— Черт, а я ведь был так уверен, что он продержится подольше. Огромное спасибо, Скотти, — Киллиан сердито смотрит на меня. Придурок.

— Что я сказал насчет сплетен? — предупреждаю я. — Еще одно слово, и я заставлю вас сниматься в ролике с синхронными танцами быстрее, чем успеете произнести Backstreet Boys.

Уип поднимает руку.

— Ладно, чувак. Мы поняли. Вы двое — непробиваемая крепость, в которую никому не заглянуть. Не надо относиться к нам в духе Саймона Коуэлла.

У меня нет времени ждать реакцию остальных. Так как Софи щипает меня за бок.

— Ауч. Я сделал что-то не то? Это смесь шелка и шерсти. А ты его помнешь.

— Вот-вот порежу на кусочки, — шипит она на меня, метая взглядом молнии. — Ты только что выставил наши дела на общее обозрение.

— Я же сказал им не болтать об этом.

Она морщит нос.

— А это значит, что они будут обсуждать это еще больше.

— Нет.

— Да, — кричит Рай.

Я указываю на него пальцем.

— Начинай тренироваться танцевать под Running Man.

— Кто-то еще впечатлен тем, что он знает танцевальные движения?

С каждым словом тыкая в меня пальцем, Софи произносит:

— Это всё твоя вина.

Бренна берет на себя сглаживание углов. Она широко и самодовольно усмехается.

— Что я тебе говорила, Скотти-бой? Я нанимаю лучших.

Бедная Софи теперь красная, как свекла. Я чувствую укол сожаления за то, что втянул ее в эту неловкую ситуацию. Но я ведь знаю этих людей. Они — моя семья. Лучше, чем семья. Поддразнивая, они сделают, как я прошу, даже если только потому, что раньше никогда не просил их ни о чем личном.

Я бы сказал это Софи прямо сейчас, но думаю, подобное поставит ее в более неловкое положение. Так что встречаюсь с ней взглядом и вкладываю в свой голос всю трепетную благодарность, которую переживаю в данный момент.

— Да, Бренна, говорила.

Моя награда — то, как смягчается и озаряется выражение лица Софи. Что-то в моей груди щелкает, открываясь. Не знаю, что это, но одно понимаю четко: моя Болтушка даже не представляет, во что ее втянули. Потому что я никого не отпускаю.

Софи

— Ты волнуешься насчет турне? — спрашивает Джулс, пока мы валяемся на лужайке в парке Принсес-Стрит-Гарден.

Над нами почти безоблачное голубое небо. Если подниму голову, то увижу темный каменный фасад Замка Рок, вырастающего практически из земли и закрывающего нижнюю часть Эдинбургского замка, что выглядывает поверх Рока.

Прошлой ночью «Килл-Джон» играли в эспланаде — открытом U-образном стадионе на вершине холма Рок, со сценой на фоне самого замка. Я никогда не присутствовала на подобном концерте: огни города мерцали у нас за спиной, средневековый замок создавал ощущение потери чувства времени, пока «Килл-Джон» превращали фанатов в орущую толпу. У меня по коже побежали мурашки.

Так что сегодня утром, сделав несколько снимков репетиции парней в студии звукозаписи, я взяла остаток дня в роли выходного. Поскольку у Джулс тоже было свободное время, а мои мысли вертелись вокруг обнародования информации о нашем совместном проживании с Габриэлем, я уговорила Джулс сбежать со мной и прогуляться по городу до того, как уедем сегодня вечером. Воспользовавшись данной возможностью в полной мере, в этот прекрасный день мы наслаждаемся струящимися лучами солнца.

— Однозначно, — отвечаю я, открывая один глаз, чтобы взглянуть на нее. — Хотя для тебя это не первый тур. Но ты все еще хоть немного испытываешь волнение?

— Конечно. Я живу ради этого. — Она поворачивается в мою сторону. В солнечном свете я вижу, что ее глаза не просто карие, а с зеленым оттенком. — Это больше, чем работа, это воплотившаяся мечта. И однажды я буду отвечать за свои собственные группы.

— Я тебе завидую. У меня нет такой мечты.

Джулс перекатывается на бок, чтобы встретиться со мной лицом к лицу, ее голова ложится на большую зеленую сумку, которую девушка вечно таскает с собой.

— Ты о чем?

Пока думаю, как это пояснить, одетый в смокинг мим останавливается посреди широкой дорожки парка и ставит на траву портативное радио, из которого начинает играть песня Майкла Джексона Thriller. Я наблюдаю за тем, как он танцует, и с трудом сдерживаю улыбку. В дальнем конце парка, у фонтана Росс, парень в килте грает на волынке. Их музыка смешивается, абсолютно не гармонируя. Это по-замечательному ужасно, и я бы никогда не пережила подобного, если бы не сделала огромный шаг и не села на самолет, имея на руках лишь каплю информации.

