Джулия Куинн - Великолепно!

– Я, кажется, говорил, что решил жениться на тебе…

– Ради Бога, что здесь происходит?

Эмма подняла глаза: Генри и Кэролайн торопливо спускались по лестнице: лицо каждого выражало смущение и шок.

Алекс упер руки в бока.

– Я скомпрометировал вашу племянницу, – громко объявил он. – Не будете ли вы так любезны настоять на том, чтобы она вышла за меня замуж?

Кэролайн внезапно улыбнулась:

– Пожалуй, хотя это в высшей степени необычно.

Эмма прилагала отчаянные усилия, чтобы устоять на ногах; колени ее подгибались, сердце бешено гнало кровь по жилам, и она очень страдала от раскаяния. На мгновение она даже закрыла глаза, не будучи в силах выдержать все это. На этот раз она навлекла на себя позор по-настоящему, и ей не оставили никакой возможности исправить положение.

Тут она заметила, что у ее дяди Генри такой вид, будто он сейчас лопнет.

– Немедленно отправляйся в свою комнату! – рявкнул Генри, тыча пальцем в сторону Эммы, после чего она помчалась вверх по лестнице, не осмеливаясь оглянуться назад.

С лестничной площадки первого этажа Белл рядом с Недом изумленно наблюдала, как Эмма промчалась мимо. К тому же она отметила, что никогда еще не видела отца в таком гневе.

– А вы, – Генри обратил взгляд на Алекса, – немедленно в мой кабинет. Сперва я поговорю с женой, а потом займусь вами.

Алекс ответил кратким кивком и вышел из холла.

– Что же касается двух моих покорных детей, – крикнул Генри не оборачиваясь, – то им я предлагаю разойтись по комнатам и подумать, почему они не сообщили мне о местопребывании своей кузины прошлой ночью.

Белл и Нед с необычной живостью исполнили его приказание, и Генри, оставшись наедине с Кэролайн, спросил со вздохом:

– Ну, моя дорогая, что будем делать?

Кэролайн ответила усталой улыбкой:

– Не могу отрицать, что предвидела подобное, но все же я надеялась, что это случится после свадьбы.

Генри наклонился к жене и поцеловал ее, чувствуя, как ярость оставляет его.

– Почему бы тебе не подняться наверх к Эмме? А я пока займусь Эшборном. – С этими словами он повернулся и медленно направился в свой кабинет.

Когда он вошел, Алекс стоял у окна со скрещенными на груди руками и наблюдал за оранжевыми полосами на утреннем небе.

– Не знаю, выкинуть ли вас в окно или пожать вам руку. – Генри прошел к столику у стены. – Выпьете виски? Понимаю, пить в это время рановато, но сегодня довольно необычное утро, вы так не думаете?

Алекс кивнул:

– Согласен: выпить сейчас – самое благое дело.

Генри налил виски в стакан и протянул гостю:

– Пожалуйста, присядьте.

– Благодарю, я лучше постою.

Генри наполнил стакан для себя.

– И все же я предпочел бы, чтобы вы сели.

Алекс подчинился.

Легкая улыбка тронула губы Генри.

– То, что вы пришли, – это хороший знак. И все же мне кажется, моя племянница была скомпрометирована прошлой ночью. Едва ли я могу это приветствовать. – Он отхлебнул виски и выжидающе посмотрел на Алекса.

– Я намерен на ней жениться, – ответил Алекс решительно.

– А она? Она готова выйти за вас?

– Пока нет.

– И все же она этого хочет?

– Полагаю, да.

Генри осторожно поставил стакан.

– Не слишком ли самоуверенное заявление с вашей стороны?

Алекс вспыхнул:

– Два дня назад Эмма пришла в мой дом без сопровождения и попросила меня жениться на ней…

Генри удивленно поднял бровь:

– Неужели это правда?

– Правда. И я принял ее предложение.

– Вижу, – заметил Генри сухо.

Алекс смущенно заерзал на стуле, снова и снова повторяя себе, что пора дать Генри некоторые пояснения.

– У нас возникло недоразумение. Сперва я… отверг ее, но прошлой ночью мы все выяснили, к общему удовлетворению.

– Двадцати четырех часов оказалось достаточно, не так ли?

Алекс недоумевал, как случилось, что направление беседы ускользнуло от него. Он вдруг почувствовал себя школьником, которого отчитывает учитель.

– На этот раз я сделал ей предложение, но Эмма отказала, потому что она чертовски упряма.

Генри поморщился.

