Джулия Куинн - Великолепно!

– Верю, но если ты не расскажешь мне, что случилось, я сама прибегну к насилию.

Час спустя Эмма сидела за туалетным столиком и, морщась, наблюдала за тем, как горничная Мег, суетясь, делает ей прическу. Белл, сидя рядом, подвергалась такой же мучительной процедуре.

– Не думаю, что ты рассказала мне все, – заметила Белл.

– И тем не менее… – Эмма вздохнула. – Я выхватила маленького мальчика из-под колес экипажа. Потом и ударилась головой.

– А что это за сережки?

– Мать мальчика дала их мне, потому что приняла меня за горничную. Завтра я верну их ей.

– И все же ты что-то утаиваешь.

– Что, скажи? Спасла мальчика, получила в награду сережки. Точка.

– Ты отсутствовала целый час! Между спасением мальчика и сережками что-то должно было случиться!

– Неужто ты полагаешь, что за это время меня обесчестил какой-нибудь таинственный незнакомец?

Тут Эмма почувствовала себя немного виноватой: она так и не решилась рассказать Белл о своем странном приключении с герцогом Эшборном. Причина была в том, что этими подробностями она желала владеть единолично и не поверять их никому, даже Белл.

– Потрясающе! Тебе подарила серьги сама графиня Уайлдинг. – В голубых глазах Белл заплясали смешинки. – Я довольно хорошо знаю Софи: она ненамного старше нас с тобой. Моя мама дружна с ее матерью; когда они услышат о происшествии, обе будут изумлены, хотя, возможно, лучше вообще ничего не говорить им об этом. И все же я не могу поверить, что Софи подарила тебе эту драгоценность, чтобы обеспечить твое будущее, в то время как со своим состоянием ты могла бы купить или продать всех нас.

– А по-моему, ничего особенного. – Эмма пожала плечами. – Просто она подумала, что я горничная.

– Знаю, но… Интересно будет видеть лицо Софи, когда она войдет в бальный зал и увидит «посудомойку» во всем великолепии. Право же, кузина, это с твоей стороны даже жестоко: графиня может расстроиться.

– Во-первых, она чуть не потеряла сына, а во-вторых, не тебе называть меня жестокой.

– Но разве не ты королева всех розыгрышей, та самая девушка, что послала бедному Неду любовную записку от Клариссы Трент?

Эмма подавила улыбку.

– Право же, не стоило из-за этого поднимать такой содом.

– Ты совершенно права. – Белл назидательно подняла палец вверх. – И этого бы не случилось, если бы Нед не был так безнадежно влюблен.

– Но откуда мне было это знать? Я еще не вступила в свет и не могу быть в курсе самых свежих сплетен. Ладно, хватит об этом. Я уже поняла: никакого вмешательства в личную жизнь Неда. Теперь скажи мне, почему Софи сегодня не будет?

– Точно не знаю. Возможно, потому, что ее муж уже несколько месяцев пропадает в Вест-Индии – у него там дела. Думаю, она по нему скучает, ведь этот брак заключен по любви. – Белл вздохнула. – Все к лучшему: вряд ли ты хочешь видеть ее изумленное лицо.

– Да уж, увидеть меня нынче вечером было бы для бедняжки потрясением на всю оставшуюся жизнь. Думаю, будет лучше, если завтра утром я нанесу ей визит.

– Вероятно, ты права. Если позволишь, я поеду с тобой. Такое развлечение нельзя пропустить!

– Конечно, ты можешь поехать.

– Перестаньте трясти головой! – внезапно завопила Мег. – А иначе мы провозимся весь день и всю ночь и вы пропустите бал.

– Принимая во внимание мое состояние, это было бы неплохо, – пробормотала Эмма, однако природное любопытство пересилило боль. – Почему бы тебе не рассказать мне побольше о Софи? – попросила она.

– Софи? – Белл задумалась. – Она очень милая, но слишком много говорит. Тем не менее, они с мужем очень любят друг друга, и она ужасно по нему скучает.

– У нее есть еще родственники?

Белл приподняла бровь.

– Только мать и брат.

– Неужели?

– Да. Думаю ему сейчас около тридцати. Он невероятно красив: густые черные волосы и самые зеленые глаза, какие мне только доводилось видеть.

Внезапно Эмма ощутила волнение, но усилием воли подавила его. Высокомерный и самонадеянный хам – вот кто он. И не важно, что его поцелуй стал для нее самым главным событием с момента приезда в Лондон.

– Похоже, Белл, ты им очень интересуешься? – сказала она осторожно.

