предоставь это мне. – В голосе женщины звучало презрение. – Есть одно средство, перед которым она не устоит, а теперь ступай. И действуй, как тебе было приказано, как только отойдешь подальше от замка.

Услышав приближающиеся шаги на лестнице, Лорел огляделась в поисках какого-нибудь укрытия. Когда дверь распахнулась, она оказалась между тяжелой деревянной дверью и холодной каменной стеной.

Она услышала голос слуги:

– Завтрак готов, миледи. Милорд!

Пока они спускались по лестнице, не видя их, Лорел могла слышать только их голоса.

– Я буду завтракать у себя.

– Я должен присоединиться к лэрду.

Они скрылись. Голоса смолкли. Лорел казалось, что бешеное сердцебиение никогда не успокоится. С тяжелым вздохом она вошла в комнату. Свеча, горевшая в тяжелом подсвечнике, своим трепещущим светом едва рассеивала мрак. От стен и от узких окон несло холодом. Уныло завывал ветер.

Несмотря на холод, в комнате стоял тяжелый запах. Запах смерти, подумала Лорел, содрогнувшись. Приблизившись к подоконнику, она увидела на нем темное пятно, такие же пятна были и на полу.

Кровь. Она была уверена, что это кровь.

Лорел почувствовала дурноту. Она выглянула в окно. Темная туча закрыла солнце, с которым исчезло и тепло. Волосы зашевелились у нее на голове, и дрожь пробежала по спине.

Была ли она здесь когда-то? Не постигла ли ее здесь, в башне, ужасная судьба? Почему это место так ее испугало? Или это была естественная реакция на мрачную обстановку и пронизывающий холод?

Она сделала глупость, придя сюда. Теперь, когда преступники удалились, ей ничего не оставалось, как уйти самой и больше сюда не возвращаться.

Словно наперекор ее решению, дверь вдруг с шумом захлопнулась. Лорел так испугалась, что вскрикнула и замерла на месте.

Придя в себя, она шумно вздохнула и направилась к двери. Но тяжелая задвижка закрылась, и, как Лорел ни старалась, она никак не могла сдвинуть ее с места. Значило ли это, что один из заговорщиков вернулся и увидел ее здесь? Запереть ее здесь не стоило ему никакого труда.

Мысль о том, что она сама облегчила злодеям задачу расправиться с ней, была невыносима. «Дура, – твердила себе Лорел, – идиотка».

Всей тяжестью навалившись на задвижку, она сумела сдвинуть ее. Собравшись с силами, она повернула ручку и навалилась на дверь, сумев приоткрыть ее.

Все-таки дверь захлопнул ветер.

Выбравшись из комнаты, Лорел кинулась вниз по лестнице и устремилась в покои лэрда. Оказавшись там, она почувствовала, что от пережитого страха едва держится на ногах.

– Миледи!

Лорел вздрогнула, услышав голос Бринны.

Служанка внесла и поставила на стол поднос с кусками мяса, с хлебом и кувшинчиком вина.

В приоткрытую дверь комнаты она увидела Донована, перебрасывавшего через плечо плед, как это утром делал его отец.

Бринна с подозрением оглядела свою госпожу, снова одетую в странную одежду, и заметила, что госпожа бледна и явно напугана.

– Что с вами, миледи?

– Ничего. Я… – Лорел отпила вино, чтобы заполнить неловкую паузу. Какой она должна показаться этой девушке в одежде из другого века?

Взвесив все, Лорел решила, что ей не нужно ничего объяснять. Она – жена лэрда, хозяйка замка.

– Мы с Донованом будем завтракать на балконе.

Взяв поднос, она вышла в открытую дверь. Донован последовал за ней.

Бринна в растерянности стояла в дверях.

– Потребуется ли вам что-нибудь еще, миледи?

– Ничего. Спасибо, Бринна.

Лорел подождала, пока за служанкой закрылась дверь.

– Бринна сказала тебе, что варвары вернулись?

– Да, мама. – Донован откусил мясо. – Она сказала, что отец и дядя уже сражаются с ними в горах. Почему ты не разбудила меня? Ты же знаешь, я хотел пойти с ними.

– Ты еще успеешь.

Донован широко раскрыл глаза.

– Ты отпустишь меня?

Лорел кивнула:

– Мы пойдем вместе.

