Джейн Фэйзер - Венера

Николас наклонился над ней, вдыхая аромат розовой воды и свежего белья. Было что-то бесконечно привлекательное в маленьких узких ступнях ее ног, выглядывавших из-под подола ночной сорочки, тонких изящных пальчиках и чистых блестящих ноготках. Божественная красота! И такая дразнящая!

— Полли! — мягко вымолвил он, дотрагиваясь до плеча девушки и ощущая тепло ее кожи под тонкой сорочкой. Ответа не последовало.

— Полли! — уже громче и настойчивее позвал он, словно резкий тон мог помочь ему обуздать вновь проснувшееся желание.

Девушка шевельнулась, но глаз не открыла. Дыхание no-прежнему оставалось ровным, а тело — расслабленным в сонной истоме.

Тогда Николас пододвинул к Полли низкую кровать для прислуги и осторожно поднял свою подопечную. Та как будто все так же безмятежно спала. Во всяком случае, ресницы ее даже не дрогнули, дыхание не прервалось. Бережно опустив девушку на постель, лорд заботливо укрыл ее одеялом. Потом поправил прядь золотистых волос, упавших ей на лицо, и нежно поцеловал в щеку.

Чувствуя интуитивно, что ей лучше всего притворяться спящей, Полли покорно повиновалась этой непонятно откуда исходящей подсказке, хотя страстно желала обнять Николаса и коснуться его губами в ответном поцелуе.

Кинкейд, неохотно отойдя от кровати девушки, разделся и, улегшись на высокую пуховую постель, задул последнюю свечу и опустил тяжелый полог.

Полли ждала затаив дыхание, когда же уснет Николас. Вскоре в комнате наступила полная тишина, даже шорохи и те прекратились. Лорд явно погрузился в сон. Повременив еще немного, девушка спрыгнула с кровати и, подойдя к ложу лорда Кинкейда, прислушалась. Дышал он ровно и спокойно. Сняв с себя быстрым движением сорочку, она осторожно приподняла бархатный полог и робко скользнула под одеяло на мягкий пуховик. Никогда прежде не приходилось ей лежать на такой мягкой перине. Утонув в ней, Полли не двигаясь предалась размышлениям о том, что же ей делать теперь. Собственно говоря, у нее не было программы дальнейших действий. Наверное, надо просто ждать, что будет, когда Николас проснется. Однако что за наслаждение пребывать в этой огороженной со всех сторон темноте!

Прошло несколько минут, и Николас стал ощущать, что рядом с ним находится что-то теплое и мягкое. Явь переплелась со сновидением. Он вытянул руку и, коснувшись нежной кожи обнаженного бедра девушки, окончательно проснулся.

— Черт подери! — воскликнул он, отдернув полог кровати.

Бледный лунный свет слабо осветил постель. На Ника смотрели глаза из-под длинных шелковистых ресниц.

Девушка коснулась рукой его губ. Глаза улыбались призывно и ласково. Но, увы, интуиция подвела ее на этот раз.

Николас прекрасно помнил эту улыбку: он видел ее в таверне Пса. В ней ничего не содержалось, кроме лукавого, чувственного обещания кокетки. И он, словно обжегшись, резко отодвинулся от искусительницы. Девушка, лежавшая сейчас в его постели, не была той Полли, о которой он мечтал.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

Николас вскочил и, рванув покрывало, заставил свою подопечную встать.

Она же, оробев, стояла и молча смотрела на него.

— Я не понимаю, почему вы так рассердились? — проговорила девушка дрожащим голосом. — Я только лишь хотела… принадлежать вам.

— Боже милостивый!

Если он будет продолжать смотреть в эти глаза, то пропадет! Было ли это наивное простодушие притворным и наигранным? Пожалуй, в данной ситуации лучше всего придерживаться именно этой точки зрения: гнев — надежный помощник в борьбе с вожделением.

— Если бы ты рассталась с замашками уличной потаскушки, то знала бы, что предлагать себя следует в более привлекательной и деликатной манере! — холодно бросил Ник. — Если бы мне нужна была шлюха, я уж и сам как-нибудь нашел бы ее. — Подняв с пола сорочку, он бросил ее девушке: — Надень и отправляйся наверх! И никогда больше не приходи сюда, пока я не позову тебя!

Сказав это, Николас быстро отвернулся, чтобы не видеть ее лица, искаженного болью и выражавшего крайнее смущение. Потом снова улегся в постель и опустил полог.

