— О нет, конечно же, я знал, что вы на такое не способны, — примирительно ответил Матвей, чувствуя, как его губы невольно растягиваются в улыбке. — А теперь довольно болтать и живо в карету! Я, конечно, очень сомневаюсь, что бандиты могут вернуться сюда с подмогой, но надо поспешить от греха подальше.

Не прошло и пятнадцати минут, как они добрались до дома. Юлия тотчас вызвала начальника усадебной охраны и велела ему снарядить группу дворовых мужиков за коляской и убитыми лошадьми. Затем распорядилась поменять лошадей в карете и отправила ее под охраной вооруженных верховых в имение графа Нарышкина. После этого Юлия безоговорочным тоном объявила своим друзьям, что им придется ужинать без нее, так как она чувствует себя смертельно усталой и прямо сейчас ляжет спать.

— И ты даже не хочешь поговорить о том, что с случилось? — разочарованно спросила Виолетта.

— Хочу, — ответила Юлия. — Но только не сейчас, а утром, на свежую голову. — С этими словами она торопливо вышла из гостиной, предоставив остальным думать над причинами ее странного поведения.

Правда, Матвею недолго пришлось об этом думать, ибо вскоре после ухода Юлии горничная, заглянувшая в комнату, чтобы поменять свечи в подсвечниках, незаметно сунула ему в руку записку. Улучив момент, Матвей развернул крохотный листок, и его сердце учащенно забилось, когда он прочитал одну-единственную, но весьма содержательную фразу: «Жду вас у себя наверху ровно через час».

Итак, она все-таки желает поговорить о сегодняшнем происшествии. Но только почему-то не со всеми, а с ним одним… При мысли о том, что он снова окажется наедине с Юлией в ее спальне, Матвей ощутил такое волнение, что его лоб начал покрываться испариной. Опасаясь, что Николай с Виолеттой заметят его состояние, Матвей с беспокойством взглянул на себя в зеркало и едва не расхохотался. Ну и видок у него сейчас! Лицо грязное, волосы взъерошены, одежда покрыта густым слоем пыли. Конечно, иначе он и не мог выглядеть после случившегося, однако являться на свидание с дамой в столь ужасающем виде было немыслимо. Заметив, что его приятель выглядит не лучше, Матвей уже было хотел предложить ему пойти переодеться перед ужином, но раздумал, испугавшись, что это затянется надолго. Да и ужинать ему вовсе не хотелось, поскольку все мысли были только о Юлии и о предстоящем визите.

— Пожалуй, я тоже пойду к себе, — объявил он, повернувшись к остальным. — Надо поскорей переодеться и вымыться, а то самому на себя смотреть тошно.

— А ужин? — спросила Виолетта.

Матвей выдавил из себя беззаботную улыбку:

— Честно говоря, после такой встряски мне не хочется есть. Так что ужинайте без меня, а о делах поговорим завтра. — И он так же поспешно покинул комнату, как это сделала незадолго перед тем Юлия.

Проводив его озадаченным взглядом, Виолетта обернулась к Николаю:

— Ну и что вы обо всем этом думаете?

— Я думаю, — с многозначительной улыбкой произнес он, — что мне тоже надо быстренько привести себя в порядок. А затем вернуться сюда и вдвоем с вами отпраздновать свое чудесное спасение.

— Прекрасная идея, — радостно подхватила Виолетта. — Идите и возвращайтесь скорее, а я пока распоряжусь насчет ужина.

22

Войдя в свою комнату, Матвей тотчас позвал горничную и велел приготовить ванну. Потом достал из шкафа парадный темно-серый фрак, шелковую белую рубашку и такого же цвета атласный жилет, вышитый золотой нитью. За мытьем и туалетом время пролетело незаметно, и когда Матвей, полностью готовый к выходу, посмотрел на часы, то с изумлением заметил, что у него уже не осталось времени, чтобы спокойно выкурить сигару.

Матвей еще раз подошел к зеркалу и критически осмотрел свое отражение. И внезапно почувствовал себя полным дураком. Какого черта он вырядился, словно на бал? Да Юлия просто поднимет его на смех! Или, чего доброго, решит, что он вознамерился ее обольстить, воспользовавшись подходящим моментом. Нет, он явно перестарался в своем желании предстать перед Юлией «в подобающем виде». К несчастью, теперь уже поздно что-то менять. По убеждению Матвея, мужчина, позволивший себе опоздать на свидание с дамой без каких-то особых, необычайно веских причин, не достоин женского уважения. «Свидание! — иронично передразнил себя Матвей. — Даты, верно, окончательно свихнулся, дружок! Юлия хочет услышать твое мнение по поводу сегодняшних событий, и то, что она выбрала для этого разговора свои личные покои, еще ни о чем не говорит. Может быть, она действительно плохо себя чувствует. Или ты полагаешь, что пережитые за вечер волнения должны были прибавить ей здоровья и сил?»

