— Я хочу ответить «да» и боюсь, — прошептала она, не отводя глаз от его взволнованного лица. — Потому что всего лишь несколько часов назад тебя уже пытались убить из-за меня. Я знаю, тебя ничем не испугаешь, и все-таки… все-таки, если бы твой пистолет случайно заклинило, ты бы, возможно, не держал меня сейчас в объятиях. И как, при таком положении вещей, я могу ответить тебе «да»? — Она сокрушенно покачала головой. — Конечно же, нет, милый. Конечно же, у меня не повернется язык ответить тебе «да»! Пока где-то рядом бродит это мерзкое чудовище…

— Если это мерзкое чудовище когда-нибудь попадется мне, — сдавленным от ярости голосом процедил Матвей, — я не представляю, что с ним сделаю.

— Но пока оно, к несчастью, не попалось нам в руки, — с грустной усмешкой промолвила Юлия. — А потому ни о какой помолвке и свадьбе не может быть и речи.

Матвей бережно коснулся пальцами ее подбородка.

— Ты так боишься за меня, любимая?

— Очень боюсь, — откровенно призналась она. — И ума не приложу, как мне теперь держаться с тобой на людях, чтобы… Но, пожалуйста, давай не будем больше об этом! До конца ночи осталось не так много, не будем тратить его на то, о чем можно поговорить днем!

— И что ты предлагаешь? — вкрадчиво спросил Матвей, принимаясь ласкать ее грудь.

Юлия отвела его руки и шутливо погрозила ему пальцем.

— Не будьте слишком напористы, сударь! Или вас не учили, что за дамой надо галантно поухаживать, прежде чем тащить ее в постель?

— В таком случае предлагаю выпить шампанского и доесть конфеты, — предложил Матвей.

— И какой же тост ты хочешь произнести в этот раз?

— Я полагаю, что к нынешней ситуации подходит только один тост. — Матвей протянул Юлии бокал и, сделав торжественное лицо, провозгласил: — За благополучное снятие «венца безбрачия»!

— О да, — многозначительно усмехнулась Юлия, — за это стоит выпить. Этот злосчастный «венец безбрачия» попортил мне столько крови!

— Но, теперь, слава Богу, ты можешь о нем забыть, — с улыбкой сказал Матвей. — Окончить дни старой девой тебе не суждено. А вот с Лизой Горчаковой такое вполне может случиться! — оптимистично прибавил он.

Юлия прыснула, едва не расплескав шампанское.

— Да уж, — пробормотала она, весело поглядывая на Матвея. — Я и здесь умудрилась ее опередить… И как же ей, бедняжке, после этого питать ко мне добрые чувства?!

Они одновременно рассмеялись, выпили шампанское, а затем забрались в постель и не покидали ее до самого рассвета. Потом Матвей торопливо оделся и, нежно поцеловав засыпающую Юлию, вернулся в свою комнату, где тотчас провалился в глубокий сон.

23

Поздно утром Матвея разбудил Николай.

— Давай, мой друг, просыпайся! — приговаривал он, энергично тормоша его за плечи. — Ей-богу, да что с тобой такое случилось? Двенадцатый час, а ты все дрыхнешь, как невинный младенец!

— Который, ты говоришь, час? — сонно переспросил Матвей.

— Да уж скоро полдень! Самборский приехал, у него какие-то важные новости, а ни тебя, ни Юлию не добудишься!

— Так-так, — проговорил Матвей, перемещаясь в сидячее положение. — Ну, и что за новости привез нам милейший Андрей Евгеньевич?

— Не имею понятия. Тебе ведь прекрасно известно, что они с Виолеттой не ведут доверительных разговоров.

— Хорошо, — вздохнул Матвей. — Передай Самборскому, что через двадцать минут я буду в его распоряжении. И попроси горничную поскорей принести мне теплой воды и кофе!

Ровно через двадцать минут Матвей входил в гостиную, где его с нетерпением дожидались Николай, Самборский и Виолетта. Поздоровавшись с Самборским, Матвей тотчас спросил Виолетту про Тумановых. Оказалось, что они вернулись с маскарада только в шестом часу и еще спят, видимо, ничего не зная о ночном происшествии.

— Может, мне их разбудить? — предложила Виолетта.

— Нет, это ник чему, — возразил Матвей. И, повернувшись к Самборскому, с улыбкой спросил: — Андрей Евгеньевич, вы, кажется, хотели со мной о чем-то поговорить?

— Да, мой юный друг, — загадочно произнес тот. — Я хочу поделиться с вами… кое-какими соображениями насчет вчерашних событий.

— Так вы уже знаете?

