До нас все еще доходили вести о бедствиях испанцев, о том, что волны продолжают выбрасывать на побережье обломки кораблей, о том, что по ночам на берег выходили люди и пробирались в наши деревни, пытаясь скрыть то, что они испанцы. Мой отец не мог о них слышать и считал, что они заслуживают самого худшего.

Я видела, что Лэндоры считали отца экстремистом, но понимали, что человек, чья слава храброго моряка и преданного слуги королевы гремела по всему Западу, вправе высказать свое мнение.

У него, как у всех моряков, было одно слабое место: он критиковал королеву за скупость по отношению к морякам. Впервые я слышала его не восхваляющим королеву, а наоборот.

— Клянусь Богом, — сказал он, — это люди, которые помогли спасти нашу страну! Неужели они должны голодать теперь, когда исполнили свой долг?

— «Фонд» лучше, чем ничего, — ответил капитан Лэндор.

— Недостаточно для этих храбрецов! — гремел мой отец. — И почему у каждого моряка должны удерживать деньги, чтобы помочь тем, кто был ранен в этой великой битве? Нет, сэр, это непременный долг королевы этой страны заботиться о тех, кто пострадал. Они послужили Англии, теперь Англия должна отдать им долг!

Они говорили о фонде, известном под названием «Фонд Чатема», учрежденном для выплаты компенсации тем, кто пострадал во время боя с Армадой.

— О любом моряке, пришедшем в мой дом, — объявил отец, — позаботятся. Он найдет в Лайон-корте пристанище, в котором ему отказывает Англия!

— Но их же, должно быть, много.

— Тем больше причин позаботиться о них! — сказал отец. Лицо его побагровело от праведного гнева. — Дошло до меня, что Филипп Испанский выделил пятьдесят тысяч скудо на нужды раненых. Неужели о побежденных следует заботиться, а победители должны зависеть от помощи своих же товарищей?

Конечно, это было правдой, что королева, обожавшая экстравагантные, украшенные драгоценностями наряды, часто скупилась тратить деньги на своих подданных, которые отдали все, чтобы сохранить ей трон.

— Ты можешь быть уверен, — сказала матушка, — что любой бедный моряк, который приедет в Лайон-корт, будет накормлен!

— Мы позаботимся об этом, — подтвердил отец, хоть в чем-то согласный с ней.

Я понимала, что Лэндоры хотели бы переменить тему разговора. То ли это было потому, что он считали неразумным критиковать королеву, то ли они очень хотели поговорить о своих планах на будущее, — я не была уверена, — но вскоре они уже обсуждали возможность спустить на воду побольше кораблей и то, какие товары можно будет найти в разных портах мира.

Итак, эти приятные дни пролетели, наступало время возвращаться домой. До отъезда мои родители настояли на том, что Лэндоры предоставят им возможность отплатить за гостеприимство. Было бы прекрасно, если бы они посетили нас, чтобы вместе встретить Новый год.

НОЧЬ В ЗАМКЕ ПЕЙЛИНГ

Ночь мы провели в «Отдыхе путника», хотя поспорили с матушкой, должны ли мы останавливаться в этой гостинице. Маловероятно было, что мы опять встретим этого противного Колума, а миновать хорошую, проверенную гостиницу из-за глупых страхов нам не хотелось.

Хозяин обрадовался, увидев нас. Нам была опять предоставлена Дубовая комната, и в ту ночь нас никто не потревожил. Мы с удовольствием поели, выспались в удобной кровати в комнате с дубовыми панелями. Правда, среди ночи я проснулась и лежала в полудреме, прислушиваясь, не раздастся ли стук в окно. Ничего не произошло, да и как могло? Тот человек был далеко.

На следующее утро мы уехали. Погода изменилась, ветер развеял туман и нагнал тучи. Моросил мелкий дождь, что было, конечно, лучше, чем ливень, но все-таки задерживало нас в пути. Очень скоро стемнело, и мы решили, что нам лучше где-нибудь остановиться на ночь, даже если придется вернуться домой на день позже.

Мы ехали по извилистой тропинке — один конюх впереди нас, другой позади, — когда услышали стук копыт. В течение последних двух часов мы никого не встретили.

— Никто и носу не покажет из дому в такой день, — сказала матушка, — если в этом нет необходимости.

Без сомнения, всадники нас нагоняли, и мы посторонились, давая им дорогу. Поравнявшись с нами, они внезапно нас окружили. Их было четверо в масках! Дженнет тихо вскрикнула. Мы не сомневались, что они замышляли что-то нехорошее, ибо у них были дубинки и они потребовали наши кошельки.

