– Наш самолет! Наш самолет! – эхом вторил Эндрю старшему брату.

– И мой тоже, – пищала Стефани, крепко держась за руку гувернантки и глядя вокруг широко раскрытыми глазенками. – А в самолете бывают игрушки?

– Игрушек здесь видимо-невидимо! – ответила приветливая миловидная стюардесса.

Брауни заставила своих подопечных угомониться и сесть, чтобы стюардесса могла подать им сок с печеньем.

Слава Богу, что у нас есть Брауни, с благодарностью думала Александра, обходя салоны один за другим. В самолете – Ричард назвал его «Фитц-II» – с полным комфортом могли разместиться двадцать пассажиров. Каждое кресло, размером скорее напоминающее диван, было обтянуто дорогой кожей и простым нажатием кнопки опускалось до любого из пяти возможных положений, вплоть до горизонтального. Для подушек Александра сама заказала гобелен ручной работы с изящным розовым орнаментом. Такой же орнамент повторялся и на пристяжных ремнях. Внушительных размеров бар пестрел от всевозможных этикеток. Здесь были припасены самые разнообразные напитки, от обычной содовой до лучших сортов шампанского. В главный салон выходили двери двух конференц-залов, оснащенных персональными компьютерами, факсами и аппаратами внутренней и космической связи. Все деловые вопросы могли решаться непосредственно во время полета.

На борту были и личные апартаменты. К спальне, отделанной в светло-серых и голубых тонах, примыкали гардеробные Ричарда и Александры, а также туалетная комната с биде, массажной ванной и сауной. Мягкий свет настольных ламп освещал телевизор, видеомагнитофон и стеллажи с кассетами и новейшими бестселлерами, которые предполагалось обновлять каждый месяц.

Когда Александра вошла в спальню, у нее перехватило дыхание при виде огромного букета ее любимых нежнейших роз, наполнявших комнату тонким ароматом. Подойдя ближе, она обнаружила записку:

«Ты самая чудесная женщина на свете. Ближе тебя у меня никого нет. Спасибо, что ты соединила со мной свою жизнь. Всегда твой, Рич».

Ее глаза наполнились слезами. Она убрала записку в сумочку и щелкнула замком. Цветы. Обещания. Прекрасные, но недолговечные. Все, что окружало ее, было сделано для нее, даже внутренняя отделка этого самолета выполнялась в полном соответствии с ее вкусами. Но больше всего на свете ей хотелось услышать: «Пропади все пропадом – я лечу с тобой, потому что не могу прожить без тебя даже эти считанные дни».

– Мамочка! – К ней ворвался Трип. – Можно мне подняться наверх и поговорить с летчиком? Брауни сказала, что мне дадут шлем! Я сяду за штурвал и буду сам управлять самолетом. Можно?

Александра засмеялась:

– Познакомиться с экипажем, конечно, можно. Сбегайте наверх и поздоровайтесь. А вот насчет штурвала не уверена. Надо будет спросить разрешения у пилота.

– Когда я вырасту, я тоже стану летчиком, – без умолку трещал ее старший сын. – Знаешь, как я здорово буду летать! Смотри, вот так! – Он изобразил самолет.

– Пойдем-ка, мой дорогой, прямо сейчас. – Александра взяла его за руку. – Позовем Эндрю. И Стеффи тоже, чтобы ей не было обидно. Давайте все вместе поднимемся в кабину.

Потом стюардесса опустила экран, и для детей поставили «Золушку». Александра сидела тут же, потягивая легкий коктейль.

Эта поездка обещала быть захватывающе интересной.

Насколько это возможно в отсутствие Ричарда.

Внизу простирался Атлантический океан. Александра откинулась на спинку кресла и, закрыв глаза, обдумывала некоторые протокольные вопросы, которые надо будет уточнить в Англии.

Долли уже несколько раз звонила в Кенсингтонский дворец – «КД», как в шутку называла его Диана. Она обстоятельно беседовала со старшей фрейлиной, Анной Беквит-Смит, ответственной за официальные контакты Дианы, а также с личным секретарем принца и принцессы Уэльских, сэром Джоном Ридделлом. Однако у Александры оставалось еще немало вопросов.

Следовало более подробно разузнать все, что касалось гастрономических пристрастий и ограничений принца и принцессы. Александра уже знала, что Чарлз предпочитает шампанское «Беллинджер», никогда не ест шоколад и не выносит табачного дыма. Диана пьет в основном тоник, иногда позволяя себе на донышке джина. И принц, и принцесса избегают говядины, отдавая предпочтение рыбе, яйцам и белому мясу курицы.

