– Они могут его убить?

Раджид, пожав плечами, произнес спокойно, хотя на душе у него было совсем не легко:

– Иншалла, все в руках Господних.

– Понимаю: что предрешено, то предрешено, – молвила она горько. Ей хотелось бы, чтобы и она была той же веры, что и этот араб, дабы безропотно принимать мысль о том, что смерть человека предопределена уже в час его рождения, и поскольку никто не в силах изменить свою судьбу и соответственно нет смысла восставать против сего установленного свыше порядка, то нечего и бояться грядущего.

Но Чина боялась, и так, как никогда в жизни. Увидев Этана, она ощутила панический страх, но не за себя и не за Брэндона с Филиппой.

Этан, повернув голову, посмотрел с нахмуренным видом в ее сторону. Потом пошел к ней решительным шагом.

– Я хочу, чтобы вы сделали для меня кое-что, прежде чем я покину корабль, – произнес он холодно.

Чина посмотрела на него с опаской.

– Что именно?

– Мне хотелось бы, чтобы перед тем, как мы расстанемся, вы соединились, к своей радости, супружескими узами с Дарвином Стэпкайном, – проговорил Этан строгим, не терпящим возражений голосом. – Я как исполняющий обязанности капитана этого судна – единственный здесь, кто вправе совершить церемонию бракосочетания, и поэтому.... Что с вами? Разве это не то, о чем вы давно уже мечтали?

– Нет... Да... То есть я никогда...

– Господи помилуй, Чина, – сказал нетерпеливо капитан Бладуил, – у меня нет времени вести тут с вами дискуссии! Рискуя впасть в мелодраматический тон, замечу все же, что, возможно, отправившись на «Звезду лотоса», я уже не вернусь, и мне, естественно, хотелось бы быть уверенным в том, что о вас будет кому позаботиться в сл}?гае, если вы носите моего ребенка.

Волна краски прокатилась по лицу Чины от шеи до волос. Она уставилась на него озадаченно, охваченная надеждой, что, может быть, так оно и есть.

Видя выражение ее лица, Этан невольно засмеялся, хотя и горьким смехом.

– Вам что, никогда не приходило в голову ничего подобного? Вы же должны понимать, что иногда, когда мужчина и женщина...

– Не надо, – едва слышно прошептала Чина. – Не надо, прошу вас! – И, помедлив немного, спросила: – Вы действительно хотите, чтобы я вышла за него замуж?

– Моя милая юная леди, вы приложили немало усилий, чтобы убедить меня, насколько отвратительной кажется вам сама мысль о замужестве с бывшим контрабандистом, поставлявшим нелегально товары в Китай. Что же касается Дарвина, то его, насколько мне известно, вы выбрали сами.

Глубоко вздохнув, Чина решила впервые в своей жизни солгать, и к тому же спокойно и преднамеренно. Не только потому, что не было у нее иного пути прекратить разговор о бракосочетании: она осознала внезапно, сколь глупо себя вела, когда вздумала вдруг выйти замуж за Дарвина Стэпкайна, и решила раз и навсегда покончить с этим.

– Послушайте, Этан, Дарвин и я не можем пожениться, – выпалила она. – Я узнала от матери, что мы с ним состоим в кровном родстве. Видите ли, у моего отца были любовницы не только из китаянок, но и...

– Все ясно, – перебил ее Этан. Хотя Чина явно хитрила, что было бы не столь уж сложно обнаружить, он принял все на веру, поскольку в данный момент ему было не до критического осмысления ее слов: он испытывал огромную тревогу за ее судьбу и подумывал о том, не совершает ли он фатальную ошибку, стремясь встретиться со своим врагом на борту «Звезды лотоса». Впрочем, последнего он не мог предотвратить, поскольку был одним из немногих европейцев, встречавшихся с Ванг Тохом лицом к лицу, понимавших, на что способен его тонкий, изощренный ум, и знавших его тактические приемы, к которым он, несомненно, прибегнет, как только Этан потребует освободить юных Уорриков.

– Если вы хотите, чтобы у ребенка, коли он появится на свет, было имя, – продолжала Чина, с трудом подбирая слова, – то почему бы не сделать так, чтобы он был вашим? То есть чтобы вы считались его отцом?

Голубые глаза капитана моментально придвинулись к ее лицу.

– Что вы имеете в виду, Чина? – произнес он. Голос его прозвучал крайне напряженно, чего ей ни разу еще не приходилось наблюдать, разговаривая с ним.

Но она не успела ответить, потому что внезапно раздался тревожный вопль впередсмотрящего, и Чина, обернувшись, увидела надвигавшуюся на них из темноты огромную тень. Это была лорча. Нарисованные на ее носу страшные глаза придавали ей жуткий, демонический вид. Душа у Чина ушла в пятки.