Один из конюхов, пытавшихся протестовать, был сбит с лошади, а человек в маске схватился за золотой пояс матушки. Она резко ударила хлыстом грабителя по пальцам, и он с криком отпустил пояс. Какое-то мгновение он стоял ошеломленный.

— Вы грабители? — крикнула она. — Вам нужны деньги? Если вы причините вред нашим людям, вы за это заплатите, это я вам обещаю. Но я дам вам денег, если вы отпустите нас с миром.

Конюх, сброшенный с лошади, поднялся, шатаясь, на колени, в этот момент один из грабителей вскрикнул, и вновь я услышала цокот копыт. Послышался голос:

— Что происходит?

Я узнала этот голос и почувствовала неимоверное облегчение и волнение: к нам галопом летел Колум Касвеллин.

— Боже, — воскликнул он, — вы в беде? Пошли прочь, негодяи!

Хотя негодяев было четверо, а он один, я почувствовала, что они испугались. Один из них стоял близко ко мне, и вдруг он неожиданно схватил мою лошадь за уздечку и рванулся с места, увлекая меня за собой.

Я закричала, протестуя, но все было напрасно. Трое ничем не обремененных всадников пронеслись мимо нас, ибо, естественно, я задерживала четвертого. Затем я услышала, как нас кто-то догоняет. Я знала, кто это был.

Мой похититель не собирался так легко меня отпускать. Мы неслись галопом. Колум Касвеллин велел грабителю остановиться. Он был уже за нашей спиной, но еще не мог нас нагнать. Он крикнул, что сделает с разбойником, если тот не отпустит мою лошадь, но меня держали крепко.

Казалось, мы скакали уже целую вечность. Через равнину мы вылетели на дорогу. Мы потеряли из виду остальных трех грабителей в масках. Теперь была только гонка между разбойником, увлекавшим меня за собой, и Колумом Касвеллином.

И вдруг мой похититель допустил ошибку: мы повернули на дорогу, стремглав пронеслись по ней и вылетели к лесу. Впереди нас стеной встали деревья. Нам оставалось или углубиться в лес, или повернуть обратно. В последнем случае мы очутимся лицом к лицу с Колумом Касвеллином, и мы направились к лесу. Движение наше замедлилось. Вдруг меня отпустили, и я чуть не вылетела из седла, едва успев остановить лошадь. Колум Касвеллин был подле меня, другой исчез.

— Вот это была гонка! — сказал он.

— Думаю, я должна поблагодарить вас, — пробормотала я.

— Это было бы любезно с вашей стороны: я спас вас от этого негодяя! Можно догадаться, какие у него были намерения! Я узнал вас, конечно, вы — леди из Дубовой спальни?

— Вы оказали мне услугу, — сказала я.

— Может быть, это загладит мое недавнее грубое поведение?

— Возможно, и, если вы проводите меня к матушке и остальным нашим спутникам, я буду очень благодарна, так же, как и матушка.

— Мы можем попытаться найти их, — произнес он. — Я к вашим услугам!

— Благодарю вас.

Он подъехал ко мне ближе.

— Вы дрожите? Это было опасное приключение, не правда ли? Негодяй! Если бы он мне попался, я бы заставил его молить о пощаде!

— Теперь он ушел и его приятели вместе с ним. Матушка будет очень волноваться!

— Этого мы не можем допустить! Вы сможете ехать дальше?

— Я этого и хочу: я должна как можно скорее отыскать матушку!

— Мы попытаемся ехать обратно тем же путем. Это не просто, я не запомнил дорогу.

— Вы ведь ехали, когда услышали шум? Мы могли бы направиться туда, где вы были в тот момент.

— Я услышал крики и рванул напрямик, не разбирая дороги, но мы попытаемся. Поехали, мы должны ехать спокойно, я не хочу вас теперь потерять, как вы понимаете, очень темно. Вы готовы?

Я сказала, что готова. От нетерпения меня стало подташнивать. Я представляла себе ужас моей матушки, когда она увидела, как погнали мою лошадь. Интересно, узнала ли она Колума Касвеллина? Если узнала, не думаю, что это ее особенно успокоило.

Темнело, воздух был сырой. Меня била дрожь, но не от холода. Несколько минут мы ехали молча, потом я спросила:

— Мы правильно едем?

— Думаю, правильно.

— Давайте поедем побыстрее!

— Как желаете.

И мы поскакали быстрее. Ландшафт изменился, стало больше кустарника и деревьев. Я поняла, что мы скачем по равнине, но где?

Я крикнула:

— Вы уверены, что мы правильно едем?

— Я не могу быть уверен, — ответил он.

