– Ясность? – Лиза посмотрела на мужа как на идиота. – Боже мой, что за чушь ты несешь?!

Алексей почувствовал, как в лицо ему бросилась кровь.

– Чушь?! – воскликнул он, вскакивая на ноги. – Так вот как ты расцениваешь мое стремление оправдать твой обман? Я, как последний болван, распинаюсь перед ней, стараюсь облегчить ей признание, а она откровенно смеется мне в лицо!

Лиза порывисто прижалась к его груди.

– Пожалуйста, прости меня, я не хотела тебя обидеть, – сказала она, виновато заглядывая ему в глаза. – Но я действительно не понимаю, чего ты от меня требуешь. Ты хочешь, чтобы я призналась… Но в чем?

Алексей мягко отстранил жену и пристально посмотрел ей в глаза.

– Я прошу, чтобы ты назвала мне имя человека, который лишил тебя невинности. Я уже говорил и повторяю еще: я не стану искать с ним ссоры и вызывать его на дуэль. Это нужно мне вовсе не для этого.

– А для чего же тогда?

– Да для того, черт возьми, чтобы успокоиться и забыть об этом раз и навсегда! – с прорвавшейся болью воскликнул Алексей. – Господи, неужели ты не понимаешь, что я не могу жить с сознанием того, что моя жена оказалась способной мне солгать?! Прошу тебя, скажи мне наконец, кто он!

Отступив на пару шагов, Лиза измученно покачала головой.

– Я не знаю.

– Та-ак, – процедил Алексей с застывшим лицом. – Значит, все повторяется по второму кругу. А я-то, дурак, надеялся, что теперь у нас все пойдет по-другому.

– Я тоже на это надеялась, – тихо сказала Лиза.

Она ощутила, как в ней медленно закипает злость. Сколько же можно донимать ее этими нелепыми требованиями «признания»? Да еще в такой счастливый день! Чувство обиды было настолько сильным, что Лиза почти физически ощущала потребность отомстить.

– Черт возьми, – саркастически скрестил руки на груди Алексей, – чем больше я узнаю женщин, тем сильнее убеждаюсь, что ложь и притворство – ваша вторая натура. В самом деле, ни один мужчина не станет с таким упорством пакостить своим друзьям, разносить про них омерзительные сплетни, завидовать самым незначительным успехам и радоваться неудачам. И при этом мило улыбаться им в лицо. А к каким ухищрениям прибегают молоденькие девушки, когда хотят заполучить выгодного женишка! Впрочем, что тебе рассказывать, ты ведь и сама все это прекрасно знаешь.

– Конечно, – ответила Лиза, улыбнувшись той самой «милой улыбкой», о которой только что поминал Алексей. – Ведь одного их таких женихов я совсем недавно заполучила сама. Разумеется, не без помощи обмана. И не беда, что супруг оказался излишне проницательным и быстренько вывел меня на чистую воду – дело-то уже сделано. Да и потом, стоит ли жалеть этих мужчин? Они постоянно упрекают женщин в притворстве и лицемерии, а сами…

– А сами? – машинально переспросил Алексей.

– Все, как один, отменные лгуны и притворщики! Ну, подумай – часто ли встретишь мужчину, который хотя бы раз в жизни не наставил рога своему приятелю? И при этом они продолжают ходить к обманутым друзьям в дом, да еще и не преминут подзанять при случае деньжат. А сколько раз мужчины нарушают свои долговые обязательства? И попробуй скажи такому должнику, что он утратил право называться человеком чести! Ну а о том, как лихо обманывают мужчины своих законных жен, и говорить не приходится. Впрочем, ты же и сам все это прекрасно знаешь, – она насмешливо прищурила глаза. – Ведь еще позапрошлую ночь ты провел в постели с Анастасией Белозерской.

– Откуда ты знаешь? Кто тебе донес?! – в смятении воскликнул Алексей. И тут же схватился руками за голову, ругая себя последними словами. Так нелепо, так позорно выдать себя! По торжествующему взгляду Лизы он уже понял, что она ни о чем не знала и попросту поймала его на крючок. Это была мастерски подстроенная ловушка, и он угодил в нее, словно неопытный юнец.

– Послушай, Лиза, – он насилу справился с волнением, – да, это правда, но это случилось всего один раз…

– Довольно, Алексей, не унижай себя столь очевидной ложью! – Лиза вскинула руку, словно защищаясь от его бессмысленных оправданий. Ее сердце так отчаянно колотилось, что она едва могла говорить. Господи, она даже не думала, что его признание причинит ей такую боль! Одно дело – догадываться об измене любимого, и совсем другое – знать об этом наверняка. – Хватит, – дрожащим голосом вымолвила она, – давай прекратим это, я так… устала. Боже мой, ну, сколько же можно меня мучить?!

