Сьюзен Филлипс - Великий побег

Позавтракав, она отправилась на велосипеде на северную оконечность острова. Люси нравились его запущенные уголки. Не было здесь игровой площадки для богатых и знаменитых. Сюда приезжали сантехники и продавцы обуви. Подростки, посещавшие государственные колледжи, семьи, возившие в магазинных тележках малышей в супермаркете. Если бы Мэт и Нили не вошли в ее жизнь, то она бы просто мечтала провести отпуск в месте подобном этому.

До Дня Независимости было почти две недели, но лодочники уже выбрались на воду. Люси миновала какую-то ферму, потом деревянную лачугу с написанной от руки вывеской «ЛУЧШАЯ КОПЧЕНАЯ РЯПУШКА НА ОСТРОВЕ». Небольшое озерцо с торчавшим рогозом лежало слева от нее, справа простиралось какое-то болото, за которым виднелись просторы озера Мичиган. Мало–помалу лиственный лес уступил место соснам, а потом деревья и вовсе исчезли, когда дорога сузилась и побежала по открытой части острова.

На скале, которую в давние времена обнажил ледник, возвышался маяк. Люси оставила велосипед и пошла по тропинке. Кивнула смотрителю маяка, ухаживавшему за какими-то оранжевыми растениями в деревянных кадках у дверей. За зданием в воду вдавался пирс. Сегодня на озере было спокойно, но Люси вообразила это место в шторм, когда о скалы бьются волны.

Среди валунов она нашла уже согретое утренним солнышком местечко, где посидеть. Движущейся точкой на воде виднелся паром, приближавшийся к материковому берегу. Люси страстно надеялась, что Панда уплыл на этом пароме, потому что если он еще в доме, то ей придется уехать самой, а покидать остров она не хотела более чем когда–либо. Ее все еще жгли мерзкие слова, которые он бросил ей прошлым вечером. Никто никогда не был с ней безжалостен, но Панда намеренно причинил ей зло.

Ей было все равно, почему он набросился на нее или верит ли он в то, что сказал. Его слова разрушили все остатки ностальгии по их великому приключению. В конечном итоге, оно и к лучшему.

К тому времени как Люси вернулась к велосипеду, она твердо решила составить себе четкое расписание. По утрам, когда было прохладнее, она будет выходить на озеро или исследовать остров. А днем начнет писать главы, обещанные отцу.

Уже почти на повороте на Гуз-коув-лейн промелькнул все тот же ярко–голубой домик, замеченный ею вчера. Волнистая береговая линия делала расстояние на острове обманчивым, но, должно быть, здесь жили Тоби и его бабушка  – по прямой не очень далеко от дома Ремингтонов.

Почтовый ящик накренился под опасным углом по одну сторону подъездной дороги с заброшенным сельским лотком по другой стороне. Хотя дом находился в нескольких милях от городка, место для продажи летом продуктов здесь было подходящее, поскольку с южного, самого крупного на острове, пляжа проходило шоссе. Именно на этом пляже прошлым вечером она гуляла почти до захода солнца. Выцветшая вывеска, косо болтавшаяся на цепи, гласила: «Свежий мед на продажу».

Поддавшись порыву, Люси свернула на подъездную дорожку.

Бри завизжала и отпрыгнула от улья.

– О, боже… о, боже, боже…

Она застонала, ссутулила плечи и затряслась. Кучка, которую Бри увидела на дне ящика, оказалась вовсе не каким-то обычным скопившимся мусором. О нет. То была мышь. Точнее, мертвая мышь, застывшая внутри клейкой массы – защитного слоя из прополиса, который нанесли пчелы.

Содрогнувшись, Бри сдернула жесткие кожаные перчатки, которые надевают пчеловоды, и отступила в противоположный конец двора. По словам Тоби, в прошлом месяце мистер Вентцель давал пчелам густой сахарный сироп, и сейчас ульям нужны были новые ящики для расплода – гнездовые корпуса. Она открыла только третий по счету улей. А что еще там обнаружится в остальных?

Может, в конечном счете, правильно поступала Стар. Она терпеть не могла работать с пчелами матери. Но Бри не Стар, и, что уж говорить, с самого начала пчелы завораживали ее. Каждое лето она помогала Мире возиться с ульями. Бри любила легкий дух опасности, превосходство над братьями, что умела делать что-то, чего им и не снилось. Ей нравился порядок в рое, четкие правила, по которым жило сообщество пчел, идея пчелиной матки. Однако, главным образом и потому, что ей хотелось бы жить с Мирой, такой спокойной и нелюдимой, и так отличавшейся от безумной, сосредоточенной на себе матери Бри.

