– Сейчас же лето, – запротестовал Тоби. – Мне не нужно читать летом книжки.

Но несмотря на жалобы, он поднялся с ковра в гостиной и последовал за Бри на улицу.

На крылечке умещались лишь два древних плетеных стула и деревянный столик. Она поставила лампу, захваченную из спальни, чтобы иметь возможность почитать позже, когда Тоби пойдет спать, но так уставала к концу дня, что по большей части первым делом начинала дремать. Ей больше везло урывать время для чтения ее нового взрослого списка в перерывах между литьем свечей, разрисовыванием открыток или экспериментами с новой полировкой для мебели на основе пчелиного воска.

Открывая книгу, которую они читали, Бри в который раз спрашивала себя, зачем она во все это ввязалась. Будто ей мало хлопот. Середина июля. Она не может начать откачку меда в этом году до начала августа, если повезет, и, как всегда, ей безумно не хватало денег. Бри пыталась создать новые продукты, но это требовало финансовых вложений в материалы, да и сколько этих самых продуктов на деле будет продано? Зато она увидела, что в неприязни Тоби к ней наметились крошечные трещинки, и теми же трещинами пошло ее собственное возмущение мальчиком.

Плетеное кресло заскрежетало, когда Тоби подтянул его грязной босой ногой к краю дивана.

– Я сам умею хорошо читать. Тебе ни к чему читать мне вслух как маленькому.

– Я люблю читать вслух, – возразила Бри. – Так и я вместе с тобой могу учиться.

– Да знаю я уже весь этот хлам.

Полнейшая чепуха! Он знал даже меньше ее, хотя с каждым днем Бри узнавала все больше.

Прибегнув к помощи библиотекаря в местной библиотеке, она подобрала несколько книг по воспитанию межрасового ребенка, только чтобы открыть, что они в основном сосредоточены на вопросе, стоит или нет изначально белым семьям усыновлять черных детей. Пользы от таких книг мало. В оставшихся же книгах, как выяснила Бри, авторы не пошли дальше объяснения, как заботиться о волосах, с чем Тоби прекрасно справлялся сам. Ни одна из них не отвечала на фундаментальный вопрос: как белой женщине вроде нее полагается привить чувство расовой гордости и принадлежности к своей расе этому ребенку с золотисто-коричневой кожей?

Бри поступала по наитию.

Тоби свесил ногу с подлокотника и приготовился слушать, ожидая, когда она начнет. Пока он закончил краткие адаптированные для детей биографии Фредерика Дугласа, Буккера Т. Вашингтона и Мартина Лютера Кинга вместе с историей Негритянской баскетбольной Лиги. Он взбунтовался, когда его опекунша нашла книжку о аболиционистке Соджорнер Трут, поэтому Бри стала читать ее вслух для себя. Через несколько страниц он и забыл о своем предубеждении к «книжкам для девчонок», и когда первая глава была закончена, Тоби стал приставать, чтобы Бри продолжила чтение. Несмотря на то, что она устала за день, который так рано начался, Бри читала почти час. Когда она, наконец, закрыла книгу, Тоби стал ковырять палец на своей большой лапе.

– Ты взяла какое-нибудь кино на воскресенье?

– «Когда мы были королями». – Она состроила мину. – Это про бокс, про знаменитый матч между Мухаммедом Али и Джорджем Форменом.

Он тут же позабыл о ноге, лицо его просветлело.

– Правда?

– Понимаю. Тошно смотреть. Давай вместо него посмотрим «Дневники принцессы».

– Ни за что!

Он усмехнулся ей – по-настоящему – и еще один виток в спутанном клубке неприязненных чувств, живущих внутри нее, ослабился и размотался. Иной раз – не часто, но иногда – Тоби улыбался ей так же, как Люси.

– Не давайте ему спуску, – советовала Люси. – В то же время ищите возможность прикоснуться к нему. Он будет отстраняться. И все-таки не отступайте.

Бри как-то попыталась положить руку ему на плечо, когда он сидел за кухонным столом, но почувствовала, как Тоби напрягся и, как предсказывала Люси, увильнул, поэтому руку убрала. Но тем не менее от остального не отказалась. Бри охватывало нехарактерное ей упрямство. О наследстве, которое получил от отца, Тоби узнает все, хочет он того или нет.

Парнишка опустил ноги на пол и почесал носком лодыжку.

– Тебе не обязательно смотреть со мной кино. Можешь пойти порисовать или еще чего-нибудь.

