Стефани Блэйк - Великолепная страсть

– Вы обе – отрада для моих усталых глаз. Подумать только – четыре года вдали от семьи и дома. Боже мой, как я скучал по вас!

– Как и мы по тебе. И твой отец тоже скучал по тебе все эти годы. Мы тосковали по тебе все трое.

Он смотрел на нее, и взгляд его выражал снисходительность и нетерпение.

– Ты, конечно, никогда не перестанешь об этом говорить, мама?

– Не перестану. Я еще не потеряла надежды, молодой человек.

Он рассмеялся:

– Сегодня прекрасный вечер. Почему бы вам не прогуляться со мной до моих казарм? Я покажу вам, где живу.

– Нет, дорогой, благодарю тебя. У меня был утомительный день. Думаю, я сейчас заберусь в постель и напишу письмо Би. Но ты, Дезирэ, отправляйся.

– Я так и сделаю.

Они расстались в коридоре, и Пэт и Дезирэ отправились гулять по территории Уэст-Пойнта, убранного и вылизанного самими слушателями.

– Вот этот живописный уголок называется Аллеей флирта, – сказал Пэт.

В конце аллеи находился овальный камень со старинной статуей индейца на нем, весьма впечатляющей, позеленевшей и покрытой мхом.

– Это старый индейский вождь Текумсе, покровитель молодых любовников. В тени памятника этому славному малому было сорвано немало поцелуев. Видишь, как неодобрительно он на нас смотрит?

– Я не сомневаюсь, что и тебе, братец, перепало здесь немало поцелуев. Уж свою-то долю ты получил наверняка, – сказала Дезирэ.

– Верно, – кивнул Пэт.

– И Каллаханы, и Тэйлоры отличаются горячей кровью. И я готова пари держать, что немало девиц здесь распрощалось со своим самым драгоценным достоянием.

Патрик рассмеялся:

– Это ты сказала, а не я.

– А каковы твои сердечные дела в настоящий момент?

– Ну, я встречаюсь иногда с сестрой моего товарища по комнате мисс Кэндиси Мэнникс.

Дезирэ наморщила носик.

– Кэндиси? Звучит как-то по-снобистски.

– Напротив, она очень похожа на тебя. Знаю, что ты ее одобришь и вы поладите.

– Похоже, у тебя серьезные намерения в отношении мисс Кэндиси.

– Должно быть, так, но я не уверен. Как раз сейчас я должен привести свою жизнь в порядок. Я не сказал тебе и маме, что меня направляют служить на Аляску?

– На Аляску? Господи, а я-то думала, что на Аляске живут только эскимосы и полярные медведи.

– Прошел слух, что там открыли большие залежи золота и что к концу века Аляска станет северной Калифорнией. Кстати, сестренка, а как твои любовные дела?

– Не так хороши, как хотелось бы, – честно ответила она.

– Ты говоришь как подлинная дочь семьи Каллаханов. – Он помолчал, потом добавил: – И Тэйлоров, конечно. Одному Богу известно, каким распутником был наш папаша всю свою жизнь.

– Не стоит идеализировать и маму. Знаешь, что ее роман с Шоном начался еще до исчезновения отца?

– Ты не можешь говорить это серьезно. Я не верю!

– И все же это правда. Я подслушала однажды их разговор: они смеялись и шутили по этому поводу.

– Ну, с тех пор много воды утекло, – сказал он смущенно.

– Верно, – согласилась она и лукаво улыбнулась: – Это-то мы с мамой и пытаемся вколотить в твою дубовую голову. Прошлое остается прошлым, и нет смысла без конца пережевывать то, что было когда-то, словно собака, гложущая сухую и голую кость.

Он ответил не сразу. Потом взял ее за локоть и сказал:

– Пожалуй, я провожу тебя до отеля.

День выдался на славу. Лазурное небо было безоблачным, нежный ветерок, гнавший барашки по реке Гудзон, чуть умерял полуденную жару. Майра, Брэд и Дезирэ сидели в первом ряду зрителей, которые должны были стать свидетелями присвоения Патрику офицерского звания. Его прощальная речь была проникнута патриотизмом, чувством долга и верности родине, чувством чести и достоинства, но военной темы он коснулся вскользь, а главным в его речи был анализ человеческих отношений в течение жизни. И произнося свою заключительную фразу, Патрик посмотрел прямо на отца.

– …потому что, унижая и пороча наших ближних, мы в первую очередь унижаем и порочим себя. Наш девиз содержит нечто большее, чем воинский кодекс поведения: «Мы обязуемся никогда не лгать, никогда не обманывать и не красть, мы клянемся в верности, мы клянемся избегать обмана, предательства и неверности, как и в том, что не потерпим бесчестия не только в себе, но и в других…» От моего собственного имени и от имени своих однокашников я хочу поблагодарить вас всех, леди и джентльмены, за то, что вы почтили нас своим присутствием в этот день и разделили с нами радость этой минуты. Да благословит вас всех Господь, и да благословит Всевышний Соединенные Штаты Америки.

