— Та-ак, — протянул Азанчевский, воинственно оглядываясь по сторонам. — И кому здесь требуется задать жару?

— Никому, — рассмеялся Матвей. — Перед нами стоит иная задача: не допустить, чтобы княжна Прозоровская осталась на сегодняшнем балу без кавалеров.

— Как? И всего-то делов?! — удивился Азанчевский. — Ну, дружище, на этот счет ты можешь быть спокоен. В новом полку у меня полно приятелей, которые охотно станут кавалерами твоей хорошенькой протеже.

— А у меня есть пара кузенов, готовых без лишних расспросов выполнить любую мою просьбу, — прибавил Репнин. — Так что дело, как говорится, за малым: представить нас с Григорием княжне.

— Прекрасно, — Матвей довольно потер руки.

Выпив еще по бокалу, приятели направились в бальный зал.

* * *

«При любых обстоятельствах сохранять полнейшее хладнокровие»… Вспомнив напутствие Матвея, Юлия расправила плечи и постаралась придать своему лицу как можно более спокойное и беззаботное выражение. Хотя держаться невозмутимо с каждой минутой становилось все тяжелее. Да и могло ли быть иначе, когда ее худшие опасения сбывались прямо на глазах?

За целых пятнадцать минут, что Юлия находилась в бальном зале, к ней не подошел ни один кавалер. Молодые люди, которые на прошлом балу чуть ли дрались за право с ней танцевать, сегодня старательно не замечали ее. Она словно превратилась для них в невидимку. Пожалуй, Юлия и сама бы в это поверила, если бы не ехидные взгляды молодых девиц и их мамаш. Словно отравленные стрелы, они летели в нее со всех концов зала, и защититься от них не было никакой возможности. «Не покидать поле боя», — с грустной иронией повторила про себя Юлия слова Матвея. Нашел же подходящее сравнение! По крайней мере, в настоящем бою можно отстреливаться, а не стоять столбом под градом пуль.

— Как жалко, что женщины не могут вызвать друг друга на дуэль, — шепнула Юлия стоявшей рядом Виолетте. — Тогда бы эти злобные твари не посмели так смотреть на меня!

— Конечно, ведь ты бы их всех перестреляла, — со смехом подхватила Виолетта. — И в первую очередь, эту противную княжну Горчакову. Правда, вы с Матвеем и так неплохо ее отчихвостили… Кстати, а куда он пошел, ты не знаешь?

— Вероятно, туда, где раздают выпивку, — с сарказмом ответила Юлия. — И так увлекся своим любимым делом, что забыл про меня.

— Не думаю, что он мог про тебя забыть, — убежденно возразила Виолетта. — Вот увидишь: не успеет начаться полонез, как Матвей снова будет тут.

Юлия грустно усмехнулась. Несколько минут назад ей пришло в голову одно неприятное соображение, но об этом следовало подумать раньше. По неписаным законам бала, женщина не может танцевать с одним и тем же мужчиной больше трех танцев за вечер. Исключение из этого правила составляет лишь официально помолвленный жених. Таким образом получается, что большую часть бала ей все равно придется стоять у стены, вызывая насмешки и пересуды окружающих. Конечно, на какие-то танцы ее может пригласить Загрядский, но это не спасает положения. Всем хорошо известно, что Елагин и Загрядский — неразлучные приятели, и этих двух кавалеров единодушно зачтут за одного. «Пожалуй, у меня есть только один способ избежать позора, — невесело усмехнулась Юлия. — Прямо сейчас объявить о своей помолвке с Елагиным и тогда уж на законных основаниях держаться рядом с ним весь вечер».

Между тем зазвучали первые аккорды полонеза, и пары одна за другой начали выстраиваться на середине зала. Некий важный петербургский сановник пригласил Наталью Борисовну. В ответ Дмитрий поспешил пригласить молоденькую племянницу сановника, которой грозило простоять полонез у стены. Очень скоро на освободившемся пространстве рядом с Юлией остались лишь Загрядский и Виолетта.

— Иди танцевать с Николаем, пожалуйста, — умоляюще шепнула Юлия подруге. — Неужели ты не понимаешь, что мне только хуже от вашей опеки?

— Хорошо, — вздохнула Виолетта. — Но только обещай, что никуда не сбежишь до нашего возвращения!

Юлия расправила плечи и горделиво усмехнулась.

— Ну, разумеется, я никуда не сбегу! — с достоинством ответила она. — Только трусы бегут с поля боя, а я никогда не относила себя к их числу!

Взяв у проходившего мимо лакея бокал шампанского, она отступила к мраморной колонне и с уверенно-невозмутимой улыбкой стала наблюдать за танцующими парами.

