— Если вы сожмете букет чуть сильнее, стебли сломаются.

Кэролайн залилась краской.

— Я собиралась поставить их в вазу. — Она взглянула на Энтони и заметила, что тот очень смущен.

— Приятный знак внимания, — обратился князь к Энтони. — Кажется, я не имел удовольствия познакомиться с вами. Князь Николай Северьянов, к вашим услугам.

— Энтони Дэвисон. — Молодой человек поклонился. — Мы с вами встречались несколько раз на приемах, ваше сиятельство, но не были представлены друг другу.

— Весьма польщен. — Северьянов улыбнулся холодно и чуть насмешливо.

Кэролайн ощутила неловкость. Эти мужчины казались соперниками, что, конечно, полный абсурд.

— Я вернусь сию минуту. — Девушка направилась в кухню, налила воду в фарфоровую вазу и поставила в нее лилии. Ее охватило смятение. «Успокойся, — приказала она себе. — Он обычный мужчина, хотя и поразительно красивый, но при этом совершенно испорченный и без всяких моральных принципов. К тому же завсегдатай борделей!»

— Ты что, разговариваешь сама с собой? — удивился Джордж, войдя в кухню.

— Ты застал меня врасплох, — весело отозвалась Кэролайн.

— Едешь кататься с ним?

— Да.

— Я не одобряю этого, Кэролайн.

— Почему?

— Он играет с тобой. Ты сама говорила, что князь — безнравственный человек, распутник. Он хочет тебя использовать и причинит тебе боль.

Кэролайн задумалась. Она только что пришла к тем же выводам. У князя нет честных намерений по отношению к ней. Правда, девушка и сама не знала, что имеет в виду под честными намерениями. Князь — мерзавец. Он использует женщин, ходит к проституткам, пренебрегает женой. Отец, конечно, высказался о нем слишком резко. Но Кэролайн понимала, что он, пожалуй, прав. Северьянов хочет овладеть ею, и больше ничего.

Кэролайн стало трудно дышать. Надо взять себя в руки, ведь она — благоразумная женщина. Нет, наверное, недостаточно благоразумная, ведь ее охватило искушение принять его ухаживания. Кэролайн вздохнула.

— Ты, конечно, прав… — сказала она отцу, напомнив себе, что страсти ее не волнуют. И с чего только они возникают? Нет, ей понятна лишь настоящая любовь — такая, какая связывала ее отца с матерью. Правда, это редко встречается.

— Хорошо, — улыбнулся Джордж. — Рад, что ты образумилась. Хочешь, я сам скажу Северьянову, что ты занята и не сможешь поехать с ним на прогулку?

— Папа, это было бы неучтиво. Я уже обещала. А кроме того, надеюсь узнать что-нибудь полезное для своей очередной статьи.

— Кэролайн, я никогда тебе ничего не запрещал! — воскликнул Джордж.

Она вздернула подбородок.

— В таком случае не делай этого и сейчас. Мне восемнадцать лет. По закону я несовершеннолетняя, но мы с тобой знаем, что я — взрослая и здравомыслящая женщина. Тебе известно, что я разбираюсь в людях. А если он допустит вольности, я дам ему отпор. Впрочем, князь не из тех, кто принуждает женщин к чему-либо дурному, папа.

— Я верю тебе и всегда верил, но не полагаюсь на порядочность князя.

Кэролайн махнула рукой.

— Вздор! Тебе не о чем беспокоиться. — В тот момент она была в этом уверена.

Северьянов, поддерживая Кэролайн под локоть, подсадил ее в кабриолет. Ей хотелось бы, чтобы его прикосновения не действовали на нее так сильно. Он опустился на сиденье рядом с девушкой, прикасаясь к ней крепким бедром, улыбнулся и взял в руки вожжи.

Вспомнив предостережения отца, Кэролайн немного отодвинулась от него и увидела Энтони Дэвисона. Тот смотрел на них с порога книжной лавки в полном смятении. Ей стало жаль его. Она улыбнулась ему и помахала рукой. Кабриолет тронулся. Девушку качнуло к Северьянову.

— Бедняга! Ваш поклонник очень огорчен, что вы уезжаете со мной, — заметил князь.

— Он вовсе не мой поклонник. — Кэролайн поняла, что бесполезно отодвигаться от него.

Северьянов сидел в непринужденной позе, будто править лошадьми не стоило ему ни малейших усилий. Он небрежно вытянул ногу, и эта нога то и дело прикасалась к девушке.

— Вот как? Значит, каждый покупатель приносит вам цветы?

Кэролайн покраснела.

— У меня, кажется, слишком много клиентов, которые покупают книги для своих сестер.

— Весьма странно.

