Виктория Холт - Вечный любовник

Какая жалость, думал он, что невинность Жанны обошлась так дорого, потому что ее уступка не доставила ему той радости, которую он обычно испытывал.

Некоторое время Генрих не решался признаться самому себе, что слегка разочарован. До этого он очень много думал о Жанне и полагал, что желает ее сильнее, чем какую-либо другую женщину. А теперь обнаружил, что она ничем не отличалась от остальных.

В покоях сестры он встретил молоденькую девушку, которая стала для него такой желанной! Но ребенок быстро исчез, уступив место расчетливой женщине, которая добилась, чтобы ее выгодно выдали замуж… Какая жалость!

Генрих зевнул. Он все чаще стал зевать в обществе Жанны.

Она слишком долго колебалась. И слишком искусно торговалась.

Теперь он выяснил, что она не может предложить ничего такого, чего нет у других женщин, а поэтому их любовь, едва вспыхнув, начала гаснуть. Генрих уже стал подумывать, как бы от нее избавиться, когда пришло известие, что к нему готовится приехать его жена.

Марго все это время занималась плетением интриг при дворе брата короля. При этом ее амурным приключениям не было конца. Король и королева-мать ума не могли приложить, что с ней делать.

Другим источником их беспокойства был герцог Анжуйский. Тот порвал с гугенотами и снова воевал на стороне католиков, и везде, где только появлялся, становился источником всевозможных неприятностей. Теперь у него появилось новое амбициозное желание – стать правителем Нидерландов. Для этой цели он готовился снова сменить окраску, опять стать гугенотом. Хотя осознавал, что, так как недавно воевал с гугенотами, вряд ли будет тепло встречен в Нидерландах. Ему пришлось по душе предложение Марго отправиться в Нидерланды. Хотя формально она ехала туда на воды лечиться, но на самом деле хотела разузнать, что там и как.

Марго обставила свою поездку с той пышностью, к которой привыкла: ее носилки с балдахином были обиты красным испанским бархатом с золотым шитьем, а на стекло дверей нанесен изящный рисунок. Принцесса отправилась в путь с радостью. К привычной роскоши добавлялись интриги, которые она тоже очень любила. Кроме того, во время путешествия она встретилась со своим старым любовником, Генрихом де Гизом, и они с удовольствием убедились, что, какой бы долгой ни была разлука, их любовь не поблекла. Эта встреча вызвала много кривотолков, но к окружавшим ее сплетням Марго привыкла, как к драгоценностям на своей одежде.

Еще одним удовольствием стало романтическое приключение с испанским военачальником, братом Филиппа II Испанского, доном Хуаном Австрийским. Он сделал все возможное, чтобы добавить свое имя к списку любовников Марго. Дон Хуан был крайне внимателен и учтив, но прекрасно понимал истинное значение путешествия французской принцессы, а потому не сказал ничего лишнего. Она, как ни старалась, ничего от него не добилась.

Но в целом ее визит во Фландрию был успешным, хотя некоторые, как, например, дон Хуан, отнеслись к нему с подозрением. Многих Марго очаровала и проявила себя как прекрасный дипломат. Вероятно, она достигла бы большего, если бы король Франции, ненавидящий своего брата и видевший во всех его начинаниях – не без оснований – лишь желание досадить ему, не приказал Анжу отправиться на войну с гугенотами в тот самый момент, когда Марго так успешно устраивала его дела в Нидерландах.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что когда Марго вернулась в Париж, то обнаружила, что ненависть между ее братьями достигла предела. Анжу, по сути, находился в Лувре на положении пленника. Сестра решила помочь ему выбраться на свободу. С ее помощью устроить это удалось достаточно легко. Ночью Анжу вылез через окно ее покоев и спустился вниз по веревке. Когда он и его спутники оказались внизу, Марго и ее служанки, опасаясь разоблачения, сожгли веревку в камине.

И все-таки в исчезновении Анжу обвинили Марго. Король был в ярости. Он даже хотел заточить ее в тюрьму, но понял, что там она начнет плести новые интриги, а поэтому, когда она обратилась с просьбой отпустить ее к мужу в Наварру, дал на это согласие. Было решено, что королева-мать поедет вместе с ней.

Две королевы не могли отправиться в поездку без большой свиты. Среди сопровождающих были кардинал де Бурбон, герцог де Монпансье и Брантом, который особенно радовался оказаться рядом с королевой Наварры, так как обожал ее и посвящал ей вдохновенные строки. Марго тщательно отобрала себе фрейлин. Среди них оказались две совсем неопытные девушки – Франсуаза де Монморанси, дочь барона де Фоссе, и мадемуазель де Ребур, дочь дворянина-гугенота из Дофине, жертвы Варфоломеевской резни. Обе девушки были еще почти детьми, обеим недавно исполнилось по тринадцать лет.