Полли, сгорая от стыда, надела сорочку и выскользнула из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Услышав, что девушка вышла, Николас разразился громкой бранью. Он не идиот, чтобы не попять: Полли, пытаясь соблазнить его, преследовала вполне определенную практическую цель. Какую же? Этого он не знал. Нику хотелось, чтобы перед ним стояла не уличная девчонка с вульгарной улыбкой, а настоящая Полли — в блеске своей красоты и в ореоле невинности. И чтобы она жаждала добиться его любви ради самой любви, а не из-за чего-то, что, как думалось ей, можно купить вот таким образом.

Однако Николас хотел ее. Он все еще чувствовал тепло ее тела и видел обнаженную фигурку, одиноко стоявшую в лунном свете посреди комнаты. Он лежал, глядя широко открытыми глазами на странные, таинственные тени. Ночь обещала быть долгой и мучительно бессонной.

Полли успела добраться до своей постели лишь за несколько минут до того, как раздался звон большого колокола. Мансарду огласили стоны и проклятия соседок Полли, поднимавшихся со своих постелей. Бриджит зажгла свечу, и все, ежась от холода, стали одеваться при тусклом свете неровного пламени.

Время в этот день тянулось очень медленно. Из булькающих котлов валил пар, застилая все вокруг непроницаемой пеленой. Повсюду стоял запах мыла и мокрого белья. Было жарко и душно.

После почти бессонной ночи Полли с трудом держалась на ногах. Она ходила, натыкаясь на столы и стулья, и едва не опрокинула на себя тяжелый котел с кипящей водой. Бриджит, увидев это, рассердилась и тотчас отправила ее стирать простыни, и Полли, стоя на коленях на холодных плитах, старательно терла и скребла белье, пока руки ее не покраснели и не распухли.

После обеда девушки гладили, складывали и штопали выстиранную одежду. Полли двигалась как во сне. Даже в самые тяжелые дни в таверне Пса не чувствовала она такой усталости. Во время вечерней молитвы она едва не уснула, и если бы не Сьюзан, которая легонько подтолкнула ее локтем, гнева леди Маргарет было бы не миновать.

В эту ночь Полли спала очень крепко, забыв обо всем и даже о своем печальном ночном приключении. Однако утром она подумала: «Пусть лучше будет побольше работы! Только бы не встречаться с ним, не видеть презрения в его глазах!»

После обеда Николас сидел в своем кабинете, думая, что Полли придет на урок, но девушки не было. И вдруг внезапная мысль поразила его: а что, если она ушла из дома? Он, позвонив в колокольчик, нетерпеливо зашагал по комнате.

Через минуту в дверь постучали. На пороге стоял Том.

— Вы меня звали, милорд?

— Нет, мне нужна Полли. Она дома?

— В обед была, — ответил юноша с веселой усмешкой. — Хотите, я приведу ее?

— Да, будь так добр, — сухо ответил лорд Кинкейд.

Услышав, что ее зовут, Полли стала лихорадочно придумывать отговорки: у нее, мол, дел невпроворот — надо подмести пол, вычистить котлы…

— Не заставляй его светлость ждать тебя, — урезонил ее Том, с любопытством глядя на смущенное лицо девушки. — Господин сейчас в своем кабинете.

— О да, хорошо, — промолвила она.

Делать было нечего. Полли вытерла руки о передник и пошла в холл. Остановившись у двери кабинета, девушка постучала.

— Войдите, — последовал ответ.

Николас, оторвав глаза от Библии, улыбнулся. Полли стояла, потупив взор.

— Почему ты не пришла сегодня на урок? — спросил Ник.

— Я думала, что вы не захотите меня видеть, — сказала девушка, не поднимая глаз.

— Почему же?

— Уличным потаскушкам науки ни к чему.

— А ну войди в комнату и закрой дверь, — приказал Николас и уже мягче добавил: — Знаю, я был груб с тобой, но ты просто загнала меня в угол! Заруби себе на носу: пока ты находишься под этой крышей, я не смогу ответить тебе взаимностью. Наше сближение не только явилось бы вызовом принципам леди Маргарет, — а мне никак не хотелось бы обижать ее, — но и поставило бы тебя в весьма неловкое положение.

— Я прекрасно знаю это, — проговорила Полли, поднимая глаза. — Я-то как раз и рассчитывала на то, что, после того как это случится, вы подыщете для меня какое-нибудь другое место…

— Ах ты, плутовка! — воскликнул Николас, укоризненно качая головой. — Так вот что у тебя на уме! Я догадывался, что все это неспроста.

Из глаз Полли покатились слезы. Она стояла не шелохнувшись и даже не пытаясь вытереть их.

— Ну-ну, не плачь, — смущенно произнес лорд Кинкейд и, встав из-за стола, подошел к девушке. — Поверь, я не собирался тебя огорчать, дорогая моя!