— У меня никогда не было понимания, какое занятие — работа моей мечты, — говорю Джулс, наблюдая за танцем мима. — Никогда не было огромных амбиций. И иногда я задаюсь вопросом: может, в данной области со мной что-то не так.

— С тобой все нормально, — говорит сочувственно Джулс. — Может, ты еще просто не нашла то, что любишь делать.

Я качаю головой и улыбаюсь.

— Нет, не так. Меня просто не сильно волнует, чем я занята, пока могу жить, быть счастливой и наслаждаться новыми вещами. Зарабатывать деньги круто, так как за счет них я могу путешествовать, платить за крышу над головой. Но, в конце концов? Я не амбициозна и никогда не буду, — я пожимаю плечами и выдергиваю острую ярко-зеленую травинку из земли. — Что еще хуже? Со временем я захочу дом и разделить его с кем-то, кто получит меня без остатка, того, от кого не смогу оторваться. Я хочу детей и украшать крыльцо своего дома на Хэллоуин и Рождество.

Джулс хмурится.

— Тогда почему ты с этой группой?

— Ладно, само по себе это не плохо, но все мои сверстники, кажется, прошли подобный путь, чтобы оставить свой след в мире. И вот я думаю, что стоит жить ради такой простой вещи, как этот призрачный вид в духе Викторианской живописи.

Джулс разглядывает сцену перед нами, и на ее лице расплывается улыбка.

— Ну, тогда я завидую тебе больше. Потому что мне стоит жить в данный момент. Волнения о том, что может пойти не так в будущем, лишь доводят до чертовой изжоги, — она хихикает, и фиолетовые локоны подпрыгивают вокруг ее лица. — И мне нужно прекратить волноваться о том, что не оправдаю ожиданий Скотти.

— Это легко, — отвечаю я. — Просто помни, что он всего лишь лает.

Боже, как я люблю, когда он лает, доводя меня до дрожи и возбуждения. Что само по себе говорит обо мне, как об очень извращенном человеке.

Джулс, конечно, бросает на меня взгляд.

— Девочка, я чувствовала его укус. Поверь, он очень даже настоящий и пугающий, — но затем девушка вздрагивает. — Черт, я забыла, что вы сейчас вместе.

— Ты имеешь в виду, что я якшаюсь с врагом? — дразню я.

— Типа того. — Судя по всему, ее это не волнует.

Я прикладываю руку ко лбу.

— Во-первых, мы не вместе. Мы... ну, это сложно.

— Ну да.

Я смеюсь.

— Ладно, действительно сложно. Но даже если бы я была с ним, то не выбирала бы сторону и не стала бы обсуждать с ним наш разговор.

— Черт, прости, — говорит она на выдохе. — Я не это имела в виду, ты же понимаешь. Я просто... ну, мы все немного удивлены, что ты и Скотти... всё усложнили.

Я знала, что разговоры будут, несмотря на безумное заявление Габриэля, будто если он скажет им молчать, ребята послушают. Обманывающий себя мужчина. Я не удивлена смущением Джулс. Как ни странно, мне все равно, будут ли все сплетничать и поймут ли нас. Потому что у меня есть обратная сторона медали — я буду спать в постели Габриэля.

И острое чувство предвкушения щекочет мою кожу, а живот стягивает от мысли оказаться в его объятиях; как же офигенно лежать с ним вот так. Он настолько большой, что я чувствую себя маленькой и хрупкой. И все же этот парень нуждается в моем присутствии, из-за чего чувствую себя сильной и ценной.

Прижиматься к его твердому телу станет пыткой, мои губы слишком близко к его гладкой, упругой коже, пылающей теплом. Мне нравится, как он пахнет, его ровное дыхание. Все это оставляет неизгладимый след в моей памяти и под кожей.

Но больше всего я люблю наблюдать за той стороной этого мужчины, которую не видят другие. Мне хочется его узнать. Я только что сказала Джулс, что жажду жить моментом, но впервые за годы смотрю в будущее с некой толикой желания и чувством страха.

Я закрываю глаза, пока песня Thriller начинает играть снова.

— Я не слишком хороша в делах со сложностями, — говорю Джулс. — Но ради Габриэля готова попытаться.

— Ради его блага, надеюсь, у тебя получится. — Любовь в ее голосе заставляет меня подумать, что Габриэль нравится девушке сильнее, чем она может признаться. — Потому что этот мужчина больше всех остальных моих знакомых нуждается в социальной жизни.