Королева-мать, хорошо помня о распутной натуре зятя, взяла с собой свой «летучий эскадрон». Ее дочь, которую сопровождало столько красивых мужчин, наверняка не собиралась скучать. Екатерина решила, что ей надо быть готовой к любым неожиданностям, и поэтому во время путешествия в Беарн «летучий эскадрон» мог пригодиться. Приказала она ее сопровождать и ветеранке Шарлотте де Сов, которой в Беарне надлежало заняться Наваррским. Однако Шарлотте, все еще красивой и более любой другой женщины двора изощренной в искусстве любви, было уже двадцать пять лет. Так что следовало быть готовой и к тому, что Наваррский сочтет некогда любимую им Шарлотту увядшей. На этот случай королева взяла юную гречанку Дайеллу, счастливым образом уцелевшую во время набега на Кипр, – очаровательное существо, юное и грациозное.

Их путь лежал на юг, через Этамп к Орлеану. Екатерина на некоторое время задержалась в любимом ею замке Шенонсо, потом они отправились в Тур и дальше через Пуатье и Коньяк к Гиенне.

Приезд королев в Бордо был обставлен с большой помпой. Марго была одета в платье оранжевого цвета – одного из ее любимых, на этот раз на ней не было шляпы, ее черные волосы ниспадали на плечи, на белой лошади она выглядела очень эффектно. Люди, пришедшие посмотреть на королевскую кавалькаду, нашли ее самой прекрасной женщиной Франции. Все красавицы из «летучего эскадрона» уступали ей внешностью. Там, в Бордо, до них дошло известие, что Генрих Наваррский собирается встретить их в Кастре.

Марго, ожидая встречи с мужем, гадала, как он изменился за прошедшее время. И чем дальше они двигались к югу, тем меньше испытывала энтузиазма от предстоящего с ним свидания. Она вспоминала, каким грубым он был в сравнении с другими ее любовниками, но лелеяла надежду, что на этот раз примет ее как королеву.

Как и следовало ожидать от Генриха, он позволил им первым добраться до Кастра. Окажись на его месте Генрих де Гиз, он наверняка повел бы себя более галантно и прибыл бы туда раньше.

Марго оглядела своих спутниц. Шарлотта де Сов держалась самоуверенно. Очевидно, была уверена, что прежние взаимоотношения возобновятся. Неужели Генрих окажется настолько глуп, что опять позволит ей шпионить за ним?

Снаружи замка послышались звуки, говорящие о его приближении, и Марго сделала вывод, что ее муж не изменил своим привычкам, коли не обставил свой приезд никакими церемониями.

И вот Генрих предстал перед ее очами, слегка улыбаясь, поблескивая глазами.

– Жена моя! – воскликнул он, заключая ее в крепкие объятия и целуя в щеки.

«Нет, совсем не изменился!» – подумала она.

– Добро пожаловать… в твой дом, – сказал он. – Все мы рады тебе.

– Счастлива приехать сюда, – последовал ответ.

– Так же, как я счастлив видеть тебя.

Она поймала взгляд человека, стоявшего рядом с мужем. Он был высок и красив, в его глазах Марго увидела блеск, значение которого было ей хорошо известно. В ней тоже сразу вспыхнули искорки так знакомого ей интереса, и в этот момент она испытала радость оттого, что приехала в Наварру.

– Хочу представить тебе моего родственника, виконта де Тюренна, – сказал Генрих.

Тюренн низко поклонился, потом взял ее руку и поцеловал.

Марго вздрогнула от его прикосновения к ее пальцам; у нее был дар в начале каждого своего любовного приключения думать, что оно окажется ярче всех остальных; более того, она передавала эту веру и своему партнеру.

Теперь передала свой огонь Тюренну.

Когда Генрих остался один в своих покоях, к нему явилась та, кого он и ждал.

– Как только я узнала, что королевы отправляются в Беарн, то упросила их взять меня с собой, – сказала она.

Ее симпатичное лицо многообещающе светилось, но Генрих смотрел на него равнодушно. С тех пор как он и Анжу – которого тогда еще звали Алансоном – соперничали из-за нее, прошло уже много времени. Шарлотта была красивой женщиной, но уже в возрасте.

