— Черт возьми! — произнес герцог. — Сколько же страсти в вас, дорогая моя! — Он улыбнулся и тут же застонал от боли. — И как же вы ненавидите меня!

— А вы ожидали чего-то другого? — сухо промолвила Полли.

— Нет… Но это чудовищно — быть поверженным какой-то девчонкой! Я и в мыслях не мог представить себе такое!

Он закрыл глаза, а врач приступил к перевязке.

Николас, с трудом придя в себя, вырвал из ее рук оружие.

— Ты понимаешь, что натворила? — воскликнул он. — Вмешалась не в свое дело! Ведь это была дуэль — поединок чести!

— Но я не хотела, чтобы он убил тебя! — заявила в ответ Полли.

— Как это трогательно! А тебе не приходило в голову, чем могла обернуться для тебя вся эта затея?

— Я как-то не думала об этом, тем более что убивать герцога не входило в мои планы. — Полли снова посмотрела на Джорджа Виллерса. — Скажите, доктор, эта рана очень опасная?

— Не люблю иметь дело с дуэлянтами! — пробурчал врач. — На мой взгляд, все эти поединки — варварский способ выяснения отношений. Что же касается данного случая, замечу лишь, что вы, юная леди, пролили меньше крови, чем могло бы быть, не прекратись дуэль. Пуля прошла навылет. Я остановил кровотечение и думаю, что герцог скоро поправится.

Николас обвел взглядом присутствующих.

— Что будем делать, господа? Я приму любое ваше решение.

Первым заговорил Джордж Виллерс:

— Будем считать, Кинкейд, что дуэль состоялась и что я проиграл в поединке. — Он, закашлявшись, поморщился от боли. — Не хочу предавать огласке тот факт, что меня ранила женщина.

— Я тоже предпочел бы забыть, что моя жена решила меня защищать, и к тому же подобным образом, — сказал Николас. — Если у кого-то есть ко мне какие-либо претензии, я готов удовлетворить их.

— Ник, если вы станете продолжать в том же духе, то снова возьметесь за оружие! — возмутилась Полли.

— Попридержи язык! — накинулся на нее Николас. — Ты уже и так достаточно опозорила меня! Никогда не испытывал я подобного унижения! Чтобы моя жена…

— Я отказываюсь быть ею! — резко прервала его Полли. — Я поняла, что вы женились на мне только для того, чтобы иметь повод бросить вызов герцогу!

И тотчас осознала, что говорит не то.

— О Полли! — пробормотал Де Винтер, сокрушенно качая головой.

Николас взял девушку за плечи, с силой встряхнул ее.

— Отойдем в сторону, нам надо поговорить!.. Прошу простить нас, господа!

— Боже мой, какую крепкую руку должен иметь Кинкейд, чтобы держать такую жену в повиновении! — заметил один из секундантов герцога Букингемского. — Нам же всем остается только одно — помалкивать о случившемся, а не то разразится неслыханный скандал!

Отведя Полли под сень деревьев, Ник потребовал:

— Объясни, что ты имела в виду?

— Нет, Ник, это только рассердит вас, — возразила Полли.

— Очень может быть, однако я и так уже достаточно зол на тебя, и, следовательно, тебе терять нечего. Ты не сойдешь с этого места, пока не растолкуешь мне смысл своих слов, обещаю тебе!

Полли пожала плечами:

— Я поняла, что вы не женились бы на мне, если бы не хотели отомстить герцогу, так что…

Николас, казалось, внимательно и с интересом слушал Полли, и она, не опасаясь подвоха, продолжала:

— Так что я подумала: теперь, когда все позади, мы можем этот брак отменить.

— Можем что? — Николас давно уже знал, что в запасе у Полли великое множество различных сюрпризов, но этот последний явно затмил все остальные.

Девушка пожала плечами.

— Я употребила не то слово? Ну, что там делают, если брак признается недействительным? — развела она руками. — Когда вы пришли вчера, я спала, и поскольку ничего еще… не случилось, с тех пор как мы поженились, ничто не мешает нам отменить этот брак.

Николас стоял, размышляя, сколько времени понадобится ей, чтобы окончательно довести его до умопомрачения. Или, может, не дожидаясь того, взять да сломать ей шею, чтобы остаток жизни провести за тюремной решеткой?

— Полли, ты действительно хочешь, чтобы наш брак… э… отменили? — спросил Николас, желая знать правду.

Полли испытующе взглянула на Ника, но так и не смогла разгадать, что таилось за непроницаемым выражением его лица.

