Бренда Джойс - Великолепие

— Мне пора.

Горячий взгляд золотистых глаз задержался на ее губах. Он опустил руку.

— В дальнейшем, если захотите поработать в библиотеке, предупредите меня.

Кэролайн поняла. В дальнейшем если она придет сюда, то его здесь не будет. Это разумно. Так и должно быть. Девушка знала, что, приняв предложение князя, придется постоянно избегать соблазна.

— Может, вы распорядитесь, чтобы в моей комнате поставили небольшой письменный стол? — попросила она.

— Отличная мысль, — сказал он, однако, судя по тону, такое решение его не обрадовало.

— Доброй ночи, — промолвила Кэролайн.

Князь поклонился.

Кэролайн, выходя из библиотеки, ощущала на себе его взгляд.

«Интересно, что произошло бы, если бы я осталась? — подумала она, торопливо направляясь в свою комнату. — Кого ты пытаешься обмануть? — пожурила она себя. — Ведь отлично знаешь, что произошло бы».

— Что-то ты мрачный, Ники, — заметил Алекс.

Николас безуспешно пытался читать «Таймс». Перед ним стояла нетронутая тарелка с едой. Он провел мучительную бессонную ночь и даже не взглянул на брата.

— Ну и ну, даже не поздоровался, — покачал головой Алекс, садясь за стол. — А вчера на балу ты радостно улыбался всем и каждому — даже этой потрясающей рыжеволосой красавице леди Данцигер.

— Не имею понятия, о ком ты говоришь. — Николас снова уткнулся в газету.

— А я только что был в детской. — Алекс протянул руку к тарелке с круассанами.

Николас опустил газету.

Алекс удовлетворенно усмехнулся.

— Я так и знал, что это привлечет твое внимание. Боже мой, что ты натворил!

— Выражайся яснее, пожалуйста. — У Николаса гулко забилось сердце.

— Обстановку в классной комнате не узнать. Тэйчили вот-вот хватит апоплексический удар. Мисс Браун и Катя беседуют о театре! Кажется, мисс Браун сегодня ведет твою дочь в театр.

Николас улыбнулся:

— Представляю.

Алекс насмешливо вздернул бровь.

— Любопытно, братец, почему ты теперь ловишь каждое мое слово?

— Кэролайн очень нужна Кате.

— Согласен. А еще она очень нужна тебе. Ты связал себя по рукам и ногам.

Николас прикрылся газетой.

— Не понимаю, о чем ты.

Алекс насмешливо фыркнул.

— Ты хочешь затащить в постель эту маленькую леди, но не можешь, потому что теперь она работает в твоем доме. Но, Ники, ведь сплавив Мари-Элен в Тверь, ты сможешь развлекаться где угодно.

Николас разозлился на брата за то, что тот говорит о Кэролайн в легкомысленном тоне.

— Они не какая-нибудь потаскуха, вроде этой рыжеволосой Фэй Данцигер.

— Ага, значит, ты все-таки заметил ее.

— В ней нет ничего, что могло бы меня заинтересовать. Мне надоели женщины подобного типа.

— Я это понял. Так как ты намерен поступить с мисс Браун? У Николаса екнуло сердце. Он твердо знал, что не станет заводить с ней интрижку, как бы ему этого ни хотелось.

— Я позволю ей расширить кругозор моей дочери за счет изучения астрономии, таксономии, греческого языка и драматургии. — Он улыбнулся.

— Что за вздор ты несешь, братец? — изумился Алекс. Николас покачал головой и снова уткнулся в газету.

— Ваше сиятельство, — обратился к нему появившийся на пороге дворецкий, — к вам мистер Браун.

Николас опустил газету и встретился взглядом с братом. Они сразу поняли друг друга. Николас помрачнел, подумав о том, что почувствует Кэролайн, узнав о предательстве своего папаши.

— Попроси его подождать в библиотеке.

— Слушаюсь, — сказал дворецкий. — И еще, ваше сиятельство, специальный курьер доставил вам послание. — Он подал князю большой запечатанный конверт.

Николас тотчас узнал царскую печать.

— Где курьер?

— Его кормят на кухне.

— Хорошо. Пусть подождет, я отошлю с ним ответ.

Дворецкий поклонился и ушел.

Николас плотно закрыл за ним дверь.

Алекс тоже узнал печать, да и как не узнать? Ведь она принадлежала Александру.

Николас быстро пробежал глазами письмо, уместившееся на одной страничке и написанное прекрасным почерком.

— Черт возьми!

— Говори скорее, — попросил Алекс.

— Французы взяли Минск. Алекс выругался.