Когда Матвей с друзьями вошел в бальный зал, полонез подходил к концу. Обругав себя за нерасторопность, Матвей быстро отыскал глазами Юлию. Его сердце болезненно сжалось, когда он увидел ее, одиноко стоявшую у колонны с таким гордо-независимым видом, что ему могла бы позавидовать любая королева. Глядя на эту роскошную, самоуверенную красавицу нельзя было и подумать, что в ее душе сейчас настоящая буря и что она отчаянно нуждается в сочувствии и поддержке. Юлия Прозоровская могла вызывать у людей любые чувства, но только не жалость и не желание взять ее под опеку. В этом была ее сила и одновременно слабость, ибо гордые, независимые личности всегда вызывают у окружающих жгучее желание втоптать их в грязь.

Подойдя к Юлии, Матвей представил ей своих приятелей. Азанчевский тут же наделал девушке восторженных комплиментов, а затем категорично заявил, что сегодняшнюю мазурку она должна танцевать только с ним.

— В таком случае я прошу себе котильон, — сказал Репнин. — А пока, мадемуазель, позвольте предложить вам тур вальса. — И проигнорировав возмущенный взгляд товарища, он закружил Юлию.

Следующий вальс Юлия танцевала с Азанчевским, который так смешил ее своими казарменными остротами, что она несколько раз сбивалась с ритма. Когда же она вернулась на место, ее ожидала целая толпа кавалеров, сгоравших от желания предложить свои услуги. В одну минуту почти вся бальная карточка Юлии оказалась заполненной, а затем то же самое произошло с бальной карточкой Виолетты — к большому неудовольствию Николая, которому совсем не улыбалось видеть молодую вдову в окружении поклонников. И понеслась череда веселых танцев, забавных шуток и непринужденных, игривых разговоров.

Мало-помалу к Юлии начали подходить и те мужчины, которые поначалу упорно не желали ее замечать. Теперь же, видя, что другие вовсе не чураются ее общества, они торопились загладить свою оплошность и град цветистых комплиментов сыпался на Юлию со всех сторон, словно из рога изобилия. Разумеется, все это было отлично замечено другими женщинами и Матвей то и дело слышал за своей спиной их злобное шипение. Впрочем, ни Юлию, ни ее кавалеров оно не смущало — хотя бы потому, что они просто ничего не слышали, а если кто-то и слышал, то благоразумно пропускал мимо ушей.

Перед началом мазурки Матвей вспомнил, что за последние шесть часов не выкурил ни одной сигары. Так как в мазурке он не участвовал, то решил, что сейчас самое время прогуляться до мужской комнаты. Когда он вернулся, мазурка уже закончилась и все общество перемещалось в банкетный зал. Матвей уже собрался последовать за остальными, но его неожиданно окликнул Самборский.

— Благородный молодой человек! — с чувством произнес он, крепко сжимая руку Матвея. — Вы даже не представляете, как я вам благодарен… за то, что вы сегодня сделали для моей бедной Юленьки!

— Ну что вы, Андрей Евгеньевич, — смущенно отмахнулся Матвей. — Ничего особенного я не сделал.

— Не пытайтесь принизить свои заслуги, ибо я все видел собственными глазами. — На лице Самборского появилась заговорщицкая улыбка. — Я вошел в зал как раз тогда, когда вы подводили к княжне своих приятелей. И именно с этого момента сегодняшний бал начал превращаться для нее из кошмара в триумф!

— А также посрамление завистников и недоброжелателей, — с усмешкой прибавил Матвей.

Самборский довольно хохотнул.

— О да! Эти мерзавцы были достойно посрамлены! И все это случилось только благодаря вам. — Андрей Евгеньевич признательно посмотрел на Матвея, а затем с удивлением спросил: — А почему вы сами ни разу не танцевали с Юленькой? По крайней мере, мазурку вы должны были потребовать для себя!

— Хм… да, честно говоря, я попросту не успел, — рассмеялся Матвей. — Другие оказались проворнее меня. Впрочем, не думаю, что княжна много потеряла, — в его голосе невольно прозвучала грусть.

Самборский бросил на него испытующий взгляд:

— Вы ведь отчаянно влюблены в нее, не правда ли? Не бойтесь, я не передам ей ваши слова. Мне будет очень приятно узнать, что рядом с Юлией наконец-то появился достойный человек, который видит в ней не только богатую невесту или прелестную куколку.

— Да, она нравится мне, — с наигранным безразличием ответил Матвей. — Но это не имеет никакого значения, потому что сама Юлия не испытывает ко мне теплых чувств. Так что о чем-то серьезном здесь речи не идет.

