– Он крепкий, – огрызнулся Панда.

Темпл фыркнула:

– Ему нравится окружать себя всяким убожеством. Напоминает его ужасное детство.

– Насколько ужасное? – спросила Люси. – Он мне ничего не рассказывает.

– Мой папаша был наркодилером, которого застрелил недовольный клиент, когда мне было два года, – сухо заявил Панда. – А мамаша наркоманка. У нас в квартире жили крысы. Вот эту часть Темпл любит больше всего.

– И еще он крал еду, чтобы они с мамашей могли прокормиться, – весело произнесла Темпл. – Разве не грустно?

Люси отодвинула тарелку. Как-то казалось неправильным, что Королева–Дьяволица знала о нем больше, чем Люси.

– Что еще вам известно?

– Он с честью окончил колледж, – сказала Темпл.

Панда нахмурился, явно раздосадованный любой информацией, которая не рисовала его угрозой обществу.

– Откуда ты знаешь?

– Гугл. – Темпл фыркнула. – Неужели ты думаешь, что я бы наняла тебя, не проведя частное расследование?

– Проверив меня по Гуглу? Фигов ты детектив.

– Он также служил в армии, – продолжила Темпл. – Скукотища. Увы, я не смогла найти никакую романтическую историю. Думаю, мы спокойно можем предположить, что путь его усеян разбитыми женскими сердцами.

– Или безымянными женскими могилами, – добавила Люси, заставив Панду только улыбнуться.

Как могла Темпл тренироваться с ним каждый день и не хотеть содрать с него шмотки? Вместо этого, лишь только выпадал перерыв, Дьяволица томилась, таращась в окно. Люси изучала длинное сухожилие на шее Панды. То, что она до умопомраченья любила кусать. Он подловил ее взгляд и посмотрел так, что сразу стало ясно: ему точно известно, о чем она думает.


Панда не зашел в ее скользящие двери этой ночью, и лодочный сарай остался темным. Впервые с тех пор, как начался их роман, они не провели ночь вместе, что навело Люси на размышления… Если он связан с Бри только одной собственностью, откуда такая скрытность?

На следующее утро в окна барабанил дождь под стать настроению Люси. Что же было тут такого, что Панда не хотел, чтобы она узнала? Ей нужно, чтобы их роман был совершенно прозрачным – без темных закоулков или мрачных тайн, над которыми, как оказывается, она поневоле ломала голову, когда они были не вместе. Люси натянула старый желтый плащ, принадлежавший когда-то Ремингтонам, может, даже Бри, и оставленный в гардеробе наверху, и вышла на мокрую траву. Но не направилась к лесу, а повернула к трехакровому скалистому участку к северу от дома, про который не знала, был ли он частью собственности хозяина дома. Когда Люси достигла вершины, то вся запыхалась.

Панда стоял на краю обрыва, на своем, как она пришла к выводу, привычном месте. В короткой серой непромокаемой куртке и джинсах. Голова непокрыта, волосы влажные и взъерошены ветром.

– Я пропустила прошлой ночью свою дозу секса, – заговорила Люси. – Подумываю тебя уволить.


Панда понимал, что она лезет в драку, но надеялся выиграть немного времени до того, как начнутся разборки. Дерьмо. Если он вскорости не уберется из этого места – подальше от нее – то точно сорвется. Он пытался уговорить Темпл прервать контракт, но она отказалась. Когда все кончится, он вернется к тому делу, что у него выходило лучше всего: будет защищать клиентов от реальной опасности.

Ветер задрал полу куртки.

– Я бы не советовал тебе меня увольнять, – сказал он. – У меня есть секс–запись.

Люси даже не улыбнулась. В желтом плаще с черной окантовкой на капюшоне, наброшенном на нелепую прическу, и с подвернутыми на три дюйма черными манжетами она походила на мокрого шмеля.

– Ты врешь, – сказала она. – Скажи, с чего ты устроил представление, когда увидел Бри?

– Разве я бы солгал насчет такой серьезной вещи, как секс–запись?

– Да на раз. Я знаю, что семья Бри владела этим домом. Она мне рассказала.

Ему следовало самому выяснить, что женщина по имени Бри, которую навещала в коттедже Люси, и Сабрина Ремингтон Уэст – одно и то же лицо. Но эта тупая работа совсем лишила его разума.

– Видеокамеры крошечные, – опять увел он в сторону. – Я умею их отлично прятать.

Снова никакой улыбки. Она настроилась всерьез, и ему это не нравилось.

– Бри говорила, что никогда с тобой не встречалась, – продолжила Люси. – Тогда почему ты сорвался с места?

Панда придумал наиболее правдоподобное объяснение:

– Она напомнила мне старую подружку.

– Какую старую подружку?