– Неужели, дорогая? – беспечно спросил он.

– Разве ваше величество может в этом сомневаться?

Генрих склонил голову набок и с улыбкой посмотрел на нее:

– Ты стала более серьезной, моя дорогая Шарлотта, и более заботящейся о том, чтобы быть любезной.

– Я всегда стремилась быть любезной с вашим величеством.

– И еще со многими! – Он рассмеялся. – А то, что доставляло наслаждение одному, не радовало другого. Бедная Шарлотта, перед тобой стояла такая трудная задача!

Она протянула к нему руки. Если бы он взял их, она обняла бы его, горячо поцеловала. Но он хорошо знал, чего от нее можно ожидать. Как волновала она его раньше! Но тогда и он был моложе. Малышка Тиньонвилль его и правда несколько утомила, но в свите прибывших гостей было много миловидных женщин, и Генрих не хотел вместо них отдать свои силы прежней возлюбленной. Ему не терпелось найти новую молодую любовницу.

Поэтому он отвел взор и улыбнулся поверх ее головы.

– Твоя госпожа столь же взыскательна? – спросил он.

Она широко открыла глаза, но попытка посмотреть невинным взглядом для очей, повидавших столь много, не увенчалась успехом.

– О, королева-мать всегда была очень требовательной, – ответила Шарлотта, пожимая плечами. – Никогда нельзя быть уверенной в том, что таится за ее словами.

– Да, – согласился он, – в этом никогда нельзя быть уверенным. – Потом посмотрел ей прямо в глаза. – Очень приятно, что ты сочла возможным меня навестить, Шарлотта… в память о прежних временах.

Это был отказ. Генрих сказал ей, что не намерен возвращаться к тем отношениям, которые были между ними в Париже. Ей следовало вернуться к своей госпоже и признаться в неудаче.

И король, и королева Наварры были влюблены, а поэтому им обоим жизнь казалась прекрасной. Марго была счастлива оттого, что присоединилась к мужу и благодаря этому находится в обществе Тюренна. Генрих радовался, что она с матерью в Беарне, потому что они привезли с собой очаровательную мадемуазель Дайеллу.

Каким восхитительным существом она была! Почти ребенок и вполне осознающая, какую честь ей оказывает король Наварры. Совсем не похожа на глупышку Тиньонвилль! Когда Генрих к ней приблизился, она покраснела, но это объяснялось уважением к нему, ее застенчивость была вызвана той честью, которую он ей оказал.

Все во дворе узнали о его увлечении этой девушкой. Жанна сильно ревновала, но ничего не могла поделать.

– Ну, моя дорогая, – заявил ей Генрих, – теперь ты снова можешь быть добродетельной, стать хорошей женой для своего Панжа и отдать все силы добрым делам.

Жанна де Тиньонвилль погрустнела. Но Генриха это не заботило. Он не мог думать ни о ком другом, кроме как о восхитительной Дайелле.

Королева-мать была довольна Дайеллой.

– Ты делаешь успехи, – сказала она девушке. – Продолжай в том же духе и помни, что, чем больше ты угодишь королю, тем больше угодишь мне.

Дайелла склонила прекрасную головку. Подобно большинству людей, она боялась долго смотреть прямо в глаза Екатерине Медичи.

Королева-мать погладила ее по длинным мягким волосам.

– Ты – очаровательное создание, – проговорила она и так сильно дернула девушку за волосы, что та взвизгнула. – Что он шепчет тебе, когда вы лежите рядом?

– Что он любит меня, мадам.

– Держи его при себе. Держи его при себе. – Екатерина громко рассмеялась. – Тебе может показаться, что это несложно, но помни: при его дворе теперь много симпатичных молодых женщин – гораздо больше, чем раньше. Скоро он увидит, что мы привезли с собой женщин, которые гораздо элегантнее, чем его крестьянки. Смотри, чтобы его кто-нибудь у тебя не отбил, Дайелла.

– Я сделаю все, что в моих силах, мадам.

– Да, постарайся, девочка. Потому что мне не понравится, если он увлечется одной из своих крестьянок. А теперь послушай. Я хочу, чтобы ты заставила его вернуться в Париж.

– Да, мадам.

– Это будет не очень трудно, детка, потому что, когда мы уедем, ты поедешь вместе с нами. Твоя задача – сделаться ему такой необходимой, чтобы он не мог представить себе жизни без тебя.

Дайелла кивнула очаровательной головкой. Справится ли она? Попадется ли Генрих еще раз в ловушку, в которую однажды шагнул, когда женился на Марго?