— Очень жаль, — вздохнул Андрей Евгеньевич. — Впрочем, не стоит терять надежды: ведь женские сердца так переменчивы! — подмигнув Матвею, Самборский потянул его в сторону банкетного зала.

После ужина танцы возобновились. Однако Юлия, отвыкшая за зиму от балов, чувствовала себя слишком усталой, чтобы продолжать резво скакать по паркету. Обнаружив, что следующие два танца у нее свободны, она заспешила в сторону дамской комнаты, пока ее никто не успел пригласить. Она уже почти дошла до дверей, когда на ее пути внезапно возникла высокая мужская фигура. Вздохнув, Юлия подняла голову… и почувствовала, как ее губы сами растягиваются в улыбке. Перед ней стоял Матвей, с которым она уже и не надеялась перемолвиться хоть словечком до окончания бала.

— Прекрасная принцесса, — обратился он к ней тихим, проникновенным голосом, — скажите, в вашей бальной карточке случайно не осталось свободного танца?

Сердце Юлии на мгновение замерло, а затем забилось с такой частотой, что ей стало трудно дышать. Это казалось невероятным, но Матвей произнес те же самые слова, которые она уже однажды слышала от него и которые так крепко врезались ей в память. Те самые слова, с которыми он обратился к ней четыре с половиной года назад, на ее первом столичном балу. В тот раз он точно так же перехватил ее по дороге в дамскую комнату, и они точно так же стояли друг напротив друга, чуть в стороне от шумной толпы, и сердце Юлии неистово колотилось от волнения. Разница состояла лишь в том, что тогда на Матвее был офицерский мундир, а не элегантный черный фрак, но это были уже мелочи. «Да нет, это, наверное, совпадение, — в замешательстве подумала Юлия. — Не может же он так хорошо помнить тот вечер!»

— Вы не поверите, — наконец вымолвила она охрипшим, взволнованным голосом, — но остался: как раз тот самый вальс, что сейчас начнется! И, так как вы теперь входите в число моих самых стойких поклонников, я с большой охотой подарю его вам.

На какое-то время глаза Матвея наполнились изумлением, а затем он вдруг рассмеялся — низким, гортанным смехом, от которого Юлию словно окатила жаркая волна. Внезапно она почувствовала, что вся ее усталость бесследно исчезла, сменившись какой-то странной, лихорадочной жаждой деятельности.

— Невероятно, — пробормотал Матвей, внимательно изучая ее лицо. — Значит, вы тоже хорошо запомнили тот вечер?

Юлия напустила на лицо беззаботную улыбку:

— Что же здесь удивительного? Ведь это был мой первый большой бал!

— И у вас было так мало кавалеров, что вы до сих пор помните, что сказал вам каждый из них, — добродушно поддел ее Матвей.

Рассмеявшись, Юлия шутливо погрозила ему пальцем.

— Следите за своими словами, сударь, — проговорила она притворно строгим голосом. — Иначе вы рискуете снова заслужить мою немилость.

— А, так мне все-таки удалось заслужить вашу милость? — торжествующе спросил Матвей. — Или, вернее, заслужить расположение вашей милости, — он иронично усмехнулся.

Юлия метнула на него сердитый взгляд.

— Я вижу, вам не терпится обесценить свои сегодняшние заслуги. Что ж, еще одна такая ухмылочка или неосторожное слово — и вы достигнете своей цели.

— В таком случае, пойдемте лучше танцевать, — сказал Матвей, обнимая ее за талию.

Юлия положила руку ему на плечо, и они закружились в неторопливом вальсе. Музыка, под которую они танцевали, казалась девушке невероятно прекрасной, и вскоре у нее возникло ощущение, будто она плывет по теплым морским волнам, нежась под ласковыми лучами закатного солнца. Шел третий час ночи, и половина общества уже разъехалась по домам, поэтому в зале было довольно просторно. Скользя со своим кавалером по блестящему паркету, Юлия то и дело ловила свое отражение в настенных зеркалах. Но теперь у нее не возникало при этом горького чувства, как было на том давнем балу. Она ощущала лишь тихую, спокойную радость, причину которой даже боялась себе объяснить.

«А Матвей?» — внезапно подумала она, с удивлением осознав, что с начала танца они еще не сказали друг другу ни слова. Набравшись смелости, Юлия осторожно заглянула ему в глаза. И тут же отвела взгляд, захлебнувшись в их бездонной нежности. «О Боже! — пронеслось в ее голове. — Неужели он влюблен?!»