* * *

Белла высказала такое же мнение, когда во время позднего завтрака Артур рассказал ей о наследстве Джорджианы. Доминик от приглашения отказался, сославшись на неотложные дела.

– Нечего и думать, что удастся это скрыть, Джорджи, – сказала Белла, немного придя в себя от такой ошеломляющей новости. – Ты наследница, невзирая даже на то, что Хартли-Плейс разваливается на части.

Джорджиана все еще пыталась восстановить душевное равновесие.

– Но ведь если мы никому не скажем, никто и не узнает.

Белле хотелось закричать. Ну какая знатная леди, перед которой открыты все дороги, повела бы себя схожим образом, узнав, что унаследовала огромное состояние? Мысленно Белла снова послала проклятия в адрес неизвестного мужчины, похитившего сердце ее подруги. Доминик его еще не нашел, это очевидно. После спасения Джорджианы накануне он остался на холодный ужин. Белла легко могла себе представить, что он сделал с Чарльзом, даже если бы не заметила, как он быстро снимает с руки платочек и прячет в карман, думая, что никто не видит. Она охотно верила его заверениям, что Чарльз никогда больше не посмеет побеспокоить Джорджиану и, скорее всего, не задержится в Англии надолго. Договорившись с Артуром сопровождать Джорджиану на следующее утро к адвокатам, Доминик погладил Беллу по щеке и ушел… оставив ее одну претворять в жизнь непростую задачу – убедить Джорджиану забыть о своей несчастной любви и выбрать мужа из числа окружающих ее влюбленных аристократов.

Тут Беллу осенило.

– Джорджи, дорогая моя, нам нужно тщательно спланировать твою дальнейшую линию поведения. – Она замолчала, старательно подбирая слова. – Как только слух о твоем наследстве распространится, тебя не оставят в покое. Возможно, будет лучше определиться прямо сейчас.

Джорджиана подняла голову от своей тарелки и посмотрела подруге в лицо. Махинации Беллы ее совсем не обрадовали. Все же она не могла сдержать улыбки, прочтя мольбу в глубине обращенных на нее голубых глаз. Джорджиана понимала, что подруга действует из лучших побуждений. Однако она ответила:

– Прекрати, Белла!

Белла сконфуженно замолчала, но скоро снова бросилась в наступление.

– В самом деле, Джорджи, что ты планируешь делать?

– Боюсь, моя дорогая, – вмешался Артур, – что на этот раз Белла права.

Белла поморщилась от такого выбора слов.

– Как только все узнают о вашем богатстве, на вас объявят охоту.

Джорджиана со вздохом отодвинула от себя тарелку. Слуги из столовой были отосланы, чтобы можно было спокойно разговаривать. Встав из-за стола, она взяла с маленького бокового столика чайник и наполнила сначала чашки Артура и Беллы, а потом и свою, и лишь после этого ответила на вопрос Беллы.

– Я не знаю. Прошу вас, никому не говорите о моем наследстве.

Артур согласно кивнул.

– Как пожелаете, моя дорогая, – сказал он, пронзая жену строгим взглядом.

Белла надула губы, но вскоре все же сдалась:

– Что ж, хорошо. Но это все равно не поможет. Такие новости никогда долго не хранятся в тайне.

Глава 8

Еще до конца недели Джорджиане пришлось убедиться в справедливости слов Беллы. Со всех сторон она ловила на себе проницательные, оценивающие или снисходительные взгляды. Джорджиана пришла к заключению, что клерки в конторе мистеров Уитуортов или даже сами адвокаты оказались куда менее сдержанными, чем она наивно полагала.

Белла, разумеется, принимала это внимание как должное, все еще надеясь, что Джорджиана поддастся уговорам какого-нибудь из наиболее настойчивых кавалеров. Сама же Джорджиана с гневом думала о том, что такая ситуация у любой девушки может до конца жизни отбить охоту выходить замуж. Как ей поверить в искренность джентльмена, уверяющего, что любит ее, а не финансовое благополучие, которое сулит ему их брак, когда все вокруг ведут себя так, будто ее вновь обретенное состояние представляется делом первостепенной важности?

Раздраженно фыркнув, Джорджиана перевернулась на постели и стала дергать ногами в воздухе, чтобы расправить юбки. Она удалилась в свою комнату отдохнуть перед ужином и приемом у Мессингемов. Впервые со времени ее приезда на Грин-стрит Белла последовала ее примеру и тоже решила прилечь после обеда. Рассматривая рисунок полога из розового шелка, Джорджиана размышляла о своей подруге. В последнее время Белла явно больше уставала, хотя румянец на ее щеках уж никак не являлся показателем недомогания. Все же Джорджиана не понимала, зачем Белле нужны эти бесчисленные балы и приемы. Для нее самой блеск бесконечной череды балов и приемов быстро померк и уже не вызывал прежнего душевного трепета. Теперь она отлично понимала жалобу Беллы на скуку.