Когда Николас вышел из столовой, по выражению его лица никто не догадался бы, что он получил весьма неприятное сообщение с театра военных действий. Скоро о падении Минска узнают все. У князя оставалось в запасе лишь несколько дней, чтобы принять меры к подписанию договора. Иначе британцы услышат о военных неудачах России. Не повернет ли Наполеон к северу, на Санкт-Петербург? Или продолжит наступление на Москву? Как бы хотелось ему сейчас вернуться на родину и быть в армии!

С такими невеселыми мыслями Северьянов вошел в библиотеку, где его ждал воинственно настроенный Браун. Николас поздоровался.

— Это возмутительно! — воскликнул Джордж.

— О чем это вы?

— Воображаю, какие средства вы пустили в ход, чтобы уговорить мою дочь работать у вас!

— Ваше воображение меня мало интересует, однако рад сообщить вам, что Кэролайн отлично справляется со своими обязанностями.

— Вы ее обесчестили?

— Я считаю ваш вопрос оскорбительным, но все же отвечу на него. Нет, я не обесчестил ее. Не хотите ли увидеться с дочерью? Надеюсь, это успокоит вас.

— Да. Но скажите, что мне сделать, чтобы заставить вас уволить ее?

Николас растерялся, что случалось с ним крайне редко.

— Чего вы хотите от меня? — тихо спросил князь. Джордж побледнел.

— Я боюсь, что ей причинят боль.

— Я тоже. Но вы не ответили на вопрос. Кстати, вы, кажется, собираетесь на континент?

— Я уезжаю завтра.

— Полагаю, с благословения Стюарта Дэвисона?

Джордж испуганно уставился на князя:

— Что вам известно об этом?

Ага, значит, он не ошибся, и в ту ночь в книжной лавке с Брауном был лорд Дэвисон.

— Мне многое известно. Так куда же вы держите путь? Джордж замялся.

— В Стокгольм, — наконец ответил он. Швеция не была в руках Наполеона, и Николас понимал, что Джордж солгал. Насколько он знал, пунктом назначения был Кале во Франции. — Надеюсь, мне удастся заполучить там для вас экземпляр Абеляра, — продолжал Джордж. — Я мог бы переправить его в Россию, если угодно.

— А ценой за такую услугу должно быть увольнение вашей дочери?

Джордж кивнул и утер носовым платком вспотевший лоб.

— Издание, наверное, редкое и ценное?

— Не сомневайтесь.

Николас присел на краешек письменного стола и жестко посмотрел на Джорджа.

— Я не имею ни малейшего желания увольнять вашу дочь. А вам не следовало бы вмешиваться в то, чего вы не понимаете. — Он злился на Джорджа, потому что тот предавал собственную страну, а предателей ждет виселица. — Не играйте в опасные игры, вы этого не умеете и обязательно проиграете.

— Будьте вы прокляты! — воскликнул Джордж.

— Нет, я думаю, это скорее грозит не мне, а вам. А экземпляр Абеляра доставьте моим родственникам в Киев. Всю необходимую информацию я вам дам.

— Вы сошли с ума! — заорал Джордж. — Я ни за что не стану этого делать!

На лице Николаса появилась безжалостная улыбка.

— Если не сделаете, я сообщу и вашей дочери, и британским властям о вашей деятельности… мой друг.

Джордж побелел как полотно.

Николас сел за стол и, написав адрес и имя одного русского агента, отдал бумажку Джорджу. Выглянув в коридор, князь велел дворецкому пригласить мисс Браун. Потом как ни в чем не бывало улыбнулся Джорджу:

— Садитесь, пожалуйста.

Он не испытывал ни малейших угрызений совести за свой шантаж, поскольку не мог допустить, чтобы Кэролайн узнала правду о неблаговидных поступках своего отца. Тем более князь не хотел, чтобы Джорджа повесили. Но то, что Дэвисон намеревался передать французам, было необходимо переправить русскому агенту в Киеве. Его размышления прервал звук легких шагов по коридору, и князь взглянул на дверь.

На пороге стояла Кэролайн в простеньком светло-голубом платье. Ее лицо обрамляли белокурые локоны. Умные изумрудно-зеленые глаза вопросительно взглянули на него. У Николаса до боли сжалось сердце. Ему стало страшно за нее. Этот болван Джордж Браун не понимал, что играет с огнем.

— Папа? — удивленно воскликнула она, увидев отца.

Николас, забыв о своих чувствах к этому человеку, наблюдал, как отец и дочь обнимают друг друга. Между ними явно возникла какая-то напряженность, которой князь раньше не замечал.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Кэролайн.

— У меня изменились планы, и я уезжаю завтра. Вот и зашел попрощаться. — Джордж бросил взгляд на Николаса.