Прямо сейчас это «еще чего-нибудь» включало в себя ожидающую своего появления дюжину рождественских украшений из стеклянных шмелей. Всякий раз, когда Бри думала об интернет–заказах, которые разместила на библиотечном компьютере, то чувствовала тошноту. С каждым днем у деловой женщины становилось больше клиентов, но кто знает, захотят ли они покупать рождественские украшения летом?

– Мы всегда смотрим кино вместе, – напомнила она.

– Ага, думаю, тебе тоже стоит посмотреть. Типа ты белая и все такое, тебе же нужно много чего узнать.

Бри очень постаралась изобразить саркастическую улыбку Люси:

– Похоже, ты большой знаток, мистер Шоколадный мужчина.

Ему понравилось, что его назвали мужчиной, и он засмеялся. Бри улыбнулась в ответ, и улыбка не сходила с лица Тоби, пока он не понял, что делает, и не нахмурился.

– Мы с Большим Майком собираемся завтра покататься на лошадях.

Она все еще не могла поверить, что Майк дружит с Тоби от чистого сердца. С другой стороны, старый знакомый сдержал свое слово и всего несколько раз разговаривал с ней коротко по телефону, когда собирался взять куда-нибудь Тоби, с тех пор как две недели назад они все вернулись из церкви.

– Если бы ты ни была с ним такая противная, он позволил бы тебе пойти с нами, – хмуро заявил Тоби.

– Я не могу оставить лоток.

– Ты могла бы уйти, если бы захотела. Люси присмотрит.

Тоби звал Люси ее настоящим именем с того дня, как подслушал, что так ее зовет Бри. Но поскольку дочки президентов не входили в сферу интересов двенадцатилетнего парня, он только заявил, что так и знал, что Гадюка – не ее настоящее имя.

Растущая дружба между новой подругой и Бри значила для последней куда больше, чем помощь, которую предлагала Люси. Она присматривала за лотком, чтобы Бри могла передохнуть. Вместе они придумали, как приделать большие деревянные створки к выступающей в задней части лотка складской каморке. Теперь можно было закрывать товар на ночь вместо того, чтобы таскать туда–сюда из коттеджа. И Бри была признательна Люси, что та не судила ее, когда наблюдала, как опекунша пытается воспитывать Тоби.

Парнишка глубже устроился в плетеном кресле.

– Майк сказал, что если все у него будет в порядке, то он возьмет меня снова в церковь на этой неделе, но я не хочу идти. В церкви такая тоска.

Служба в епископальной церкви самой Бри понравилась, и ей очень хотелось еще раз туда пойти, но она не желала сталкиваться с Майком. Бри повертела в руках обложку книги:

– Может, нам нужно найти церковь, в которой не скучно.

– Да все церкви – тоска смертная.

– Откуда тебе знать? Наверно, нам стоит попробовать сходить  в другую.

– Не хочу я ходить в другую. Пойду в старую с Большим Майком.

– Только не на этой неделе. – Бри сомневалась, когда Люси подкинула ей эту идею, но сейчас решилась наверняка. – В воскресенье мы пойдем в Сердце Милосердия.

Мальчик возмущенно распахнул глаза:

– Мы не может туда пойти. Это же церковь для чернокожих!

И это после всех книг, что они прочли. Ну и в самом деле, в чем загвоздка? Если Тоби не придает значения наследству отца, то почему Бри до этого есть дело?

Потому что есть. И все тут.


Люси понюхала миндальное масло, которое использовала, когда помогала Бри делать крем для рук. Оно заглушило запах свежеиспеченного хлеба, долетавшего из сумки, болтавшейся на руле велосипеда. Люси ежедневно навещала коттедж, чтобы подменять Бри у лотка и в очередной раз совершенствоваться в изготовлении карамелек на меду. Когда же осталась довольна результатом, то попыталась облить их шоколадом и обвалять для украшения в морской соли. Пока что эти попытки не увенчались успехом, но надежду Люси не теряла. Под предлогом, что духовка в ее доме не выдерживает нужной температуры, она также пекла хлеб на кухне у Бри. Люси готова была доверить той свои секреты, но тайна Темпл ей не принадлежала, и делиться ею с новой подругой было никак нельзя.

Вот только Люси ничего не писала. Казалось, не могла придумать, с чего начать. Нили – одна из самых очаровательных женщин в мире, но Люси после нескольких предложений рвала и выбрасывала все, что писала о матери. Отец хотел личное мнение дочери, а не статью из Википедии. Все было не то, но почему – Люси не имела понятия.