Джорджиана перевела взгляд на гардероб, в котором висели ее платья. Надевая свои новейшие приобретения, она всегда приводила Беллу в восторг. Джорджиана усмехнулась. Ну как ей было отказать Белле в такой маленькой услуге, когда та всю свою энергию направляла на устроение ее, Джорджианы, будущего. И ничто, похоже, не могло сбить Беллу с выбранного пути – ее обожаемая Джорджи должна стать женой аристократа.

Глядя на пробивающийся через щель в занавесках солнечный луч, Джорджиана в очередной раз дивилась причудам судьбы, подарившей ей приемную сестру. Она быстро поняла, что, получая заботу и любовь человека, нужно платить ему тем же. Однако в одном Джорджиана оставалась непреклонной: она выйдет замуж по любви или навсегда останется старой девой.

При мысли о любви перед ней возникло прекрасное лицо, напоминающее застывшую маску, с яркими голубыми глазами, которые, глядя на нее, затуманиваются и темнеют. Джорджиана решительно прогнала этот образ, уверяя себя, что мечты свойственны лишь детям.

Правда заключалась в том, что, не имея поддержки лорда Элтона, она, возможно, сбежала бы обратно в Италию сразу после сделанного в «Линкольнз инн» открытия. Теперь ей стали совершенно ясны истинные намерения Чарльза, этого дьявола во плоти. Он решил жениться на ней до того, как она узнает о своем наследстве. В таком случае, как объяснил ей Доминик, она, скорее всего, до конца дней своих пребывала бы в неведении касательно истинных размеров своего состояния, так как все ее имущество перешло бы в распоряжение Чарльза, ее законного мужа.

Доминик. Следует немедленно прекратить называть его по имени, даже мысленно, приказала себе Джорджиана. Это слишком личное. Если она хочет сохранить свой секрет, нужно изображать некую отрешенность, что, к сожалению, с каждым днем становится делать все труднее.

Когда он подошел к ней на балу у Уолдорфов на следующий вечер после визита в адвокатскую контору, она оказала ему чересчур бурный прием, который едва ли пристало оказывать брату своей покровительницы. Джорджиана надеялась, что он воспринял ее порыв как жест благодарности. В его голубых глазах светилась теплота, лишающая ее присутствия духа. Девушка чувствовала себя так, будто отныне ее поступками управляет чья-то незримая могущественная рука.

Доминик – лорд Элтон! – продолжал ограждать ее от самых назойливых кавалеров. В действительности он теперь так много времени проводил рядом с ней, что все прочие поклонники отодвинулись для нее на второй план. Наблюдая за солнечным лучом, который переместился на столбик кровати, Джорджиана нахмурилась. При зрелом размышлении выходило, что лорд Элтон сам ухаживает за ней.

Она невольно фыркнула. Что за нелепая идея! Просто по доброте душевной он оберегает ее от охотников за богатой невестой, прекрасно сознавая, как не нравится ей ее новая роль. Он же как-никак брат ее покровительницы.

И никто больше.


Едва войдя в бальный зал особняка Мессингемов, Джорджиана с головой окунулась в шум людских голосов. Яркий свет канделябров соперничал с блестящими глазами дебютанток, кружащихся в ритме первого котильона. По толпе разлетался серебристый перезвон смеха. Прием был поистине блистательный, и все гости радовались своему здесь пребыванию. В бальном зале были расставлены многочисленные вазы с тепличными цветами, пестротой окраса соперничающие с туалетами присутствующих дам и заполняющие воздух тонким ароматом. Небольшой оркестр, отчаянно пытаясь быть услышанным в общем шуме, сливался с гомоном гостей.

Не успела Джорджиана сделать и трех шагов, как оказалась окруженной толпой своих восторженных кавалеров, жаждущих быть удостоенными чести вписать свои имена в ее танцевальную карту. Очаровательно улыбаясь, Джорджиана приготовилась мужественно перенести еще один светский вечер.

– Дорогая мисс Хартли, почту за великую честь пригласить вас на вальс перед ужином.

