Юлия Резник - Ведьма

Он лежит, не в силах пошевелиться еще несколько минут. Он окрылен… Он низвержен. Он влюблен и проклят. Он силен и, как никогда, слаб. Он на вершине мира, он у ее ног. Он — герой, он — предатель.

Перекладывает бережно Ксению на постель. Вдыхает последний раз горький аромат ее волос, целует скулу. Встает. Нужно обтереть ее. И самому обмыться. Нет, не под душем. Он еще не готов проститься с ее тонким ароматом на себе. Просто обтереть живот… Натягивает джинсы. Выходит, крадучись, как преступник. Но в чем его вина? В том, что полюбил ту же женщину, что и друг? А мог ли он этого избежать? Заходит в душ, смывает сперму с живота, моет руки, пристально глядя на себя в зеркало. Смачивает полотенце и выходит из ванной. Дверь в комнату Степана открыта. Заглядывает к другу. Тот напряжен, и это сразу бросается в глаза.

— Все?

— Все.

— Помогло?

— Не знаю, она сразу уснула.

— Так утомил? — ехидно, и почти сразу же отчаянно, — черт, Слабый, прости…

— Да ладно. Понимаю я все, — устало потирает глаза, — пойду, оботру ее, пока полотенце не остыло.

И выходит из комнаты. А Степан идет к снарядам и, преодолевая адскую боль, принимается за упражнения. Может так он сотрет из памяти произошедшее, может так преодолеет черную ревность, разъедающую кислотой его душу?

Ксения спит, а мужчины, преодолев первую неловкость, наконец, спокойно принимаются каждый за свою работу. В тишине готовят ужин, который сами же и съедают, приняв нелегкое решение Ксению не будить. Завтра тяжелый день — понедельник. Пусть выспится.

Вечером Игорь помогает Степану с сероводородной ванной, до которой не доходили руки в последние дни. А после сидят на берегу, смотрят на звезды и думают каждый о своем. Сколько их было, таких вечеров? Тысячи. С самого раннего детства. С тех пор, как маленького перепуганного Игорька поместили в приют, где с рождения находился Степан. Зареванный крохотный малец был до смерти напуган. Оглушен и шокирован изменениями в своей жизни. Он постоянно плакал, звал маму, и не мог понять, почему она не приходит. Сколько дней он просидел на скамейке у входа, в надежде, что за ним придут? А потом прибился как-то к старшему на четыре года Степану и всю свою любовь, всю детскую преданность сосредоточил на друге. А Степе, вовсе не знавшему любви, такое обожание было только в радость. Так и жили. Росли, взрослели, крепли, делились мечтами и секретами, строили планы на будущее. И не расставались практически никогда. Только на время армии Степана.

Вздыхают в тишине:

— Помнишь, как я тебя из армии ждал? Других бабы, а тебя я.

— Ага, и дождался ведь, — улыбается Степа, — один ты и дождался, — задумчиво.

— А поступление мое? Ты ж там всех запугал до усрачки.

— А чего они отличника брать не хотели? Развели кумовство.

— Так институт престижный, не для мальчиков детдомовских.

— Кто сказал? — И смеются оба.

— А фирму… Фирму, помнишь, как открывали?

И опять дружный хохот. Потому что это было действительно смешно. Степан пришел из армии в никуда. Как-то так вышло, что даже положенное детдомовцу жилье ему не дали. И делай, что хочешь! А тут еще Игорь через полгода из детдома выпускается. Устроился Степан в частную лавочку, устанавливали системы кондиционирования. Платили так себе, но опыта поднабрался. Да и с поставщиками оборудования связи наладил.

Когда Игорь вышел из детдома, стал вопрос о его дальнейшей судьбе. Друг рвался на работу. А Степан настаивал, что мозги Игоря не должны пропасть даром, как и школьный аттестат с отличием. Буквально за руку привел его в университет, хотя друг противился изо всех сил и психовал, мол, где это видано — тратить время на учебу, когда нужно деньги зарабатывать. Но Степа был непреклонен, мозги у Игоря были — дай Бог каждому. Вкалывать, как раб на галерах, с такой светлой головой было преступлением. Он всем сердцем желал ему лучшей доли. И настоял-таки, на своем — Игорь поступил. Хоть и с боем, уж больно непростой факультет выбрали. Где по большей части золотая молодёжь места оккупировала, ввиду престижности профессии. Но поступил, и выучился при всесторонней и полной поддержке Степана. Хорошо, что Игорю, в отличие от Зимы, вернули родительскую квартиру. Двушку-распашонку, в которой они и обитали поначалу. Тяжело им жилось и легко одновременно. Степан работал, уставая, как собака, Игорь учился, получая повышенную стипендию. Но находилось время и на пьянки, и на девчонок, трахались они в то время, как кролики. И споров кто с кем — не возникало. Если Степан положил глаз на одну подружку, Игорь автоматически подкатывал к другой. И наоборот. Никакого соперничества. Девок полно, а брат — один.