Стараясь не обращать внимания на блеск дождевых капель на щеке Люси, он прибег к насмешке:

– Я же не спрашиваю тебя о твоем бурном прошлом. Оставь и мое в покое.

– Ты не спрашиваешь о моем бурном прошлом, потому что знаешь, что просто впадешь в спячку, если я начну о нем рассказывать. – Она запнулась. – Его уж точно собираюсь привести в порядок.

Панда нахмурился:

– Ты рассказала этой женщине, кто ты такая. Ты в самом деле думаешь, что она не проболтается?

– Она молчала месяц. Не считая сомнительной компании Темпл, Бри единственная моя подруга на острове.

Какое ему дело?

– Кому здесь нужны друзья? – сказал он. – Мы все тут на пару недель. – Он усилил свои доводы. – Ты слишком сближаешься с людьми. Ездишь по всему городку, куда хочешь, говоришь, с кем попало. Это неразумно.

– Я люблю поболтать, и разговор сейчас не обо мне, а о тебе. И если ты не хочешь сказать правду, я сама начну копать. Поверь, у меня куда мощнее ресурсы, чем какой-то Гугл.

Панда волновался, что она подходит так близко к обрыву, но если он ей скажет отойти, то она расшибет ему башку. Его затопила тоска по той спокойной, покладистой особе, которую когда-то встретил.

– На кой это тебе сдалось? – спросил он.

– Не люблю секретов.

– Оставь это в покое, Люси.

Она откинула капюшон:

– Вот что я думаю. Наверно, ты как-то связан с семьей Ремингтонов. Вот почему ты купил этот дом и почему не хочешь тут ничего менять.

– У этого дома есть корни, а у меня нет. Поэтому он мне нравится. И поэтому я не спешу избавиться от стола, которым ты так одержима.

Слава богу, Люси отошла на несколько шагов от края скалы.

– Может, и так, – согласилась она. – А теперь расскажи остальное.

Черта с два он расскажет ей остальное! Глядя на ее фигурку, облепленную под ветром этим желтым плащом, Панда не мог вообразить, как выворачивает свое нутро и рассказывает все это дерьмо. О Кертисе, об армии, каково это, будучи копом, заходить в какую-нибудь похожую на крысиную дыру квартирку и говорить матери, что ее ребенок мертв. Как чувствовать себя неспособным доверять себе. Он, скорее, сказал бы, какая она красивая. Даже со спутанными волосами и фальшивой татуировкой, которая не смогла разрушить нежную решительность этого лица или обаяние глаз с зелеными искорками.

Панда напомнил себе, что вся эта нежность, эта сила духа предназначены кому-нибудь другому. Тому, кто не провел долгие годы, копаясь в грязи на безвестных задворках. Тому, кто никогда не причинит ей боль.

– Нечего рассказывать. – Он протянул руку и поднял капюшон Люси, пролив воду ей за шиворот. – Ты выложила суть нашего романа. Только не говори, что прониклась ко мне любовью и нежностью.

Он присмотрелся к ней, не будучи уверен, что там хотел разглядеть, – и при виде неизменившегося выражения ее лица испытал одновременно облегчение и разочарование.

– Я влюбилась в твое тело, – согласилась она. – Даже если ты стал выглядеть, как плакат, предупреждающий об опасности злоупотребления запрещенными анаболиками. Тело у тебя действительно потрясающее, разве что кроме той части, что находится между ушами.

Она была так полна жизни, была такой умницей. И совсем запутавшейся. Долгие годы она втискивалась в шаблоны, которые ей совсем не подходили, стараясь изо всех сил быть идеальной дочерью, и теперь барахталась, пытаясь отыскать опору. Что касается их двоих… Несмотря на ее трепотню об этом глупом списке «шиворот-навыворот», Люси не была создана для отношений, ведущих в никуда. Ей нужна настоящая близость, то, что он дать ей не мог. И, черт возьми, если она не подумает о себе, он сделает это за нее.

Панда превратил улыбку в подобие плотоядной усмешки:

 – Ты страстная штучка, малышка. Настоящая фурия, если разденешься, но в одежде просто заноза в заднице. Если хочешь настоящих отношений, скидывай трусики.

Она вздрогнула и заморгала от его хамства. Желудок у Панды скрутило, но он вел себя, как считал нужным. Все же ему пришлось собрать всю волю, чтобы не обнять ее и не сцеловать эти капли дождя с ее щек.

– Занятно. – Она снова откинула капюшон и вздернула подбородок. – Храни свои тайны, Панда. Мне не так уж сильно все это нужно.

И исчезла, оставив его в самом поганом настроении.


Небо прояснилось. И Люси позволила Тоби уговорить ее выбраться с ним на лодку Майка Муди. Ее не очень-то привлекала идея провести день, вдыхая его запах одеколона а–ля продавец, но все же куда лучше, чем бесцельно слоняться по дому.

