– Ответ «да», – подтвердила Мег.

Люси кольнуло прежнее чувство вины.

– Передай ему тоже привет от меня. – Она снова присела на край постели. – И что я сожалею.

Мег отвернулась от телефона, но Люси без труда расслышала ее.

– Она говорит, что развлекается напропалую, трахаясь с каждым встречным, и что бросить тебя было лучшим поступком в ее жизни

Люси подскочила:

– Я все слышала. И он догадается, что ты врешь. У него нюх на такие вещи.

Реакция Теда на выдумку Мег была очевидна как день:

– Врунья.

– Проваливай, – огрызнулась на него Мег. – Ты меня достал.

Люси сжала трубку:

– Ты только что сказала Теду Бодину, что он достал тебя?

– Вроде да, – сказала Мег.

О боже! Боже! Боже!Люси постаралась взять себя в руки.

– Ух ты… такого я и не чаяла дождаться.

– Дождаться чего? – спросила раздраженно Мег. – О чем ты?

– Ни о чем. – Люси сглотнула. – Люблю тебя. И развлекись по полной!

Она отключила телефон, вскочила и прижала его к груди. И пустилась в пляс по комнате.

Мег и Тед. Мег и Тед. Мег и Тед.

Ну конечно же.

Конечно, конечно, конечно! Тед не какой-нибудь бабник. Он не спит с женщиной, если всерьез не увлечен ею. И он увлечен Мег, «перекати–поле», непутевой лучшей подругой Люси. Мег, которая бродила бесцельно по свету и которую ничуть не заботило чужое мнение.

Мег Коранда и Мистер Совершенство. Ее острые углы и его невозмутимость. Ее импульсивность и его предусмотрительность. Обоих Бог не обделил мозгами, верностью и сердцами гигантских размеров. Этот безумный непредсказуемый союз предначертан на небесах, хотя, судя по услышанному Люси разговору, никто из них, кажется, этого не понимал. Или, по крайней мере, не осознавала Мег. Насчет Теда сказать было трудно.

Люси без труда воображала, какие они устраивают сражения. Грубоватая и любившая поспорить Мег; Тед, внешне отрешенный, несгибаемый внутри. И пока Люси думала о них, последние кусочки головоломки собственных отношений с Тедом встали, наконец-то, на место. Единственный камень преткновения, существовавший между ними, – неспособность Люси расслабиться с Мистером Совершенство, ощущение, что она должна изо всех сил стараться, чтобы быть достойной партнершей Теда. Мег же на такие вещи наплевать.

Они могли бы просто идеально подойти друг другу. Если все не испортят. Что, принимая во внимание участие Мег, кажется очень вероятным. Но получится у них что или нет, одно уже совершенно ясно. Если Мег и Тед переспят, то Люси, наконец, обретет покой.

После таких новостей она слишком взволновалась, чтобы уснуть. От нестабильно работавшего кондиционера в ее спальне было неприятно жарко. Люси открыла скользящие двери, сунула ноги в шлепанцы, чтобы защитить босые ступни от заноз на настиле, и вышла наружу.

На небе ворочались грозовые облака. Люси оттянула влажную камисоль от груди. Стоя на ветру, глядя на отдаленные зарницы вкупе с темной таинственностью озера, она наконец-то почувствовала себя свободной от мук совести.

Краем глаза Люси заметила, как показалась, огибая размашистой поступью дом, фигура – широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги. Проходя мимо столика для пикников, Панда замешкался и взглянул назад, но глубокая тьма скрывала Люси, и он ее не заметил. Пересекая двор, Панда прибавил шагу. Дошел до начала лестницы, снова остановился и стал озираться, потом направился вниз к воде.

Может, у него тоже бессонница, но почему он так крадется? Люси решила выяснить. Она сошла с настила и по дороге через двор споткнулась о стойку для лошадиных подков. Больно ужасно, но такая мелочь, как ушибленный палец, Гадюку не могла заставить свернуть с намеченного пути.

Прихрамывая, Люси добралась до ступенек. Внизу ничего нельзя было разглядеть, только одинокий фонарь светил на конце причала. Он напомнил ей «Великого Гетсби» и одержимость, с какой учителя английского носились с этой книгой, вместо какой-нибудь истории, которую большинство подростков могло бы действительно захотеть прочесть.

Шагая к причалу, Люси не беспокоилась, что шлепанцы выдадут ее, хотя вряд ли при таком ветре можно что-то расслышать. Спустившись, она осторожно пошла по скрипучим доскам навстречу горчичному свету, просачивавшемуся из открытой части посеревшего от непогод лодочного сарая.

