Доктор Нонна - Верь, люби, живи! (сборник)

– Все хорошо! Ничего плохого не произошло... Все разъяснилось. У нас теперь есть отцы. – Она повернула голову к Артуру и тихо сказала: – Я всегда знала, что нас связывают кровные узы! Я люблю тебя, папочка!

Истерика Ани была как удар хлыстом по чувствам Гарика. Он неожиданно почувствовал прилив жалости и нежности к этой испуганной девочке. Он тоже присел и взял Аню за руку:

– Доченька, прости меня! Я же не знал...

– Пойдемте все за праздничный стол! – Мила опять успокоилась быстрее остальных и решила все взять в свои руки.

Но, хотя все и послушались ее, все же праздничный ужин прошел в напряженном молчании. Каждый думал о своем, и общих тем для разговора совсем не находилось, а говорить пустые слова никому не хотелось, слишком важные события произошли в их жизни. Когда по этикету уже можно было встать и выйти из-за стола, Гарик вскочил и сказал, что он очень устал.

– Я поеду в гостиницу, завтра поговорим обо всем... – Он подошел к Ане, обнял ее и молча поцеловал.

– Мы тоже поедем, – Игорь с трудом встал. – Вы не возражаете? Ася теперь будет жить у меня!

– Асенька, доченька, не оставляй меня! Прошу тебя... – Артур, не стесняясь, заплакал и не вытирал слез.

– Что ты, папочка! Я тебя никогда не оставлю! – Она повернулась к Игорю: – Прости меня Игорь, но я останусь дома. – И уже шепотом добавила: – Я люблю тебя!

Все разбрелись по комнатам. Ася так и спала в кабинете Артура за ширмой, а Артур на диване. Все как обычно.

Сегодня был день открытий и откровений. Когда они улеглись, он стал рассказывать о том, о чем молчал столько лет:

– Я узнал, что ты моя дочь, почти через год после смерти твоей мамы. Ты тогда заболела гриппом, и под этим предлогом я сделал анализ крови... Мне очень тяжело было хранить эту тайну. Я тебя, девочка, очень люблю.

Он замолчал. Ася услышала, что он плачет. Она подбежала к нему, села рядом и обняла, прижимая его голову к своей груди. От этого Артур заплакал еще горше.

– Прости, я стал такой плаксивый. Это все от этой проклятой болезни, – всхлипывая, сказал он. – У меня рассеянный склероз, я... – он не закончил фразу.

– Я все знаю, папочка! Я давно прочитала об этом заболевании все, что есть в Интернете! Я обязательно тебя вылечу!

Артур понял, что все это девочка говорит, чтобы вселить в него веру.

– Я читала, что в Америке стволовыми клетками...

– Я тоже читал, – безнадежно перебил ее Артур. – Подобное лечение стоит около миллиона долларов, и этот метод еще пока в стадии клинических испытаний.

– Поэтому подожди немного. Я знаю, как тебе тяжело.

– Извини, подай мне «утку» и иди спать.

Ася быстро подала ему «утку» и убежала за ширму. Она давно знала, что ночью, чтобы никого не беспокоить, отец пользуется «уткой». И еще она знала, это свидетельствует о том, что его заболевание прогрессирует.

– Господи, спаси моего отца и моего любимого! – Она вспомнила натертые до крови культи Игоря. Ей стало невыносимо больно за самых дорогих ей мужчин.

Она еще долго ворочалась в постели, но наконец заснула, словно провалилась в темную яму.

В эту ночь остальные долго не могли заснуть. Ни Мила с Аней, ни Гарик, ни Артур. Игорь в своей квартире тоже не спал.

Мила горестно жалела себя:

– Я всю молодость посвятила Артуру, а он меня обманул...

Странно устроено женское мышление. Она ведь тоже изменила мужу. Но себя она не ругала...

– Лучше уж быть одной, чем тащить на себе всех: Артура, Аню, Асю... Больше не могу его видеть. Завтра же подам на развод и сниму квартиру. Ведь теперь Гарик алименты будет платить? – Она закрыла глаза и незаметно уснула.

Аня мечтала об Америке.

– Уеду вместе с отцом... Хм-м-м... Смешно, Гарик – мой отец. Красивый и богатый... Так этой Аське и надо! Хотя у нее теперь жених, тоже богатый. Интересно, какой дом у Гарика, то есть у папы? – Она заснула с улыбкой на лице.

Артур не спал всю ночь.