— Я думаю, мы заблудились! Он остановился.

Мы почти в миле от замка Пейлинг, — сказал он.

— Вашего дома?

— Моего дома, — подтвердил он.

— В таком случае, как далеко вы были от вашего дома, когда увидели нас?

— Миля или около того.

— Тогда мы недалеко от того места!

— Вы думаете, они будут стоять на месте и ждать? Я полагаю, они направятся в гостиницу и оттуда пошлют людей искать вас!

— Да, допускаю, что они могли так поступить. Есть ли поблизости гостиница?

— Я знаю только две.

— Тогда поедем туда, матушка будет там! Вы правы, думая, что она поедет в ближайшую гостиницу и пошлет за мной людей.

— Поедем.

Гостиница называлась «Красная и белая роза». Вывеска скрипела от порывов ветра, человек с фонарем вышел при нашем приближении. На вывеске были изображены лица прадеда королевы, Генриха VII Ланкастерского и его жены, Елизаветы Йоркской. Было странно, что я обратила на это внимание.

Колум Касвеллин спрыгнул с лошади, и конюх подбежал, чтобы взять ее под уздцы.

— Где хозяин? — крикнул Касвеллин. Хозяин торопливо вышел на звук этого повелительного голоса.

— У вас остановилась группа людей? — спросил Колум Касвеллин. — Женщина со служанкой и двумя конюхами?

— Нет, сэр. У нас только один гость: купец, направляющийся в Плимут.

Я чувствовала себя ужасно, но пыталась мыслить разумно. Остановиться здесь на ночь? Мне больше ничего не оставалось, а утром я могла бы возобновить поиски матушки. По крайней мере, она в безопасности, с ней были два конюха и Дженнет. Меня беспокоила не столько ее личная безопасность, ибо грабители разбежались, сколько волнение, тревога, которую она испытывает при мысли о том, что может случиться со мной.

— Можно еще узнать в другом месте, — сказал Колум Касвеллин.

— В чем же дело? — спросила я, ибо меня страшила перспектива ждать одной в этой гостинице всю ночь.

— Хозяин! — повелительно крикнул Колум. — Если люди, которых я описал, приедут сюда, скажите госпоже, что ее дочь в безопасности и что все в порядке!

— Хорошо, сэр.

— А теперь, — сказал он, повернувшись ко мне, — поедем в другую гостиницу и посмотрим, нет ли их там.

Мы отъехали. Он не разговаривал со мной, я тоже молчала, обезумев от беспокойства. Мы проехали около мили. Я спросила:

— Как далеко эта гостиница?

— Думаю, близко. Ах, подождите минутку, я уверен, что нашел дорогу.

Дневные облака скрылись, взошла луна. Она была на ущербе, но я рада была и такому свету.

— Сюда, — сказал он. Мы ехали вверх по дороге, и вдруг я услышала, как он воскликнул:

— Боже милостивый!

Мы смотрели на развалины, жуткие при лунном свете. Внезапный ужас овладел мой, будто я попала в кошмар. Что со мной случилось? Я здесь, в таком месте, с мужчиной, которого возненавидела с первого взгляда, который внушил мне страх, как только я его увидела! На какой-то момент я подумала, что это не может происходить наяву, я видела сон! Мы в «Отдыхающем путнике», и в комнате с дубовыми панелями мне приснился человек, которого я встретила, когда мы прошлый раз там были. Как призрачна была эта сцена! Перед нами были только стены, ибо это было не что иное, как остов. Он казался грозным, посещаемым злым духом, потому что лунный свет отбрасывал тени на стены, черные от дыма.

Я посмотрела на своего спутника и почувствовала внезапный страх. Слабый стон деревьев звучал, как жалобы страдающих душ. Мне казалось, я слышу предупреждение, витающее в воздухе: «Уходи отсюда, найди свою мать, иди туда, где ты будешь в безопасности!»

Внезапно крикнул филин, и я подскочила от ужаса. Я вообразила, как эта зловещая птица внезапно камнем падает вниз на ничего не подозревающую жертву. Колум Касвеллин сочувственно улыбался:

— Кто бы мог подумать! Должно быть, это случилось недавно. Когда я последний раз останавливался здесь, это была процветающая гостиница.

— Где же еще может быть матушка?

— Не знаю.

— Нужно вернуться в гостиницу , я могла бы провести там оставшуюся часть ночи!

— Женщина — и одна?

— Ничего другого не остается. Что же мне делать?

— Вы могли бы остановиться в замке Пейлинг! Это недалеко отсюда, а я бы послал кого-нибудь из слуг прочесать дороги.