Другой насущный вопрос касался устройства туалетных комнат. Неукоснительное правило гласило, что в любой поездке у Дианы должен быть личный туалет.

К счастью, в отеле успели оборудовать так называемую Зеленую гостиную – роскошный салон для высокопоставленных гостей. Наряду с баром и несколькими конференц-залами, к нему примыкало несколько туалетных комнат, отделанных розовым мрамором. К предстоящему визиту членов королевской семьи Зеленую гостиную планировалось оклеить обоями с цветочным орнаментом в стиле Лоры Эшли, который Диана предпочитает всем остальным.

Были и более серьезные вопросы, нежели обои в комнатах. Чарлз собирался проводить у себя в апартаментах совещания и переговоры. Что ему понадобится? В чьих услугах он будет нуждаться? С кем из знаменитостей принц и принцесса пожелают познакомиться заранее? Каких мер безопасности они потребуют? Уже была достигнута договоренность о том, что охрана принцессы Дианы прибудет в Чикаго за неделю до приема, чтобы изучить все помещения и заранее предпринять необходимые шаги.

Ровный гул моторов убаюкивал Александру, и вскоре она стряхнула одолевавшие ее мысли. В конце концов, она не раз устраивала грандиозные банкеты и благотворительные вечера. Возможно, на этот раз, из-за присутствия членов королевской фамилии, прием будет чуть более официальным, чем обычно...

Она задремала.

* * *

Сэр Джон Ридделл встретил их в лондонском аэропорту «Хитроу» и проводил к вертолетному терминалу, где уже ожидал красный вертолет с королевским гербом. Теперь они летели в поместье Хайгроув, расположенное в ста милях от Лондона.

С воздуха открывался необыкновенный вид на особняк, построенный в георгианском стиле более двухсот лет назад и окруженный зелеными лужайками. Когда они приземлились, у Александры захватило дух от этой живой старины. Ридделл объяснил, что камни перед постройкой выдерживали в крепкой чайной заварке, чтобы придать им вид многовековой древности. Лужайки были аккуратно подстрижены, но на подходе к особняку трава стояла по пояс; в ней колыхалось море ромашек и огненно-красных маков.

Диана, в полосатых синих слаксах и белой блузке, выбежала им навстречу.

– Александра! Как я счастлива! Вас не очень трясло? Мы с Чарлзом с удовольствием летаем на «стрекозе», но некоторым не нравится. Королева ненавидит вертолеты всеми фибрами своей души. Ну, здравствуйте, мои дорогие! – Принцесса наклонилась, чтобы поцеловать каждого из детей. – Наконец-то мы с вами встретились!

Расторопные камердинеры позаботились о багаже. Подруги обнялись, а потом отступили на шаг, чтобы полюбоваться друг другом. Типично английская красота Дианы была в самом расцвете. Даже в домашней обстановке принцесса была безупречно подкрашена, а ее глаза деликатно подчеркнуты синим.

– Ты, я смотрю, посветлела, – не подумав, воскликнула Александра и прикусила язык.

– Да и ты тоже, – не смутилась Диана.

– Допустим, парочку прядей высветлила, – призналась Александра.

Они рассмеялись, и Диана в порыве радости еще раз крепко ее обняла.

– О, как я рада, что вы приехали. Иначе мне пришлось бы смотреть соревнования по игре в поло. Ты не представляешь, какая это скука. Чарлз, возможно, присоединится к нам в Эскоте. – Диана развела руками, и этот жест говорил красноречивее всяких слов.

Они вошли в дом. Огромный коридор тянулся во всю длину здания и оканчивался застекленной дверью, ведущей в сад.

– Уильям и Гарри ждут не дождутся, когда можно будет показать Трипу и Энди конюшню. Хотите посмотреть наших лошадок-пони? – обратилась Диана к детям.

– Хотим, хотим! – наперебой закричали мальчики.

– А ручных кроликов? А озеро с карпами?

– Что такое «скарпами»? – спросила Стефани.

– Карпы – это такие большущие золотые рыбки. У нас их множество. Если захотите, можно будет их покормить. Они всплывают на поверхность, и фыркают, и булькают, и хвостами бьют по воде.

Детей и Брауни препоручили заботам воспитательницы маленьких принцев и отправили смотреть обещанные диковинки: игрушечный замок, голубятню, конюшни и пруды.

– Пойдем, Александра, я хочу показать тебе дом, – торопила Диана. – Это просто чудо, тебе понравится.