Большую часть ночи Бри не спала, изучая скудную библиотечку Миры по пчеловодству. Но никакие книги или опыт, накопившийся, когда она помогала каждое лето Мире, не подготовили Бри к вот такой огромной ответственности. Несколько лет назад она даже ходила на занятия по пчеловодству, но Скотт отказался установить во дворе улей, поэтому ей так и не довелось самой иметь с пчелами дело. И вот она теперь не с одним ульем, который нужно охранять от грызунов, паразитов и перенаселения, а с целыми пятнадцатью.

Бри потерла лодыжку пяткой кроссовки. Хотя ей подошла куртка с прилагавшимися шляпой и сеткой, рабочий комбинезон не был рассчитан на такую высокую и худую особу, как она, поэтому пришлось натянуть собственные брюки–хаки. Пчел успокаивает одежда светлых тонов, а вот темные цвета напоминают им о хищниках вроде енотов и скунсов. К несчастью, Бри забыла заправить брюки в носки, чем и объяснялась зудевшая от укусов лодыжка.

Горе–пчеловодка подумывала было привлечь Тоби, чтобы он убрал мертвую мышь, но тот от своей матери унаследовал неприязнь к пчелам, так что такая вероятность исключалась. После вчерашнего шпионского инцидента Бри старалась лучше приглядывать за ним, но его нигде не было видно. Зато она увидела вышедшую из–за угла дома девушку–подростка с крашенными черными волосами и беспорядочно заплетенными дредами. На ней были черная майка, шорты и уродливые ботинки. Ростом ниже Бри, может, чуть больше ста шестидесяти сантиметров, миловидные, тонкие черты и пухлый рот. Не будь этой отвратительной прически и толстого слоя макияжа, девушка могла быть хорошенькой. К тому же что-то в ней проглядывало смутно знакомое, хотя совершенно точно Бри с ней никогда не встречалась.

Она задрала сетку на верх шляпы. От появления нежданной гостьи Бри стало не по себе, не только из–за татуировки и кольца в носу малолетки, но и потому что до вчерашнего дня никто не беспокоил затворницу. Ей нравилось чувствовать себя незаметной и хотелось, чтобы такой порядок вещей сохранялся.

– Полагаю, вы не бабушка Тоби, – утвердительно сказала девушка.

Несмотря на хулиганский вид, она не казалась опасной. Бри бросила перчатки рядом с дымарем, который использовала для окуривания пчел. Мира обычно работала с ульями без перчаток, но ее преемница даже близко не была готова к такому.

– Бабушка Тоби скончалась в начале мая.

– Правда? Очень интересно. – Незнакомка протянула руку. Необычный жест для юной девушки–подростка. – Я Гадюка.

Гадюка?Бри ответила на рукопожатие, хотя чувствовала себя при этом странно. В кругах, которым она когда-то принадлежала, было принято обмениваться поцелуями даже с малознакомыми женщинами.

– Бри Уэст.

– Рада познакомиться, Бри. Тоби случайно нет поблизости?

Откуда эта девушка знает Тоби? И снова в который раз Бри почувствовала свое бессилие. Она понятия не имела, где болтался парнишка или чем занимался, когда скрывался с глаз долой.

– Тоби!

Никто не отозвался.

– Наверно, он в лесу, – предположила гостья с доброжелательностью, позволившей Бри понять, что та вышла из подросткового возраста. – Вы мама Тоби?

Из–за бледной рыжей внешности Бри заработала от братьев кличку «Труп», а учитывая расовую принадлежность Тоби, она подумала, что собеседница просто иронизирует. Но та казалась искренней.

– Нет. Я… его опекунша.

– Ясно. – Что-то в ее пристальном взгляде давало Бри ощущение, что этой особе действительно ясно, может быть, даже больше, чем желала Бри.

– Чем могу помочь? – Она чувствовала, что говорит грубовато, но ей хотелось, чтобы девушка ушла и дала ей спокойно заняться пчелами. Еще одно неотложное дело –  страстно хотелось курить.

– Мы соседи, – пояснила новая знакомая. – Я снимаю дом Ремингтонов.

Дом Ремингтонов? Ее дом. Не за этой ли девушкой шпионил Тоби? Бри притворилась несведущей:

– Дом Ремингтонов? Я здесь … всего лишь пару недель как живу.

– Он по другую сторону леса. Тут есть тропинка.

Тропинка, по которой Бри со Стар носились тысячу раз.

Гостья окинула взглядом ульи:

– Вы пчел разводите.

