Алисса Джонсон - Великолепный джентльмен

Его удивило, что в его нынешнем состоянии он начал следовать ее логике.

– А для вас важно быть смелой?

– Думаю, это важно для всех. Но для меня это еще и облегчение – узнать, что я не трусиха.

Макс поднял руку и заправил прядь волос за ухо Анны, ощутив успокаивающее тепло кожи. Безусловно, это ощущение было бы более впечатляющим, если бы она сидела у него на коленях, но и то, что Макс испытал в этот момент, почти невозможно было выразить словами.

– С чего бы вам сомневаться в этом?

– Я не сомневалась. На самом деле нет. Я просто… Я не знала. Иногда задаешься вопросом, как бы ты поступил в сложной ситуации. Я часто задавала себе этот вопрос. Но… Я так редко покидала Андовер-Хаус…

Анна умолкла и покачала головой.

Макс кивнул и утешающе погладил ее по плечу. Лорд Дейн не знал, пытается ли она справиться с запоздалым шоком или ее вдруг обуяло смущение, но он понял, что она пытается сказать. То, как человек воспринимает самого себя, безусловно, основывается на взаимодействии с окружающим миром. Когда этот мир ограничен, то и возможности такой оценки довольно ограниченны.

– Вы могли бы спросить меня, – сказал Макс и, на всякий случай убедившись, что сейчас они одни, наклонился и коснулся губами ее лба. Это оказалось даже приятнее, чем целовать в щеку. – Я мог бы рассказать вам, какая вы смелая, – прошептал он.

– Благодарю вас. – Она вздохнула и улыбнулась одновременно благодарной и извиняющейся улыбкой. – Но все же это не совсем то же самое.

– Да, – согласился Макс. – Я понимаю.

О себе он знал то, что представлялось ему истинным. Он был хорошим офицером, но в то же время любил путешествовать, он, безусловно, был никудышным братом, и ему определенно не везло в игре в рулетку. Если бы ему не позволено было покинуть Макмаллин-Холл, он, вероятно, не узнал бы всего этого. Анна никогда не покидала Андовер-Хаус, а значит, ей только предстояло узнать о себе много нового.

Макс убрал руку с плеча Анны и налил себе чашку чая, пить который ему совсем не хотелось. Впервые он задался вопросом, не будет ли ухаживание за Анной равным намерению утащить молоденькую мисс прямо из детской или желанию вытащить бабочку из кокона.

Но тут же решил, что в последнее время слишком часто зачитывался сентиментальными поэмами.

Надо же, бабочка, в самом деле.

Анна Райз не была хрупкой диковинкой, не была ребенком, которого нужно нянчить. Во многих отношениях она лучше ориентировалась в этом мире, чем многие молодые леди из высшего общества. Анна умна, благоразумна и, что еще более важно, хорошо образованна. Кроме того, ее опыт пребывания в Андовер-Хаусе был интересным и необычным.

Впрочем, не в таком определении она нуждалась. Анна была женщиной чистой и острой, как стекло, вот только нуждавшейся в уверенности в себе. Это будет приходить и уходить со временем, как бывает со всеми. Человек постоянно узнает о себе что-то новое, хорошее и то, что его разочаровывает. В этом отношении она не была исключением.

Сегодня Анна узнала о себе кое-что новое, и это новое укрепило ее уверенность в себе. Он тоже узнал о себе кое-что новое, но это его встревожило.

Оказалось, он может запаниковать и суетиться, и еще он явно не способен прожить, не видя Анну Райз целых двадцать четыре часа. Поэтому им больше двигал иррациональный страх, чем преданность, когда двумя минутами позже его выпроводили из комнаты, дав Анне возможность переодеться, и Макс сразу же отправился искать миссис Кулпеппер и только потом – Люсьена.

«Небольшая суетливость, – рассудил он, – еще никому не помешала. Если миссис Кулпеппер и Люсьен готовы подсуетиться, чтобы уговорить Анну провести остаток дня в постели, – тем лучше».

Следующим утром, спускаясь по лестнице, Анна ощущала все свои болячки. Ноги приятно ныли от утренней прогулки, бока и щеки болели от вчерашнего смеха. Оцарапанные острыми зубками Гермии пальцы рук до сих пор горели огнем.

Анна знала, что за несколько прошедших дней она смеялась и улыбалась больше, чем за весь прошедший год, причем все эти улыбки и смех были связаны с Максом.

В это утро он вновь ожидал ее на террасе. Только на этот раз вместо прогулки он предложил дать ей урок плавания. Поняв, что Макс говорит вполне серьезно, Анна сначала посмеялась над этим предложением, но очень быстро нашла его достаточно интересным.