Спустя года три, Степан внезапно осознал, что как-то незаметно он взвалил на себя практически всю фирму. А директор, в чьи непосредственные обязанности это входило, все чаще закладывает за воротник, с радостью перекладывая на кого-то свою работу. Поделился он этими мыслями и с Игорем. А тот возьми и огорошь его:

— Ну, так и зачем ты на чужого дядю за копейки пашешь, если в состоянии уже собственное дело развивать?

— Я?! Собственное дело? Сбрендил, что ли?!

— А почему бы и нет? Сам говоришь — все на себя взвалил. Начиная от монтажа, и заканчивая участием в тендерах.

— Ты, точно, того! Это же не так просто…

И уже Игорь упирается, демонстрируя просто ослиное упрямство, зудит и зудит на ухо, пока Степан не соглашается-таки начать собственное дело. Ему всего двадцать шесть, Игорю — его главбуху и финансовому директору по совместительству — двадцать два. Сейчас их поступок кажется отчаянно смелым, как только решились? Как выстояли и поднялись на такой уровень? Начинали ведь с абсолютного нуля. Будучи уже в должности генерального директора, Степан еще около двух лет принимал личное участие в самых сложных работах, батрача наравне со всеми. Первый относительно большой заказ удалось заполучить только после четырех лет безупречной работы. Полученную прибыль было решено вложить в организацию собственного производства металлических конструкций, необходимых в работе. Денег, конечно, не хватило. Влезли в кредит, и понеслось… Бизнес рос, расширялся и выходил на качественно новый уровень. Степану тоже пришлось отучиться, потому как на определенном этапе ему банально перестало хватать знаний. Так он стал дипломированным строителем. И настолько окунулся в этот процесс, что все остальные моменты стали ему попросту не интересны. Тогда было решено функцию генерального директора переложить на Игоря, а за Степаном оставить должность технического детектора. Так они и жили, пока с Зимой не приключилась беда. Банальное нарушение правил охраны труда, которое привело к самым печальным последствиям.

— Пойдем, брат. Завтра опять к работе, нужно отдыхать, — прерывает воспоминания Степан.

Утро встречает Ксению приливом новых сил. Как же давно она не чувствовала такой бодрости! Потягивается, как кошка, а проснувшийся Игорь с интересом наблюдает за ней.

— Ну, как ты?

— У меня скоро нервный тик начнется от этого вопроса, — смеется Ксения, бесстыдно вставая с кровати и неторопливо одеваясь.

— Вижу, что хорошо, — улыбается Игорь.

Она зыркает на него через упавшие на глаза взлохмаченные пряди:

— Да, способ действенный. Только дальше что делать?

— Не заморачиваться. Решать проблемы по мере их поступления.

— А ты… Ты сможешь так?

Пожимает плечами:

— Разве есть какой-то иной выход?

Замолкают. Потому что выхода действительно нет. А пока она до такой степени себя загоняет, он и не появится. Ладно… Поднимут Степана, даст Бог, кончится война, и она отдохнет. Обязательно.

Бредет в душ, и сразу же к Степану.

— Вставай, лежебока! Ваша фея прилетела и готова дальше феячить.

Степан открыл глаза и поначалу не поверил, что перед ним Ксения. Настолько она преобразилась. Исчезли черные круги под глазами, лицо утратило землистый оттенок, и помолодела лет на пятнадцать. Казалось, что даже ее фигура несколько изменилась, утратив пугающую худобу.

— Ну же, Степан! Давай, в ванную, и сразу же ко мне.

— Подожди, Ксень! Ты как вообще? — ухватил за тонкую руку, не давая сбежать.

— Нормально, Степа. Нор-маль-но!

— А… Все нормально, правда? Он не…

— Нет, Степа, нет. Игорь позволил мне самой…

— Ты кончила?

Она вспыхивает в ответ. А он зубы сжимает, не имея сил удержаться от этого глупого вопроса.

— Да, я… Да.

— Первый раз, или ты уже ласкала себя сама?