Спохватившись, что уже опаздывает, Матвей направился в коридор. Не доходя до дверей, ведущих в апартаменты Юлии, он замедлил шаг и внимательно огляделся. Потом робко постучал и, услышав из-за дверей громкое «войдите», прошел в неосвещенную гостиную. Пока глаза Матвея привыкали к темноте, Юлия подошла к дверям и набросила на них задвижку. Потом обернулась к Матвею, тронула его за руку и негромко скомандовала:

— Идемте за мной!

В отличие от гостиной спальня была освещена. Правда, не слишком ярко: горели всего три розовых свечи в золоченом подсвечнике, стоявшем на мраморном камине с большим прямоугольным зеркалом. Но и этого света Матвею вполне хватило, чтобы рассмотреть наряд Юлии и прийти от увиденного в состояние легкой прострации.

На Юлии был изящный пеньюар с глубоким треугольным вырезом, сшитый из той же ткани, что и маскарадный костюм. Легкий полупрозрачный шифон не скрывал ни одного изгиба стройного женского тела. А под ним… Матвею показалось, что под пеньюаром у Юлии нет вообще ничего, но он тут же отогнал это нелепое предположение, решив, что все дело в его разгулявшейся фантазии. Конечно же, под пеньюаром у Юлии что-то надето, ночная рубашка или хотя бы сорочка. И, разумеется, панталоны. Не будет же она принимать мужчину без…

— Присаживайтесь, сударь, — с легкой усмешкой сказала Юлия, кивая на кресло возле зашторенного окна.

Матвей повернулся в ту сторону, и его изумление возросло еще больше. На низеньком столике между двух кресел стояли бутылка шампанского, хрустальные бокалы и несколько вазочек с клубникой, шоколадными конфетами и печеньем. «Похоже, она основательно подготовилась к моему визиту», — подумал Матвей и тут же почувствовал, как его пульс начинает учащенно биться. Призвав на помощь все свое самообладание, он опустился в кресло и, постаравшись принять небрежно-расслабленную позу, с улыбкой посмотрел на Юлию.

— Ну, мадемуазель, и что все это значит? — с легкой игривостью обратился он к ней. — Решили устроить небольшой банкет по поводу нашего чудесного спасения от разбойников?

— Вашего спасения, Матвей, — многозначительно поправила его Юлия. — Ведь они именно вас хотели убить. Точнее сказать — моего очередного жениха.

— Да, — кивнул он, рассудив, что нет смысла отрицать очевидное, — они хотели прикончить именно меня. Потому что тот, кто их нанял, решил, что наши отношения стремительно и неуклонно движутся к помолвке. Иными словами, — криво усмехнулся Матвей, — затея с «подсадной уткой» сработала. Вот только поймать таким способом селезня нам, к сожалению, не удалось. Но зато теперь мы точно знаем, что он существует!

— Да, только за это знание вы едва не заплатили жизнью.

Не в силах усидеть на месте, Юлия вскочила с кресла и в волнении прошлась по ковру. В своем летящем светло-зеленом одеянии, с распущенными по плечам светлыми волосами она была удивительно похожа на русалку, принявшую облик обольстительной женщины. Настолько обольстительной, что мужское естество Матвея начало приходить в беспокойство. С трудом заставляя себя не рассматривать то, что находится под полупрозрачным нарядом Юлии, он торопливо встал и наполнил бокалы.

— За сегодняшнюю удачу, мадемуазель, — сказал он. — И за то, чтобы она сопутствовала нам впредь.

Выпив содержимое бокалов до дна, они снова уселись в кресла. Откусив кусочек большой спелой ягоды, Юлия повернулась к Матвею и окинула его пристальным, изучающим взглядом.

— Скажите, а как получилось, что у вас оказались пистолеты? Вы всегда держите в карете оружие, даже когда отправляетесь на бал?

— Только в тех случаях, когда предстоит ехать по пустынной дороге, — ответил он. И, философски пожав плечами, прибавил: — Ничего не поделаешь, кавказская привычка!

Юлия мрачновато усмехнулась.