Хотя эта мысль показалась ей занятной, в итоге Анна все-таки отклонила предложение. Она, конечно, хотела научиться плавать, но в то же время она точно знала, что не сможет снять платье перед Максом или перед тем, кто случайно окажется поблизости.

В тот момент в ее голове промелькнул весьма интимный образ. Естественно, что перед тем, как войти в воду, Максу также придется снять хотя бы некоторые предметы одежды, и у нее в голове возникла удивительно четкая картина полуобнаженного мужчины с мускулистой грудью и в бриджах, плотно и откровенно обтянувших бедра… Анна представила, как потемнеют его глаза, когда он увидит ее в тонкой, мокрой и оттого почти прозрачной рубашке. Возможно, и сам Макс понимал, какими проблемами может обернуться это обучение, поэтому не стал настаивать и взял с нее обещание, что она без промедления попросит миссис Кулпеппер преподать ей уроки плавания. Анна понятия не имела, умеет ли миссис Кулпеппер плавать, но тем не менее такое обещание дала.

Едва ступив на последнюю ступень лестницы, Анна услышала за окном стук колес подъезжающего экипажа. Она остановилась и выглянула в маленькое придверное окошко, в ту же секунду ее сердечко ухнуло вниз. По подъездной аллее Колдуэлл-Мэнора двигался экипаж в сопровождении всадников.

– О нет.

У Люсьена были гости. Множество гостей.

После недолгих раздумий над тем, что делать – немедленно спрятаться, гадая, кто эти визитеры, и тем, чтобы сначала выяснить, кто эти гости, а затем спрятаться, – Анна стремительно направилась к парадному холлу, остановившись перед закрытой дверью как раз в тот момент, когда первые гости входили в дом.

К счастью, она не успела выйти в холл, она стояла перед закрытой дверью небольшой кладовки, которая предваряла выход в парадный холл со стороны черного хода. Отсюда, оставаясь при этом незамеченной, она могла видеть и слышать все, что происходило там.

Что ж, получается, что она пряталась и шпионила. Из-за этого Анна чувствовала себя довольно неуютно, но не настолько, чтобы покинуть свой наблюдательный пункт. Тем более в тот момент, когда Люсьен, выйдя вперед, приветствовал даму с золотистыми волосами в зеленом, весьма запыленном костюме для верховой езды.

– Уинифред! Не ожидал, что ты приедешь.

У Анны сильно забилось сердце. Леди Уинифред Хаверстон. Боже, собирается все семейство.

Леди Уинифред дружески поцеловала зятя в щеку и, отступив на шаг, оглядела Люсьена.

– Гораздо приятней ехать верхом, чем в этом проклятом экипаже. Хотя, честно говоря, я еще не совсем готова к столь дальним поездкам…

– Фредди, – раздался мелодичный женский голос, – позволь мне обнять мужа, прежде чем ты окончательно смутишь его и обратишь в бегство.

Лицо Эспли просветлело, когда вторая дама вошла в парадные двери, держа в руках небольшую плетеную корзинку.

– Лилли.

Леди Эспли передала корзинку Уинифред и заключила мужа в нежные объятия. Брови Анны непроизвольно поползли вверх. Она не слишком хорошо была знакома с условностями высшего общества, но даже ей было известно, что в свете не приветствовалось открытое проявление чувств между мужем и женой.

Люсьен заправил прядь волос жене за ухо и запечатлел поцелуй на челе.

– Не могу тебе передать, как я рад твоему приезду.

– Боялся, что к нам будут приставать цыгане? – с улыбкой спросила леди Эспли. – Нападут разбойники или мы заблудимся?

– И это, и все прочее.

Леди Уинифред фыркнула определенно в не характерной для леди манере:

– Мы не в первый раз путешествуем таким образом и каждый раз благополучно.

– Да, но раньше вы никогда не путешествовали без меня, – заметил Люсьен.

– Твое присутствие было бы излишним, – раздался от дверей мужской голос. – Как это обычно бывает, когда я нахожусь в распоряжении наших дам.

Анна с интересом подалась вперед, ожидая увидеть человека, с которым ей так не терпелось познакомиться. Лорд Гидеон Хаверстон. Ее второй брат.

Пока братья обменивались добродушными шутками, Анна внимательно рассматривала Гидеона, отметив, что у него такие же темные волосы и глаза, как у брата. Он был чуть выше Люсьена и более плотного телосложения – шире в груди и плечах и более мускулистый. Он слегка прихрамывал, давала о себе знать травма, полученная во время морского сражения, и поэтому опирался на трость. Боже! Ее брат был тем самым капитаном Хаверстоном.