— В общем-то нет, — честно призналась она. — Но мне ведь замужество ни к чему: я и без него могу любить вас. Мы и так прекрасно проводили время, что вполне устраивало меня… Я, конечно, понимаю, что у вас не было бы никакой возможности отомстить герцогу, если бы вы не женились на мне…

— Это так, — прервал ее Николас. — Но мысль о женитьбе на тебе я вынашивал долгие месяцы. Мне казалось, ты догадываешься об этом. — Он усмехнулся, глядя на ее взволнованное лицо. — Любовь моя, я хотел бы узнать, как ты представляла себе дальнейшие наши взаимоотношения?

— Не знаю. Однако мне и в голову не приходило, чтобы мы могли вдруг стать мужем и женой, — искренне ответила Полли. — Вы хотя бы намекнули мне об этом… — Затем, решив внести окончательную ясность в тревоживший ее вопрос, она сказала: — Ник, а вы и в самом деле думали жениться на мне?.. Все это время?

— Да, думал. И все это время, — подтвердил Николас. — Мне не нужна никакая другая жена, и, боюсь, тебе придется привыкать к этой мысли. — Он обнял ее за плечи. — Ну что, теперь-то ты все поняла?

— Да, — прошептала Полли. — Но я пойму еще больше, если мой муж поцелует меня — в первый раз с тех пор, как мы поженились!..

— Черт подери! — пробормотал Николас. — Неужели я все еще не сделал этого?

— Вы были так заняты вашей дуэлью, милорд…

Николас, наклонившись, прильнул губами к ее губам и отпустил возлюбленную лишь после того, как дыхание ее стало прерывистым, а тело послушным и податливым словно воск.

— Если бы сейчас было не так холодно, я не откладывая, прямо здесь же, подтвердил законный характер нашего брака… Да, вот что, Полли, тебе следует извиниться.

— Как, извиняться перед герцогом Букингемским?

— Ну, если не перед ним, то хотя бы перед остальными джентльменами за то, что ты вмешалась в поединок, когда решался вопрос чести.

— Вопрос чести! — фыркнула она, однако согласилась выполнить это требование Ника.

Когда Николас с Полли вернулись на поляну, ставшую на время своеобразной ареной, герцог Букингемский уже сидел верхом на лошади с аккуратно забинтованным плечом и фляжкой бренди в руке.

Повернувшись спиной к Джорджу Виллерсу, девушка обратилась к секундантам обоих противников:

— Я вмешалась в выяснение вопроса чести, господа, в связи с чем приношу свои извинения и прошу вас простить мне сей дерзкий поступок.

Сзади послышался иронический смешок.

— Боже мой, миледи, да вы и самого дьявола не побоитесь! — едко заметил Джордж Виллерс.

— Николас, вам с Полли лучше на время покинуть Лондон, — посоветовал один из секундантов герцога. — Король не скоро простит вас с Джорджем. Он только что запретил своим указом дуэли и вряд ли проявит благодушие по отношению к тем, кто вздумал нарушить его распоряжение.

— Все это так, — мрачно кивнул герцог. — Король быстрее простит нас, если мы будем далеко отсюда. Лично я отбываю во Францию.

— Вот и отлично! — заметил Николас. — А мы с Полли отправляемся в Йоркшир.

— Но как я могу бросить театр? — попыталась возразить ему Полли. — Томас…

— У нас нет другого выхода, — заявил Николас. — Мы должны немедленно уехать в Йоркшир. Что же касается господина Киллигрэ, то ему придется какое-то время обходиться без тебя.

Полли, поначалу огорчившись, вдруг радостно улыбнулась.

— С нами же может поехать и Сьюзан! — воскликнула она. — А в Уилтоне мы сделаем остановку и возьмем с собой Оливера! Они поженятся и будут жить-поживать в своем маленьком домике!

Николас задумался. Перспектива предстоящего вояжа вместе со Сьюзан и незнакомым Оливером мало прельщала его. Не зная, что делать, он вопросительно взглянул на Ричарда. Тот понимающе кивнул.

— Предоставь это мне, — предложил Де Винтер. — Я помогу Сьюзан и Оливеру добраться до Йоркшира.

— Но не будет ли это слишком обременительно для вас, Ричард? — спросила участливо Полли.

Однако тот не успел ответить.

— Лорд Де Винтер брался и не за такие дела, так что с этим-то уж наверняка справится! — уверенно сказал Николас и обратился к секундантам герцога: — Господа, надеюсь, мы пришли к соглашению по поводу сегодняшних событий?

— Безусловно, — заверил его один из них. — Никто и словом не обмолвится о том, что произошло здесь.

— В таком случае позвольте мне проститься, — поклонился Кинкейд.