К запахам старых канатов, плесени и бензина, впитавшегося в дерево, присоединилась рыбная вонь захлестывавших бурных волн. Тихо играла какая-то оперная музыка. Проскользнув в сарай, Люси увидела Панду, в футболке и шортах сидевшего спиной к ней на скамейке на корме яхты. Босые ноги он пристроил на переносной холодильник, а руку засунул в огромный пакет чипсов.

– Присоединяйся, если только обещаешь не болтать, – сказал Панда, не оборачиваясь.

– Ага, единственное удовольствие в жизни – болтать с тобой, – огрызнулась Люси. И поскольку ей пришлась по душе собственная грубость, добавила: – Откровенно говоря, Панда, ты не настолько умен, чтобы так уж было интересно с тобой вести разговоры.

Он поменял местами скрещенные ноги на холодильнике:

– Скажи это моему научному руководителю по докторской.

– У тебя нет научного руководителя, – заявила Люси, забираясь на палубу.

– Верно. Моим мозгам оказалась по силам только магистерская степень.

– У тебя степень магистра? Врешь.

Она плюхнулась на мягкое сиденье рядом с ним.

Он заулыбался.

Она вперила в него взгляд. Долгий и пристальный.

– Признайся, у тебя на самом деле нет степени магистра.

Улыбка превратилось в извиняющуюся, но извиняющуюся насквозь фальшиво.

– Только в Университете Уэйна (крупный университет в Детройте – Прим.пер.), а не в каком-нибудь из Лиги плюща. – Он зажал в зубах чипсы, наклонился и щелкнул кнопкой, выключив музыку. – Это одна из степеней, дарованных нам, рабочим лошадкам, учащимся по вечерам и в выходные, так что в твоем мире она не считается.

Вот ублюдок. Люси уставилась на него.

– Черт, Панда. Ты мне нравился гораздо больше, когда изображал тупицу.

– Заметь, есть и светлая сторона, – протягивая пакет с чипсами, сказал он. – Я все-таки не Тед Бодин.

– Да уж, нам всем до него далековато. – Люси сунула руку в пакет и ухватила целую горсть. – Он спит с моей лучшей подругой.

– С Мег?

– Откуда ты знаешь М..? – Тут она застонала, когда соль с чипсов угодила на язык. – О, боже, как же вкусно.

– Мы с Мег забавно поболтали на обеде после этого фарса – репетиции твоей свадьбы.

– Ничуть не удивляюсь. Ты полностью в ее вкусе.

Она засунула в рот горсть чипсов.

– Мег тоже в моем вкусе. – И тут раскат грома тряхнул лодку. – Однако не могу представить ее с Тедом.

А вот Люси могла, а сейчас только это и считалось. По крыше забарабанил дождь. Люси взяла еще горсть чипсов и уцепилась пальцами ног за край холодильника рядом со ступнями Панды.

– Ты больше ничего здесь не припрятал съестного?

– Может, и припрятал.

Его глаза уставились на ее босые ноги, и, кажется, он совсем не обрадовался тому, что увидел. Ну загорелее, чем обычно, но ничего в них не было плохого, разве что синяк на голени, который начал уже приобретать желтый цвет. Ну и синий лак на большом пальце отслоился после того, как она споткнулась о стойку. Люси не красила ногти синим лаком с той поры, когда была подростком. И тут вспомнила, как красила крошечные ноготки Трейси в тот же цвет, когда они жили только вдвоем.

Потом взгляд Панды поднялся к полосатым пижамным шортам Люси. При виде его нахмуренного лица ей пришло в голову, что она не надела под белье бюстгальтер и трусики.

– Что ты предлагаешь?  – спросил Панда, с тем же самым неудовольствием медленным взглядом обводя ее бедра.

– Предлагаю?

Люси попыталась натянуть мягкий хлопок шортиков на открытые ноги: как оказалось, неблагоразумно, потому что при этом выставился на показ солидный кусок живота. Или, может, подспудно она поступила так, чтобы отомстить за такое к себе отношение бывшего телохранителя. Она больше не имела представления, что думает, когда дело касалось Патрика Шейда. Люси опустила ступни на палубу.

– Сколько караваев хлеба я тебе спекла?

– Хлеб покрывает арендную плату. Мою нездоровую кормежку он не компенсирует.

– Как бы не так!