На первом этаже располагались гостиные. Комната Дианы поражала изяществом убранства: бледно-желтые тона и цветочные орнаменты по эскизам Лоры Эшли. Самая большая гостиная была обставлена массивной антикварной мебелью. К ней примыкал кабинет принца Чарлза.

Помещения обслуживающего персонала и необъятная кухня находились в другом крыле здания. Несколько лестниц вело наверх, к анфиладе детских комнат.

Женщины прошли через застекленную дверь и очутились в саду. Собственно, это был необозримый луг, на котором в беспорядке пестрели цветущие кустарники. Чарлз с любовью спланировал его сам, чтобы создать иллюзию дикой природы. Высокую траву, склоняющуюся под ветром, прорезали аккуратно выкошенные тропинки. Яблоневая аллея, благоухающая свежестью, вела к воротам в каменной стене, ограждающей фруктовые деревья, цветочные клумбы и грядки с овощами.

– Сад – это владения Чарлза, – сказала Диана. – Для него нет большей радости, чем заниматься землей, сажать, копать, пропалывать. И предаваться своим мыслям. Он, кстати, любит, чтобы сад был наполнен патриархальными звуками: журчанием воды, звоном коровьих колокольчиков. – Диана озорно улыбнулась. – Мы попробовали, но из этой затеи ничего не вышло: коровы шарахались от своих колокольчиков, а от журчания воды мне постоянно хотелось в туалет.

Ленч был подан в саду: легкая запеканка, зеленый салат, грушевый пирог, сыр и печенье. На изящном фарфоровом сервизе красовался герб принца Уэльского. Малышей покормили наверху, в детской.

– У кого ты одеваешься в Нью-Йорке? У какого модельера? – поинтересовалась Диана.

– Преимущественно у Боба Макки. Ну, и конечно, у Де ла Ренты. – Александра пожала плечами. – Езжу к ним пару раз в год, больше мне не требуется. На Парк-авеню есть магазин «Марта», где меня знают – это очень удобно. Времени вечно в обрез, да и особого желания полжизни тратить на модные туалеты у меня тоже нет. Лучше я буду музыку сочинять.

– Понимаю, – сказала Диана. – Но положение обязывает следить за модой.

Диана посетовала, что ей постоянно приходится быть на виду. Она старалась как-то комбинировать свои туалеты и аксессуары, чтобы можно было надевать вещи не по одному разу. Наконец она вздохнула:

– Александра, как с тобой легко... Я теперь принцесса. Во мне никто не видит просто живую душу.

– А друзья?..

– Я же принадлежу к королевской семье. Друзья тоже себя неловко чувствуют. Это просто невыносимо! – У нее навернулись слезы. – Ты не знаешь, что это такое, когда за тобой всюду шпионят фотографы – они только и ждут, чтобы ты как-нибудь неловко села или чтобы задрался подол юбки. Когда твоя семейная жизнь принадлежит только тебе – это такая роскошь! – Диана вздохнула. – А я живу словно в аквариуме.

– Я об этом думала, – сочувственно сказала Александра. – Но должна сказать, что ты всегда оказываешься на высоте положения. Ты держишься с таким достоинством... Честное слово!

Принцесса Ди покачала головой.

– Если бы... Иногда меня просто на это не хватает. К тому же Чарлз вечно в разъездах. Вот и сегодня отправился в Каудри. Газеты пишут, что я живу как мать-одиночка. Они подсчитывают, сколько недель в году Чарлз проводит без меня. Как будто я сама не знаю. – Она замолчала.

– А ты не пробовала поговорить с ним? – спросила Александра.

– Конечно, пробовала. Но понимаешь, мы с ним очень разные. Он так воспитан с рождения, у него масса обязанностей. Королева и принц Филипп тоже иногда месяцами не видятся, но они к этому привыкли. И потом они оба преклонного возраста...

Лицо принцессы стало безучастным. Александра поняла, что в ее душе идет борьба с чувствами, которые не принято выставлять напоказ.

Александра дождалась, пока официанты убрали остатки ленча, а затем сказала:

– Мне кажется, Ди, что любовь – как огонек, который никогда не погаснет. Он то еле теплится, то вспыхнет жарким пламенем и горит долгие годы. Надо только оберегать его.

Диана в упор посмотрела на подругу и прошептала:

– Иногда мне становится страшно, что огонек догорит, и я окажусь в темноте.

– Нет, не догорит, – сказала Александра, стараясь убедить самое себя. – Такого не может быть, Ди. Настоящая любовь никогда не перегорает.

* * *

Поздно вечером Трип пробрался в нежно-голубую спальню, отведенную Александре, и залез к ней под одеяло. От него вкусно пахло английским шампунем.