— Почему вы мне не написали? — спросил маркиз.

— Если бы я написала вам перед тем как поселиться при монастыре, вы бы, несомненно, получили мое письмо. Но я написала вам позже. Я писала несколько раз. Вскоре я поняла, что ни одно из моих посланий вы так и не получили.

Маркиз нахмурился:

— Человек, который называет себя отцом Протеусом, по-видимому, что-то затевал, когда ваша тетя была еще жива.

— Я поняла это гораздо позже, — тихо сказала Ция. — После похорон, когда адвокат сообщил, что я богата, все только и говорили об этом.

Маркиз хотел что-то сказать, но она перебила:

— Если бы вы только знали, что я испытывала. Каждый вечер я обдумывала, как бы найти способ связаться с вами или с кем-нибудь из родственников. Потом я послушалась.., отца Протеуса!

— Вероятно, в тот момент вам ничего другого и не оставалось, — ответил маркиз.

— Я была так расстроена, когда умерла тетя Мэри. К тому же в Корнуэлле у меня нет знакомых. Все друзья моих родителей были далеко. И все же это было.., ужасно.., ужасно.., глупо с моей стороны!

— Не вините себя! — ответил маркиз. — Вы не могли знать, что человек, который носит сутану, на самом деле обыкновенный преступник.

— Когда он предложил мне.., принять монашество, — продолжала Ция, — я подумала, что он, должно быть, просто сошел с ума. Затем меня перевели в ту часть замка, где живут только монахини. Среди приходящих учеников у меня было много друзей. Тогда я поняла, что.., меня держат как пленницу.

— Представляю, как вы были напуганы, — сочувственно произнес маркиз.

— Я была в ужасе! — подтвердила девушка. — Я и подумать не могла, что мужчины, которых нанял отец Протеус, — настоящие убийцы. Им ничего не стоило совершить какое угодно, преступление.

Она перевела дыхание:

— Если бы они поймали нас тогда у ворот, то.., несомненно, избили бы вас до полусмерти или, еще хуже, просто убили бы!

— Поверить не могу! — сказал маркиз. — Невероятно, что этих злодеев до сих пор никто не наказал.

— Сестра Марта рассказывала вам… Одна из учениц была, несомненно, убита. Они хотели добраться до ее денег.

— Разве никто не интересовался, как она погибла? — спросил маркиз.

— Они говорили, что она упала с лестницы и сломала себе шею, — ответила Ция. — Так и было.., они столкнули ее!

Голос Ции дрогнул. Маркиз понял, что она представила, как что-либо подобное могло случиться и с ней.

— Теперь все позади, — успокоил ее маркиз.

Она ничего не ответила.

— О чем вы думаете сейчас? — спросил он через минуту.

— Мне пришло в голову, что отец Протеус так просто не отступит, — тихо сказала Ция. — Если вы захотите пролить свет на то, что происходит в монастыре, он, несомненно, будет мстить вам.

— Думаю, это маловероятно, — ответил маркиз. — Надеюсь, вы поддержите меня: я собираюсь поговорить с лейтенантом полиции Корнуэлла, а также с начальником полиции графства.

Ция ничего не ответила, и он продолжил:

— Помимо всего прочего, нам нужно помочь сестре Марте.

Я обещал ей позаботиться о ее будущем и устроить ее иначе, если она не захочет оставаться монахиней.

— Она очень хороший человек, — сказала Ция. — По-моему, она будет счастлива в монастыре, только не в таком, из которого мы только что вырвались!

Она вздрогнула, и маркиз решил, что плохих воспоминаний на сегодня достаточно.

— Думаю, в первую очередь нам следует подыскать вам подходящее платье, — сказал он.

Ция рассмеялась:

— Я и забыла, что выгляжу так необычно! Когда меня поместили к монахиням, то забрали всю мою одежду, выдав лишь это одеяние.

— Уверен, мы подберем вам подходящую одежду в Плимуте, — сказал маркиз. — Так что вам не придется носить это до самого Лондона. Ну, а там — Бонд-стрит к вашим услугам!

Ция взглянула на него и спросила:

— Мои деньги.., они.., я могу ими воспользоваться?

— Они в безопасности, — ответил маркиз. — Никто не мог бы добраться до них без моего позволения. И как только мы приедем ко мне домой на Парк-лейн, я сообщу в банк, что вы хозяйка.