Герцог Букингемский чуть насмешливо наблюдал за происходящим. Он уже примирился со случившимся: что ж, такова судьба! И сейчас желал лишь одного — чтобы вся эта история не получила огласки. Хотя Джордж Виллерс и не привык к поражениям, свое теперешнее фиаско он принял как нечто неизбежное. Он явно недооценил энергию и темперамент леди Кинкейд, за что и поплатился. И впредь ему следует постоянно помнить об этом, дабы не допускать больше подобных оплошностей.

— Когда вы отправляетесь? — спросил Ника Ричард.

— Тотчас же, — сказал Николас, помогая Полли сесть на лошадь. — Но прежде мне хотелось бы доказать ей, что наш брак — отнюдь не пустая формальность.

— Ты говоришь загадками, — улыбаясь, заметил Ричард.

— Вовсе нет. Если хочешь, Полли объяснит тебе, в чем дело.

Девушка залилась ярким румянцем.

— Милорд сейчас ведет себя не совсем по-джентльменски, — произнесла она смущенно.

— А разве уличная девчонка, родившаяся в тюрьме, может рассчитывать на что-то другое? — изрек Николас, садясь верхом на коня.

— Конечно! Во всяком случае, с тех пор как она стала леди Кинкейд, — находчиво ответила Полли, пришпоривая Кроху. Лошадь пустилась галопом.

— Ого, и когда это она научилась ездить без седла? — удивился Николас.

— Наверное, после того, как стала леди Кинкейд, — предположил, засмеявшись, Ричард. — В общем, тебе лучше не оставлять ее одну, пока она еще чего-нибудь не придумала. Что же касается остального, то не беспокойся ни о чем: как только все утрясется и тебе, таким образом, можно будет снова вернуться в Лондон, я тут же извещу тебя.

— Ну что ж, буду ждать добрых вестей. Я думаю, что ты, воспользовавшись отсутствием герцога, смог бы оказать на его величество положительное влияние.

— Сделаю все, что в моих силах, обещаю тебе. Однако не очень-то верю в то, что Виллерса так легко выбить из седла, — сказал Ричард и протянул Николасу руку. — У тебя впереди медовый месяц, друг мой, с чем и поздравляю! Ну а я беру на себя Киллигрэ. Думаю, он все поймет.

Николас кивнул, сжимая руку друга, и, пришпорив своего Сулеймана, пустился вдогонку за скрывшейся за поворотом женой.


-Вот теперь я вижу, что действительно вышла замуж, милорд, — прошептала Полли, поглаживая золотисто-каштановые волосы Ника. — И запомните: вы уже никуда не денетесь от меня!

Николас поднял голову и засмеялся:

— За меня ты можешь быть спокойна. Мне же уготована иная судьба: я должен постоянно быть начеку и целыми днями страдать от того, что ты принадлежишь доброй половине Лондона.

— Вы хотите, чтобы я оставила театр, любовь моя? — спросила Полли.

Николас покачал головой:

— Нет. Я уж как-нибудь смирю свою гордыню. Ведь я знаю, что у меня самая верная жена на свете — если, конечно, закрыть глаза на то, что ты делишь свое сердце между мной и сценой. — Он улыбнулся. — Думаю, мадам, я должен настаивать отныне на том, чтобы вы соблюдали скромность в одежде и поведении, за исключением того времени, когда вы заняты в спектакле. Не правда ли, прекрасная идея? Мы попросим Маргарет подобрать вам соответствующий гардероб, отвечающий самым строгим требованиям пуританской морали.

Смеясь, он упал на подушки, не выдержав яростного натиска Полли, которым она ответила Нику на вышеприведенную шутливую тираду.

— Нет, нет… сдаюсь! Беру свои слова обратно!.. Ах ты, дебоширка моя! — Все еще смеясь, он поймал Полли и, крепко сжав ее руки, прошептал: — Проси пощады! Иначе…

В зеленых глазах его сверкали озорные огоньки.

— Иначе — что?

Николас, не произнеся ни слова в ответ, овладел ею, и Полли чуть не задохнулась от знакомого и все-таки каждый раз нового ощущения.

— Так вот, значит, как решили вы утверждать свой авторитет мужа! — сказала она нежно.

— «Подчини себе жену и обретешь ее», — процитировал Ник известное изречение. — И я, мадам, намерен твердо следовать этой заповеди, ибо желаю обрести свою жену навсегда.

— Как я — мужа! — отозвалась со счастливой улыбкой Полли.

— И мы весь мир принесем в жертву нашей любви! — возгласил торжественно Николас, целуя ее. — Да пребудет она вечно с нами, родная моя!

— Говорят, что любовь — это благородное помешательство, — прошептала Полли.

— Так пусть же мы никогда не избавимся от него.