Мальчик изумленно смотрел на Лорел.

– Что ты говоришь? Ты знаешь, отец никогда бы не позволил тебе появиться на поле битвы.

– Я должна сказать твоему отцу нечто очень важное, о чем мне стало известно.

– Ты можешь рассказать ему об этом, когда он вернется.

Лорел покачала головой:

– Боюсь, что он не вернется, если я не расскажу ему.

Она вспомнила последние слова, сказанные женщиной. Они звучали зловеще. Заговорщики хотели умертвить Конела, как и его жену. Они могли поручить доверенному человеку убить лэрда и представить дело так, как будто он был убит варварами.

– Тогда расскажи мне, а я передам отцу.

Лорел невольно улыбнулась. Он был так похож на Конела! Умный, решительный и твердый. Но и она была тверда. На этот раз она не отступит.

Взяв меч и нож, висевшие над камином, она вручила меч Доновану, а нож сунула в карман своих брюк.

Мальчик пристально смотрел на меч.

– Он принадлежал моему отцу, когда он был мальчиком. А до этого его отцу.

– А теперь он твой. И я уверена, ты будешь пользоваться им с честью. А теперь поспеши в конюшню и приготовь двух лошадей. Мы вместе отправимся к лэрду.

Донован побежал вприпрыжку. А Лорел стала собирать вещи, которые могли ей пригодиться на поле боя. Она наполнила овечий пузырь элем для дезинфекции и аккуратно сложила чистые простыни для перевязки. Она подумала о чудесах медицины в своем мире, об искусстве хирургов двадцать первого века.

Но сейчас нельзя было тратить драгоценное время на мечты о том, что могло бы быть. Собрав скудные запасы, Лорел связала их в узел и поспешила навстречу Доновану.

Если Конела действительно пытаются заманить в ловушку, она должна сделать все возможное, чтобы вовремя предупредить его.

8

Сбегая по лестнице и устремившись к конюшне, Лорел порадовалась, что избавилась от неудобного платья и была в своей обычной одежде. Хотя она чувствовала себя почти царственной в платьях леди Лорел, у современной одежды – юбок и брюк – были свои преимущества.

Подходя к конюшне, она увидела двух пасущихся лошадей. О чем только Донован думает? Они давно уже должны были быть оседланы.

Наверное, он не привык обходиться без грума, который, конечно же, отправился с воинами.

Положив на землю узел, она огляделась по сторонам.

– Донован? Что это за фокусы?

Ответа не последовало.

Лорел, заметив, что дверь в конюшню открыта, вошла. Сердце у нее тревожно забилось. Меч Донована валялся на земле. А ведь мальчик так им гордился. Никогда бы он добровольно не бросил меч.

Добровольно… Лорел похолодела.

Кто-то похитил сына лэрда. Но кто и зачем?

Эти двое в башне замка замышляли недоброе против нее и лэрда. А о безопасности мальчика она даже не подумала!

Она бросилась обратно в крепость. Перепрыгивая на лестнице через две ступеньки, она промчалась по коридорам и вбежала в комнаты лэрда.

– Донован!

Она кинулась в комнату мальчика. Комната была пуста. На кровати был приколот ножом свиток. Выдернув нож, Лорел взяла свиток в руки. В глазах у нее потемнело, и она едва смогла прочитать:

«Твой сын в башне. Приходи одна – или ему конец».

Предатели рассчитали все верно – у нее не было времени искать помощи Кона, не было времени подумать, как спасти мальчика. Они воспользовались нападением варваров, чтобы удалить Кона из замка и осуществить свой гнусный замысел.

Жизнь невинного ребенка была теперь в ее руках. Если она не выполнит их волю, не приходится сомневаться, что ожидает Донована.

Приближаясь к башне, Лорел почувствовала, как ею овладевает паника при мысли, что ей придется войти в ненавистную комнату. В этой комнате она ощущала дыхание смерти. Теперь она знала почему.

После всех ее грандиозных планов передать этим людям хоть малую толику знаний, которыми обладали люди ее времени, все свелось к неизбежному концу.

Сегодня она умрет, как это уже случилось с ней однажды в этой самой комнате. Что ж, значит, это ее судьба.

Потому что она готова пожертвовать своей жизнью ради жизни мальчика.