— Я рада видеть тебя, папа, — с улыбкой сказала она. — Я полностью пересмотрела программу обучения Кати. Это осуществление моей мечты. Я учу ее астрономии, философии, математике — как мне повезло! Порадуйся за меня!

— Вижу, мне нечего спрашивать, нравится ли тебе работать у князя.

— Да, папа, я здесь счастлива. А ты нашел человека, который будет присматривать за лавкой в твое отсутствие?

Джордж, кивнув, передал Кэролайн запечатанный конверт.

— Это принес сегодня молодой Дэвисон. Он огорчился, что не застал тебя. Я не сказал ему, что ты здесь.

Вскрывая конверт, Кэролайн бросила взгляд на Николаса.

— Ну и ну! — воскликнула она. — Дэвисон приглашает меня на бал в дом своего отца, который состоится через три дня.

— Ты должна пойти, — решительно заявил Джордж. Николаса охватила ревность, хотя он знал, что не имеет на нее ни малейшего права.

Кэролайн взглянула на Николаса.

— Я не могу. У меня даже нет бального платья, да и здесь много обязанностей.

Николас стиснул зубы. Дэвисон ухаживает за ней. У него благородные намерения. Князь неплохо разбирался в людях и понимал, что так оно и есть. Он взъерошил пальцами волосы. Ах, пропади все пропадом!

— Вы должны пойти, — решительно сказал он.

— Вы очень добры. — Кэролайн подошла к нему с приглашением в руке.

— Вечером ваше время принадлежит вам, Кэролайн. Не спрашивайте разрешения, если хотите куда-то пойти. Уверен, Катя не пострадает из-за того, что вы развлечетесь. Я полностью вам доверяю.

— Спасибо, — сказала девушка. — Вы правы. Посещение бала не помешает мне выполнить мои обязанности. А что, если там будете вы или ваша жена? Ведь я всего-навсего компаньонка вашей дочери. Удобно ли это?

Князь пожал плечами.

— Я, вероятно, буду там, но мне безразличны условности. А мнение моей жены не должно беспокоить вас. Так что решайте сами.

Кэролайн обернулась к отцу.

— Позволь проводить тебя до двери, папа, а затем я вернусь к своей ученице. Знаешь, она была в полном восторге, узнав, что Земля вертится вокруг Солнца, и засыпала меня

Вопросами!

— До свидания, ваше сиятельство, — нерешительно проговорил Джордж.

— Всего хорошего, Браун. Буду с нетерпением ждать рассказов о вашей поездке. И свой экземпляр Абеляра. Джордж вздрогнул.

Кэролайн нервничала, ибо никогда еще не была на балу, даже под видом Чарльза Брайтона. Она стояла рядом с Энтони на пороге большого бального зала. Тысячи свечей в огромных канделябрах освещали толпу веселых, нарядных гостей. Скрытый за решетчатой ширмой, играл оркестр из струнных и ударных инструментов, но танцы еще не начались. Всюду слышались оживленные разговоры, прерываемые взрывами смеха. Пламя свечей отражалось в хрустальных бокалах с шампанским. Кэролайн напомнила себе, что вся эта роскошь, несомненно, очень дорого стоит, а вместе с тем никому здесь нет дела до войны за Каналом, где гибнут люди. При звуках музыки в этой нарядной, оживленной толпе гостей было трудно помнить о войне, нищете, страданиях и несправедливости. Она вздохнула. Еще хуже то, что сама Кэролайн в светлом шифоновом платье с ниткой жемчуга на шее, ощущала себя красивой и с замиранием сердца ждала появления Северьянова.

— Я чувствую себя сегодня… какой-то совсем другой, — пробормотала она.

— Вы сегодня очень красивы, мисс Браун, — улыбнулся Энтони. — Я всегда считал вас красавицей.

«Он, должно быть, с ума сошел», — подумала Кэролайн. Тут она заметила в толпе Мари-Элен и вздрогнула.

Конечно, ей не следовало бы удивляться, поскольку она не сомневалась, что эта женщина обязательно появится на балу. Мари-Элен была великолепна в облегающем платье из прозрачного золотистого шифона с глубоким декольте. Кэролайн напомнила себе, что Мари-Элен — жена Северьянова. Несмотря на напряженные отношения между ними, князь не может не видеть, как привлекательна его жена. Кэролайн больше не ощущала себя красивой.

Мари-Элен шествовала под руку с молодым красавцем. Заметив Кэролайн, она перестала улыбаться и посмотрела на нее холодно и жестко.

Энтони тоже увидел Мари-Элен.

— Не принести ли вам миндального ликера? — спросил он.

— Пожалуйста, — ответила Кэролайн.