На следующее утро она не смогла вытащить Тоби из постели и потому одна приступила к работе. Руки заныли, пока она навалила в тачку кисти, валики, тряпки и банки с краской, обнаруженные в кладовой, и, неуклюже маневрируя тачкой, отправилась по дорожке. Серый и облезлый от непогод лоток стоял под сенью столетнего дуба. Остатки пола и покосившаяся крыша поддерживались тремя стенами, под длинным прилавком тянулись разбитые полки. За исключением небольшой кладовой, пристроенной к задней стенке, все сооружение уместилось бы внутри старого кухонного чулана Бри.

Мимо пронесся со свистом голубой минивэн «хонда», следом такой же. В машинах сидели семьи, направлявшиеся к спокойным прохладным водам южного пляжа, лучшего места для купания на острове. Бри дважды совершила путешествие в дом за инструментами, нарисованной ею временной вывеской и дюжиной горшочков с медом прошлогоднего сбора. Нынешний сбор до августа не будет готов для откачки. Бри надеялась, что к тому времени уже будет далеко, хотя не могла представить – где. Она отправилась разбудить Тоби, но обнаружила спальню опустевшей.

Как раз когда будущая продавщица прилаживала на земле щит с вывеской, остановилась первая машина, и Бри воспрянула духом.

– Пора бы уже вам открыться, – заметила женщина. – Мы пару недель назад прикончили последний горшок с медом Миры, и у меня снова обострился артрит.

Проезжие купили два горшочка. У Бри голова закружилась от успеха, но ее радостное возбуждение мало–помалу сошло на нет, когда больше никто не остановился.

Она убивала время, сметая паутину, убирая старые птичьи гнезда и прибивая расшатавшиеся доски на место. Наконец, она была готова открыть первую банку фасадной краски, из обнаруженных в кладовой, масляно–желтого оттенка, которую Мира, подозревала Бри,  выбрала именно для этой цели. Она сама никогда ничего в жизни не красила, но повидала, как работали маляры, и чего ж тут трудного?

Как обнаружилось через несколько часов, труднее, чем казалось с виду. Шея у нее затекла, в руку впилась заноза, а на ноге имелся отвратительный порез. Только Бри вытерла пот со лба, размазав по нему краску, как услышала, что медленно подъехал какой-то автомобиль. Обернувшись, она увидела, что подъехал и остановился красный кадиллак последней модели. Оживление при виде наконец-то появившегося клиента испарилось, стоило Бри увидеть, кто приехал.

– Доскам-то краски досталось, или она вся на тебе?

Несносный громогласный гогот Майка воспринимался так, словно ногтями провели по классной доске, и Бри огрызнулась, когда он подошел к ней:

– Я прекрасно справляюсь.

Вместо того чтобы убраться, он внимательно осмотрел, что она сделала.

– Похоже, краски тебе не хватит. Древесина ее просто впитывает.

Бри уже и сама заметила, но у нее не было денег, чтобы потратиться еще на краску, и она не могла придумать, что с этим делать. Он слегка пнул одну из почти пустых банок носком сделанного из цветной кордовской дублёной кожи мокасина и отступил назад, изучая провисшую полку.

– Почему Тоби тебе не помогает?

– Это ты его спроси.

Она опустила валик в поддон, накапав солидную порцию краски на единственную пару приличных сандалий.

– Точно спрошу. Где он?

Если бы чувство обиды не завладело ей, она бы ни за что не ответила.

– По соседству, со своей новой подругой.

– Ему следовало помогать тебе.

Он выбрал банку с медом из стоявшей на земле картонной коробки, бросил банкноту и вернулся в машину.

Пока Майк отъезжал, Бри осознала, что ее трясет. Один его вид будил в ней красочные воспоминания. В ее жизни все пошло наперекосяк с той поры, как он подстерег их с Дэвидом.

Хотя она не стала красить заднюю часть лотка, краски Бри все равно не хватило. Пока она выскребала кистью дно банки, снова появился кадиллак с сидевшим на переднем сиденье рядом с Майком насупившимся Тоби. Майк опустил стекло, пока его друг вылезал из машины.

– Он забыл, что собирался помочь тебе сегодня.

Тоби сердито хлопнул дверцей, показывая, что ничего он такого не забывал.

Майк вылез из машины и подошел к багажнику:

– Давай, бой. Хватай это и помоги мне.