– Девочка моя, Асенька. Почему же Ира не сказала мне, что она моя дочь? Царство ей небесное... А Мила? Она же любила меня? А может, Гарика? Ей, бедной, от меня всю жизнь достается. Да и всем достается. – Слезы капали на подушку и затекали в уши, но Артур их не вытирал. – Зато какой жених теперь у Асеньки! Правда, от одного инвалида к другому. Ох, нелегко ей будет. Как же теперь жить, если Мила уйдет? Любовь наша давно растворилась в моей болезни, тревогах за девочек, в Милиных ночных дежурствах и бесконечной работе. Ладно... Пусть хоть теперь поживет для себя! А Гарик тоже хорош! Наша дружба треснула, когда мы оба поженились. Я тоже сволочь хорошая... Шестнадцать лет – почти семнадцать – хранили тайну... Я, конечно, чувствовал, что Аня не моя. Но это не имело бы значения, если бы не болезнь... Дачу надо продать... На какое-то время денег нам с Асенькой хватит, а там... – Он закрыл глаза, когда часы пробили шесть утра.

Гарик стоял у окна гостиничного номера и курил.

– Надо же, вот так сразу – шестнадцатилетняя дочь! Девочка красивая и избалованная – вся в меня... А что? Женюсь на Милке и увезу их в Америку. А там посмотрим... Не одному же мне старость коротать...

В это время позвонил сотовый.

– Да! Проснулась, солнышко? – заворковал он с очередной любовницей. – Нет, не скоро...

Игорь тоже лежал без сна. Ныли натруженные за день ноги, мучила тревога за Асю.

– Ну и дела... Как там моя любимая? В таких тяжелых условиях выросла и осталась человеком: неозлобленна, терпелива... Это потому что Артур такой. Столько на нее свалилось за эти шесть лет... Я должен ее вытащить из этой жизни...

Через полтора месяца в жизни Милы и Ани все переменилось: они сидели в бизнес-классе «Боинга», летевшего по маршруту Москва – Нью-Йорк.

Гарик от возбуждения говорил не умолкая, а Мила с Аней никак не могли заставить себя вникнуть в суть его бесконечных рассказов.

По салону прошла стюардесса.

– Сейчас принесут чего-нибудь попить и... выпить, – он нетерпеливо потер руки. – Не бойся, Анечка, ты поешь и уснешь, а проснешься уже в Нью-Йорке.

Аня сидела бледная от волнения. А Мила от усталости даже не могла волноваться. Весь месяц она металась от одного мужчины к другому. Меняла свои решения по пять раз на день. Помог ей Артур.

– Я тебя ненавижу, – отчаянно и мрачно сказал он. – Уезжай! Так будет лучше всем! – Он отвернулся к стене.

Артур теперь передвигался на инвалидном кресле, и это безумно раздражало его. Последнее время он все больше лежал, уставившись в потолок, перебирая в памяти прошлое, думая о том, что ему предстоит сегодня. О будущем он старался не думать. Он ничего не мог делать, даже долго смотреть телевизор, у него быстро уставали глаза. Сидеть ему было больно, и очень ныла шея. Перебираться с кресла в кровать без посторонней помощи он тоже не мог, и если он оставался в кресле один, для него это было настоящей катастрофой.

Игорь нашел для него помощника – студента мединститута. Тот приходил рано утром, чтобы помыть Артура, покормить его, и вечером – проделать то же самое. Звали этого студента Максим. Высокий красавец, родом из далекой деревни, он был очень хорошим человеком: добрый, отзывчивый и трудолюбивый.

Он нисколько не раздражал Артура и быстро подружился с Асей. А вот Мила с Аней его не терпели. Милу раздражала его простота и деревенский говор. Ее поддерживала Аня, хотя втайне Максим ей нравился. Но у нее до сих пор не было молодого человека, а Максим совсем не делал попыток ухаживать за ней. И это злило Аню. Вообще для нее примером в жизни была мама: и подруга, и мать, и доктор. Аня до сих пор была очень инфантильна. Она всего боялась, жизнь пугала ее. Ни с кем из мальчиков она не встречалась, хотя ей и хотелось...

Так сумбурно, мучительно прошел этот месяц.

А сейчас они летели со всеми проблемами в свое будущее.

Первый год в Америке был для Милы, Ани, Гарика не из легких. Мила и Аня привыкали к новой, во многом совсем непонятной стране, учили язык. Жадно впитывали уклад здешней, так непохожей на российскую жизни.

Привыкали они и к Гарику.

Он, видимо, уже нагулялся, хотя первые недели Милу всерьез напрягали его телефонные разговоры типа:

– Да, пусенька...

– Да, малышка...

Но в последнее время он, похоже, вошел во вкус спокойной семейной жизни и даже наслаждался ею. Ему нравилось, что теперь у него настоящая семья и взрослая красавица-дочь. Они ужинали втроем, по выходным ходили в театры на Бродвей или путешествовали по Америке. Мила первое время не работала. Но амбиции заставляли ее упорно учить английский, и в итоге она успешно пересдала экзамен и пошла работать ассистентом к знаменитому гинекологу в Бруклине. Ее удивляло, что в Америке гинеколог «ведет» беременную женщину до родов, а потом «рожает с ней», то есть становится ее же акушером. Но, как говорят, глаза боятся, а руки делают.