Его речь была встречена оглушительными аплодисментами. Брэд поморщился и прошептал на ухо Майре:

– Он ведь метил в меня и попал не в бровь, а прямо в глаз, верно?

Ни Майра, ни Дезирэ не ответили.

По окончании торжественной церемонии новоиспеченные офицеры огласили воздух троекратным ура, а их головные уборы взмыли высоко в воздух, и на мгновение небо потемнело от их обилия. Потом выпускники смешались с толпой гостей, присоединившись к своим родственникам и друзьям.

Смущение и неловкость при встрече всех членов семьи Тэйлоров были несколько умерены тем фактом, что Патрик привел своего товарища по комнате Джеральда Мэнникса и его сестру с родителями. Энсон Мэнникс и его жена Дороти были выдающейся парой: он некогда был послом Америки в Испании, и Майре показалось, что при известии об этом Брэд навострил уши.

Как и всегда, аромат власти опьянял его. Он в известной степени достиг зрелости и умеренности, но надежда на то, что леопард когда-либо изменит свою внешность и избавится от пятен, была тщетной. Он тотчас же завладел Мэнниксом и принялся расспрашивать его о текущих международных делах, стараясь в то же время очаровать дипломата и тонко польстить ему.

Внимание Дезирэ было сосредоточено только на молодых Мэнниксах. Она тотчас же оценила и одобрила Кэндиси Мэнникс, и, чем больше девушки разговаривали друг с другом, тем больше крепла их взаимная симпатия. Кэндиси была высокой, ширококостной девушкой и в то же время она отличалась удивительной женственностью и пленительностью. Дезирэ обратила внимание на то, как она поглаживала руку ее брата указательным пальцем и как они все время держались за руки. У Кэндиси были довольно широкое лицо с выступающими высокими скулами и широко расставленные серые глаза, а рот ее был чувственным и губы полными. В ее темно-каштановых волосах солнце высвечивало отдельные светлые пряди, а ветер трепал их.

Товарищ Патрика по комнате привлек ее внимание совсем по-иному. Джерри был среднего роста, не выше сестры, но он излучал мужественность. Он был широкоплечим и широкогрудым, с узкой талией и поджарыми бедрами, что подчеркивалось покроем его военной формы, ловко облегавшей тело. Он не был красив в том смысле, в каком она находила красивыми своего отца и Пэта, но мужественные и грубоватые черты его лица – массивная челюсть и шишечка на кончике носа, а также его заразительная улыбка и плутоватое выражение голубых глаз немедленно вызвали в ней влечение к нему. И даже цвет его коротко подстриженных волнистых волос был под стать ее собственным – они были рыжими.

Его рукопожатие было крепким и искренним.

– Ну, когда старина Пэт хвастался красотой своей сестры, я заподозрил, что он пытается всучить ее какому-нибудь недоумку, как и я пытался навязать ему Кэндиси. Теперь же, когда я увидел вас, я понял, что не верил ему зря. Я влюблен.

Его сестра хмыкнула:

– Держите с ним ухо востро, Дезирэ. Он бесстыдная шельма. Следующее, что он сделает, это пригласит вас прогуляться по Аллее флирта сегодня вечером. И, как я догадываюсь, когда стемнеет.

Дезирэ рассмеялась:

– Не беспокойтесь обо мне, Кэнди. Мне и прежде приходилось справляться с такими обстоятельствами.

Джерри взял ее под руку.

– По правде говоря, мне не хочется ждать вечера. Идемте, моя прелесть, растолкаем эту толпу, и я кое-что покажу вам.

– Кстати, о сегодняшнем вечере, – вмешался Патрик, – Джерри и я наприглашали приятелей и молодых девушек в город на вечеринку, чтобы отпраздновать наше окончание академии. Не возражаешь, Дезирэ, чтобы твоим кавалером был Джерри? Он сам не может выбрать себе девушку, вот я и стараюсь ради него.

– Я буду счастлива. – Она посмотрела на Джерри, и в глазах ее заплясали бесенята. – Я готова держать пари, что ему не составило бы труда найти себе пару.

Джерри театрально возвел глаза к небу.

– Дело в том, что я берег себя все эти годы для вас.

Подумав, Патрик обратился к своим родителям и Мэнниксам:

– Конечно, я и вас приглашаю на нашу вечеринку.