Глава 11

Софи

Я тяну до последнего, не решаясь войти в автобус Габриэля. Сумерки опустились на парковку, где, выстроившись в извилистую колонну участников тура «Килл-Джон», стоят уже заведенные автобусы. Автобус Габриэля, блестящий и черный на фоне оранжевого неба, расположен ближе к концу колонны.

Его водитель, очень милый пожилой джентльмен по имени Даниэль, приветствует меня кивком и улыбкой.

— Чуть не опоздала.

Думаю, он знает, что я тянула до последнего.

— Спасибо, что везете нас, — отвечаю ему, замирая в дверях. — Вам что-то нужно? Кофе? Может, обед?

— Нет, мисс. У нас ещё будет остановка в хорошем месте. Скотти обо всем позаботился.

Как и должен был, учитывая, что Габриэлю приходится полагаться на Даниэля в том, чтобы мы остались целы и невредимы во время ночного передвижения. Я спрашивала у Бренны насчет водителей. Они спят в течение дня в ближайшем к месту остановки отеле, а потому бодры всю ночь в дороге. Большинство из них уже не раз участвовали в турах группы.

Опять же, Габриэль действительно продумывает все мелочи тура. Сегодня рано утром он отправил Сару, одного из интернов, собрать мои вещи и перенести их в его автобус, пока я гуляла с Джулс. Думаете, я посчитала этот жест посягательством на мою личную территорию? По правде, я живу с чемоданом бок о бок, и у меня нет желания его распаковывать, тем более спрашивая, куда мне стоит положить это или то прямо у Габриэля на глазах. Так что я испытываю облегчение.

Вместо напряга с переездом я получила смс от Сары, в котором она сообщает, что где лежит. Я поблагодарила ее и отправила девушке подарочный сертификат в Starbucks. Ее удовольствие от выпитого бесплатного фраппе вызывает у меня желание отправить такие сертификаты всем сотрудникам Габриэля. Все они будто вращаются в беличьем колесе большой слаженной машины под названием «Тур Килл-Джон», у руля которой стоит Габриэль. И даже если он с ними не жесток, то уж явно не раздает похвалы за проделанную работу. Очевидно, что он ожидает идеального выполнения работы с первой попытки, в том числе это касается и его самого.

Двери других автобусов закрываются, все уже готовы к поездке.

Я не могу торчать в дверях и дальше, так что, пожелав Даниэлю спокойной ночи, вхожу в относительную прохладу и тишину автобуса и, издавая четкий глухой удар, закрываю за собой дверь. Нетронутый интерьер пуст, а Габриэля нигде не видно. Признаю, я неприятно шокирована. Ожидала, что он будет сидеть в кресле, а на его лице будет красоваться изящное и нечитаемое выражение. Может, он опаздывает?

Я оглядываюсь, пока автобус начинает движение вперед. Расставив ноги шире, жду, пока привыкну к легким толчкам. Я уже собираюсь позвать его или, может, предупредить Даниэля о том, что он оставил босса, когда из спальни доносится глубокий голос Габриэля.

— Ты почти опоздала. Пыталась пропустить автобус, Дарлинг?

Меня так сильно накрывает волной облегчения, что приходится опереться о столешницу.

— Я по-старомодному люблю опаздывать, — отзываюсь я.

— Просто помни, — отвечает он, так и не выходя из спальни, — караван никого не ждет.

— Он ждал меня только что.

Я шагаю к спальне, но внезапно замираю на полпути. С секунду я тупо глазею на открывшуюся передо мной картину. Она столь шокирующая, что поворачиваюсь, чтобы проверить, нет ли скрытой камеры.

— Почему ты так на меня смотришь? — тянет слова Габриэль, не отрывая взгляда от телевизора.

— Просто проверяю, не оказалась ли я в альтернативной реальности.

— Ты как всегда забавная, Дарлинг.

Кто мог бы обвинить меня в подозрительности? Габриэль Скотт вылез из костюма и надел мягкую серую футболку с длинным рукавом и черные спортивные штаны. Это достаточно шокирующе, но, по крайней мере, я видела подобное и раньше. Тот факт, что он развалился в кровати, пережевывая какой-то десерт из миски, я нахожу изумительным.

— Ты глазеешь, — говорит он сухо, пока...

— Ты смотришь «Баффи»? — я почти пищу.

Он же закатывает глаза.

— Смирись.

— Я просто... — моя рука взлетает к груди. — Уверен, что меня не снимают на скрытую камеру?