И тут Кэролайн вздрогнула от неожиданности, увидев на сиденье свернутую газету. Князь перехватил ее взгляд.

— Наверное, вы всегда в курсе всех событий, — сказал он.

Кэролайн надеялась, что эта газета не «Морнинг кроникл». Она решила до последнего вздоха не признаваться, что Брайтон и есть Коппервилл. Вспомнив, что сейчас она Кэролайн, девушка чуть не вскрикнула от радости. Значит, сегодня разоблачение ей не грозит!

— Стараюсь быть в курсе. — Кэролайн прочитывала хотя бы одну газету ежедневно. Иначе ей не удалось бы поддерживать свою репутацию.

— Гм-м. Какая же газета вам по вкусу?

— «Таймс».

— Вот как? — удивился князь. — Никогда бы не подумал. «Таймс» — весьма консервативная газета. Ею руководят тори и читают ее тоже тори. А вы, полагаю, сторонница вигов.

Конечно, она была сторонницей вигов.

— Я читаю «Таймс», поскольку считаю необходимым знать, что думает, говорит и собирается предпринять оппозиция.

Князь бросил на нее восхищенный взгляд. Однако Кэролайн заподозрила, что он играет с ней как кошка с мышонком.

— Весьма разумно, — заметил Северьянов.

И тут девушка весьма отчетливо уловила в его взгляде нечто мефистофельское. Он что-то знает, но помалкивает! Они въехали в парк. Вообще-то Кэролайн терпеть не могла «Таймс», а передовицы частенько выводили ее из себя.

— А я предпочитаю «Морнинг кроникл», — вдруг сообщил князь.

У нее екнуло сердце. В этот момент они свернули на широкую дорогу, по которой двигались вереницы карет, колясок, ландо и фаэтонов, а также всадники, прогуливающиеся парами и поодиночке. Дорожку по обе стороны окаймляли высокие дубы с густыми кронами. Полянки покрывала зеленая трава, усеянная веселыми маргаритками.

Неужели князь на что-то намекает? Он не может связать ее с Коппервиллом, если только не знает, что она — Брайтон. Но ведь если бы Северьянов знал это, он никогда не повез бы ее в бордель — этот человек не способен на такой безответственный, аморальный поступок.

— А я думала, что вы предпочитаете «Таймс», — сказала Кэролайн, размышляя, прочел ли он «Ночные бабочки».

— В «Кроникл» печатают много забавного, — отозвался Николас. — Кстати, я захватил с собой последний номер. Если хотите, можете взглянуть.

Кэролайн, насторожившись, сделала попытку сменить тему:

— Когда вы успеваете читать? Наверное, у вас, как у посланца царя, очень много дел? Он усмехнулся.

— Я из тех, кто мало спит, но, несмотря на это, чувствую себя отлично. Каждое утро, чем бы я ни занимался накануне, я встаю около шести, выпиваю чашку чая, при этом бегло просматриваю газеты, затем еду прогуляться верхом. А во время завтрака читаю газеты более основательно.

Теперь Кэролайн не сомневалась, что князь прочел статью Коппервилла в сегодняшнем номере «Кроникл».

— Завидую вашей жизнестойкости. — Она улыбнулась.

— Ну и словечки вы выбираете! — Князь искоса взглянул на нее.

— Не понимаю, какие именно.

Он улыбнулся ей, но ответить не успел, потому что с ним поздоровался ехавший навстречу всадник.

— Добрый день, ваше сиятельство. — Дородный, коренастый джентльмен прикоснулся к полям шляпы и беззастенчиво впился взглядом в Кэролайн.

— Добрый день, — ответил Северьянов.

— Он хотел бы знать, кто я такая, — заметила Кэролайн.

— Да, просто умирает от любопытства. — Ситуация явно забавляла Северьянова.

Кэролайн вдруг подумала, что князь, как и она, насмешливо относится к некоторым причудам светского общества.

Вслед за всадником двигалось открытое ландо с кучером на козлах. В нем сидели две элегантные, привлекательные леди. Обе они во все глаза уставились на Северьянова и Кэролайн.

— Добрый день, ваше сиятельство, — улыбаясь прощебетали дамы, когда их коляска поравнялась с кабриолетом Северьянова. Одна из них кокетливо помахала ему затянутой в перчатку ручкой.

— Добрый день, — с улыбкой ответил князь.

Вторая дама, миловидная пухленькая брюнетка, хихикнула и покраснела. А первая, вытянув шею, уставилась на Кэролайн.

— Все теряются в догадках, с кем вы гуляете, — заметила девушка.

— Вечером для сплетников найдется работа. Они выскажут самые невероятные предположения по поводу моей спутницы.

— Наверное, знать всегда проявляет интерес к тому, с кем… путаются люди их круга?