– Полагаю, я могу поделиться. – Его взгляд снова пустился в путешествие, скользя по ее телу, пока не дошел до ключицы и опустился вниз на грудь Люси, где ее едва прикрывала тонкая ткань. Кажется, он теперь не так уж критически отнесся к ее виду, и когда еще один удар грома сотряс сарай, Люси ощутила, как что-то зашевелилось в ней – предательская дрожь, опасное треньканье, не имевшее ничего общего с разбушевавшейся грозой.

Панда встретился с Люси взглядом. Потом сдвинул босой ступней крышку холодильника, жест, который с какой-то стати показался таким соблазнительным. Люси отвела от Панды взгляд и посмотрела внутрь, но вместо обложенного льдом пива и газировки увидела сундук с сокровищами: чипсы, крендельки, «Доритос», лакричные леденцовые палочки, молочный горошек, сырные палочки и банка арахисового масла.

– Эльдорадо, – прошептала она.

– Запретный плод, – сказал он, но когда она подняла глаза, Панда пристально смотрел на нее, а не на запасы.

Шаткий старый сарай превратился в тайную пещеру, тускло освещенную и притягательную. На плечо Люси брызнула струйка дождя, просочившаяся через прохудившуюся крышу. Панда потянулся, смазал каплю кончиком пальца и провел влажную дорожку во впадинку ключицы. По коже Люси побежали мурашки.

– Перестань, – сказала она, впрочем, безо всякой убежденности.

Он не стал притворяться, будто не знает, о чем речь. Дождь капнул теперь Люси на бедро. Панда увидел, но отвел взгляд и потянулся к холодильнику.

– Наверно, тебе это неинтересно.

И вытащил банку арахисового масла.

– Вот уж нет!

Она даже не была уверена, говорит ли о масле или чем-то более опасном.

Яхта закачалась на швартовах, порыв ветра принес влагу через открытый проем сарая. Капли с протекающей крыши забарабанили по палубе и, что хуже, по продуктовой заначке.

– Пойдем.

Панда подхватил холодильник и занес в каюту, наклонив при входе голову.

Сегодня их отношения изменились, и идти за ним было рискованно. Люси нравилось думать о нем как о плохом парне, но теперь все поменялось. С другой стороны, его вазэктомия, не говоря уже о потрясающем теле, делала его неотразимым.

Гадюка пошла за ним следом.

Каюта была маленькой с единственным крошечным камбузом и V–образным спальным местом на носу. Панда поставил холодильник и расположился на темно–синей виниловой кушетке. Потом послал Люси ленивую улыбку, открыл банку с арахисовым маслом, зачерпнул крендельком кусочек и протянул своей гостье.

Двое взрослых, пришедших к согласию… Одна вазэктомия… Бывший жених, который именно этой ночью спит с лучшей подругой… Звезды выстроились идеально.

Люси взяла кренделек и села на противоположный конец кушетки.

– Я даже не очень люблю арахисовое масло.

– Считай, что подверглась лишениям, – сказал Панда. – От этого ты еще больше захочешь вкусить запретное.

И так посмотрел ей в глаза с этого близкого расстояния, что смысл стал совершенно ясен.

В руках она держала идеальный вульгарный реквизит: скрученную сдобную палочку с круглым комочком масла на кончике. Иная женщина могла бы использовать это с максимальной для себя выгодой, но Гадюка не захотела. Она кончик откусила.

– Почему я ем одна?

– Я тебя опередил на старте.

Панда распечатал пачку лакричных леденцов, но не взял ни одного. А просто глазел на свою соседку. Не на ноги или грудь. Просто на Люси, но ощущалось это еще интимней. До нее донесся его голос с окутывающей, как туманом, хрипотцой:

– Плохая это идея.

– Знаю.

– Я и так стараюсь изо всех сил не думать, как я хочу тебя.

Кожа загорелась.

– И как, получается?

– Не очень.

В каюте было чересчур тепло и тесно, но Люси не уходила. Жаркие стрелы со свистом пронзили ее. Она хотела этого мужчину с затуманенными глазами, чернильными волосами и мощным телом. Но ни за что не пойдет на первый шаг.

Зато Панда из этого не делал проблему. Наклонив голову, он сократил между ними расстояние, вынул из ее руки остатки кренделька и отложил в сторону:

– Ты меня сводишь с ума.

– Рада слышать, но, вообще-то, я сейчас не хочу разговаривать, – откликнулась Люси.

Он ей улыбнулся. Такие улыбки нужно объявлять вне закона. Откинулся на мягкие подушки и притянул к себе. В пещеру проникал слабенький свет, которого хватило лишь на то, чтобы увидеть, как блеснули в темноте зубы Панды, когда он подмял Люси под себя и наклонил голову, чтобы поцеловать.