Хотя Тоби было только двенадцать, Бри не нравилось, когда его так называли. Дэвид тут же уволился с одной из зафрахтованных лодок, когда повздорил с клиентом, назвавшим его «бой». Однако Тоби беспрекословно подчинился Майку. Не боялся ли его мальчик? Бри узрела две новые банки с краской, которые вытащил из багажника юный помощник.

– Что это?

– У тебя кончилась. – Майк вынул из багажника поддон для краски, несколько кистей и еще один валик. – Я привез добавку. Так, пустяки.

Мускулы свело.

– Я не хочу, чтобы ты покупал мне краску. Не хочу, чтобы ты вообще что-то мне покупал.

Майк пожал плечами и повернулся к Тоби:

– Давай открывай.

– Нет, – запротестовала Бри. – Забирай обратно свою краску вместе со всем остальным.

Тоби посмотрел на нее с отвращением, подобрал брошенную ею в грязь отвертку и сунул под крышку одной из банок.

– Тоби, что я сказала. Не вздумай открывать…

Крышка отскочила.

Никогда Бри не удавалось заставить кого-то сделать то, что хотелось ей. Она не могла заставить Тоби слушаться ее или вынудить Майка оставить ее в покое, она даже не смогла превратить Скотта в верного мужа.

Майк обмакнул валик в краску.

– Тоби, хватай кисть и начинай красить по второму разу эту панель.

Ни единого знака протеста Тоби не выказал. Для нее он не сделал бы и простейшей вещи, но когда указания исходили от какой-то расистской задницы, мальчик превращался в образец послушания.

– Я бы сам тебе помог, – сказал Майк, но… – Он сделал красноречивый жест, показав на безукоризненные серые летние брюки. – А, черт. – И, схватив валик, набрал масляной краски и начал работу.

Бри страшно не нравилось, что происходит, но она понятия не имела, как все это прекратить. Майк Муди, назойливо встревающий туда, где его не ждали, в общем, какой и всегда.

– Красивый цвет, – заметил он.

Ей тоже был цвет по душе, но она не собиралась вступать с Майком в светскую беседу.

– Не работай рядом со мной, – потребовала она. – От тебя несет этим твоим одеколоном.

Наконец-то она умудрилась нарушить его фальшивое добродушие.

– О чем это ты? Да ты знаешь, сколько стоит эта штуковина?

– Хороший вкус нельзя купить, Майк. Точно так же, как и манеры.

Тоби бросил кисть. Лицо его перекосилось от гнева.

– Почему ты не можешь с ним хорошо обращаться?

Майк ни секунды не замешкался:

– Хотелось бы чего-нибудь выпить. Как насчет этого, Бри? У тебя есть лимонад или еще что в доме? Холодненькое остудит любые горячие головы.

Горячились только Бри и Тоби. Наигранная приветливость Майка оставалась непоколебимой. А потом он прекратил красить. Не потому что пошел навстречу ее желаниям, он усек приближавшийся пикап. Очевидно, узнал машину, поскольку поспешил к дороге и проголосовал.

Пикап остановился, и на лице Майка расплылась широкая улыбка завзятого продавца.

– Джейсон, дружище, – обратился он к длинноволосому юнцу за рулем. – Ты знаком с Бри Ремингтон?

Она была Бри Уэст. Ее уже лет десять не звали Бри Ремингтон.

Парень ей кивнул. Майк как бы ненароком положил руку на крышу машины.

– Бри сейчас продает мед Миры. Готов поспорить, твоя матушка скажет «спасибо», если ты привезешь пару горшков. Все знают, что мед Миры хорошо помогает от мигрени.

– Заметано, Майк.

Вот так она провела остаток дня, с Майком, то красившим валиком, то голосующим клиентам. Бри держалась от него подальше, насколько могла. Опыт научил ее, что какие бы добрые деяния не совершал Майк Муди, к ним непременно прилагалась куча всевозможных условий.

На исходе дня лоток стоял, сияя глянцевой желтой краской, а Бри продала восемнадцать горшков меда. И все время, пока Майк шел к своей машине, она так и не смогла отыскать в душе самого простого «спасибо».

Выдергивая вдоль веранды какие-то сорняки, Люси поймала себя на том, что высматривает Тоби. Три дня она его не видела, с тех пор как его забрал Большой Майк. И решила отправиться в коттедж проведать мальчика. Хотя она каталась на велосипеде каждый день, но почти неделю не ездила в городок, и ей нужно было купить кое-какие продукты. Вернется и приступит к работе. На сей раз по-настоящему. Вместо того чтобы думать, как и что написать, она сядет и что-нибудь действительно сочинит.

