– Нет-нет, вы ошибаетесь, уверяю! Он вышел из себя, потому что я поступила наперекор его настоятельному совету – говоря откровенно, прямому запрету! Вы хорошо знаете моего кузена, сэр?

– Мы знакомы с тех пор, как оба учились в Итоне.

– Тогда скажите мне: он всегда был таким властным?

Мистер Уичболд надолго задумался, но к какому-либо определенному выводу так и не пришел.

– Затрудняюсь с ответом, – наконец сказал он. – Разумеется, он всегда стремился быть лидером, но мужчина не может повелевать друзьями, сударыня. – Он вновь умолк, явно припоминая прошлые инциденты. – Все дело в том, что нрав у него горячий. Но при этом он чертовски хороший товарищ! – подытожил он. – Сколько раз я говорил ему, что нужно следить за своим языком, но при этом, сударыня, в случае неприятностей я предпочту видеть рядом с собой только Чарльза Ривенхолла!

– Это – весомый довод в его пользу, – задумчиво признала девушка.

Мистер Уичболд неодобрительно откашлялся.

– Он мне ничего не рассказывал, конечно, но бедняге пришлось несладко, если хотя бы половина из того, что я слышал, – правда. Он ожесточился. Уже не в первый раз подобные мысли приходят мне в голову. Хотя какого черта он обручился с этой… – Заметно смутившись, он оборвал себя на полуслове. – Забыл, что хотел сказать! – поспешно добавил он.

– Вот оно в чем дело! – сказала Софи и опустила руки, отчего гнедые побежали быстрее.

– В чем же? – полюбопытствовал мистер Уичболд.

– В том, что, по словам Сесилии, вы – его лучший друг, и уж если вы считаете, что так не годится, то и мне нечего стесняться. Только представьте, мистер Уичболд, какое несчастье ожидает мою дорогую тетю и бедную детвору, когда эта особа с унылой физиономией примется наставлять их на путь истинный! Она станет жить с ними под одной крышей и, можете быть уверены, будет поощрять в Чарльзе и без того несносные черты его тяжелого характера!

– Мне даже не хочется об этом думать! – передернувшись, заявил мистер Уичболд.

– Но кто-то же должен! – решительно заявила Софи.

– Это бесполезно, – сказала мистер Уичболд, горестно качая головой. – Газеты раструбили о свадьбе еще несколько недель назад! Он бы уже был женат, если бы девушке не пришлось нацепить черную траурную ленту. Очень хорошая партия, разумеется: аристократка, приличное состояние, смею надеться, и превосходные связи!

– Что ж, – великодушно заявила Софи, – если он любит ее всем сердцем, то пусть поступает, как ему вздумается, но нельзя допустить, чтобы он навязал ее своей семье! Но я не думаю, что он прислушивается к голосу своего сердца, а что до мисс Рекстон, то у нее сердца вообще нет! Кошмар! Что за женщина!

Мистер Уичболд, преисполнившись некоторого энтузиазма, доверительно произнес:

– Знаете, что я вам скажу, сударыня? Она проторчала на ярмарке невест целых два года! Факт! В прошлом году она нацелилась было на Макстоука, но он сумел удрать. В клубах его считали почти женатым человеком, но он вышел сухим из воды. – Мистер Уичболд вздохнул. – А у Чарльза ничего не получится. Объявление о помолвке было опубликовано в «Газетт» – бедняга не сможет отказаться, даже если захочет!

– Да, пожалуй, – нахмурившись, согласилась Софи. – Однако этого может захотеть она.

– Ни за что! – решительно отверг вероятность этого мистер Уичболд.

– Это мы еще посмотрим! – произнесла Софи. – В любом случае я обязана (и выполню это) помешать ей сделать моих дорогих родственников несчастными! Потому что это обязательно случится, уверяю вас! Она вечно торчит на Беркли-сквер и наводит на окружающих смертную тоску! Первой жертвой становится моя тетя, которая укладывается в постель с головной болью, проведя в обществе этой особы каких-нибудь полчаса; потом мисс Аддербери, которой она говорит поистине ужасные вещи своим приторно-сладким голосом, как бывает всегда, когда она замышляет какую-нибудь гадость! Она удивляется тому, что мисс Аддербери не научила детей читать по-итальянски. Она недоумевает, почему мисс Аддербери так мало использует классную доску, и говорит Чарльзу, что боится, как бы маленькая Амабель не начала сутулиться! Вздор! Она даже пытается убедить его, что он должен отобрать у детей обезьянку. Но хуже всего то, что она настраивает его против бедного Хьюберта! Этого я ей не прощу! Причем проделывает это мерзко и гадко! Не знаю, как я вчера сумела сдержаться и не влепить ей пощечину, когда глупый мальчишка надел новый жилет, – да, ужасный, но он так им гордился! – и она не придумала ничего лучшего, как обратить на него внимание Чарльза, якобы беззлобно подтрунивая над Хьюбертом, но при этом представляя дело так, будто он все время покупает новые вещи, тратя свое содержание на всякую ерунду!

