Когда мы легли на кровать, все мои переживания относительно странного декора без остатка растворились в желании. Разве какой-то старинный светильник может отвлечь от этого красивого мужчины с такой эрекцией? Пыльные винного цвета вельветовые ткани исчезали на фоне губ, глаз, вздохов, взглядов, звуков и запахов моего возлюбленного.

Я уступила, слишком жадно желая его, чтобы отвлекаться на что-либо еще. Мне не нужен свет, чтобы зажечься от его прикосновений к соскам и клитору, не нужен гром, чтобы прижаться к нему и принять его твердый член. Дождя не было, но это не заставило нас прекратить поглощать друг друга, словно изголодавшиеся животные под скрип пружин кровати.

– Я хочу тебя, – повторял он снова и снова. – Я хочу тебя.

Не было ощущения, что ему привычно и легко это говорить. Казалось, слова идут от сердца, спрятанного за оболочкой беззаботного ловеласа, и только от сильнейших эмоций.

Пока он держал меня, в его глазах читалась грусть, даже легкое потрясение. Я подняла голову, чтобы поцеловать его, и широко развела ноги. Ты хочешь меня – ты можешь взять меня. Это было послание, громкое и четкое.

Он считал его, надев презерватив, и входил в меня, пронзая взглядом, ритмично и не спеша, совсем не похоже на яростное слияние под дождем. Я слышала его сердце или это было мое? Оно бешено колотилось.

Он этого не замечал и оставался собой, хватая раскрытыми ладонями мои плечи, его кудрявые волосы щекотали мой лоб, его тело сливалось с моим.

Когда он оказался внутри меня, я выдохнула и попыталась улыбнуться. Он все еще казался испуганным, но старался скрыть это, и через пару минут у него получилось. Я обхватила его за шею.

– Я хочу тебя, – сказала я.

Мы отдались друг другу, медленно и осознанно, убеждаясь, что удовольствие максимально. Убеждаясь, что каждый толчок сопровождался поцелуями, нежностью и ласками. Мы оба двигались в темноте, и каждый угадывал желания другого.

Когда мое тело подсказало ему, что я подхожу, он приподнял мои бедра, чтобы ускориться, входя глубже, но все еще контролируя каждое движение.

Мое наслаждение было диким и в то же время тонким и изысканным. Звуки, которые я не опознала как собственный голос, вырывались из моего горла, я чувствовала себя такой освобожденной, такой раскрепощенной и владеющей собой. Наконец у меня был любовник, которого мне суждено было иметь.

Его дар не заставил себя долго ждать – громкий, мужской оргазм, который тем не менее имел в основании пронзительную уязвимость.

Я прижала его к груди, и мы оба покачивались на волнах наслаждения… а за окном лил дождь…

Почему именно сюда я приехала искать утешения? Почему так должно было случиться?

Мы проспали несколько часов, пока нас не разбудил резкий звонок моего мобильника. Мне пришлось идти за ним в ванную и лазить там среди кучи еще не высохшей одежды. Обнаженная и дрожащая, я ответила, отметив, что был уже шестой час. Звонила Джоди.

– Джо?

– Ах, так ты еще жива.

– Конечно, как дела?

– Я думаю, тебе следует вернуться.

– Да? Почему?

– Пожалуйста, просто приди. И… – она понизила голос до странного шепота, – вероятно, будет лучше, если ты придешь одна.

– Что? Что случилось?

Но она повесила трубку.

Пока я, хмурясь, смотрела в телефон, за мной материализовался сонный Янош. Он обнял меня за плечи и заглянул в мобильный, стараясь понять, что происходит.

– Все в порядке?

– Не уверена. Звонила Джоди, она говорила очень загадочно, просит, чтобы я немедленно вернулась.

– Не сказала, зачем?

– Нет, но сказала, чтобы я пришла одна.

– Хмм…

Он прижал меня и держал довольно долго, пока у меня характерно не заурчало в животе.

– Долгая гроза, – посмеялся он.

Я слегка толкнула его под ребра.

– Нет, но сначала ты должна поесть. Ты голодна. Пошли на кухню.

Он испек мне блины, или «палачинки», как их называют в Венгрии, а моя тревога от телефонного разговора все нарастала.

– Почему Джоди просто не сказала мне, в чем дело? Думаю, надо ей перезвонить.

– Хочешь я пойду с тобой? – Янош опустил передо мной тарелку блинов со сливками и грецкими орехами.

– Не понимаю, почему так важно, чтобы я пришла одна. Я ей перезвоню.

– Сначала поешь.

Он был прав: лаять в телефон и в то же время лакомиться блинчиками вряд ли возможно, по крайней мере, не очень полезно для пищеварения. Я покорилась Яношу – он сел напротив и заботливо вытирал сливки с моих губ.