– Возможно. Однако отец Эммы поручил ее моим заботам. К тому же я люблю Эмму не меньше, чем собственную дочь. – Генри взял в руки стакан с виски и поднял его: – А теперь могу я предложить тост за предстоящую свадьбу, ваша светлость?

Алекс с изумлением взглянул на него.

– Имейте в виду, я благословляю вас не потому, что вы соблазнили Эмму, и не потому, что она хочет за вас замуж, а потому, что я в самом деле верю: этот брак принесет счастье моей племяннице. Думаю, вы один из немногих молодых людей, достойных ее, она будет вам хорошей женой. – Поднеся стакан к губам, Генри осушил его, а Алекс последовал его примеру.

Когда Кэролайн вошла в комнату, Эмма сидела, молча уставившись в окно.

– Ну и кашу ты заварила. – Дверь за Кэролайн захлопнулась с громким стуком.

Эмма медленно обернулась, глаза ее блестели от непролитых слез.

– Прошу прощения, тетя, я вовсе не хотела опозорить вашу семью.

Кэролайн выдержала паузу. Она понимала, что сейчас Эмма нуждается в утешении и поддержке, а не в нотациях, которых она, судя по всему, ожидала.

– Что значит «вашу семью»? Семья у нас общая. – Кэролайн не спеша села.

– Теперь тебе предстоит принять непростое решение и сделать это как можно скорее.

– Но я не хочу выходить за него! – в отчаянии воскликнула Эмма.

– Не хочешь? Ты уверена?

Плечи Эммы бессильно опустились.

– Точно не знаю, но…

– Но что?

Эмма отошла от окна, сбросила туфли и села на кровать.

– Просто я не знаю, что мне теперь делать.

– А отчего не хочешь выходить за Эшборна?

– Потому что он чересчур властный. Он меня подавляет. Вы не поверите, но он даже не попросил меня выйти за него, просто заявил, что все решено, и точка. Он даже не поинтересовался моим мнением.

Кэролайн вздохнула, отметив про себя, что ее племянница постепенно приходит в свойственное ей воинственное состояние.

– Это было до или после того, как он… скомпрометировал тебя?

Эмма отвела глаза:

– После.

– А тебе не кажется, что со стороны Эшборна вполне естественно такое поведение, раз женщина благородного воспитания вступила с ним в интимные отношения?

– Все равно он мог бы попросить меня.

– Пожалуй, тут ты права, – согласилась Кэролайн. – Это было его просчетом, но я не уверена, что это достаточное основание для отказа… Если, конечно, у тебя нет других причин отвергнуть его.

Эмма молчала.

– Так есть или нет?

– Нет, – произнесла Эмма едва слышно.

– Ну вот и хорошо. – Кэролайн встала и подошла к окну. – Скажи, ты его любишь?

Эмма кивнула, и по щеке ее скатилась слеза.

– В таком случае тебе придется преодолеть свою строптивость. – Кэролайн села рядом с Эммой и нежно, по-матерински, обняла ее. – Хотя, признаюсь, я бы на твоем месте сделала это не сразу. Тебе понадобится чуточка гордости и упрямства в браке с таким человеком, как герцог.

– Знаю. – Эмма громко вздохнула.

– А теперь, дорогая, осуши глазки, – сказала Кэролайн, целуя племянницу в лоб. – Нам пора спуститься вниз и сообщить мужчинам о твоем решении. – Легко поднявшись, она направилась к двери.

– Да, но как быть с моим отцом? – внезапно забеспокоилась Эмма. – Я не могу выйти замуж без его благословения. И потом, его компания…

Кэролайн добродушно усмехнулась:

– Думаю, ты всегда втайне знала, что «Данстер шиллинг» – не женское дело. Что же касается твоего отца, ему придется положиться на наше суждение. И помни: мы не должны терять время.

Глаза Эммы округлились, и она невольно взглянула на свой живот. Странно, но отчего-то прежде ей в голову не приходила мысль о ребенке…

– Вижу, что ты меня поняла!

Когда женщины вошли в кабинет хозяина дома, Генри и Алекс сидели в благодушном молчании со стаканами виски в руках, и, увидев это, Эмма прищурилась. Не было похоже, чтобы ее дядя рвал и метал по поводу ее утраченной добродетели. Она облегченно вздохнула. Да, лучше, чтобы брак начинался мирно.

– Кажется, вы хотите нам что-то сообщить? – с места в карьер начал Генри.

Эмма опустила глаза, а затем подняла их и в упор посмотрела на Алекса:

– Я сочту за честь выйти за вас, ваша светлость, – она слегка вскинула подбородок, – если вы соблаговолите попросить моей руки.

На губах Алекса неожиданно появилась улыбка.