Алексей глубоко вздохнул и медленно провел ладонями по лицу. Будь проклято его нелепое правдоискательство! Оно завело его так далеко, откуда почти не видно дороги назад. Он снова разрушил их хрупкое счастье… Как последний дурак.

– Лиза, умоляю, выслушай меня, – он подошел к ней и мужественно посмотрел в ее наполненные слезами глаза. – Я знаю, что кругом виноват перед тобой, но дай мне возможность объясниться. Да, я был все это время с другой женщиной, но это не доставляло мне ни малейшей радости. Я всего лишь хотел забыться, избавиться от той боли, что причинило мне твое предательство. Но, клянусь чем угодно, я не забывал о тебе ни на минуту! Потому что… потому что я люблю тебя, – тихо сказал он, опустив на мгновение глаза. – Так сильно люблю, что подчас теряю голову.

С минуту она сосредоточенно молчала, потом, к его непередаваемому огорчению, покачала головой.

– Нет, – сказала она, отворачиваясь в сторону, – это неправда. Ты не любишь меня, Алексей. И никогда не любил.

– Да что ты такое говоришь?! – горячо возразил он. – Лизонька, милая моя, да как бы я мог на тебе жениться, если бы не любил? Неужели ты думаешь, что я сделал это только из-за того, что твой отец застукал нас в моей спальне? Вздор! Да я бы…

Он осекся, увидев ее странную, неуместную в столь драматической ситуации улыбку.

– Боже мой, Алексей, – нервно усмехнулась она. – Да ведь это и есть самая большая ложь, которая стояла между нами изначально. Ты женился на мне потому, что государь Николай Павлович приказал тебе позаботиться о невесте Дмитрия Глебова, которого ты так неосторожно отправил в преисподнюю. И не спрашивай, кто мне об этом рассказал – я друзей не выдаю. И не предаю, – прибавила она, гневно сверкнув глазами. – Хотя мне так и не удалось убедить тебя в этом.

Она вскинула голову и величественно выплыла из комнаты. А потрясенный нежданным разоблачением Алексей остался на месте. Это было невероятно! Он, наконец, отважился признаться ей в любви. И она ему не поверила!

Глава 29

Запряженная четвериком карета монотонно катила по нескончаемой дороге. На одном из ухабов экипаж сильно встряхнуло, и задремавшая Елена открыла глаза. Сердце Павла на мгновение замерло, а потом так отчаянно забилось, будто по нему застучали крохотными молоточками.

До чего же ему было тяжко! Отправляясь с Еленой в Петербург, он и не подозревал, что это путешествие обернется для него нелегким испытанием. Находиться с обожаемой женщиной в тесном пространстве кареты и не позволять себе никаких вольностей – как хотите, но это было выше его сил.

– Что это? Я, кажется, заснула? – Елена повернулась к Павлу и посмотрела на него несколько рассеянным взглядом. – Не понимаю, в чем дело – ведь я хорошо отоспалась в гостинице. Вот соня ужасная!

– Не соня, а Спящая Красавица, – с мягкой улыбкой поправил он. – Неотразимая Спящая Красавица из пушкинской сказки.

– Из пушкинской сказки? – переспросила Елена, лукаво сверкнув глазами. – Вот уж не думала, что вы читаете Пушкина, Павел.

– Интересно, почему же? Разве вы сами не читали его?

– Конечно, читала. Но я – это одно дело, а вы – другое. У нас, в провинции, особенно в дождливую пору, больше и занятий нет, как читать. А вы – человек придворный, светский…

– …и поэтому должен все свободное от службы время посвящать балам и различным увеселениям. Так? – Павел посмотрел на Елену обиженным взглядом. – Признайтесь, ведь у вас сложилось обо мне именно такое мнение? Что ж, учитывая, как сильно я порывался уехать в столицу весь последний месяц, это совсем неудивительно.

– Помилуйте, Павел, ну что вы так на меня набросились? Уже и пошутить нельзя, – Елена примирительно коснулась его руки. – И вовсе я не говорила, что считаю вас пустым светским повесой. Что-то вы сегодня не в меру раздражительны.

«Еще бы мне не быть таким, – с сарказмом подумал он. – Третий месяц без женщины! Да тут кто угодно начнет свирепеть».

Но объяснять это Елене было бессмысленно. Павел уже давно понял, что три года замужества совершенно не разбудили в ней женщину. И если по-житейски она была намного мудрее сестры, то в чувственной сфере оставалась такой же неискушенной. Поэтому Павел сослался на другую причину, более понятную его спутнице.