– Этан... – это все, что смогла она сказать, ибо Бладуил, не дав ей договорить, схватил ее за руку и увлек за собой вниз. Втолкнув Чину в каюту, он вложил в ее руку пистолет.

– Вы умеете с ним обращаться? Она кивнула.

– В таком случае запритесь изнутри. Стреляйте в каждого, кто попытается проникнуть сюда. И ни в коем случае не выходите из каюты, пока я не вернусь. Вы поняли меня?

– Что? Неужели Ванг Тох...

Дальнейшие ее слова заглушили выстрелы из мушкетов. Приглушенные крики и топот ног, последовавшие за пальбой, могли означать только одно: «Орион» брали на абордаж.

Сердце Этана сжалось при виде ужаса, отразившегося в глазах Чины, но в данный момент он ничем не мог ей помочь. Поспешив наверх, он увидел, что команда «Ориона» подверглась нападению со стороны китайских пиратов, вооруженных кортиками и ножами, и без колебаний разрядил свой пистолет в лицо набросившегося на него типа. Потом рукояткой разряженного оружия ударил в челюсть другого бандита и понял по звуку, что раздробил ему кость. Подобрав у мертвеца кортик, он начал пробивать себе дорогу к трапу, где и занял позицию, чтобы преградить путь к каюте Чины. Ловко увернувшись, когда на него напал еще один китаец, он сделал удачный выпад и прикончил его, преисполнившись холодной решимости никому не позволить спуститься на нижнюю палубу.

Китаец, вскарабкавшийся на крышу рубки прыгнул на него сверху, но Этан схватил его за горло и, швырнув на палубу, услышал, как у того хрустнула шея. По главной палубе неслись с дымящимися в темноте мушкетами матросы. Этан увидел сквозь пороховой дым Дарвина Стэпкайна. Молодой человек, прицелившись, выстрелил в центр рукопашной схватки и тут же внезапно согнулся с искривленным лицом, так как в бок ему вонзился кортик. Не покидая своей позиции, Этан вытащил нож, припрятанный в складках его одежды, и послал его с жестким хладнокровием в горло пирата, склонившегося над неподвижным телом Дарвина.

Корчась и стеная, китаец упал. И тут на Этана набросился вынырнувший из темноты другой пират и нанес ему кортиком скользящий удар по голове, однако прежде чем смертоносное лезвие успело довершить свое дело, оно выпало из рук бандита, повалившегося с хрипом на землю. Рядом с китайцем стоял Раджид. Вытащив неторопливо нож из спины поверженного противника, араб произнес с суровым видом традиционное свое «салям» и исчез в дымной темноте.

Отирая кровь и пот со лба и глаз, Этан огляделся вокруг и понял, что положение его команды безнадежно. Хотя палубу устилало множество мертвых китайцев, еще большее их число, словно стаи крыс, перепрыгивало через борта «Ориона», чтобы занять место убитых и неумолимо продвигаться вперед плотными рядами, остановить которые было практически невозможно.

С несвойственной ему нерешительностью Этан вдруг подумал о том, не пора ли сдаваться. Может быть, следует признать поражение сейчас, когда еще не все его люди погибли? И как лучше всего обеспечить безопасность Чины: сражаясь до последнего или положившись на то, что кровопролитие должно вот-вот прекратиться и тогда уже никто ее не тронет?

Взгляд его затуманился, рана на голове ныла. И он понял, что не может, будучи в таком состоянии, доверять самому себе и принимать ответственные решения. Продолжая наносить удары, чтобы отразить нападение китайцев, осмелившихся приблизиться к трапу, он слышал, что шум битвы начал стихать, и увидел затем, как китайцы разоружали еще оставшихся в живых его людей и сгоняли их, словно стадо, к стене кают-компании.

Внезапно на корабле наступила тяжелая тишина, нарушаемая только завыванием ветра в снастях и ужасными стонами раненых, многие из которых находились при смерти. Этан опустил кортик и, шатаясь, подошел к своим людям.

– Я желаю говорить с вашим хозяином, – обратился он на кантонском наречии к проходившему мимо китайцу, вооруженному ножом.

Тот с готовностью отправился сообщить своему господину о его просьбе. Этан от пульсирующей боли в голове закрыл глаза. А когда открыл, то забыл обо всем: о мертвых и умирающих, о своей боли и о том, что его корабль захвачен шайкой кровожадных бандитов Ванг Тоха. На палубе, у самого трапа, стояла с побледневшим лицом Чина Уоррик.