Подняв глаза, Джорджиана увидела серьезное лицо мистера Суинтона, одного из самых преданных своих почитателей, который в последние несколько дней сделался особенно внимательным, не отходя от нее ни на шаг. Интуиция подсказывала, что будет лучше отказаться. Вальс перед ужином являлся самым важным танцем вечера, потому что позволял по окончании проследовать в столовую под руку с джентльменом, с которым леди танцевала. Джорджиана старалась по возможности приберегать этот танец то для одного, то для другого своего отвергнутого поклонника, чтобы никому не подавать ложных надежд. Но какую отговорку могла она придумать теперь, в самом начале вечера? Может, солгать? Джорджиана открыла было рот, чтобы отказать мистеру Суинтону без всяких объяснений, но тут из-за ее спины раздался низкий голос:

– Этот танец уже был обещан мне, Суинтон.

Как и всегда в присутствии его светлости, Джорджиана тут же почувствовала головокружение. Повернувшись к нему, она постаралась держать под контролем выражение своего лица, но это ей не удалось. Ее глаза осветились особым блеском, по телу пробежала дрожь. Девушка протянула руку лорду Элтону и даже не заметила, как мистер Суинтон поспешно удалился, неодобрительно глядя на элегантного виконта.

Лорд Элтон склонился над рукой Джорджианы.

– Прекрасная Джорджиана.

Эти слова были произнесены соблазнительным шепотом, заставившим ее трепетать. Зная, что поступает неблагоразумно, но не в силах совладать с собой, Джорджиана посмотрела ему в глаза. Его взгляд омыл ее теплотой, оставив ощущение незамутненного счастья.

– Милорд.

Ответив на его приветствие, она тут же застенчиво потупилась.

Мягко улыбнувшись, виконт Элтон положил ее руку себе на сгиб локтя, тем самым значительно усложнив задачу для многочисленных джентльменов, желающих засвидетельствовать свое почтение самой желанной леди вечера. Стоящий рядом с Домиником лорд Эллсмер усмехнулся. Сжалившись над Джорджианой, он завел с ней разговор.

Джорджиане казалось, что ее рука, лежащая на шелковом рукаве лорда Элтона, охвачена пламенем. Почему он так себя ведет? Притворяясь, что внимательно слушает последние сплетни, пересказываемые лордом Эллсмером, она подняла голову и обнаружила, что виконт смотрит на нее глубокими голубыми глазами. Осмотревшись по сторонам, Джорджиана убедилась, что большая часть ее поклонников разошлись. Остались лишь те джентльмены, которых она считала скорее своими друзьями, а не кавалерами. В отличие от тех, чей интерес к ней основывался в большей степени на ее финансовом положении, эти джентльмены не находили собственническое внимание лорда Элтона препятствием, мешающим им поговорить с ней.

Собственническое? Эта мысль шокировала Джорджиану, но она тут же оправилась от потрясения, мысленно пожимая плечами. Если кто-то принимает это на свой счет… Тут она поняла, что это слово как никакое другое годится для описания его поведения. Третий вечер подряд лорд Элтон подходил к ней, стоило ей только появиться на приеме. Тем самым он отпугивал ее многочисленных почитателей, за что она была бы ему очень благодарна, если бы это чувство не вытеснялось полнейшим восторгом от его присутствия рядом с ней.

Джорджиана заставила себя принять участие в разговоре, радуясь, что к ним присоединился мистер Хейвлок. Возле них останавливались и другие желающие поболтать джентльмены, и круг разрастался. Постепенно ее чувство принадлежности только лорду Элтону рассеялось, оставив ощущение защищенности.

Когда к ним подошел лорд Эйлсхем, которому Джорджиана обещала следующий танец, лорд Элтон передал ее ему, тепло улыбнувшись и шепнув чуть слышно, что они встретятся позже.

Освободившись от завораживающей близости виконта, Джорджиана решила тщательно проанализировать его поступки и мотивы. Так как к этому времени она в совершенстве овладела искусством танца и ведения светской беседы, никто из ее партнеров не замечал в ее поведении ничего необычного, хотя девушка уделяла им лишь малую толику своего внимания.

Из многочисленных вопросов, кружащихся в ее голове, самым важным являлся вопрос «Почему?». Почему лорд Элтон делает то, что делает? Его действиям можно было дать одно-единственное объяснение, из которого напрашивался закономерный ответ – он ухаживает за ней. Позволив себе признать этот факт, Джорджиана содрогнулась от сладкого предвкушения. Мистер Шерри, в объятиях которого она в этот момент танцевала, с подозрением покосился на нее. Джорджиана ослепительно ему улыбнулась, совершенно смутив бедолагу.