— Я рассказала Андрею Евгеньевичу про то, как на вас напали бандиты, — пояснила Виолетта, недружелюбно сверкнув на Самборского глазами. — Потому что он все равно бы узнал об этом от Юлии.

— Ясно, — улыбнулся Матвей. — Ну что ж, в таком случае давайте спустимся в парк, — предложил он Самборскому. — А то от духоты у меня мозги плохо работают.

Выйдя на свежий воздух, они закурили сигары и углубились в одну из тенистых аллей. Какое-то время Самборский молчал, что-то сосредоточенно обдумывая про себя. Потом посмотрел на Матвея и с расстановкой спросил:

— Итак, господин Елагин, как я понял из рассказа Виолетты Егоровны, вчера вечером, по возвращении от Нарышкиных, вас пытались убить?

— Совершенно верно, — кивнул Матвей.

— И кого вы подозреваете?

— Никого.

Самборский понимающе кивнул:

— Да, конечно. Если бы вы кого-то подозревали, то не сидели бы сейчас в бездействии. Ну, а насчет истории с испорченным маскарадным костюмом?

Матвей тяжко вздохнул и пожал плечами.

— До происшествия на дороге я был твердо уверен, что это дело рук княжны Горчаковой и графини Шихматовой. А теперь, честно говоря, не знаю, что и думать.

— Знаете, а я ведь тоже был вчера у Нарышкиных, — сказал после небольшой паузы Самборский. — Только приехал я к самому маскараду, потому что днем у меня были в городе дела. Вошел в зал, осматриваюсь — что за чертовщина! Ни Юленьки, ни Виолетты, ни вас нигде нет! А потом Туманова рассказала, что костюм княжны кто-то испортил и вы все уехали. Естественно, я очень расстроился за Юленьку и сегодня с утра пораньше поспешил сюда. И тут вдруг узнаю такое, от чего у меня в буквальном смысле волосы встают дыбом!

— Да уж, нечего сказать, — криво усмехнулся Матвей, — вечерок у нас вчера выдался жаркий.

— Я, конечно, поначалу был повергнут в шок, — взволнованно продолжал Самборский. — Да и шутка ли сказать: попытка убийства! Говоря откровенно, я никогда не верил в «таинственного злодея», думал, что тут ряд несчастных совпадений. А тут — все доказательства налицо! Вышел я на веранду, курю, пытаюсь осмыслить все эти ужасы, и вдруг мне, как снег на голову, падает мысль. Вот ею, собственно, мне и не терпелось с вами поделиться. — Андрей Евгеньевич многозначительно посмотрел на Матвея.

— И что же это за мысль, сударь?

Самборский глубоко затянулся табачным дымом, а затем медленно выпустил его из легких:

— Я думаю, уж не замешан ли здесь ваш двоюродный брат.

Лицо Матвея на мгновение окаменело:

— Вы полагаете, наемных убийц мог подослать ко мне Антон?

— А разве у него нет причин желать вашей смерти? — задал встречный вопрос Андрей Евгеньевич. И, не дожидаясь ответа, продолжил: — После того как княгиня Туманова рассказала мне про испорченный костюм, я начал внимательно наблюдать за княжной Горчаковой: мне было совсем нетрудно узнать ее под маской, так как после каждого танца она возвращалась к своей маменьке. И я нашел ее поведение весьма странным. Эта девица весь вечер вертела головой во все стороны, будто кого-то высматривала, а к некоторым дамам подходила так близко, что на нее недовольно косились. И только сегодня я понял, кого она так настойчиво пыталась отыскать в толпе масок: нашу Юленьку! То есть, она не знала, что та уехала домой, и была удивлена, как ей удалось так хорошо замаскироваться.

— А графиня Шихматова? — спросил Матвей.

Самборский виновато развел руками.

— А вот за этой особой я, к сожалению, не проследил, о чем теперь жалею. Потому что, — он понизил голос до заговорщицкого шепота, — она вполне могла испортить платье нашей дорогой Юленьки… по наущению своего любовника Антона Елагина!

Матвей, который в это время сосредоточенно глядел себе под ноги, порывисто обернулся к собеседнику.

— Разрази меня гром, — пробормотал он. — Так они, оказывается, состоят в связи?

— А вы до сих пор не знали? — удивился Андрей Евгеньевич. — Впрочем, здесь нет ничего странного, учитывая, что вы все последнее время были заняты одной Юленькой. Да, они любовники — могу вам поручиться. Уж не знаю, зачем графиня связалась с этим ничтожным человеком, возможно, в надежде вызвать вашу ревность. В Москве такие вещи сложно скрыть, это вам, знаете ли, не Петербург.