Странно было осознавать это. Чем занималась она, когда этот человек рисковал жизнью в ходе ужасного сражения? Вышивала, а может, спрягала глаголы мертвого языка?

Какие общие темы могут найти они в ходе разговора?

Анна переводила взгляд с пышного наряда леди Эспли на улыбающуюся леди Уинифред. Какие общие темы для разговоров могут найтись у нее с кем-то из них?

Продолжая обнимать жену, Люсьен кивнул в сторону леди Уинифред.

– Что у тебя там, Фредди?

– Корзинка.

Последовала выразительная пауза, после которой Люсьен произнес:

– А что там в корзинке?

– Ну… обычные вещи… которые хранят в корзинке.

Умение лгать, очевидно, не входило в число талантов леди Уинифред.

– Это кошка, – невозмутимо произнесла леди Эспли. – Она похитила ее с постоялого двора.

Люсьен, похоже, не слишком удивился услышанному.

– Пусть ее отнесут на конюшню, Фредди.

– Я же тебе говорила, – поддразнила ее леди Эспли.

Леди Уинифред ответила ей гримаской.

– Я ее не похищала, я ее спасла. И это не кошка, а котенок. Он не сможет о себе позаботиться в конюшне.

– Но мы не можем держать кошку в доме, – возразил Люсьен.

– Отчего же?

– Мой лакей плохо переносит кошек.

Лорд Гидеон, который в сторонке тихо беседовал с дворецким, подал реплику:

– Кинкейд? Ничего подобного.

Люсьен, не удержавшись, напомнил:

– Кинкейд поехал навестить свою мать.

– Какое это имеет значение? – вмешалась леди Уинифред. – Я же не прошу твоего слугу возиться с Гвенни.

– Гвенни? – Эспли возвел глаза к потолку и застонал. – Господи, ты назвала кошку именем тетушки Гвен? Я думал, мы покончили с традицией давать животным имена членов нашей семьи.

– Она уверяет меня, что это честь, – сказал лорд Гидеон.

– Так оно и есть, – заверила его леди Уинифред. – Мне нравится ваша тетушка и нравится этот котенок.

Леди Эспли рассмеялась и похлопала Люсьена по руке.

– Я уверена, что твой камердинер отрицательно реагирует только на шерстяные ткани или на натуральную шерсть. Фредди, обещай, что будешь держать Гвенни подальше от шуб и лакеев.

– Я очень постараюсь.

– Фредди, – предостерегающе произнесла леди Эспли.

– Это кошка, – начала оправдываться леди Уинифред. – А за кошками практически невозможно уследить.

Лорд Гидеон, прищурившись, посмотрел на жену.

– Надеюсь, ты не собираешься держать животное в наших комнатах.

– А как иначе я смогу уследить за ней?

– Верно. – Он взял корзинку у жены и передал ее стоявшему неподалеку лакею.

– Прикажите конюшему, чтобы он за этим котенком присматривал.

Леди Уинифред возмущенно нахмурилась, глядя на мужа, но даже на расстоянии Анна видела, что ее недовольство было наигранным.

– У него и без котенка забот хватает. Где же твоя супружеская солидарность?

– Где-то заблудилась вместе с твоим супружеским послушанием. – Он наклонился и чмокнул ее в губы. – Говорят, они идеально уживаются.

Леди Уинифред засмеялась, но ее следующие слова заглушил голос Макса, приближавшегося к Анне из коридора.

– Что ты там делаешь?

Позже она будет чувствовать ужасающую неловкость из-за того, что Макс застал ее за подслушиванием. Однако в тот момент она больше боялась быть замеченной Хаверстонами. Она переводила взгляд с Макса на парадный вход и обратно. Поскольку никто, по-видимому, не заметил Макса, она проскользнула в дверной проем, схватила его за руку и утянула его за собой через другую дверь в небольшую гостиную.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – смеясь, спросил Макс.

– Ш-ш-ш. – Анна выглянула в дверной проем и обнаружила, что, если встать на цыпочки и пытаться смотреть поверх огромного цветочного вазона, отсюда она сможет увидеть кусочек холла. – Здесь почти все семейство.

– Гидеон и леди Эспли?

– И леди Уинифред.

– В самом деле? – Он глянул за угол, улыбнулся и снова повернулся к Анне. – А почему мы здесь шепчемся?

– Я… – Анна закусила губу, отчаянно пытаясь найти ответ на вопрос, который позволил бы уклониться от истины. Ей совсем не хотелось признаваться Максу в своих страхах.