– Вероятно, ты желаешь, чтобы я опустился на одно колено? – насмешливо спросил он.

Эмма нервно облизнула губы.

– Это не обязательно. Не думаю, что в этом есть необходимость.

Улыбка по-прежнему не сходила с лица Алекса. Эмма выглядела очаровательно со вздернутым подбородком – весьма распространенный способ показать свою гордость. Ему захотелось дотянуться до нее и заправить в прическу локон ее ярко-рыжих волос, но, помня о присутствии Генри и Кэролайн, герцог лишь поднес руку Эммы к губам.

– Скажи, ты выйдешь за меня? – как мог любезно спросил он.

Эмма кивнула, словно не доверяя своей способности говорить, и Генри с Кэролайн, поняв, что их миссия выполнена, незаметно удалились, оставив молодых людей наедине.

Губы Алекса все еще прижимались к руке Эммы.

– Мне жаль, что я раньше не сделал тебе предложения должным образом, – сказал он тихо.

Эмма вздохнула, припоминая ужасную сцену в гостиной Алекса. Неужели это было всего два дня назад? А ей-то казалось, что с тех пор пролетела целая жизнь.

– Думаю, нам стоит оставить все это в прошлом и начать жизнь с оптимистической ноты. – Ее голос постепенно окреп.

– Полностью согласен.

Алексу хотелось заключить Эмму в объятия и целовать до беспамятства, но он не смел. Каким-то образом он чувствовал, что счастье всей его жизни висит на волоске, и боялся нарушить шаткое равновесие.

– Впредь я попытаюсь не быть таким… самоуверенным, – сказал он наконец.

– А я попытаюсь не быть такой упрямой, – пообещала Эмма.

Только теперь Алекс позволил себе заключить Эмму в объятия и нежно прижал к своей широкой груди. Слушая, как громко бьется его сердце, Эмма чувствовала, что ничто на свете не могло бы сейчас заставить ее сдвинуться с места. И все же она опасалась, что шрамы от нанесенных Алексом ран еще долго будут кровоточить. К тому же он не сказал, что любит ее. При этой мысли Эмма замерла, но тут же напомнила себе, что тоже не сказала ему о своих чувствах.

– Что-то не так, дорогая? – спросил Алекс, почувствовав ее волнение.

– Нет, все хорошо. Просто я задумалась – вот и все.

– Задумалась? И о чем же?

– Так, ни о чем. – Эмма опустила глаза. – Кстати, о свадьбе. Думаю, у нас не очень много времени, чтобы все подготовить как положено.

Разжав объятия, Алекс подвел Эмму к дивану, и они сели.

– Ты, вероятно, мечтаешь о пышной свадьбе? – Алекс терпеливо ждал ответа.

– Не обязательно. В Лондоне не много людей, которых я знаю настолько хорошо, чтобы их отсутствие на моей свадьбе огорчило меня. Зато я хочу особенное платье, – шаловливо добавила она, – и еще хочу, чтобы к алтарю меня повел мой отец.

Алекс раздумывал недолго.

– Жаль, но мы не сможем дожидаться твоего отца, поскольку я хочу, чтобы свадьба состоялась как можно скорее. Я даже не буду дожидаться, пока твоя тетка и моя мать договорятся о том, какими цветами украсить зал для гостей.

Эмма тихонько рассмеялась:

– А знаете, ваша светлость, мы ведь познакомились как раз из-за цветов…

– Не называй меня «ваша светлость», – попросил Алекс.

– Прошу прощения, это только оговорка. Боюсь, меня слишком долго учили светским манерам.

– Лучше расскажи, как случилось, что я обязан цветам всем счастьем своей жизни.

– Тогда, чтобы не возиться с украшением зала, я вышла из дома в одежде горничной и совершенно случайно спасла Чарли из-под колес кеба. Я до сих пор терпеть не могу расставлять цветы.

Алекс от души рассмеялся:

– Обещаю, любовь моя, что на нашей свадьбе будет море цветов, но ты не будешь их расставлять.

Следующие несколько дней прошли в лихорадочной деятельности. Алекс надеялся заключить их брак в этот же уик-энд, но после пятиминутной дискуссии с Кэролайн все же согласился отложить его на неделю.

– Все равно это слишком мало, – огорченно заметила Кэролайн, – но по крайней мере так мы сможем что-нибудь придумать.

Часом позже Алекс покинул Блайдон-Мэншн, зато в нем появилась вдовствующая герцогиня Эшборн и настоятельно потребовала, чтобы ее допустили к подготовке свадьбы: судя по всему, Юджиния рассматривала приближающееся бракосочетание сына как нечто похожее на чудо.