– Извините, Элен, – сказал он со вздохом. – Я очень сильно тревожусь за судьбу своего лучшего друга и вашей сестры. И это бесконечное путешествие уже начинает меня бесить.

– Понимаю, – грустно отозвалась она. – Ведь и я испытываю такие же чувства. Иногда мне кажется, что мы будем вечно ехать по этим мрачным дремучим лесам и унылым болотам.

– Не вечно, дорогая моя, не вечно! – Павел посмотрел на нее ободряюще и нежно погладил ее бледную щеку – единственная «вольность», которую он позволял себе за время дороги. – Мы уже миновали Псков и скоро пересечем границу Петербургской губернии. Осталось совсем немного, какие-то жалкие два дня пути. Поэтому нужно выбросить из головы все мрачные мысли и надеяться на лучшее.

Они перешли на другую тему и, увлеченно болтая, незаметно доехали до почтовой станции. Однако здесь их поджидало непредвиденное огорчение: выяснилось, что нет ни одной пары свободных лошадей.

– Так когда ж они будут? – недовольно поинтересовался Несвицкий у смотрителя.

– Не знаю, ваше благородие, – растерянно отвечал тот. – Полагаю, часа через три та четверка, что брал витебский генерал, должна возвернуться. Прибавьте пару часов на отдых – и можно ехать.

– Пять часов! – в отчаянии воскликнула Елена. – Да помилуйте, мыслимо ли это? Сейчас полдень, когда мы выедем, уже начнет смеркаться. А там и на ночлег пора, ведь ночью ваши извозчики отказываются возить.

– Да как же быть-то, сударыня, ежели волки в округе объявились! Нет, ночью никак нельзя ехать, – смотритель виновато развел руками. – Не прогневайтесь, но по мне, благоразумнее было бы вообще обождать до утра. А там можно и в шесть отправиться, с самым рассветом.

Заломив руки, Елена беспомощно взглянула на Павла:

– Ну, и что же нам теперь делать?

– Будем ждать, – хмуро ответил он.

К непередаваемому огорчению Елены, обещанные лошади появились на станции только в четыре вечера. Но они оказались до того заморенными, что о скорой отправке и думать было невозможно. К тому же ясное с утра небо заволокло темными тучами, все чаще раздавались раскаты приближающейся грозы.

– Нет, этот ужасный день сведет меня с ума, – жаловалась Елена, беспокойно поглядывая на Павла. – Еще и эту проклятую грозу принесло на нашу голову… Так бездарно потерять почти целые сутки! Да мало ли что может за это время случиться? Мысли о мерзавке Арине и о том, что бедняжка Лиза не подозревает о ее предательстве, лишают меня покоя. Что как эта негодница возьмет да и заявится к Тверским как ни в чем не бывало?

Вскочив с лавки, Елена выбежала на крыльцо и измученно прислонилась к столбику террасы. Обеспокоенный Павел последовал за ней. Драматичность обстановки не помешала ему отметить, что в отчаянии Елена была не менее хороша, чем в радости. Но сейчас в ее красоте было что-то прямо неземное. Самая лучшая из всех, что встречались на его жизненном пути. И самая дорогая…

– Послушайте, Элен, – произнес он, с трудом узнавая свой изменившийся от волнения голос, – я и сам переживаю, но, увы, совершенно не знаю, что тут можно предпринять. А главное – не знаю, как и чем утешить вас. Если только… – он машинально оправил офицерский мундир, – может быть, вы хоть немного успокоитесь, если… я скажу вам, что безумно люблю вас и… прошу стать моей женой.

Она медленно повернулась к нему, и ее глаза расширились. С минуту она смотрела на него так, будто не знала, вправду ли он произнес эти слова или они ей только послышались.

– Вы… серьезно, Павел? – наконец вымолвила она. – Или… вы сказали это лишь потому, что не нашли другого способа меня успокоить?

Из груди Павла вырвался нервный смешок.

– Нет, вы только послушайте эту женщину, – сказал он с возмущением. – Она еще сомневается в серьезности моих слов. Да если б я и в самом деле не любил вас больше всего на свете, то какого бы дьявола я все это время торчал в смоленской глуши?!

Она посмотрела ему в глаза: долгим, внимательным и слегка недоверчивым взглядом человека, привыкшего быть несчастным и уже почти не верившего, что его жизнь может измениться к лучшему. И вдруг ее глаза вспыхнули безудержной радостью, и она так порывисто бросилась к нему на шею, что едва не сбила с ног.