— Вы, однако, мастер выбирать образные словечки, — удивился князь.

— О чем вы?

Северьянов не ответил на вопрос.

— У членов царской семьи положение еще хуже. Мне, например, нельзя проспать утром, иначе какой-нибудь дотошный газетчик сообщит всем, что я при смерти.

— Вы не преувеличиваете?

— Ничуть. Но мы, Северьяновы, привыкли быть в центре внимания: за нами следят, пристают с вопросами, нас выслеживают и без конца сплетничают о нас. Это проза придворной жизни. Надо только не терять чувства юмора. Думаю, у большинства подобных людей жизнь слишком бесцветна, поэтому они так болезненно интересуются подробностями моей.

Смущенной Кэролайн хотелось немедленно опровергнуть его предположение, заявить, что она живет полной жизнью. А следила за ним вовсе не потому, что ей скучно.

— Неудивительно, что обычный человек смотрит снизу вверх на такого вельможу, как вы. Однако это не означает, что наша жизнь пуста и неинтересна. Просто мы проявляем естественное любопытство к жизни знатных людей.

— Неужели? А вот вам я интересен, Кэролайн? — вкрадчиво спросил князь.

Она покраснела и опустила глаза, чтобы не встречаться с его проницательным взглядом.

— Конечно, интересны. Я никогда прежде не видела так близко русского князя и вот теперь катаюсь с ним в парке, будто мы старые друзья! — Он молчал. — Ну, может, не как старые друзья, а как новые.

— Опыт подсказывает мне, что дружба между мужчиной и женщиной — явление необычное.

— Мой опыт говорит о другом, — поспешно возразила девушка.

Князь усмехнулся.

— Уверен, у вас богатый опыт. Скажите, Кэролайн, много ли у вас друзей-мужчин? Я говорю о платонических отношениях.

— Мало. Мой самый большой друг — мой отец.

Князь кивнул.

— Понятно. Значит, сдаетесь?

— Нет! — воскликнула Кэролайн, но, услышав добродушный смех князя, успокоилась и почувствовала, что ей хорошо с ним.

— Наверное, всех удивляет, что вы пригласили дочь книготорговца прокатиться по парку? Он пожал плечами.

— Вполне возможно, но я всегда делаю то, что мне нравится.

Слова его звучали весьма высокомерно. Чуть повернув голову, Кэролайн внимательно посмотрела на профиль князя. Нетрудно догадаться, почему женщины без ума от него. Он иностранец, и уже это необычно. Князь принадлежит к царской семье, что будоражит воображение. А еще он сильный, самоуверенный и откровенно чувственный. Но она не станет одной из многих жертв его обаяния. Проще, конечно, было бы, если бы князь был не так привлекателен.

— Сегодняшний номер «Кроникл» особенно интересен, — вдруг сказал Северьянов. — Вы еще не читали?

Кэролайн насторожилась.

— Нет.

— Нет? Уж не проспали ли вы сегодня? — Князь украдкой поглядывал на нее. — Значит, вы не прочли одну из самых забавных статей.

«Он не может знать, что я — Коппервилл, — успокаивала себя Кэролайн. — Хотя его слова звучат весьма подозрительно».

— Вы побледнели, мисс Браун. Что-то не так? — Не дождавшись ответа, князь свернул с дороги. Кабриолет пересек зеленую лужайку, окаймленную дубами, и остановился в отдалении от дороги. — Кэролайн?

— Все хорошо. — Она успела овладеть собой, но теперь тревога ее усилилась, потому что они остались наедине. Князь бросил вожжи и обнял девушку за плечи.

— Вы плохо выглядите. Похоже, что-то вас напугало. Я этому причиной? — Взгляд его был загадочен.

Кэролайн, прижатая к его боку, испытывала самые разнообразные ощущения: силу его руки, обнимающей ее за плечи, едва уловимый аромат одеколона — свежий и приятный, с оттенком корицы. Лицо князя она видела совсем близко, в нескольких дюймах от себя. И тут Кэролайн отчетливо вспомнила мрачные предостережения отца и свои собственные подозрения относительно намерений князя

— Я чем-то напугал вас? — тихо спросил он.

Сердце у Кэролайн учащенно забилось. Ей стало жарко. В голове царила сумятица. Она понимала, что следует возмутиться, потребовать, чтобы он убрал руку и немедленно вернулся на дорогу. Но ведь ничего плохого не случится, если он поцелует ее? Всего один раз! За всю свою жизнь она целовалась лишь однажды и удовольствия не испытала.

Кэролайн облизнула губы.

— Нет, я не испугалась. Просто сегодня забыла поесть. — Она понимала, что теперь нужно попросить князя отвезти ее домой.