Кэй Джейби - Венгерская рапсодия

Внешне Салли и Камерон работали как превосходная команда. Они обходили стенд, непринужденно общались и давали советы потенциальным клиентам без монологов. Когда один не знал ответ на вопрос, знал второй, когда один замечал, что кончается шампанское, второй уже распоряжался, чтобы остудили и подготовили еще бутылки.

Вот бы и вне работы такое взаимопонимание! Но об этом нечего было и мечтать…

Пришла пора закрываться на ночь. Разбирая кучу проспектов, Салли увидела Дэвида. Он стоял со стаканом в руке у барной стойки в другом конце зала и о чем-то разговаривал с темноволосой девушкой, игравшей волосами.

– Он бабник, Салли, – Камерон говорил мягко, без малейшего осуждения. – Я знаю, у тебя ни малейшего основания, ни желания мне верить, но он известный ловелас.

Салли ощетинилась, но во время ответа продолжала смотреть на Дэвида, она слишком устала для очередной ссоры.

– Они просто разговаривают. Слава богу, не меньше половины посетителей – женщины.

– Думай, как хочешь, но от него одни неприятности. Просто я почувствовал, что должен тебя предупредить. Вот и все.

Салли посмотрела на Камерона, складывающего стопки бумаги, пораженная, насколько искренно прозвучали его слова. Ей вспомнились слова Кэрол: «Дай ему шанс, дорогая. Я совершенно не удивлюсь, если окажется, что у него на тебя виды». Нет. Да это смешно. Просто ему не нравится Дэвид. Может, он у него когда-то девушку увел. Мир ученых не так велик, и, если Кэрол правильно поняла секретаршу Грэхема, Камерон сам когда-то был ученым.

Решив воздержаться от комментариев, Салли пошла помочь ему убрать стенд. На соседних стендах никого не было – все давно переместились в бар. Но Салли это не волновало, так как, возможно, это значило, что для Зелкона день был удачнее, чем для остальных.

– Шампанское кончилось. А лед почти растаял, – заметила Салли.

Собрав пустые бутылки и перелив содержимое из одного ведра в другое, Салли опустила одно ведро в другое и осторожно понесла все в кладовку.

Камерон заглянул в кладовку. Он был уверен, что Салли все равно пойдет. Единственное, что он позволил ей сделать, – это убрать лед, потом она могла присоединиться к Дэвиду. Он до сих пор не знал, правильным ли было решение, которое он собирался принять. Он знал, чего ему хочется, но не мог быть уверен, получится ли это.

Салли сосредоточилась на своей походке, чтобы не пролить на себя ледяную воду. Вероятно, она не могла дважды за день позволить себе промокнуть.

Предупредительно вздохнув, Камерон ждал и, надеясь, что, раз сработало в прошлый раз, то сработает и в этот, как только она зашла в маленькую комнатку, быстро подбежал, заставив ее подскочить, отчего ведра выскочили у нее из рук и обоих окатило ледяной волной…

Камерон закрыл Салли рот рукой, чтобы она не закричала от шока, который подступил к ее горлу, пока она стояла в кладовке почти касаясь своей мокрой грудью его, в ее узких кошачьих глазках горела немая ярость.

– Черт, извини, я…

Камерон был поражен тем, как искренне это прозвучало. Сегодня он уже второй раз не мог отвести глаз от влажного платья Салли. Хотя слово «влажное» не совсем подходило, она вымокла до нитки. Они оба вымокли.

Камерон облокотился спиной на закрытую дверь кладовки, его рубашка, галстук и брюки из светло-серых стали черными там, куда попала вода.

Она дрожала, кусочки льда попали в декольте, мокрое платье обнимало каждый изгиб ее тела. Салли резко отпихнула ведра ногой и бросилась на Камерона, ее кругленькое лицо выражало неподдельную ярость.

– Ты… ты! – она с яростью извергала бессвязные слова. – Посмотри на меня! Снова! Говорят, я неловкая, но только не по сравнению с тобой! Посмотри, что ты со мной сделал!

– И с собой, я тоже насквозь промок.

Хотя ему было ужасно неловко в прилипающей одежде, Камерону удалось говорить сердито, когда он так успешно добился цели. В таком виде она уж точно не пойдет к Дэвиду.

– Хорошо, я рада, что ты тоже промок.

Глядя на Камерона, ей хотелось топать ногами и разразиться гневом. Салли потерла руки и на выдохе произнесла:

– Черт возьми, как холодно.

– Мне тоже. Нам нужно как можно скорее снять одежду, пока оба не подхватили воспаление легких.

