Джана Эштон - Верь мне

Сегодня нам приходится остановиться и купить билеты на подъемник и подписать форму. Вчера подъемник был заранее заказан, как часть мероприятия. Я хватаю форму и подписываю, затем поворачиваюсь обратно к кассе, чтобы оплатить, но осознаю, что Хлоя все еще читает документ. Строчку за строчкой. Она ловит мой взгляд и опускает глаза на мою форму.

— Ты уже ее подписал? Не читая? — Она потрясена. — Это юридический документ, Бойд, — говорит она, тыкая пальцем в бумагу перед собой.

— Это просто подъём, Хлоя. А не смертельная ловушка.

Она смотрит на меня и затем возвращается к внимательному прочтению формы, пока я до чертиков веселюсь. Наконец, девушка хмурится и, слегка качая головой и вздыхая, подписывает документ.

— Теперь ты удовлетворена, помешанная на безопасности Хлоя? Точно готова к смертельному подъему?

— Хотя бы один из нас готов, — отвечает она.

Я покупаю билеты на подъем, и затем мы переходим к гондоле. Она взяла с собой сегодня телефон и начинает фотографировать, как только заходим в кабинку, и не останавливается, пока не выходит на горе. Сегодня здесь открывается замечательный ясный вид, но так почти всегда. Прохладный воздух и яркие белые пушистые облака создают отличное зрелище, пока Хлоя крутится на месте — реально крутится, словно проигрывает сцену из фильма «Звуки музыки». Но вместо того, чтобы петь, она делает фото.

— Что ты будешь делать с этими снимками? — спрашиваю у нее, пока спускаемся к горным американским горкам.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты никому не сказала, что мы едем сюда.

— Я не знала, что мы едем сюда, — протестует она, затем смолкает. — Странно, что я никому не сказала. Ты заболтал меня, внушив ложное чувство безопасности, агент Галлахер.

— Ложное? Ты думаешь, что находишься в опасности рядом со мной?

— О, правда. Наверное, нет. Но в моих сериалах никогда не говорят, что «жертве внушили чувство безопасности, отвезли в надежное место, и жила она долго и счастливо».

— Ты смешная.

— Немного, — соглашается она, кивая. — Думаю, мне придется сохранить эти снимки для себя, — произносит она с грустью. — Но данный вид такой прекрасный, что жаль его не снять.

Группа мальчишек идет впереди нас к горкам. Я тыкаю пальцем в бок Хлои и киваю на детей.

— Смотри, Хло. Если спуск безопасен для детей, то, вероятно, и для тебя.

— Заткнись.

Я осматриваю сани для спуска, пока один из сотрудников начинает инструктировать нас по безопасности, а затем спрашиваю у Хлои, сколько она весит.

— Прости, что? — Она останавливается на месте, как вкопанная, и смотрит на меня, словно я чудище.

— Мы можем поехать вместе.

— Я так не думаю. — Она качает головой.

— Конечно, можем. Ты, должно быть, весишь не больше пятидесяти килограмм. Мы значительно ниже предела грузоподъемности саней.

Ее глаза выпучиваются, но я хватаю девушку за руку и тяну к зоне посадки. Сани предназначены для одного или двоих человек, и металлические ручки находятся на несколько футов выше уровня низа саней. Я с легкостью перебрасываю ногу и сажусь, затем перемещаюсь так, чтобы освободить достаточно места перед собой для второго человека.

— Забирайся.

Нехотя она слушается. Здесь слишком высоко для нее, поэтому Хлоя размещает руку на моем плече и перебрасывает ногу через сани до того, как развернуться и плюхнуться попкой на сидение. Ага, возможно, это была все-таки плохая идея. Ее ноги зажаты между моими, и когда я нажимаю на ручки, позволяя саням скользить вниз или замедляя их, моя грудь и руки оказываются чертовски близко к тому, чтобы обнять ее. Работники проверяют, чтобы наши ремни безопасности были надежно закреплены и напоминают о расстоянии, которое нужно выдерживать между санями, а затем мы летим больше километра горы вниз, огибая деревья и перепады. Но она смеется все время, так что боль в моих яйцах от того, что ее тело прижимается к моему, стоит этого.

Сани сконструированы так, чтобы тянуть переднего пассажира назад, а заднего вперед, то есть одновременно в обоих направлениях. Но когда мы достигаем ворот дома, Хлоя ерзает на сидении и говорит:

— Еще раз!

— Еще? Тебе сколько, восемь?

— Заткнись, — отвечает она счастливо и наклоняет голову назад, улыбаясь мне. Мы съезжаем еще два раза с горы, и только тогда она успокаивается.

Затем ходим вокруг вершины горы Вейл, пока Хлое не надоедает снимать и после того, как мне удается испоганить пару селфи, что она пытается сделать. Наконец, девушка передает мне свой телефон, и я делаю снимок нас двоих, затем отправляю его себе с ее мобильного.