— Спасибо!.. Спасибо.., за то, что вы обо всем позаботились, — улыбнулась Ция. — До сих пор не могу поверить, что мне не нужно больше опасаться, что отец Протеус убьет меня из-за моих денег.

— Если нам удастся доказать, что одна из девушек была убита самим отцом Протеусом или его подручными, я уверен, его арестуют.

Он понял по выражению лица девушки, что только в этом случае она будет чувствовать себя в полной безопасности.

Маркиз подумал о том, что ей пришлось пережить.

Такое кого угодно может выбить из колеи.

Однако он был уверен, что, как только она окажется в другой обстановке, будет принята в высшем свете, станет посещать всевозможные праздники, как и положено в ее возрасте, дурные воспоминания забудутся.

Маркиз намеренно стал рассказывать ей о благополучных днях ее детства.

Он говорил, что все подчиненные и сослуживцы полковника Лэнгли были просто влюблены в него и в его искусство наездника.

— Полагаю, вы тоже любите верховую езду? — спросил он у девушки.

— Когда мы жили с тетей Мэри, у нас были лошади, — ответила Ция. — Но это совсем не то, что прогулка верхом с моим отцом. С ним всегда хотелось как можно лучше держаться в седле.

— Мы все думали так же, когда служили под его началом, — ответил маркиз.

Когда яхта добралась до Плимута, было уже темно. Маркиз написал два письма и велел одному из матросов доставить их по назначению как можно быстрее.

Одно их них было адресовано лейтенанту полиции Корнуэлла, а другое начальнику полиции графства.

Маркиз надеялся, что этим он поможет Ции немного успокоиться. Он был уверен, что девушка все еще опасалась преследований со стороны отца Протеуса.

Он также приказал Винтону и еще одному матросу из команды вооружиться и всю ночь охранять яхту.

* * *

На следующее утро, как только начали открываться магазины, капитан Блэкберн сошел на берег.

Ему было поручено подобрать подходящую одежду для Ции, чтобы она могла выглядеть соответствующим образом.

Накануне вечером она обедала с маркизом, облачившись в его шелковую пижаму и летний халат из тонкого материала.

Одежда была слишком длинной, поэтому она подвернула полы халата и пришпилила их английскими булавками.

Вместо пояса она повязала длинный шарф, который очень подходил к ее глазам.

Маркиз отметил про себя, что ему никогда не приходилось видеть таких поразительных темно-синих глаз.

Он с удивлением отметил, что никогда прежде не обедал наедине со столь молодой девушкой.

Хотя его родственники не переставали твердить, чтобы он женился на молодой девушке, ему казалось, что такая девушка непременно будет скучной и не сможет разделить всех его пристрастий и увлечений.

Ция же, несмотря на свой юный возраст, знала о лошадях очень много и прекрасно в них разбиралась.

Ее, как и маркиза, очень интересовала история полка, в котором служил ее отец.

Ция задавала ему интересные и очень неглупые вопросы о его недвижимости и о сельском хозяйстве, в котором она тоже, как выяснилось, неплохо разбиралась, так как долгое время жила с родителями в их имении за городом.

Она считала, что фермеров необходимо убеждать вводить разнообразные новшества, хотя они, к сожалению, относятся к ним с недоверием.

Одним словом, когда вечер подходил к концу, маркизу показалось, что он обедал с самим Гарри. Именно с ним он обсуждал подобные темы.

Рейберн настоял, чтобы Ция рано легла спать. Он не без основания полагал, что она сильно утомлена пережитыми накануне событиями.

Девушка рассказала ему, что в монастыре она плохо спала ночами, ожидая, что с ней случится самое худшее.

С трудом верилось в то, что отец Протеус осмелился бы пойти на хладнокровное убийство.

Однако что могло бы ему помешать, завладей он деньгами Ции?

Отправляясь спать, маркиз все еще прокручивал в голове произошедшие с ними события и обдумывал услышанное от девушки.

Все случившееся казалось нереальным, словно он участвовал в каком-то спектакле или читал захватывающий роман, который вот-вот должен подойти к концу.

Пока он засыпал, ему так и не пришло в голову, что все это время он ни разу не вспомнил о Жасмин.

* * *

Несмотря на ранний час, маркиз уже заканчивал свой завтрак. Только он подумал о том, что Ция, должно быть, еще спит или решила перекусить у себя в каюте, как девушка вошла в гостинную.

Несколько мгновений он не мог вымолвить ни слова.