— Первый, — шепчет.

— Я хотел бы подарить тебе этот оргазм, — смотрит прямо в глаза, и закручивается в них что-то сумасшедшее.

— Я знаю, — шепчет, — я бы тоже хотела.

— Да?

— Да.

— Я люблю тебя, Ксения. Так сильно люблю… Когда успел только!

Девушка обнимает его, гладит макушку, целует.

— Все будет хорошо. Потерпи немного.

С этого дня все возвращается на круги своя. Игорь работает, Степан лечится и помогает Ксении с хозяйственными делами амбулатории. И ведьма тоже полностью возвращается к своей практике. Лечит рукам военных, возобновляет прием детишек. Ну и особое внимание уделяет Степану. Врачуя его, порой, по два раза в день. И он сам не дает себе спуску. Разминка, гимнастика, превозмогая боль и преодолевая себя. Он уже практически может стоять. Он так сильно этого хочет! Возвращается чувствительность, полноценно восстанавливается работа всех органов. Всех! За исключением одного. Его младший друг до сих пор не подает признаков жизни. Хоть бы что-то, и то Степан бы так не переживал, но… Ноль, полный ноль. И он с ума сходит, изводя себя все больше и больше. Он знает, что Игорь удовлетворяет Ксению, но они как-то сговорились между собой и делают это незаметно для Степана. А он ни на минуту не может расслабиться, прислушиваясь и приглядываясь. Чертов параноик! Они ведут себя, как ни в чем не бывало. Близостью своей не кичатся, но даже это разъедает ему кишки.

— Степан, ты перегибаешь палку, — убеждает его ведьма, — все должно быть в меру. И твоя нагрузка тоже должна быть дозирована.

— Я хочу встать, — выделяя каждое слово, цедит мужчина сквозь зубы.

— И ты встанешь! Если не испортишь все. Сейчас ты себе только вредишь.

Степан отворачивается упрямо, но всё же возвращается в коляску.

— Когда?

— Ты уже можешь стоять, думаешь, я не знаю? Скоро и пойдешь. Имей терпение.

— Думаешь, это легко?! — взвивается мужчина. — Я как тебя с ним представлю, у меня внутри все переворачивается! На стены лезть готов от ревности.

— У меня нет выбора, Степан. Мне так отведено, и не мною решено.

— А кем, кем решено, что моя любимая женщина должна спать с другим?!

— Не гневи Бога и перестань зацикливаться на себе! Ты не думал, каково нам?!

— Думаю, не так уж и плохо!

Ведьма останавливается, приковывая к себе его взгляд:

— Плохо. Невозможно расслабиться… Как повинность отбываем.

— Ты кончаешь!

— И он кончает. Как воришка, втихую. С отстраненным выражением на лице и раздирающей душу болью в сердце. Ты подумал, каково Игорю?

— Я думаю об этом каждый день!

— А ты отпусти ситуацию. Все равно невозможно ни на что повлиять. Я не могу отказаться от секса, потому что отдаю беспрецедентно много энергии. Просто не могу.

Девушка выходит из комнаты истощенная и морально, и физически. Она на распутье. Она не понимает, что с ней. Необъяснимая тяга к обоим мужчинам. Да, Ксении запал в душу немногословный, серьезный Степан. Уже одно только это выбивает из колеи никогда не сталкивающуюся с чувствами, привыкшую к одиночеству ведьму. Но она четко видит его в своем будущем. И в нем же — будущем — она видит и Игоря! И тут одно из двух: либо она перестала понимать свои видения, либо судьба впервые показывает ей альтернативу.

— Привет. Чего лежишь?

— Устала, — бурчит Ксения.

— Мне…

— Нет! Все… Хватит! Надоело твое мученическое выражение лица каждый раз.

— Я просто не хочу тебя напугать!

— Напугать?!

— Да! И увязнуть не хочу… Еще больше, — добавляет Игорь тихонько.

— Ты как повинность отбываешь!

— А что это для меня, как не повинность? — взрывается. — Или ты, может, резко в меня влюбилась, и у нас все по любви, а я не в курсе?!

— А может и влюбилась!

Смотрит на нее шокировано.

— А как же Степан?

— Не знаю я, Игорь! Ничего не знаю. Мой он мужчина… Но и ты… Ты тоже мой!

— Это как? — смотрит на нее в полнейшей растерянности.

— Не знаю, Игорь. Чертовщина какая-то происходит последнее время. Голова кругом… Пойду, пройдусь.