– Я уж испугалась, что она нас исключит, – сказала Мэри-Ли, когда приступ смеха начал стихать.

– Еще чего? – возмутилась Джетта. – Здесь с нас дерут вдвое больше, чем с остальных. Мама сказала, что на те деньги, которые она оставила в этой школе, можно купить лимузин последней марки. Представляете? Лучше бы она мне лимузин купила.

Взявшись под руки, они приближались к спальному корпусу, прозванному «коровником». Мимо них чинно прошествовали младшие ученицы, которых классная дама вела в рощу рисовать первые весенние цветы. Маленькие англичанки были все как на подбор светловолосые и краснощекие, словно нарумяненные.

Александра проводила их взглядом. Для этих малышек обучение в закрытой частной школе было данью семейной традиции, тогда как учениц-американок занесло сюда волею судьбы. Мать Александры умерла после операции; убитый горем отец начал топить свою скорбь в вине и, не находя себе места, отправился скитаться по Европе, где без конца фотографировал какие-то руины. Мать Джетты улетала с молодым любовником на съемки в Испанию, а дочку некуда было девать. Мариетта Уайлд поселилась на Гаваях, где собирала материал для очередного эротического триллера, и отослала Мэри-Ли с глаз долой – за океан, в самую дорогую школу с самым строгим распорядком. Если бы частные школы существовали где-нибудь в Сибири, она, не моргнув, глазом отправила бы дочь именно туда.

Неистовое веселье чуть не перешло в слезы. Александру охватила глубокая печаль, как уже не раз бывало после маминой смерти. Пока мама была жива, мир виделся Александре в золотой дымке. Они играли на пианино в четыре руки; мама хвалила песни, которые сочиняла Александра, и всегда говорила, что «у девочки определенно талант от Бога». По настоянию мамы Александра с шести лет училась музыке и брала уроки вокала у лучших педагогов.

И вот после этого судьба занесла Александру в такое место, где на завтрак давали селедку с фасолью и каждый вечер устраивали проверки в спальнях. В гулких туалетных комнатах стояли осклизлые чугунные ванны, к которым выстраивалась очередь. Чтобы вымыть голову, надо было тайком пробираться к раковине после отбоя и, согнувшись в три погибели, совать голову под кран.

Тут Александра напомнила себе, что у нее есть любимая музыка и любимые подруги. Она смахнула непрошенные слезы. Когда рядом подруги, не страшно никакое наказание. Подумаешь, мотыга и грабли...

* * *

Джетта занесла мотыгу и с размаху опустила ее на бурую английскую землю. Раздался противный скрежет металла о камень.

– Мать-перемать! – не стесняясь в выражениях, закричала Джетта. – Опять булыжник! Мы тут как каторжники в каменоломнях!

– Наверно, эти камни должны служить напоминанием о наших грехах, – рассудила Мэри-Ли, откидывая со лба рыжую челку.

– Ну, знаешь, я столько за всю жизнь не нагрешила! – кипятилась Джетта.

Время от времени к ним прибегали одноклассницы, притворно охали и заодно сообщали, что к чаю будут давать шоколадный крем и пять сортов печенья. Провинившаяся троица дружно застонала. В школе «Уэст-Хис» им постоянно не хватало сладостей и печенья. Столовская преснятина частенько не лезла в рот, и они вообще отказывались от еды, доводя себя до полного изнеможения, а потом набрасывались на лакомства из посылок и объедались так, что приходилось совать два пальца в горло.

Через некоторое время появилась Диана Спенсер с какой-то другой девочкой, держа в руках маленький фотоаппарат. Она засуетилась вокруг них, заставила бросить мотыги и построила рядком у полуразрушенной садовой стены.

– Как там у вас в Америке говорят? «Пли-и-из» – смешливо протянула Ди Спенсер, показав однокласснице, на какую кнопку надо нажимать. Джетта называла Диану подругой по несчастью: обе пока одолели только по два школьных экзамена. У Ди были светло-русые волосы и нежная кожа. Из школьных предметов самым ее любимым были бальные танцы. Над ее кроватью висел портрет принца Чарлза, в которого она была влюблена без памяти. Чтобы получить освобождение от физкультуры, Ди брала тени для век и рисовала себе на ногах синяки. Подруги жалели, что через неделю им предстояло расставание: Диана уезжала учиться в Швейцарию. Определенных планов на будущее у нее не было, но она подумывала найти какую-нибудь работу.

– Ну и тоска! – воскликнула Джетта, когда Диана ушла, унося свой фотоаппарат. – Как мне осточертела эта дыра! Хочу на свободу!