Когда она не пыталась тщетно писать или не помогала Бри, то думала о списке. Сегодня утром она как раз спала допоздна и потом, набравшись храбрости, сделала два хулиганских звонка.

 «Это звукозапись. Я подтверждаю ваш заказ на сто фунтов свежего навоза. Если хотите, чтобы его свалили где-то в другом месте, а не на подъезде к вашему дому, немедленно перезвоните нам. Наш номер…» – И повесила трубку.

Абсолютно детская выходка. Зато какое удовлетворение. Особенно с тех пор, как она использовала телефон Панды – на случай если отследят звонки.

Подъезжая к дому, Люси увидела в лестничных окнах топающую Темпл. На прошлой неделе без предупреждения появился Тоби и наткнулся на Королеву–Дьяволицу, с десятифунтовыми грузами бегающую вверх–вниз по лестнице, которая спускалась к пристани. Как и следовало ожидать, Темпл пришла в ярость – сначала потому, что ее увидели, а затем потому, что Тоби понятия не имел, кто она такая.

– Ему всего двенадцать, – защищала его Люси.

– Вот с этого все и начинается. Сперва любой  ребенок не знает твоего имени. А в следующий момент – это сорокалетняя мамочка, отвозящая этих детей на футбол, и твоя карьера окончена.

– Вы сумасшедшая, – заявила ей Гадюка. – Помешанная на веки вечные. – И потом, смягчившись: – Вы уже потеряли по меньшей мере пятнадцать фунтов и…

– С трудом четырнадцать.

– ...и не смотря на то, что не хотите верить, вы выглядите фантастично. – Она не обратила внимания на насмешливое фырканье Темпл. – Вы делаете то, ради чего сюда приехали, и вам стоит чувствовать себя на седьмом небе. А вместо того вы еще больше страдаете. Как вы будете справляться с настоящей пищей, когда Панда перестанет играть роль полицейского?

– Тогда будет все иначе. Я как-нибудь справлюсь.

И вихрем умчалась.

Люси знала, что многие женщины сердечные трагедии лечат едой, и хотя Темпл почти не упоминала Макса, наверняка в основе ее проблем лежала их размолвка.

На дорожку вырулил автомобиль Панды. Надсмотрщик начал оставлять Дьяволицу на короткие промежутки времени, в основном уходя на пробежку или плавая на каяке. Еще раньше он совершил две короткие вылазки в городок. Люси слезла с велосипеда и стала наблюдать, как Панда выходит из машины.

Из–под облегающей серой футболки выпирала чрезмерная мускулатура, и хотя брюшной пресс временно был прикрыт, Люси посчастливилось узнать, что он необыкновенный. Она же, в свою очередь, набрала еще пять фунтов. Ей сроду не приходилось думать о своем весе, но пребывание в доме, напичканном диетическими харчами, подорвало ее психику: оказываясь рядом с какой-нибудь настоящей дрянью, вроде тех самодельных медовых карамелек, Люси теряла самообладание.

Ее растущий вес, однако, не влиял на выбор одежды: дешевые куцые сине-черные вареные топики, в которых грудь была видна даже больше, чем в купальнике, и шортики, которые едва доходили до тазовых костей. Она с таким же успехом могла бы выставить их на показ, пока они еще были видны.

Приближаясь к Люси, Панда неспешно осмотрел ее прикид, начиная от топа до сабо на платформе. И мотнул головой в сторону гаража:

– Двигай.

– Двигай? – Она как бы между прочим отстегнула колечко в носу и сунула в карман.

– Ты знаешь правила.

– Это не значит, что я с ними буду мириться.

– Это моя работа.

Она наклонила голову и потянула за одну из косичек:

– Да пошла твоя работа, знаешь куда?

– А вот это большая ошибка. – Он схватил Люси за руку, с силой потащил в тень в сторону гаража и, добравшись туда, пинком распахнул покосившуюся боковую дверь: – Входи.

– Не хочу я туда. Я хочу…

– Меня не волнует, что ты там хочешь.

Он захлопнул за ними дверь.

Еле различимые лучи полуденного солнца пробивались сквозь завешанные паутиной пыльные окна. В гараже громоздились старая мебель, коробки, сломанные шезлонги и протекающее каноэ. В воздухе стоял запах пыли, смешанный с моторным маслом, а Панда пах черникой и пылал жаром. Он развернул Люси и толкнул к стене.

– Расставь ноги.

– Ты меня пугаешь.

– Отлично.

– Нет у меня контрабанды, клянусь.