Люси поехала по шоссе, а не по проселочной дороге, как обычно, и, вынырнув из–за поворота, увидела лоток. Не тусклый серый, а приятного желтого цвета. На прилавке стояли горшочки с золотистым медом, а Бри рисовала причудливую карусельную лошадку на одной стороне раскладного рекламного щита, подвешенного за верх. Подойдя ближе, Люси прочла ярко–голубую надпись:

«Карусельный мед

Самый лучший мед у нас,

Закружит мир ваш вокруг вас»

На прилавке, болтая ногами, сидел Тоби и с кислым выражением лица наблюдал за Бри. Когда Люси слезла с велосипеда, та опустила кисть. На щеке у нее красовался мазок розовой краски, на другой – пятно ярко–зеленой.

Тоби спрыгнул с прилавка и подбежал к Люси:

– Здрасьте, Гадюка. Пришли позвать меня на работу?

– Не сегодня. – Она рассматривала вывеску. – Да вы настоящая художница, Бри. Выглядит великолепно.

– Спасибо, но я всего лишь любитель.

Бри стала пристраивать тяжелый щит на дороге, стараясь не смазать свежую краску.

Люси бросилась помогать ей.

– Должно быть, вы потрудились на славу. Все отлично смотрится.

– Я могу прийти завтра спозаранку, – предложил Тоби.

Бри поправила щит:

– Тебе придется утром присмотреть за лотком, пока я буду проверять ульи.

– Не хочу я смотреть за лотком! – вскричал Тоби.

Люси сняла напряжение:

– Я все равно с утра занята другим.

Бри отступила от щита. На другой стороне нарисовано было то же самое, но надпись немного отличалась.

«Карусельный мед

Круглый год память о лете»

– За весь день у нас только десять клиентов, – запротестовал Тоби.

– Так еще даже полдень не наступил. – Взгляд Бри устремился вдоль шоссе. – Десять клиентов – это больше, чем у нас было вчера в это время. Реклама сделает свое дело.

Убежденности в ее голосе не чувствовалось, и Тоби не купился на эти заверения.

– Тебе нужно найти настоящую работу, – сказал он.

Люси ждала, что Бри скажет Тоби «хватит», но та сделала вид, что не слышит, и Люси пришлось прикусить язык, чтобы удержаться и самой не обрезать мальчишку. Вместо того она произнесла:

– На обратном пути из города я куплю ваш мед.

Бри пришла в замешательство:

– Вы не обязаны.

– Шутите? Я обожаю мед.

– С вашим хлебом он будет то, что надо, – вмешался Тоби. А потом осуждающе бросил Бри: – Гадюка сама печет хлеб. И отличный. Самый вкусный на свете.

– Вы сами печете хлеб? – изумилась Бри.

– Иногда. Я принесу вам как-нибудь.

– Это было бы… Спасибо.

Бри полезла в карман, достала пачку сигарет и прикурила. Подопечный с отвращением ее рассматривал. Бри состроила Люси гримасу, как бы извиняясь.

– Не собиралась снова начать. Просто так вышло.

Люси не бралась судить поступки людей, когда те испытывали стресс. Мимо с визгом пронесся темно–зеленый седан.

– Вот видишь, – заявил Тоби. – Твой щит дурацкий. Никто ничего не собирается покупать.

Тут Люси не удержалась:

– Прекрати капать Бри на нервы.

Люси перешла на вражескую сторону. Сердито насупившись, Тоби зашагал по дорожке к дому.

Бри глубоко затянулась. Очень странно было смотреть, как воплощенное викторианское видение пускает дым. Бри проводила взглядом удаляющуюся фигуру мальчика.

– Я ничего не понимаю в детях. Как видите, в данный момент у нас все наперекосяк.

– Он боится, – сказала Люси.

– Представить не могу, что творилось у Миры в голове, когда она назначила меня опекуншей.

– Наверняка она много думала о вас.

– Мы с ней как родня были, но после смерти Стар, матери Тоби, мы только разговаривали по телефону раз в несколько месяцев и все. Стар и я… Мы были лучшими подругами.

Она покраснела, словно смутилась, что открыла о себе эту крупицу сведений.

Древняя «Кроун Виктория» замедлила скорость и, подъехав, остановилась рядом с новым рекламным щитом Бри. Люси оставила ее заниматься клиентом, а сама покатила в городок.