Стоило только Нику произнести эти слова, как из глаз Полли тотчас же перестали литься слезы, — так бывает разве что лишь с пивом, если кто-то заткнет бочонок пробкой.

Николас удивленно смотрел на милое, залитое слезами личико. В сердце его закрались смутные подозрения, превратившиеся тут же, к его неудовольствию, в твердую уверенность.

— Бог мой! — пробормотал он. — Да я, видно, сам готовлю себе ловушку!

Дрова в камине слегка потрескивали. Свечи в высоких канделябрах ярко освещали комнату, где за столом, прилежно склонившись над раскрытой Библией, сидела Полли. После четырех недель занятий буквы, представлявшиеся на первых порах скопищем непонятных знаков, стали постепенно складываться в ясный, доступный осмыслению узор, открывавший новый, неведомый мир познания.

— Кажется, они только и делали, что рожали детей! — воскликнула девушка, отрывая глаза от книги.

Николас, сидевший с бокалом вина у камина, улыбнулся.

— Это в самом начале, не так ли? Если хочешь, можешь открыть следующую главу, — предложил он.

Преисполненный самых нежных чувств, лорд Кинкейд с удовольствием наблюдал, как Полли переворачивает страницы изящными пальчиками. Природная грация сквозила в каждом ее движении. Уму непостижимо, как могло случиться, чтобы столь утонченное создание появилось на свет и пребывало в этом грубом, жестоком мире.

— Никак не могу прочитать это слово, — вдруг нахмурилась Полли. — Буквы почему-то не поддаются мне.

Николас встал и, подойдя к девушке, заглянул в книгу с непокорным сочетанием букв, на которое указывал маленький, испачканный чернилами пальчик. Он понял: все дело в «g» и «h».

— Буквы «джи» и «эйч» здесь не читаются, детка.

— О… так, значит, тут написано «най» .

Лицо ее вспыхнуло: столь велика была радость, испытанная ею от встречи со знакомым словом.

— Однако это довольно неудобно, что попадаются лишние буквы, которые не надо читать, — заметила она.

— Пожалуй, — согласился Николас, шутливо дотрагиваясь до кончика ее носа. Этим жестом, ставшим к тому времени уже привычным, он выражал свою глубочайшую симпатию к Полли. Затем, возвращаясь на прежнее место, он произнес: — Мне известно, что ты ушла сегодня из дома без разрешения.

Полли смутилась.

— Значит, она все-таки сказала вам об этом!

— Да, это так.

Николас разжег трубку и, сощурившись, смотрел на девушку сквозь легкое облако дыма. Список проступков Полли, который вела вконец разозленная леди Маргарет, становился день ото дня все длиннее, и знакомиться с ним было для лорда занятием весьма утомительным.

— Может, ты сочтешь возможным поведать мне, что побудило тебя отлучиться без спросу? — поинтересовался Николас.

Услышав высказанный в подчеркнуто вежливой форме вопрос, Полли улыбнулась.

— Если бы я стала просить разрешения уйти, то так и не получила бы его, — объяснила она. — Поэтому ко всем моим старым грехам пришлось добавить еще один, выразившийся в непослушании.

— Вот именно, — сухо проговорил Николас. — Однако где же ты была? Расскажи. — И, помолчав немного, добавил: — Если это, конечно, не тайна.

— Нет, это не тайна, — ответила девушка и слегка покраснела, — Я очень хотела побывать на Друри-лейн и увидеть королевский театр, и, может быть, даже… — Она запнулась и, вздохнув, продолжила: — Я надеялась, что встречу там господина Киллигрэ и он заметит меня…

— Короче говоря, ты решила все взять в свои руки. То, что с твоего же согласия было возложено на меня. — Голос лорда Кинкейда звучал очень строго. Необходимо было в корне пресечь проявления подобной самостоятельности. — Не объяснишь ли мне, чем заслужил я твое недоверие? Разве я не выполняю то, что обещал? Позволь мне заметить, что не я, а ты нарушаешь нашу договоренность.

Из глаз девушки выкатились две большие слезы и упали на раскрытую страницу.

— Довольно! — прикрикнул на нее Николас. — Ты не убедишь меня, что это подлинные слезы! Не забывай, я уже и так по горло сыт всеми твоими фокусами!

— И все же умение вовремя заплакать — вещь небесполезная, — изрекла Полли, вытирая лицо тыльной стороной ладони.

— Ну в этом-то я как раз и не сомневаюсь! — заверил девушку Николас и посмотрел на нее с любопытством. — Скажи, а как тебе удается вызвать слезы?