— Надо заметить, что это очень похвальная привычка. Пожалуй, не будь у вас этой привычки… Господи, Матвей! — внезапно воскликнула она. — Неужели вас могли убить?! Я не могу в это поверить. Вы были на волосок от гибели! И — подумать только — это произошло в нашем родном Подмосковье! На той самой дороге, по которой я столько раз каталась верхом, и мне в голову не приходило брать с собой охрану!

Матвей шумно вздохнул, откинувшись на спинку кресла:

— К сожалению, нападения на людей происходят не только в глухих местах. И меры предосторожности далеко не всегда помогают. А в нашем случае… Признаться откровенно, я предвидел, что что-то такое может произойти, и старался держаться настороже. Однако то, что случилось сегодня, превзошло все мои ожидания. Пытаться убить человека на глазах у его невесты… Черт побери, я не могу представить, кто из наших знакомых способен на такую жестокость!

— В любом случае, это не могли сделать Лиза Горчакова или Катя Шихматова, — убежденно сказала Юлия.

— Пожалуй, нет, — согласился Матвей. — Решиться на убийство это, знаете ли, совсем не то, что распускать языки и устраивать соперницам мелкие пакости.

— Но тогда кто? Кто мог знать, что мы будем ехать в это время по этой дороге? Ведь маскарад должен был закончиться не раньше четырех утра и, если бы не мой испорченный костюм, мы бы вернулись домой только на рассвете!

— И какой, по-вашему, вывод?

Юлия выразительно посмотрела на Матвея:

— Тот, кто распорядился устроить нам засаду, был уверен, что мы не останемся на маскарад. Он знал, что мое платье испортят и мне придется вернуться домой, а вы поедете со мной. Он также знал, что мы будем ехать в разных экипажах, как предписывают приличия, и ваша коляска будет следовать за каретой. Он все продумал и просчитал, не учтя одного — что вы можете оказаться вооружены и сумеете дать противнику отпор. Этот мерзавец слегка недооценил вас. И еще, конечно, удача оказалась не на его стороне.

Матвей взглянул на Юлию с неподдельным восхищением:

— Дорогая моя, вы так блистательно все разложили по полочкам, что мне нечего добавить. Да, я и сам пришел к таким же выводам. Этот мерзавец прекрасно знал, что ваш маскарадный костюм будет испорчен и вам придется вернуться домой. Но вот вопрос: откуда знал?

— Налейте-ка мне еще шампанского, — внезапно попросила Юлия. — Невозможно говорить о таких вещах на трезвую голову.

— Да уж, — криво усмехнулся Матвей, — от такой дьявольской свистопляски даже мне не по себе. А ведь я думал, что побывал уже во всех мыслимых и немыслимых переделках! — Он протянул Юлии наполненный бокал. — Зато, чтобы нам все-таки удалось распутать этот проклятый змеиный клубок!

— И не сойти при этом с ума, — вздохнула она.

Какое-то время они молчали, погрузившись в невеселую задумчивость. Потом Матвей посмотрел на Юлию и сказал:

— Я думаю, утром вам следует послать за исправником. Надежда, конечно, невелика, но кто знает? Вдруг полиции удастся схватить напавших на нас бандитов, и тогда все проблемы разрешатся сами собой.

— Да, конечно, я так и сделаю, — кивнула она. — Но это завтра, а сейчас… — на ее лице вдруг появилась какое-то странное, торжественное и одновременно смущенное выражение, — сейчас я хочу обратиться к вам с одной просьбой, которая наверняка повергнет вас в шок и заставит предположить, что я слегка повредилась умом из-за всех этих ужасных событий. — Она рассмеялась, нервно теребя завязки пеньюара. — На самом же деле это намерение возникло у меня уже давно. Но рядом со мной никогда не было подходящего мужчины.

— И что же такое вы задумали? — осевшим голосом спросил Матвей.

Юлия вскинула голову и с отчаянной, страстной решимостью посмотрела ему в глаза:

— Я хочу расстаться со своей девственностью. Потому что, — торопливо пояснила она, — если это немедленно, прямо сейчас не произойдет, я начну терять рассудок. «Венец безбрачия», «родовое проклятье»… Когда ты слышишь со всех сторон эти зловещие слова, тебе и самой начинает казаться, что это правда… Ей-богу, Матвей, вы даже представить не можете, как мне иногда страшно! Я хочу раз и навсегда избавиться от этого страха. Ведь если девушка утратила невинность, значит, никакого «венца безбрачия» над ней не висит!

— Но ведь мы уже выяснили, что «венца безбрачия» нет, — мягко заметил Матвей, не на шутку встревоженный ее состоянием. — Просто…