Мне с ним было так спокойно, я раньше ни с кем себя так не чувствовала. Мы ели свои палачинки, блаженно улыбаясь.

– Ладно. Я позвоню ей.

Я набрала номер Джоди, у меня немного крутило живот, и не только от такого количества съеденных сливок и сахара.

Она не подошла. На второй раз тоже. И не ответила на сообщение.

– Так, вот теперь я в бешенстве, – пробормотала я.

Янош взял меня за руку.

– Я пойду с тобой. Кроме того, я не позволю тебе одной разгуливать по Восьмому району.

– Как угодно, – бросила я не задумываясь, мое сознание было занято множеством темных и ужасных сценариев. – Спасибо, спасибо, что пойдешь со мной.

– Не благодари. Конечно, я пойду с тобой.

Дождь перестал, но одежда не высохла, поэтому поверх юбки я натянула сухую рубашку из шкафа, застегнув на голом теле. Что бы ни происходило в квартире Джоди, надеюсь, никто не заметит отсутствия на мне нижнего белья. Если бы мы не были так сосредоточены друг на друге, то, возможно, я догадалась бы повесить одежду сушиться, но мне было не до этого – рядом был Янош.

На улицах Восьмого района снова были люди. Мы прошли место, которое Янош присмотрел под бар, но от него совсем не веяло романтикой, которой я наполняла его в своем воображении, просто гиблое место.

С Яношем везде здоровались и шаркающие старики, и задиристые юнцы, проходившие мимо, большинство из них с любопытством рассматривали меня, переговариваясь на венгерском. Сердечные рукопожатия не прекращались до тех пор, пока мы не оказались уже совсем близко от квартиры Джоди.

– Похоже, ты знаменит, – заметила я, надеясь отвлечься от бури в животе непринужденным разговором.

– Я давно знаю этих людей. Я планирую дать работу молодым людям в баре или на стройке. Это важно. Я хочу помочь местным.

– Я искренне надеюсь, что у тебя получится.

На самом деле я хотела сказать: «Я искренне надеюсь, что смогу тебе в этом помочь».

Но как? Я не могла остаться в Будапеште. У меня была работа, родители, кредит на учебу… – все это дожидалось меня в Англии. Не говоря уж о… прошлом. Может, все это и смахивает на сказку, но вряд ли мы будем жить долго и счастливо.

На углу улицы Джоди неожиданно для самой себя я сказала:

– Боже, ты и правда мне очень нравишься! Правда, понимаешь?

Он остановился, засмеялся, обнял меня.

– Конечно, и ты мне, – сказал он. – Ты мой рубин, мой маленький красный драгоценный камень.

– Он не совсем красный.

– Не совсем красный, – согласился он. – Но красивый.

Еще никто меня так не называл.

– Не говори ерунды, я некрасивая.

Он воскликнул, ткнул пальцем прямо мне в нос.

– Никогда не говори о себе плохо.

– Я больше не у тебя дома.

– Нет, но я владелец дома на этой улице, так что правило все еще…

– В силе?

– Да.

Мы подошли к двери. Я посмотрела наверх, пытаясь угадать, что может происходить за балконными дверями, но извилистые железные пруты не давали никаких подсказок.

Когда я поднималась по ступенькам, мое дыхание становилось тяжелее, вдруг мне стало как никогда страшно. Джоди взяли в заложники, приковали к батарее? В квартире полно террористов? Заметив мою тревогу, Янош сам открыл дверь и вошел первым. Я подождала пару секунд, прежде чем проследовала за ним. Первым, что я услышала, был резкий крик Джоди:

– Черт возьми, Янош, сейчас не время! Не мог бы ты прийти попозже? Намного позже?

Потом Янош спросил:

– Кто это?

В этот момент мне пришлось войти.

– О, боже, – сказала я, пятясь обратно к двери.

– Руби, слава богу, с тобой все в порядке!

– Какого черта ты здесь делаешь? Кто сказал тебе, что я в Будапеште?

Джоди стыдливо подняла руку.

– Вероятно, я.

– Зачем?

– Она беспокоилась о тебе, – самодовольный голос Дейва вызывал у меня желание выбить его идеально белые зубы. – Все беспокоились о тебе. Ты ведешь себя совсем не так, как раньше.

Я не забыла, что Янош стоял позади меня, его тень придавала мне сил. Мне было легче от того, что он здесь, но в то же время это все усложняло.

– Это тот, за кого ты не вышла замуж? – вдруг спросил он, указывая на Дейва.

– Да, я ее жених.

Этот гнусавый, напыщенный тон! Что я вообще в нем нашла?