— И вы полагаете, что Антон мог попросить ее испортить костюм Юлии, чтобы та была вынуждена уехать домой… естественно, в сопровождении меня и своей кузины. А так как ехать в одном экипаже с мужчинами незамужним дамам не полагается…

— …то у наемных убийц была прекрасная возможность прикончить вас, не причинив вреда княжне Прозоровской и ее кузине, — докончил за него Самборский.

— Да, действительно, — согласился Матвей. — Но с чего вы стали подозревать Антона? Это Юлия рассказала вам…

— Про векселя? — глаза Самборского лукаво блеснули из-под густых бровей. — Нет, она мне ничего не рассказывала. Да и когда бы она успела, если вы купили их только два дня назад? Все гораздо проще. Белявский, который продал вам векселя Антона, разболтал об этом на вечере в Английском клубе, и, надо полагать, как это обычно бывает в таких случаях, слухи мгновенно дошли до Антона.

— И он поспешил устранить меня, пока я не подал векселя ко взысканию, — с мрачной усмешкой докончил Матвей. — Черт побери, вот уж никогда не думал, что он способен на такой отчаянный и дерзкий поступок!

— Вероятно, он решился на это под влиянием момента, — предположил Самборский. — Знаете, как это бывает у некоторых? Узнал дурные новости, напился с горя, да и почувствовал себя шекспировским персонажем! А сейчас, когда дело провалилось, небось забился в нору и трясется от страха, что его разоблачат, — Андрей Евгеньевич недобро улыбнулся. — А знаете что, мой друг? — внезапно предложил он. — Давайте-ка мы с вами прямо сейчас поедем в Москву и тряхнем хорошенько этого голубчика! Не думаю, что у него хватит сил противостоять двум таким решительным людям.

— Да, — согласился Матвей после короткого раздумья. — Едемте, Андрей Евгеньевич, прямо сейчас! Сначала я загляну к госпоже Шихматовой, а затем вместе с вами — к Антону.

* * *

Оказавшись в особняке Горчаковых на Пречистенке, Матвей тотчас велел горничной доложить о нем графине Шихматовой.

— Но ведь их сиятельство, должно быть, еще спят, — растерянно отозвалась девушка.

— Так пойди и разбуди их сиятельство, — безоговорочным тоном приказал Матвей, вкладывая в руку служанки серебряную монету. — Не сомневайся: когда графиня услышит мое имя, от ее сонливости не останется и следа. Да, и еще! — он окинул горничную внушительно-строгим взглядом. — Передай графине от моего имени, чтобы она поторопилась, если не хочет схлопотать неприятностей. Поняла?

— Да, барин, — испуганно пролепетала горничная и поспешно юркнула за дверь.

Минут через десять служанка вернулась и доложила, что графиня сейчас спустится. А еще через десять минут в гостиную вошла сама Катя — в белом утреннем капоте и кружевном чепце, надетом прямо на распущенные волосы. Ее наспех припудренное лицо выглядело еще сонным, но взгляд был ясен и наполнен живейшим любопытством.

— Сударь, я крайне удивлена… — начала была она, приняв эффектную театральную позу, но Матвей бесцеремонно прервал ее.

— Прошу прощения, мадам, но я приехал не затем, чтобы тратить время на пустую болтовню, — ледяным тоном объявил он. И, не дожидаясь, пока она опомнится, шагнул ей навстречу и, пронзительно глядя в глаза, сказал: — Графиня! Ваш любовник Антон Елагин только что рассказал мне, что это вы по его просьбе испортили маскарадный костюм Юлии Прозоровской. Признавайтесь, это так?

— Вы… вы с ума сошли, — пролепетала Катя, растерянно хлопая ресницами. — Какой… О чем вы вообще говорите!

— Не прикидывайтесь дурой! — рявкнул Матвей. — Вы прекрасно знаете, о чем идет речь. Вчера, перед маскарадом, вы проникли в комнату княжны Прозоровской и облили вином ее маскарадный костюм. Ну?! — Он схватил Катю за плечи и легонько встряхнул. — Говорите, было такое или нет?

— Господи, конечно же, нет! — воскликнула она, глядя на него расширенными от ужаса глазами. — Зачем… зачем бы я стала это делать?!

По лицу Матвея скользнула усмешка.

— Интересный вопрос! «Зачем бы я стала это делать!»… Да затем, черт побери, что вы всем сердцем ненавидите эту девушку и только и думаете, как бы навредить ей! И когда, — Матвей выдержал небольшую паузу, не отрывая взгляда от побледневшего лица Кати, — ваш любовник Антон Елагин подкинул вам «блистательную» идею с маскарадным костюмом, вы с радостью за нее ухватились… даже не задумавшись, какие это может иметь последствия, — отступив на пару шагов, Матвей скрестил руки на груди и погрузился в зловещее молчание.