Камерон уже снял галстук и быстро расстегивал рубашку, крошечные кусочки льда скатывались с его тела при каждом движении.

Салли старалась не засматриваться на так неожиданно обнажавшийся крепкий торс. Он был куда более мускулистым, чем она представляла, когда хлопковая рубашка спала с его плеч, она непроизвольно вздохнула, потому что ее взгляду предстала татуировка в виде трехдюймого кельтского креста на правом предплечье.

Она затряслась, чувствуя лед в бюстгальтере и прекрасно осознавая, что ей необходимо снять одежду. Это так в духе Камерона. Черт, он так ее бесил. Ей будет некомфортно, пока она не вернется в номер. Ему ничего не стоило обнажить торс, а вот она едва ли станет это делать. Ей и так не по себе от того, что он уставился на нее словно у него рентгеновское зрение; и разглядывает ее так, словно она уже сбросила всю одежду.

К ней вернулся здравый смысл.

– Что ты делаешь? Не раздевайся здесь! Все подумают, что у нас тут что-то было, если ты выйдешь в таком виде!

– Мне плевать, что люди подумают. Ты вся в мурашках. Снимай это чертово платье. Через него все равно все видно, так что на твоем достоинстве это никак не отразится, ты ведь не из-за этого переживаешь?

Салли не хотелось думать, как ей придется бежать мимо ресепшена к лифтам в столь неприглядном виде уже второй раз за сегодняшний день. Она постаралась пропустить Камерона к двери, не рассматривая его торс, столь сильно влиявший на ее либидо. У таких, как Камерон, не должно быть татуировок. Он словно разрушал всю ее систему представлений одним ее наличием. Ей стало интересно, нет ли у него других, но, подчинив свое воображение, она сказала:

– Просто дай мне вернуться в номер, там я согреюсь и сниму платье. Понятия не имею, что завтра надевать!

Камерон поймал руку Салли, тепло его прикосновения поражало, если учесть, как они оба замерзли. Она обнаружила себя в его объятиях в этом крошечном помещении, ее грудь прижималась к его. Он был так близко, его объятия так крепки, она не просто не могла пошевелиться, но и обнаружила, что даже не пыталась его оттолкнуть. Внутренний голос громко ругал ее за то, что она не сопротивлялась, но тело прекрасно знало, чего она хочет.

Взявшись за края платья, Камерон быстро его снял, пульс стучал в ушах, он ждал, что она в любой момент даст ему пощечину, пока стягивал с нее черную ткань через голову.

Его грудь болела, но это лишь отчасти объяснялось ледяной водой. Не дожидаясь помощи Камерона, Салли расстегнула бюстгальтер, вздыхая от облегчения, что, наконец, освободилась от этого давления.

Удовлетворенный стон Камерона при виде ее сисек, о которых он столько фантазировал, стих, когда он наклонился вперед в крошечном пространстве, помещая между ними голову.

На долю секунды сознание Салли прояснилось, и она отступила. Камерон последовал за ней, он губами припал к ее правой груди, нежно целовал ее между жадными покусываниями, его губы согревали ее и снаружи, и внутри. Салли обнаружила, что не в силах пошевелиться. Вообще-то ей хотелось быть ближе. Намного ближе.

Обняв его за плечи, Салли сильнее надавила грудью на его губы, постанывая от восторга, когда его рука стянула с нее трусики, стало еще влажнее, но это уже никак не было связано с опустошением ведер из-под шампанского. Она выступила из нижнего белья, стряхивая его с каблуков. Подняв глаза, Камерон оценивал ее красоту, наполовину со смущенным любопытством, наполовину с животной похотью. Обнимая Салли за талию, он приподнял ее, усаживая на полку позади нее, так что теперь они оказались лицом к лицу. Ни один не заговорил, под действием каких чар они бы ни находились, слова бы все разрушили. Он прижался губами к ее губам, скорее давя, нежели целуя ее, она жадно отвечала ему. Ее губы вобрали всю ярость, которую она испытывала к этому невозможному мужчине. Пока Салли старалась подаваться вперед, чтобы не врезаться в полки позади нее, ее руки ощупывали его татуировку, ее пальцы безостановочно бегали по ней, ее подсознание интересовалось, настолько ли было необоснованно представлять его в комбинезоне механика.

Она закрыла глаза, когда губы Камерона опустились к ее шее, покусывая ее; он делал ей больно, каким-то образом заставляя испытывать невероятное блаженство. Подражая ему, Салли использовала ногти, впиваясь ему в плечи и шею, проводя по волосам, царапая голову. Было абсолютно неважно, что она терпеть не может этого мужчину. Важно только увидеть, какое удовольствие он может ей доставить, и постараться снять с него брюки, чтобы она смогла встать на колени и заглотить его член.