– Нет уж, Пэт, – весело отозвался Брэд. – Я в своей жизни побывал на многих таких солдатских сборищах. Они для молодых и несокрушимых… Кроме того, Энсон и Дороти собираются пообедать с твоей матерью и со мной в отеле.

Майра загадочно улыбнулась, заметив, что Брэд с видом собственника положил руку на плечо Энсона Мэнникса.

После ужина Мэнниксы удалились в свой номер, а Брэд и Майра в свой. Она предложила ему заглянуть к ним с Дезирэ выпить перед сном.

– Если не имеешь ничего против портвейна, – сказала она. – Я считаю, что пропустить пару стаканчиков перед сном отнюдь не вредно после такого дня.

– Когда мы были вместе, тебе такого средства не требовалось, – возразил он.

Майра не отозвалась на это замечание и пошла за вином и двумя стаканами. Она стояла к нему спиной, дожидаясь, когда румянец возбуждения сойдет с ее щек.

«Ты же не школьница!» – упрекнула она мысленно себя.

Брэд сел на диван рядом с ней и разлил вино.

– Что ты думаешь о Мэнниксах? – спросил он.

– Прекрасные люди. И ты, разумеется, хорошо поладил с Энсоном.

– Интересный малый и хорошо осведомлен в делах политики. Ты знаешь, что он занимал высокий пост при Сейнт-Джеймсском дворе. Патрик мог сделать гораздо худший выбор, а эти родственники нам вполне подходят. Не говоря уже о том, что Кэндиси кажется мне прелестной и умной девушкой.

– Мне она очень понравилась и Дезирэ тоже. Да, судя по тому, как они с Пэтом смотрят друг на друга, мне кажется, что они по-настоящему влюблены.

Он поставил свой стакан с вином, и его рука как бы ненароком легла на спинку дивана.

– Они напоминают мне нас с тобой в этом возрасте.

Его рука непринужденно переместилась на ее плечи.

– Я никогда не переставал любить тебя, дорогая.

– Брэд, пожалуйста…

– Нет, Майра, ты выслушаешь меня. То, что я сказал тебе вчера, чистая правда. В Китае я получил по заслугам. Жизнь – это азартная игра, где ставки высоки, а я, как ты знаешь, азартный игрок.

– Ну, пожалуй, это эвфемизм. Следовало бы сказать «авантюрист».

– Ладно, пусть авантюрист. И все же это не имеет отношения к тому, о чем я хотел сказать. Майра, а что, если бы я предложил тебе склеить нашу разбившуюся на кусочки жизнь?

– Да ты, верно, не в своем уме.

Она попыталась встать, но он удержал ее:

– Нет, это было бы вполне разумным и логичным шагом. Послушай, все эти годы я держался в стороне от тебя только потому, что это был единственный честный и достойный способ справиться с обстоятельствами. Вы с Флинном были счастливы, и я не имел права вмешиваться и разрушать вашу жизнь. Видит Бог, я и так натворил глупостей. Есть и еще кое-что…

Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе, не спуская с нее пристального взгляда.

– Та женщина, что была в Вашингтоне, я даже не помню ее имени, так мало она значила для меня. Да, я был тебе неверен, но не потому, что был не удовлетворен тобой или недоволен нашим браком. Майра, нет другой женщины на свете, которая волновала бы меня больше, чем ты. И никогда не будет. Сунь Ин тоже была всего лишь средством к достижению цели.

– А по-твоему, цель всегда оправдывает средства. Пусти меня, Брэд, и, пожалуйста, уходи немедленно.

– Не раньше, чем ты выслушаешь меня. Я почувствовал себя ужасно, когда узнал о смерти Флинна, поверь мне! Он был хорошим мужем тебе и отцом Пэту и Дезирэ. Да упокоит Господь его душу. И все, я думаю, наступило время тебе забыть о своей святости. Я, конечно, не ангел, но и ты тоже. Разве тебе не известно, что я знал о твоем романе с Шоном и знал, что он начался до того, как меня поймали со спущенными штанами в будуаре Сунь Ин?

Майра растерялась:

– Кто тебе сказал такую нелепость?

– Конечно же, Флинн. А кто еще?

Теперь он отвернулся, чтобы не видеть ее лица.

– Видишь ли, когда он просил меня не разрушать его жизнь, он прибег к самым отчаянным мерам, чтобы сохранить тебя. И рассказал мне о вашем романе. Не могу сказать, что осуждаю тебя. Я был негодяй. Я пренебрегал тобой. А Флинн всегда нравился женщинам, и он боготворил землю, по которой ты ступала. И было вполне естественным, что ты обратилась к нему в поисках утешения, покоя и страсти одновременно. Прошлое осталось в прошлом. Давай похороним его. Давай начнем сначала.