Девушка долго с ужасом прислушивалась к звукам сражения над своей головой. Пронзительные вопли раненых, яростные крики, глухие удары и лязг смертоносного металла жутким эхом врывались в тишину каюты, и она с трудом заставила себя не затыкать уши, чтобы не слышать более ничего. Заперев сперва дверь, как говорил ей Этан, она затем несколько раз ее отпирала, но переступить порог не решалась, поскольку не знала, как следует ей повести себя в сложившейся ситуации: то ли по-прежнему оставаться внизу, то ли поспешить наверх, чтобы оказать посильную помощь Этану и его команде.

Когда шум жестокого сражения наконец утих и наступила звенящая тишина, Чина немедленно направилась к трапу. Вступив на палубу с тяжелым дуэльным пистолетом в руке, она тут же заметила Этана, и сердце ее содрогнулось от ужаса при виде его окровавленного лица.

Они стояли и смотрели молча друг на друга, не в силах произнести ни слова. Чина не обращала ни малейшего внимания на сновавших вокруг китайцев. Она видела только одно – изможденные, обезображенные болью, обострившиеся черты лица Этана. А тот тем временем думал, как ни нелепо это, о том, сколь прекрасна она – вот здесь, среди следов кровавой бойни, развернувшейся на палубе «Ориона». Эта мысль прояснила внезапно его ум, и он ощутил приступ дикого гнева.

– Черт побери, разве не велел я вам оставаться внизу? – проговорил Этан хрипло. Чина, вглядываясь в его худое, обожженное солнцем лицо, едва узнаваемое из-за крови и синяков, которые начали уже распухать и темнеть, почувствовала, как ее сердце сжалось в груди, и поняла с пугающей ясностью, что для нее нет никого на свете дороже его.

– О, Этан, твое лицо! – прошептала она, и ее тихие слова моментально положили конец его громогласным нотациям. – Тебе ведь очень больно, да?

Этан не успел ответить, отвлеченный звуком трущейся о дерево веревки. Быстро повернувшись, он увидел, как два матроса под присмотром вооруженных китайцев опускают за борт корабельную сеть. Минуту спустя к «Ориону» подошла отделившаяся от лорчи маленькая шлюпка. Сидевший в ней худой китаец в вышитой шелковой одежде подгонялся наверх в сетке и затем не без труда перевалился через борт на палубу.

Один из охранников указал рукой на Этана, и пожилой китаец, неспешно подойдя к нему, поклонился с суровым видом и затем указал плавным жестом своей покрытой голубыми жилами руки на уложенные в ряд тела убитых.

– Ванг Тох надеется, что урок усвоен, не так ли? – произнес он, используя, как и все китайцы в разговоре с европейцами, «пиджин-инглиш» – ломаный англо-китайский жаргон. – Мы можем послать во много раз больше воинов: для нас не имеет значения.

– Урок полностью усвоен, – ответил Этан ровным тоном, чем вызвал на старом, только что таком спокойном и непроницаемом лице китайца какое-то подобие удивления, тотчас же, однако, улетучившееся.

– Вы немедленно отправитесь к Ванг Тоху, согласны?

– Согласны, – сказал Этан и почувствовал вырвавшуюся из самых глубин его души горячую ненависть к проклятому Ванг Тоху. Ему не было никакой нужды доказывать свое превосходство над «Орионом». Мало того, что на «Звезде лотоса» было раз в десять больше вооруженных людей, чем здесь, на ее борту находились еще Брэндон и Филиппа Уоррик, и Ванг Тох не мог не знать, что Этан с готовностью выполнит любые требования в обмен на обещание не подвергать опасности жизнь детей. Так что вполне можно было бы избежать гибели матросов «Ориона», и учиненная на борту этого судна бойня явилась исключительно следствием того, что мандарин обожал кровавые схватки и убийства.

– Ванг Тох желает видеть остальных, – проговорил повелительно китаец.

Этан, не ожидавший такого поворота событий, почувствовал, как по лбу его заструился холодный пот. Каких остальных? Ванг Тох вряд ли знал, что на борту «Ориона» находится Чина Уоррик, и уж наверняка мог только догадываться о том, что клипером вместо капитана Тилера Крю командует Этан.

Сделав вид, что вопрос не является для него неожиданным, он холодно спросил:

– Каких остальных, хейя?

Китаец медленно обвел слезившимися глазами пленников.

– Нужно девушку, – произнес он коротко, бросив взгляд на Чину, которая стояла с мертвенно-бледным лицом рядом с Раджидом.

– Девушка не пойдет, – отозвался немедленно Этан, понимая, что данный вопрос был заранее решен, хотя китаец и прикинулся, будто бы ему только сейчас пришла в голову эта мысль. – Девушка останется здесь.