Сильные руки скользили по ее талии, спуская Салли с полки. Не переставая целовать, Камерон опустил Салли у двери. Он склонил голову к груди ассистентки, его правая рука рисовала прямую линию у нее в промежности. Салли почти плакала, когда он ласкал ее между ног. Она сжала губы, на секунду вспомнив, что их могут услышать.

У нее кружилась голова, ей одновременно было и жарко, и холодно, каждое чувство усиливалось, когда его пальцы ласкали клитор, а язык ее босса сладко ударял по правому соску так быстро, что она боялась взорваться, сдерживая крик. Она зажмурила глаза, разум затуманился, не готовый допустить, что это был Камерон Джеймс, что это именно из-за него она может испытать оргазм, не сходя с места.

Сосредоточившись на ее груди, зная, что ей осталось совсем немного, Камерон ощупывал пол в поисках отброшенных ведер. Он был уверен, что в них еще осталось несколько кусочков льда. Вдруг ему попалось несколько больших кусков. Они быстро таяли, но сейчас начнут таять еще быстрее.

Подняв замерзшую воду, он стал двигаться быстрее. Оставив ее грудь, он опустился на колени и вставил лед в ее вагину еще до того, как Салли заметила отсутствие его быстрого горячего языка на сосках.

На этот раз Салли все-таки закричала, поспешив зажать рот рукой, шок от резкого холода заставил ее прикусить ладонь, сдерживая крик, пока она дрожала и тряслась между Камероном и дверью. Чтобы от резких судорог Салли и попыток ее тела избавиться от сладкого холодного шока лед не выпал, Камерон отправил за ним свой язык, одновременно глотая ледяную воду и удовлетворяя Салли.

В штанах у него уже сильно пульсировало. Одной рукой Камерон поддерживал ее, покусывая ее соски, свободная рука занималась ее клитором.

Задыхаясь, не веря в то, что только что произошло, все еще под властью ледяного пика наслаждения, Салли не могла думать. Она была слишком сдержанна. Слишком зла. Она тяжело дышала, ноги стали ватными, руки опускались, она дрожала в узкой кладовке, прижимая Камерона к двери.

Салли избегала встречаться с ним глазами. Она боялась, что он может посмеяться над ее потребностью продолжать. Схватив Камерона за ремень, она расстегнула его и стянула эти чертовы брюки с его ног там, где они уже успели высохнуть. Салли схватила его за боксеры, скинув их к лодыжкам. Потом она опустилась на колени, струйки от тающего льда стекали по ее голым ногам, она принялась энергично облизывать мошонку Камерона, ее пальцы нашли эрогенную зону вокруг его яиц, и наконец начала заглатывать его член.

Через несколько мгновений Салли отодвинулась и замедлилась. Наслаждаясь головкой и лаская яйца, она изучала член Камерона. Наслаждаясь разными тонами и высотой стонов и вздохов, срывавшихся с его губ, Салли слегка расслабилась, зная, что он теперь в ее власти.

Поглощенная его вкусом, плотностью его члена и яйцами в своей ладони, Салли заметила неожиданную перемену в Камероне. Его ноги напряглись, его руки, крепко схватившие ее рыжие волосы, начали сжимать ее голову, его короткие ногти настойчиво впивались к кожу.

Вернувшись к прежней глубокой горловой технике, Салли двигалась быстро, Камерон тянулся к ее лицу бедрами, направляя ее в своем желании, чтобы она заглотила его полностью.

– Черт возьми, Салли, ты великолепна! – с этими словами Камерон кончил в нее, его сперма текла в ее горло, пока она глотала, потом вытерла подбородок тыльной стороной ладони.

Ее грудь вздымалась отчасти из-за оргазма, но в большей степени – из-за внутреннего гнева, который, казалось, только возрастал, а не уменьшался.

Камерон натянул свои насквозь мокрые брюки и хотел прижать Салли, но прежде чем ему представилась возможность обнять ее, она сделала шаг назад. Поспешно натягивая платье и запихивая нижнее белье в сумочку, она, обороняясь, сложила руки.

Камерон не скрывал изумления.

– Что случилось? Салли, это было невероятно! Правда невероятно!

– Что случилось?.. – Сердце Салли забилось часто, как тогда, когда она испытала оргазм рядом с этим красавцем. – Ты обращаешься со мной, будто я никчемная! Ты облил меня, дважды! Потом попользовался в кладовке. А хуже всего, что у тебя эта чертова татуировка!