Неужели Панда верит, что она не способна ничего разглядеть сквозь это дерьмо – рассчитанные оскорбления и нелепые колкости? Это что, его способ напомнить ей, чтобы держалась от него подальше, будто ей нужно напоминать? Ясно как день, что их отношения – очередная галочка в ее списке, но, не желая  делиться секретами, Панда лишь заставлял Люси делать то, что ей не хотелось: слишком много думать о нем.

Она выдавила улыбку, когда они с Тоби подошли к просторной сине–белой моторной лодке, пришвартованной у муниципальной пристани. Глаза Тоби светились от ожидания.

– Разрешите подняться на борт?

– На борт подняться разрешаю.

Майк обнажил в улыбке прекрасные белоснежные зубы. На нем были шорты цвета хаки, белая рубашка поло с зеленым логотипом и парусиновые туфли. На загорелой шее на ремешке висели дорогие солнцезащитные очки «Рево».

Люси сменила свои страшные шмотки на черный купальник и белый трикотажный сарафан, но колечко в носу оставила. Майк забрал ее сумку с защитным кремом, полотенцем, бейсболкой и купленным в «Пейнтид Фрог» печеньем. К сожалению, капитан также протянул ей руку, чтобы помочь взойти на борт, однако ядовитый одеколонный запах, который Люси помнила, явно отсутствовал, наравне с золотым браслетом и кольцом на окончание колледжа.

– Рад, что вы смогли прийти сегодня к нам, мисс Джорик.

Люси расстроилась:

– Бри сказала вам, кто я.

– Нет. Помните, я все никак не мог вспомнить ваше лицо? Наконец, две недели назад меня осенило. – Он показал на татуировку дракона: – А вы очень хорошо замаскировались.

Тоби помчался на корму проверить орудие лова. Люси вытащила бейсболку из сумки:

– В городке меня никто не узнает, значит, новости еще не распространились.

– Я так понимаю, что если бы вы хотели, чтобы люди о вас знали, вы им уже сказали бы, – откровенно заявил он.

Его открытость действовала освежающе, и Люси поймала себя на том, что отношение ее к мистеру Муди потеплело.

Как только они отошли от причала, Майк разрешил Тоби взять штурвал. Они обогнули южный конец острова. Когда лодка подошла ближе к берегу, Тоби взялся за удочку и под руководством своего друга начал забрасывать. Люси пошла на другой борт поплавать и выкинуть Панду из головы.

Следующие несколько часов прошли весело, но рыба так и не клевала. В конце концов, Тоби отказался от этой затеи и пошел сам поплавать. Отдыхая на палубе, Люси пришла к мысли, что ее первое впечатление о Майке оказалось ошибочным. Он совсем не притворялся. Просто этот приятный с виду общительный продавец был из тех людей, что искренне подмечают в любом самое лучшее, даже в шестнадцатилетнем подростке, который, набирая смс-ку подружке, врезался сзади в «кадиллак» Майка на прошлой неделе.

– Все тинейджеры горазды делать глупости, – говорил он, пока они стояли на якоре, а Тоби плавал с трубкой под водой. – И я таким тоже был.

Люси улыбнулась:

– Насчет вас не верится.

– Боюсь, что это правда. Просто спросите Бри.

Люси не нашлась, как повежливее сказать, что Бри никогда о нем не упоминала, но Большого Майка на мякине не проведешь, как оказалось.

– Она ведь не говорила обо мне, да?

– Вообще-то, нет.

Он расстегнул молнию на сумке–холодильнике.

– Я вырос на этом острове. Кроме времени учебы в колледже, я провел здесь всю жизнь. – Они подпрыгнули на волне от проплывшего мимо быстроходного катера. – Мои родители были пьяницами – и ничего не могли с собой поделать. Я же был большим неповоротливым олухом, который понятия не имел, как завести друзей. – Он вытащил пакет с сандвичами, купленными в гастрономе на острове, и положил на стол, устроенный на палубе. – Бри была девчонкой из компании приезжавших на лето подростков. Каждый год я считал дни, когда она приедет с братьями. Они были отличные ребята. Именно на таких мне хотелось походить. Всегда знать, что сказать, всегда вписываться в компанию. Но больше всего я ждал Бри. – Он вытащил из холодильника бутылку «Совиньон Бланш» и взял штопор. – Видели бы вы ее тогда, такая жизнерадостная всегда, хохотушка, не то что сейчас, печальная и напряженная. Она не ходила, а танцевала.  – Он вытащил пробку. – Будущая мать Тоби, Стар, считалась самой красивой девочкой на острове, но когда поблизости появлялась Бри, я ни на кого больше не мог смотреть, хотя знал, что она для меня слишком хороша.