Вчера вечером в его пижаме и с просто убранными волосами, она выглядела привлекательной. Но сейчас в настоящем платье она была поразительно красива.

Хотя единственной достойной вещью, которую удалось достать в Плимуте, было простое летнее платье"

Незатейливая юбка была украшена сзади на поясе мелкими складками, а тонкая талия девушки была перехвачена шелковым шарфом темно-синего цвета.

Это платье подчеркивало прекрасную фигуру и в особенности оттеняло нежную стройную шейку.

Видимо, капитан позаботился и о прическе, так как волосы Ции были собраны и заколоты в шиньон.

Маркиз поднялся ей навстречу со словами:

— Уверен, ваш отец был бы счастлив увидеть, как вы прекрасны.

Ция улыбнулась:

— Теперь я чувствую себя как прежде. То уродливое монашеское одеяние я выбросила в море!

Маркиз рассмеялся:

— Надеюсь, оно унесет на морское дно все ваши неприятности.

Он помог Ции сесть за стол и велел стюарду принести закуски.

— Вчера вечером, — начала Ция, — я забыла поблагодарить вас за первый после долгого перерыва настоящий вкусный обед! Я была так увлечена разговором, что начисто позабыла о простых приличиях.

Маркиз подумал, что ни одна другая женщина не смогла бы таким удивительным образом показать, что общение с ним доставляет ей радость.

Накануне вечером она выглядела как подросток, теперь же перед ним была действительно молодая женщина. Вскоре ей предстоит начать блистать в лондонском свете.

Утром, одеваясь к завтраку, он решил попросить свою бабушку представить Цию ко двору.

Несмотря на свои семьдесят лет, вдовствующая маркиза была живой и полной сил женщиной.

Она не любила оставаться одна в Дубовом замке — там ей было слишком скучно. И при каждом удобном случае миледи навещала Лондон.

Сейчас она гостила у маркиза в доме на Парк-лейн, где раньше у нее был один из самых блестящих салонов.

«Бабушка будет счастлива, если я попрошу ее позаботиться о дебютантке, — думал маркиз. — Ции с ее красотой не будет отбоя от предложений руки и сердца».

Ему также пришла в голову мысль, что ее богатство сделает ее добычей охотников за приданым.

«Но, будучи ее опекуном, — решил маркиз, — я позабочусь о том, чтобы к ней сватались по любви, а не из желания прибрать к рукам ее деньги».

Теперь, глядя на девушку, он был абсолютно уверен, что найдется много мужчин, которые влюбятся в нее с первого взгляда.

Маркиз знал, что от него потребуется много сил и времени, чтобы держать ситуацию под контролем. Однако он не мог понять себя: то ли его эта мысль угнетала, то ли, наоборот, радовала.

— Мы долго здесь пробудем? — спросила Ция, принимаясь за завтрак.

По этому простому вопросу маркиз понял, что она все еще боится отца Протеуса, который, как ей казалось, может явиться в любую минуту и увезти ее.

— Мы уедем сразу же, после того как я поговорю с лейтенантом полиции, — ответил маркиз. — Но, боюсь, Ция, вам придется ответить на ряд вопросов о монастыре.

Он подумал, что она может отказаться, и добавил;

— Знаю, что это неприятно, но мы должны подумать о сестре Марте и о других беспомощных девушках, которые могут оказаться в руках этого преступника. Они-то вряд ли так проворны, чтобы вскарабкаться на высокий дуб.

Мягким, ласкающим голосом он стремился успокоить девушку.

— Я сделаю все, что потребуется. Может быть, кто-то из живших раньше в монастыре монахинь захочет вернуться, если, конечно, после отца Протеуса на счету монастыря остался хоть пенни.

* * *

На следующее утро маркиз узнал о том, что прежде в этом монастыре проживали пожилые женщины, у которых не было другого пристанища.

Затем отец Протеус прибрал его к рукам и вызвал своих сообщников. Прежний священник был слишком болен, чтобы бороться против них, а мать-настоятельница необыкновенно напугана. Так что преступники просто захватили управление монастырем в свои руки.

В монастыре не было никого, кто бы посмел возражать или жаловаться.

— Вы понимаете, ваша светлость, — объяснял прибывший начальник полиции графства, — что мне не поступало никаких жалоб от обитателей монастыря. У меня не было оснований вмешиваться в это дело.

— Я понимаю, — сказал маркиз. — Но теперь что-то необходимо предпринять.