– Герцогом Эшборном? Не надо так шутить. Красивый проходимец, он, безусловно, опасен, однако он никогда не общается с леди, только с женщинами низкого происхождения. По правде говоря, я его едва знаю, но слышала, что по всей Англии этот ловелас разбил сердца множеству женщин.

– Звучит интригующе.

– Не то слово! У родителей случился бы припадок, если бы я проявила к нему интерес. Герцог – убежденный холостяк и не женится еще долгие годы. А если и женится, то на какой-нибудь глупенькой девочке. Когда она произведет ему наследника, он сразу забудет о ней.

– О! – Эмма почувствовала, что настроение мгновенно упало.

– Сегодня он точно не появится, я в этом уверена. Он, конечно, приглашен. Эшборна приглашают на все вечера, но он на них никогда не присутствует, да ему это и ни к чему: у него десятки любовниц в Лондоне из числа дам полусвета. Уверена, ты не захочешь с ним знакомиться: у него всегда мрачная мина, и он способен откусить тебе голову, едва ты перемолвишься с ним парой слов.

– Надо же! Судя по тому, что ты рассказываешь, это крайне неприятная личность.

Белл пожала плечами:

– Он просто до неприличия богат и до неприличия красив, а светские вечера ненавидит потому, что не хочет притворяться. Большинство моих подруг он просто выводит из себя, поскольку не позволяет заманить его к брачному алтарю.

– Должно быть, герцог обладает недюжинной силой воли, если способен отражать такие атаки, – смеясь заметила Эмма.

– Да уж, он всегда умеет добиться своего.

– А почему все пытаются найти ему пару?

– Из-за титула – он ведь все-таки герцог и к тому же несметно богат. Если бы ты увидела его собственными глазами, ты поняла бы меня: он положительно источает силу. Это человек особой породы.

– Белл! – Эмма удивленно посмотрела на кузину. – Твоя мама упала бы в обморок, если бы услышала то, что ты говоришь.

– Мама падает в обморок не чаще тебя.

– В таком случае ей как раз пора меня догонять, – невесело усмехнулась Эмма.

И все же она вздохнула с облегчением, узнав, что Алекс не появится на сегодняшнем балу. У нее все еще болела голова, и она опасалась, что в этом состоянии не выдержит еще одной встречи с ним.

– Эшборн! Ну и сюрприз! Не могу поверить, что вижу твою уродливую рожу!

Через бальный зал Блайдон-Мэншн к герцогу приблизился Уильям Данфорд, один из его ближайших друзей во времена, когда они оба учились в Оксфорде.

Данфорд с чувством похлопал друга по спине:

– Что ты здесь делаешь? Я думал, ты категорически против подобных сборищ.

– Разумеется, против, вот почему у меня нет намерения оставаться на этом славном маленьком банкете более десяти минут.

Алекс говорил небрежным тоном, но его бурный темперамент готов был вот-вот прорваться. Не успел он войти в зал, как в нем воцарилась тишина, вызванная появлением гepцога Эшборна в элегантном вечернем костюме.

Нервные мамаши тут же потребовали от своих дочерей, чтобы те клятвенно им пообещали держаться подальше от этого плута, хотя втайне надеялись, что он одарит вниманием их дочерей. Те же, у кого не было дочерей на выданье, тотчас расступились, уступая герцогу дорогу.

Алекс вздохнул. У него не хватало терпения принимать участие в бесцветной светской болтовне. Единственное, чего он хотел, – найти Мег и, убедившись, что с ней все в порядке, удалиться. Любовница уже ждала его в уютном особняке, и Алекс предвкушал долгую сладкую ночь с ней.

Пока же он приготовился выдержать полчаса скуки, однако встреча с Данфордом несколько облегчила положение: по крайней мере, появилась надежда на приличный разговор.

Данфорд не был таким плутом, как Алекс, но по многим качествам приближался к нему, однако большая часть светского общества прощала его проделки, потому что он был непобедимо очарователен. Алексу никогда не удавалось полностью следовать примеру друга; приятели признавали его приветливость, но не прощали того, что герцог Эшборн не отличается терпимостью по отношению к обществу. Алекс редко снисходил до того, чтобы скрывать скуку, когда его вовлекали в разговор с кем-либо, кого он находил неинтересным. Ходили слухи о том, что не одна леди стремительно убегала от него в ужасе, терроризированная его суровостью.

– Скажи, Эшборн, – на лице Данфорда появилась усмешка, – почему ты оказался здесь?

– Ах, право же, – пробормотал Алекс, – я и сам не знаю.