– Да, было бы неплохо, – согласилась Александра. – До Лондона, между прочим, рукой подать – каких-нибудь пятьдесят миль.

– О, Лондон! – мечтательно вздохнула Джетта.

Они как-то раз уже бывали в Лондоне: их возили не то на балет, не то на концерт.

– В Лондоне можно было бы сходить в Британский музей, – размечталась Мэри-Ли.

– А я бы заказала разговор с Америкой, чтобы услышать папин голос, – сказала Александра.

– Если повезет, там можно живьем увидеть «Роллинг Стоунз», – неожиданно заметила Джетта. Она вытянула шею и обвела подруг победоносным взглядом. – Я вам точно говорю. У меня есть знакомая девчонка – она с кем-то в складчину снимает квартиру в Мэйфере и всюду таскается за музыкантами – так вот, она сто раз видела Мика Джеггера и, между прочим, спит с ребятами, которые его лично знают. Что вы на это скажете? Давайте думать. Каникулы не за горами.

Девочки смотрели на нее без особой уверенности.

– Кредитные карточки у нас есть, – осторожно сказала Александра после некоторого размышления, – к тому же я умею водить машину. Можно позвонить в пункт проката и взять у них какой-нибудь автомобиль, только придется доплатить, чтобы его подогнали к школе.

– А одежда? – напомнила Джетта.

– Тоже можно заказать по телефону.

– Если нас застукают – из школы точно вышибут, – Мэри-Ли явно нервничала.

– Ну и что? – Джетта посмотрела на нее свысока. – Зато повеселимся!

* * *

Сначала они заехали в замок Элторп, расположенный в семидесяти пяти милях от Лондона, в самом сердце графства Нортгемптоншир. Ди Спенсер перед расставанием пригласила их на чай.

– Какие умницы, что приехали, – воскликнула она. – Надо же, добирались в такую даль!

– В какую даль? – озадаченно переспросила Александра.

Диана посмеялась:

– Ой, я совсем забыла, что для американцев это не расстояние! Они колесят миль по триста в день.

Гостьи притихли, увидев внушительный каменный особняк пятнадцатого века. Когда-то он был окружен рвом. На верхнем этаже помещалась картинная галерея с фамильными портретами. Мэри-Ли пришла в страшное возбуждение. Она металась взад-вперед, разглядывая потемневшие полотна, а потом сообщила подругам, что они принадлежат кисти Джошуа Рейнолдса.

– Он очень знаменитый, – твердила Мэри-Ли. – Вы не представляете, какой он знаменитый. Про него написано во всех книгах по искусству! Здесь настоящее музейное собрание. А вы видели на первом этаже коллекцию фарфора? Уму непостижимо! Вот бы моей маме сюда попасть – она бы вставила описание такого замка в свою книгу.

Чаепитие было весьма церемонным. Нелюбимая мачеха Дианы сидела во главе стола и разливала чай в изящные серебряные чашки. К чаю были поданы восхитительные птифуры, дорогое фирменное печенье и грейпфрутовый джем.

– Так вы говорите, ваш папа промышленник? – спрашивала миссис Спенсер Александру, недвусмысленно давая понять, что промышленники не принадлежат к высшему обществу.

– Да, – скромно ответила Александра, – правда, в последнее время он больше занимается недвижимостью. Между прочим, он собирается купить поместье в Англии, – и она назвала огромное имение, размером превосходящее Элторп, название которого час назад прочла на дорожном указателе.

– О-о? – только и выдавила миссис Спенсер и поперхнулась, отпивая крошечный глоточек.

Комната Дианы была увешана фотографиями принца Чарлза, вырезанными из журналов. На одной он представал в мантии выпускника Кембриджа, на другой принимал наследственный титул в Уэльсе, на третьей танцевал с красавицей-негритянкой на карнавале в Рио-де-Жанейро, на четвертой – скользил по волнам на парусной доске.

Американки придирчиво разглядывали фотографии.

– Он отлично сложен, – вынесла свой вердикт Джетта. – Такие мышцы бывают только у спортсменов. А как держится в танце!

– В нем бездна мужского обаяния, – зарделась Диана. – В газетах и журналах ему приписывают любовные похождения с самыми разными женщинами, в том числе и с одной из моих сестер. Стоит ему посмотреть в сторону какой-нибудь девушки, как ее тут же объявляют его избранницей.

– Надо сделать так, чтобы он посмотрел в твою сторону, Ди, – задумчиво сказала Александра.