– Дьявол, а не женщина! – воскликнул мистер Уичболд. – Хотя, должен признаться, никогда бы не подумал, что Чарльз станет безропотно сносить подобные выходки! Он всегда терпеть не мог, когда кто-либо вмешивался в дела его семьи!

– О, это преподносится с видимостью столь исключительной заботливости, что он даже не видит, что за ней скрывается, – пока! – сказала Софи.

– Неприятное и печальное положение, – согласился мистер Уичболд. – Увы, уже ничего нельзя поделать.

– Это, – сердито заявила Софи, – вечная отговорка тех, кто слишком ленив или робок, чтобы оказать хоть каплю помощи! У меня масса недостатков, но ни леностью, ни робостью я не страдаю – хотя это и не такая уж добродетель, – а мой отец всегда говорит мне, что я родилась совершенно без нервов и начисто лишена сентиментальности. Я еще не знаю, что сделаю, но мне может понадобиться ваша помощь в том, чтобы расстроить эту глупую помолвку. – Бросив на него быстрый взгляд, она заметила, что он испуган, и ободряюще добавила: – Скорее всего, я обойдусь своими силами, но кто знает, как все повернется, так что лучше быть готовой ко всему. А теперь я намерена высадить вас: вижу, меня ждет Сесилия, а она согласилась прокатиться со мной по Парку, как только убедится, что я не переверну фаэтон.

– Совершенно беспочвенные опасения! – сказал мистер Уичболд, подумав, что эта непредсказуемая молодая женщина может много чего перевернуть во время своего пребывания на Беркли-сквер.

Он пожал ей руку, сказал, что если женщинам разрешат вступить в «Клуб Четырех Коней», то он непременно поддержит ее кандидатуру, и спрыгнул с облучка наземь, где обменялся приветствиям с Сесилией, стоявшей вместе с мисс Аддербери и детьми на обочине Главной аллеи. Естественно, Гертруда, Амабель и Теодор пожелали занять место рядом с кузиной вместо своей старшей сестры, но получили решительный отказ, и мистер Уичболд помог Сесилии подняться на облучок, поклонился и отправился восвояси.

Софи моментально обратила внимание на то, что Сесилия выглядит очень бледной, а маленькая гувернантка явно пребывает в состоянии нервного возбуждения; и, поскольку Софи считала, что всегда лучше сразу переходить к делу, не тратя времени на околичности, она напрямик поинтересовалась:

– Что случилось, Сесилия? Ты сама не своя.

Тина, которая все время, пока рядом сидел мистер Уичболд, незаметно жалась к ногам хозяйки, вылезла из-под потертого коврика и запрыгнула к Сесилии на колени. Девушка машинально прижала ее к себе, принялась гладить и лишь некоторое время спустя сдавленным голосом прошептала:

– Евгения!

– Черт бы побрал эту особу! – воскликнула Софи. – Что еще она натворила?

– Она прогуливалась с Альфредом, – сказала Сесилия, – и наткнулась на нас!

– Что ж, – благоразумно заявила Софи, – не стану скрывать, что она мне не нравится, а Альфред, безусловно, самое мерзкое создание на свете, но я не вижу здесь ничего такого, что могло бы вывести тебя из равновесия! Не мог же он попытаться обнять тебя за талию в присутствии сестры!

– Кто, Альфред? – с неописуемым презрением воскликнула Сесилия. – Хотя он заставил меня взять его под руку, а потом пожал ее самым гадким образом, и строил мне глазки, и говорил всякие вещи, от которых мне хотелось залепить ему пощечину. Но мне до него нет дела! Понимаешь, Софи, со мной был Огастес!

– И что же?

– Да, мы действительно немного отстали от Адди, потому что разве можно спокойно поговорить друг с другом, когда дети все время болтают без умолку? Но она не скрывалась из виду, и мы не сворачивали на уединенную тропинку – да, она была немноголюдной, но Адди все время оставалась рядом, так что какое это имело значение? – но сказать, будто я встречалась с Огастесом украдкой – это вопиющая несправедливость! Можно подумать, будто он коварный соблазнитель и охотник за приданым, а не человек, которого я знаю всю свою жизнь, и достаточно хорошо! Разве он не имеет права прогуливаться по Парку? А если имеет и мы с ним встречаемся, разве не могу я заговорить с ним?