Неожиданно это идиллическое течение их жизни нарушил Анин роман. В общем-то, в этом не было ничего страшного, в ее возрасте это нормальное явление. Но она начала встречаться с негром. Мила и Гарик совсем не были расистами, но появление в их доме Тома очень напрягло обоих. Том был высокий парень, атлетического телосложения, с длинными руками и ногами. У Милы создалось впечатление, что его каким-то образом растянули в высоту. Даже голова у него была как огурец. Ее взгляд невольно останавливался на его синих ногтях или чрезмерно белозубой улыбке. Когда он появлялся у них дома, он, словно туча, затмевал то безоблачное счастье, которое впервые в жизни испытывала Мила.

Пока еще крепкий, несмотря на частые возлияния, сексуальный Гарик давал ей, как женщине, абсолютно все. С ним она ни в чем не нуждалась, включая и секс, который практически отсутствовал в ее жизни с Артуром. Она все реже вспоминала о прошлом.

Уж кому пошла на пользу Америка, так это Ане. Из прежней инфантильной, зажатой девочки она превратилась в сексапильную раскрепощенную красавицу. Именно цвет кожи, который отличал Тома от всех мужчин ее детства, дал возможность ее подсознанию вытеснить отвращение и страх перед мужчинами.

Том был старше ее на пять лет. Познакомилась она с ним на дискотеке, на которую ее затащила соседская девочка – Юля. Юля очень плохо говорила по-русски, ее бабушка пыталась научить внучку родному языку, но не очень успешно. В Америке, где она и родилась, Юлины родители жили уже двадцать лет.

В поведении этой девушки ничего «русского» не было, так как с двух лет она ходила в американский садик, да и жили они в частном доме вдали от эмигрантов. Гарик дружил с ее родителями и познакомил их со своей новой семьей. Девочки очень подружились: Юле нравилось опекать Аню, а у Ани это была первая настоящая подруга в ее жизни.

– Пойдем сегодня на дискотеку? – спросила как-то Юля, беспечно надувая жевательную резинку.

– Пойдем! – сразу же согласилась Аня. Ей было страшно интересно взглянуть на американскую дискотеку.

– Только презервативы возьми. Или ты принимаешь таблетки?

– А зачем? – покраснела Аня.

– Ты что, еще ни разу?.. – присвистнула Юля.

– Я без любви не хотела, а свою любовь я еще не встретила, – смущенно ответила Аня.

– Да ты просто динозавр какой-то, – засмеялась Юля.

На дискотеке было так шумно и так много молодежи, что Аню сразу оттеснили от Юли, и она одиноко стояла у барной стойки, переминаясь с ноги на нору.

– Меня зовут Том! – протянул ей руку высокий, черный парень, который пел в этом ночном клубе. Аня только что видела его на сцене. – Хочешь выпить? – спросил он, одновременно протягивая ей стакан с коктейлем.

– Спасибо! – Она глотнула, и в горле стало нестерпимо жечь, она закашлялась от неожиданности.

– Это «Черный дьявол», местное изобретение. Самый популярный здесь напиток. – Он громко засмеялся: – Пойдем потанцуем, пока у меня перерыв.

Он подхватил Аню и увлек в центр зала. Девчонки, стоявшие у стойки, с завистью смотрели на нее.

Спиртное и танец закружили Аню в буре эмоций. Ей все здесь нравилось: громкая ритмичная музыка, лучи света, сильные руки Тома... В тот же вечер, неожиданно для самой себя, она оказалась у него дома.

Аня была захвачена врасплох темпераментом Тома. Все произошло как-то молниеносно, но ярко и замечательно. Ощущения, которые она познала, были похожи на утоление долго мучившей жажды. Она все время думала о Томе, вспоминая подробности той ночи...

Когда она увидела расширенные от ужаса глаза родителей при виде ее нового друга, то чуть не поссорилась с ними.

Но Мила вовремя отвела взгляд и пригласила всех за стол.

Жизнь Артура после отъезда Милы с Аней почти не изменилась. Все так же регулярно приходил Максим, помогая Артуру проделать утренние и вечерние процедуры. Ася заканчивала школу, времени на общение и разговоры с отцом у нее почти не оставалось. Она взяла на себя хлопоты Милы – убирала в доме, готовила. Правда, продукты им привозил водитель Игоря, он же отвозил ее в школу и с отцом в больницу. Игорь даже выписал специальную машину из Германии, приспособленную для инвалидов. Меньше всего времени у Аси оставалось на Игоря, вернее, на их с ним любовь, но оптимистический характер и жизнерадостность девушки не давали ей впасть в депрессию.