– Кто, позволь спросить, ты такой?

– Ты мой бывший жених, – процедила я. – А это мой… это арендодатель Джоди.

Хоть я и была безумно зла на Дейва, я удержалась от того, чтобы тыкать ему в нос новым любовником. Это бы только все усугубило. Я хотела, чтобы мое послание было ясным и четким. Все кончено. Возвращайся домой.

Я надеялась, что Янош меня поймет, но слегка приподнятая бровь говорила о том, что он не понял. Я могла объяснить все позже.

– Ах, – сказал Дейв. – Тот самый, о котором мне рассказывала Джоди, тот, что хотел тебя соблазнить! Убери от нее свои руки. Она недоступна.

– Доступна! – Мне было все сложнее сохранять спокойствие и рассудительность. – Да, я доступна, Дейв, я свободна. Мы с тобой не будем вместе. Никогда!

Дейв глубоко вздохнул, внешне сохраняя самообладание. Он выглядел таким глупцом. Я знаю, что мне следовало быть выше этого, проявить доброту и сочувствие, потому что я причинила ему боль. Но с ним это было непросто.

– Послушай, любимая, присядь, и давай поговорим спокойно. В глубине души ты знаешь, что ты запаниковала и убежала. Мы можем преодолеть панику. Можешь сходить к терапевту по поводу своих страхов перед обязательствами, мы можем сходить на пару консультаций. Я только хочу заботиться о тебе, Руби, и снова быть вместе.

– Зачем? Зачем ты хочешь вернуть меня после того, как я с тобой обошлась?

– Ничего страшного, Руби, я тебя прощаю. Владельцы дома на Уоткин Стрит еще не нашли новых покупателей, так что сделка все еще может состояться. Мы можем снова подать заявление. Платье хранится у твоей мамы, нам только нужен новый торт.

– Послушай, Дейв…

– Мы созданы друг для друга, Руби, я знаю, тебе страшно, но все будет хорошо, – он посмотрел на Яноша, и его передернуло. – Пожалуйста, может этот мужчина уйти?

Янош качнул головой в мою сторону.

– Это Руби решать.

– Нет, останься, – сказала я. – Больше не о чем разговаривать, я не хочу за тебя замуж, Дейв. Я не хочу, чтобы мы были вместе. Я просто не могу.

– Руб, я думаю, у тебя нервное расстройство, – вмешалась Джоди. – Ты так не считаешь, Дейв? Все эти годы она была рассудительной и уравновешенной, а теперь сломалась.

– Я склонен с тобой согласиться, Джоди, впервые, – Дейв неприятно ухмыльнулся своей остроте. – Я никогда не скрывал своего мнения относительно того, что ты плохо влияешь на Руби, но я не собираюсь сейчас ворошить прошлое. Я очень благодарен, что ты связалась со мной. Кажется, я приехал как раз вовремя. Думаю, Руби в скором времени могла совершить большую глупость.

Он пристально посмотрел на Яноша.

– Нет, – возразила я, повинуясь инстинкту самосохранения. – Не могла. Выйти замуж за тебя было бы большой глупостью, потому что мое сердце было против. Что ж, пора это прекратить. Я буду делать то, что хочу, буду с тем, с кем хочу. И это не ты, Дейв.

– Антидепрессанты тебе помогут, любимая. Я договорюсь о встрече с доктором Гринингом, когда мы вернемся домой.

Вот теперь хватит. Мое терпение лопнуло.

– Домой? – прогремела я, сама не зная, какие слова вырвутся у меня в следующую секунду. – Куда домой? Я не собираюсь возвращаться в Англию, я остаюсь здесь.

– Что? – взвизгнула Джоди, а Янош улыбнулся, вселяя в меня уверенность и желание продолжать.

– Возможно, не совсем здесь, не в этой квартире, но я останусь в Будапеште, буду работать здесь бухгалтером, помогать Яношу с калькуляцией в его баре. У него есть страсть, которая движет им, потребность улучшить его район, и я хочу стать частью этого, помочь, пусть и немного. И более того, я хочу быть с ним.

– Что? – На этот раз Джоди и Дейв произнесли это одновременно.

Янош взял и сжал мою руку, отводя меня в сторону, эффект был потрясающий.

– Если он захочет, – добавила я тише, поднимая на него глаза.

Он поцеловал мою руку и положил руку на плечо. Я чувствовала, что мы встали стеной, которую не преодолеть. Мы стояли, непреодолимые.

– Да вы знакомы пять минут! – пробормотал Дейв, когда снова обрел дар речи. – Ты и правда сошла с ума. Я позову мужчин в белых халатах. Джоди, какой тут номер «Скорой»?