– Пчел разводила бабушка Тоби. Я же просто пытаюсь не дать им погибнуть.

– А опыт у вас есть?

Бри рассмеялась, с трудом узнав собственный смех, прозвучавший как скрежет заржавленного механизма.

– Едва–едва. Я как-то имела дело с пчелами в детстве, но то было так давно. На мое счастье, колонии здесь здоровые, стабильные, а холодная зима не дала им роиться. Если я не провалю дело, то с ними все будет хорошо.

– Это же здорово! – Казалось, гостья и в самом деле была впечатлена. – Вы не возражаете, если я завтра позаимствую Тоби на время? Мне нужно передвинуть кое-какую мебель. Он навещал меня несколько раз, и думаю, мог бы немного подсобить.

Он не навещал. Просто шпионил.

– Я… надеюсь, он не доставил вам хлопот?

– Такой ангелочек, как Тоби? – и собеседница иронически подняла бровь, к удивлению Бри. И снова она поймала себя на том, что смеется.

– Он весь к вашим услугам.

Девушка, назвавшаяся Гадюкой, повернулась лицом к лесу и, сложив ладони рупором, прокричала:

– Тоби! Завтра мне нужна помощь по дому. Если хочешь подзаработать, приходи.

Ответа не последовало, впрочем, ей, кажется, было все равно. Она снова обратила внимание на ульи.

– Пчелы меня всегда интересовали, только я про них ничего не знаю. Не будет ли с моей стороны бесцеремонностью попросить вас позволить мне время от времени понаблюдать за тем, что вы делаете?

Ее словарный запас и манеры настолько не вязались с внешностью, что застали Бри врасплох. Может, потому неожиданно для себя она отрывисто кивнула:

– Если хотите.

– Отлично. До скорой встречи.

И, улыбнувшись, направилась той же дорогой, что и пришла.

Бри повернулась к ульям, и тут вдруг ее осенило.

– Как вы относитесь к мышам? – крикнула она.

– К мышам? – Новая знакомая остановилась. – Не сказать, чтобы очень люблю. А что?

Бри поколебалась, потом показала на последний в ряду улей.

– Если так уж интересуетесь пчеловодством, вон там есть кое-что занимательное посмотреть. Слышали когда-нибудь о прополисе?

– Нет. А что это?

– Густая клейкая субстанция, которую собирают пчелы, чтобы запечатывать щели. Она обладает антибактериальными свойствами, некоторые пчеловоды даже собирают ее на продажу. – Бри старалась выглядеть профессионалом. – Заодно пчелы используют ее в качестве гигиенической пломбы, запечатывая любого проникшего захватчика, чтобы защитить семью от инфекций. Можете пойти взглянуть.

Новая знакомая прогулялась до улья, покорно подойдя к мышиной плахе. Остановилась перед мерзким комом и всмотрелась в него.

– Ну и гадость!

Однако же не отпрянула. А продолжала пялиться. Бри подхватила лопатку, прислоненную к ступеньке:

– Если хотите, сами подберите и бросьте в канаву…

Невольная участница оглянулась через плечо.

Прилагая все силы, Бри продолжала радостное щебетать, посвящая в детали:

– Прополис почти мумифицировал мышь. Здорово, правда?

– Вы меня разыгрываете.

Под этим прямым взглядом Бри сникла:

– Я… могу... и сама. Ничего не поделаешь. Но я терпеть не могу мышей, а вы мне кажетесь смелым человеком, которому все нипочем.

Глаза новой знакомой засияли:

– Правда?

Бри кивнула.

– Что ж, превосходно. – С этими словами гостья взяла лопатку, подхватила мышиный трупик и выбросила в канаву.

Прошла целая вечность с тех пор, как кто-то делал для Бри что-то хорошее, пусть даже и под ее нажимом, и она вспомнить не могла, когда последний раз была так тронута.

Люси заставило задержаться у коттеджа любопытство: ей захотелось увидеть Тоби с бабушкой. Или, возможно, она просто тянула время, потому что если внедорожник Панды еще у дома, то ей придется собрать вещички и уехать. И все же какой бы напряженной она ни была, куда ей сравняться с нервозной опекуншей Тоби.

Красивая женщина эта Бри, несмотря на то, что худая как соломинка. В ее резких чертах и полупрозрачном сложении чувствовалась старомодная хрупкость. Люси могла представить ее в викторианском платье, с выступающей из высокого кружевного воротничка длинной шеей. С забранными вверх темно–рыжими волосами. Что-то подсказывало Люси, что эта женщина несла тяжелый груз забот на своих тонких плечиках. Как же в эту картину вписывался Тоби?