Он прибыл на бал часом раньше и в течение этого времени изучил весь дом, потревожив немало лакеев, горничных, а также одну уединившуюся парочку. Тем не менее, он не обнаружил ни малейших признаков Мег. В бальном зале служанки тоже не было. Алекс уже готов был сдаться и прекратить поиски, когда его окликнул Данфорд:

– Признавайся, приятель, ты определенно кого-то здесь ищешь.

Алекс ответил вздохом:

– Это длинная история, и вряд ли ты найдешь ее интересной.

– Чепуха. Обычно самыми интересными бывают именно длинные истории. К тому же если эта история привела тебя в ряды светских шалопаев, то причина тому женщина, которой ты очень заинтересовался.

Кивнув другу, Алекс кратко поведал историю о том, как его племянник был спасен отважной кухонной девушкой. Разумеется, он опустил часть, относившуюся лично к нему:

– Это не столь уж волнующее повествование. В данном рассказе нет ни романтики, ни чувств. Боюсь, тебе придется признать, что мое сегодняшнее поведение совершенно безупречно.

– Но это же скучно!

Алекс кивнул, не скрывая разочарования.

– Право же, мне трудно пережить эту неудачу. Думаю, я способен взвыть от тоски, если какой-нибудь чертов денди подойдет ко мне и спросит, каким способом я завязываю галстук.

– Видишь ли, – задумчиво начал Данфорд, – я тоже подумываю о том, чтобы ускользнуть. Почему бы нам не отправиться в «Уайтс» и не опрокинуть по стаканчику? Перекинуться в картишки тоже недурно после того, как ты битый час предавался утехам светской жизни.

Алекс тотчас же согласился поддержать компанию:

– Хорошая мысль. Пожалуй, действительно пора уносить отсюда ноги…

Тут он умолк, заметив восхищение друга, внезапно изменившее его лицо.

– В чем дело?

– Господи! – выдохнул Данфорд. – Какие краски…

– Ради всего святого, о ком ты на этот раз?

Данфорд пожал плечами:

– Должно быть, это и есть Эмма Данстер, явившаяся к нам из забытых Богом колоний. Но как оттуда мог появиться кто-нибудь столь прелестный?

– Это больше не колонии, Данфорд. – Алекс вспомнил тираду, произнесенную Мег. – Они давно свободны и называются теперь Соединенными Штатами Америки.

Речь Алекса вывела Данфорда из мечтательной задумчивости, и он повернулся к приятелю со странным выражением на лице:

– С каких это пор ты стал симпатизировать нашим мятежным колониям?

– С тех пор как… Впрочем, это не важно. Так кто эта пресловутая особа, вызвавшая у тебя такой восторг?

– Посмотри и убедись сам. Не классическая красавица, готов это признать, но выглядит неплохо. Каштановые волосы и эти нежные фиалковые глаза с золотыми искрами…

Какое-то неприятное ощущение начало расти на дне желудка Алекса, как только он услышал описание мисс Эммы Данстер, данное Данфордом. Не может быть…

Алекс медленно обернулся и в тот же миг убедился, что на другой стороне зала прямо напротив него стоит отважная Мег. Если не считать такого пустяка, как перевоплощение в Эмму Данстер, все сходилось до мельчайших деталей.

Тело Алекса отреагировало немедленно: все его мышцы напряглись, но он не мог понять, вызвано ли это реакцией на обман или желанием.

В то же время Эмма явно не замечала его присутствия и устало улыбалась одному из поклонников. Черт возьми! Но о чем она думает, собираясь танцевать всю ночь в то время, как, возможно, получила сотрясение мозга?

Алекс нахмурился, но все же не поддался искушению подойти к ней, схватить за плечи и встряхнуть, чтобы внедрить в ее голову хоть немного здравого смысла.

Увы, она и впрямь была прелестна. Ее маленькая фигурка в платье из лилового атласа, из которого выступали кремовые плечи и верхняя часть груди, смотрелась просто неотразимо. Молодым женщинам в их первый сезон полагалось носить платья бледных пастельных тонов, но Алексу было приятно видеть, что Эмма презирает условности такого рода. Она выбрала более яркий цвет для своего туалета, что соответствовало ее боевому характеру и выделяло ее из толпы бесцветных девиц. Волосы ее были распущены, и это тоже не соответствовало моде.

Все это свидетельствовало о свободной и живой натуре, и Алекс тотчас же вспомнил о вспыльчивости Мег, то есть Эммы. Однако в ее взгляде он разглядел уязвимость и усталость, из чего следовало, что головная боль все еще ее тревожит.