– Он меня видел. Правда, я тогда была совсем ребенком, даже говорить, как следует, не умела.

– Теперь-то ты далеко не ребенок, – отметила Джетта.

* * *

К четырем часам следующего дня они приехали в Лондон. Александра слегка сбавила скорость, гордясь, что справилась со взятым напрокат красным «ауди», хотя руль у него располагался не с той стороны. Она с честью выдержала испытание лондонскими улицами, лавируя между бесчисленными такси и двухэтажными автобусами.

– Матерь божья, – выдохнула Джетта.

– Кажется, добрались, – сказала Александра. Она опустила стекло и втянула в себя лондонский воздух, в котором носились запахи бензина и жареной рыбы с картошкой.

– Смотрите, какое здание! – восторженно воскликнула Мэри-Ли. – По-моему, это ранневикторианский стиль. Королева Виктория была...

– Какая разница! – перебила Джетта. – Главное, что мы здесь, на свободе, вырвались из тюрьмы и можем наслаждаться жизнью!

– Что у тебя на уме? – подозрительно спросила Александра. Она медленно ехала по улице, пытаясь отыскать стоянку.

– Пока ничего. Но что-нибудь придумаем. Не могу дождаться вечера! Джоути клялась и божилась, что «Роллинги» непременно придут. А вы сами знаете, как трудно попасть на тусовку, где они должны появиться. Их охранники вышвырнут любого, кто попытается прорваться без приглашения. Джоути говорит, есть девчонки, которые готовы на все, лишь бы пробиться на такую вечеринку. Как мы с вами, – Джетта захихикала.

Мэри-Ли, сидевшая на заднем сиденье, закричала:

– Стойте! Смотрите, вон там на стоянке освобождается место. Срочно занимаем! Скорее, Александра, сворачивай направо.

* * *

Подруги остановились у двух молоденьких стюардесс из «Бритиш Эйруэйз». Их звали Гвен Джеффрис и Джоути Сентал. Джетта, которая познакомилась с одной из них в Америке через импресарио своей матери, рассказывала, что они – настоящие фанатки и вдобавок бывают в одной компании с «Роллингами».

Пойти на вечеринку, где будут рок-звезды... познакомиться с кем-нибудь из них, а если повезет – с самим Миком Джеггером... У Александры закружилась голова. Дома, в Бостоне, девчонки о таком и мечтать не могли.

Каковы же «Роллинги» в жизни, думала она. Мик Джеггер, конечно, потрясающе привлекателен.

Достав из багажника чемоданы, они подтащили их к дому и поднялись на третий этаж, в квартиру 3-В. Ошибки быть не могло: из-за двери доносились низкие, агрессивно-сексуальные аккорды тяжелого рока.

Девочки забарабанили в дверь. Через несколько минут на стук вышла молодая индианка с изумительной золотистой кожей и крошечным рубином между тонких круглых бровей. На ней не было ничего, кроме черной шелковой комбинации, едва прикрывающей бедра.

– А, это вы. Заходите. Меня зовут Джоути. Гвен сейчас в ванной. Мы только что из Парижа и буквально валимся с ног. Была такая болтанка – еле успевали подавать блевотные пакеты.

Квартира оказалась небольшой, но вполне приличной, хотя с первого взгляда это трудно было определить: на всех стульях и столах, даже на полу громоздились вороха колготок и трусиков, валялись форменные юбки и блузки, иллюстрированные журналы, маникюрные принадлежности, пластиковые бутылки из-под минеральной воды и пустые пачки от сигарет.

– У нас такой кавардак, – без тени смущения сказала Джоути. – Мы редко бываем дома.

Она заметила, что Александра с интересом разглядывает всевозможные предметы одежды, развешанные по стенам, как на выставке.

– Моя коллекция, – гордо пояснила Джоути. Она указала на сиреневую майку, украшенную вышивкой, искусственными драгоценностями и блестками, соседствующую с узкими брюками из черного бархата. – Вещички Мика. Он в них ездил на гастроли в Штаты. Обалдеть можно, правда? Ни разу не стиранные, до сих пор хранят его запах. Я их иногда беру к себе в постель.

– Вот это да! – восхищенно протянула Джетта.

– Теперь взгляните сюда, – Джоути приняла вид заправского экскурсовода. – Это кусок резины от гигантского надувного члена, с которым Мик тоже выступал на гастролях: он эту штуковину накачивал насосом и зажимал между ног. Сдохнуть можно, правда?

Александра уставилась на обрывок розоватого эластичного материала со смешанным чувством любопытства и гадливости.