– Конечно можешь. И что, эта отвратительная девица устроила тебе нагоняй?

– Не столько мне, сколько бедной Адди. Та просто в отчаянии, поскольку Евгения заявила, будто мисс Аддербери обманывает мамино доверие, потворствуя моему недопустимому поведению. Да и со мной она вела себя очень гадко, но высказалась довольно сдержанно, поскольку рядом был Огастес. Но она увлекла его за собой, и они пошли впереди, а Альфреду приказала взять меня под руку, а я… я чувствовала себя опозоренной, Софи! Запятнанной!

– Любая женщина на твоем месте, которой пришлось бы взять Альфреда под руку, чувствовала бы себя так же, – согласилась Софи.

– Не только! А манеры Евгении? Она вела себя так, будто застала меня за каким-то постыдным занятием! Но и это еще не самое плохое! Здесь катается Чарльз, и за мгновение до того, как ты подобрала нас, он проехал мимо, и рядом с ним восседала Евгения. При этом он так холодно на меня посмотрел! Она все ему рассказала, можешь быть уверена, и теперь он разозлится на меня, и на маму тоже, и это ужасно!

– Ничего страшного, – заверила ее Софи. – Напротив, я не удивлюсь, если все устроится как нельзя лучше. Я не могу объяснить тебе всего, Сеси, но умоляю тебя: не отчаивайся! В этом нет ни малейшей необходимости, поверь! Скорее всего, Чарльз не скажет тебе ни слова по этому поводу.

Сесилия уставилась на нее, не веря своим ушам.

– Чарльз не скажет ни слова? Ты просто его не знаешь! Он был мрачен как туча!

– Что ж, очень может быть; он частенько так выглядит, а ты – глупая гусыня, если всякий раз трясешься, как осиновый лист, – ответила Софи. – Сейчас я тебя высажу, ты вернешься к бедной Адди, и вы продолжите прогулку. А я отправлюсь домой, где почти наверняка найду твоего брата, поскольку мы объехали весь Парк, а его нигде не увидели. Я уверена, что он поедет обратно на Беркли-сквер, поскольку слышала, как он говорил моему дяде, что один человек по фамилии Экингтон должен прийти к ним в пять часов пополудни.

– Это папин агент, – безжизненно обронила Сесилия. – Но я не понимаю, дорогая Софи, какая разница в том, застанешь ты Чарльза дома или нет, потому что с тобой он не станет говорить об этом: с чего бы вдруг?

– Почему это не станет? – возразила Софи. – Готова держать пари, что к настоящему моменту он уже убедил себя в том, что во всем виновата именно я, от начала до конца! Кроме того, он злится на меня за то, что я купила этот выезд без его помощи; да, и еще за то, что арендовала стойла! Должно быть, он ждет не дождется, когда же я вернусь домой, чтобы от души поскандалить со мной, не опасаясь, что нам помешают. Бедняга! Думаю, мне пора высаживать тебя, Сеси.

– Какая ты храбрая! – вырвалось у Сесилии. – Не представляю, как ты все это вынесешь!

– Что, приступ раздражения твоего брата? Не вижу в нем ничего страшного!

Сесилия содрогнулась:

– Я не то чтобы боюсь, просто мне не нравится, когда люди сердятся и кричат на меня! Я ничего не могу с собой поделать, Софи, хотя и знаю, что это обычная трусость, но у меня начинают дрожать коленки, и меня тошнит от страха!

– Ну, сегодня им не придется дрожать, – жизнерадостно отозвалась Софи. – Я непременно расстрою планы Чарльза. Ой, смотри! Это же Фрэнсис Уолви! Тот, кто нам нужен! Он проводит тебя к Адди вместо меня.

Она натянула вожжи, а лорд Фрэнсис, болтавший о чем-то с двумя дамами в ландо, подошел к фаэтону и воскликнул:

– Софи, какой роскошный экипаж! Ваш покорный слуга, мисс Ривенхолл. Удивляюсь, как вы доверили свою жизнь такой сорвиголове, воистину удивляюсь! Однажды она перевернула меня вместе с кабриолетом. Кабриолетом!

– Как это невежливо с вашей стороны! – с негодованием заявила Софи. – На такой дороге, как та, это было неудивительно. Какая досада! О Боже, как давно это случилось! Я тогда приехала с сэром Горацием и остановилась у миссис… миссис…