После спуска на гондоле вниз, мы бродим по деревне, заглядывая в разные магазины по дороге. Ее заинтересовывает магазин шоколада, но не намного больше других. Главным образом, Хлое нравится смотреть. Она берет футболку в одном магазине и когда направляется к кассе, я спрашиваю, что она делает.

— В школе по пятницам день футболок, — отвечает девушка.

Я смотрю на футболку и затем обратно на Хлою, выгибая в неверии бровь.

Она снова смотрит на вещь и качает головой.

— Плохая идея? Я собиралась надеть ее в школу, но вероятно, забыла бы и надела перед Эверли, и затем она бы сказала «Хлоя, когда это ты была в Колорадо?», а потом мне пришлось бы лгать, и это привело бы к путанице.

— Я не об этом подумал, — говорю ей.

— О. Думаешь, мне просто нужно сказать ей, что ездила с тобой в Колорадо?

Она откидывает голову назад и смотрит на меня, ее выражение лица серьезное, и я совершенно смущен тем, куда она клонит, но у меня нет времени, чтобы размышлять над этим, так как начинаю смеяться.

— Хлоя, как думаешь, что значит данная надпись на футболке?

Она с отвращением кривится в ответ на мой смех и машет футболкой в воздухе.

— Это дорожный знак, Бойд. — Она произносит это так, будто я сумасшедший. — 420. Видишь? Все дорожные знаки в этой стране такой же формы. Или возможно, это международный знак. Есть разница?

— И ты думаешь, что 420 — это шоссе?

— Гм, да. Вероятно, это шоссе, по которому мы ехали сюда с аэропорта, — говорит она. А затем кивает сама себе. — Наверное, так, раз у них столько вещей с этим знаком.

Я не могу сдержаться. Начинаю хохотать.

— Что? — Она выглядит смущенной.

— Не существует шоссе 420. Это просто референс.

— Нет, не правда. — Она начинает смеяться, но останавливается. — Правда?

— Правда.

Кровь отливает от ее лица, когда она аккуратно складывает футболку и опускает ее на стопку, с которой взяла вещь. Затем Хлоя выпрямляет спину и гордо выходит из магазина. Она начинает смеяться, как только ступает на тротуар.

— Я бы остановилась для обеда. — Она смеется так сильно, что наклоняется вперед. — Что это за референс такой? Почему он в виде дорожного знака? — Затем она скрещивает ноги и объявляет, что описается, если станет смеяться еще сильнее, и падает боком на меня.

Я подхватываю ее, так что девушка не валится на землю, а затем, черт меня возьми. Я целую ее. Ее ноги все еще скрещены, и она теряет баланс, прижимаясь своей грудью к моей. Хлоя издает удивленный писк, который быстро трансформируется в тихий стон, подобный которому я никогда не слышал, и затем ее руки ложатся на мои плечи. У меня на мгновение появляется опасение, что она оттолкнет меня, но оно исчезает, когда ее пальцы нерешительно обнимают мою шею, потому что Хлоя не отталкивает меня, а притягивает ближе. Я обнимаю ее за талию, чтобы поддержать, тогда как второй рукой зарываюсь в ее волосы. И это позволяет мне сделать то, чего хотел с нашей первой встречи — накрутить ее локоны на руку, чтобы управлять этими мягкими розовыми губами так, как тоже желаю. Ну, нет, не совсем так — не в присутствии посторонних.

Я двигаю губы к ее подбородку. Этот поцелуй — лучший в моей жизни. Каждый поцелуй с Хлоей — лучший в моей жизни, но этот, черт. Его будет трудно превзойти. Он лучше, чем тот, что был у ее входной двери, когда я до чертиков шокировал девушку. Лучше, чем на свадьбе, когда я не был полностью уверен, подыгрывает ли она мне. Ее большие пальцы выписывают круги на моей коже прямо над воротником футболки, и мягкие вздохи и низкие стоны, что срываются с ее уст, невероятно заводят меня. Боже, помоги мне, так как где-то в процессе ей удается распрямить ноги и обернуть одну вокруг моего бедра, пытаясь потереться своим пахом о мой.

Она отстраняется, прерывисто дыша, и встречается со мной взглядом.

— Я проголодалась.

Да.

— Мы можем заказать пиццу? — спрашивает она, указывая на кафе в двадцати ярдах от нас. — Думаю, нам стоит заказать пиццу.

И затем она начинает идти.

Постойте. Мы идем за пиццей?

Какого черта только что случилось?

Хлоя

Какого черта только что случилось? Думаю, я тупо пыталась потереться пахом о Бойда на людях. Мы смеялись, а затем стали целоваться, и моя распутная нога обернулась вокруг его тела, и вот через пять минут мы уже около пиццерии. Пицца — это хорошо.

— Пиццерия синий лось, — читаю с вывески, когда подходим к ресторану. — Какое забавное название, не считаешь? Лось ведь не может быть синим. Разве что ты под кайфом, верно? — Я бросаю взгляд на Бойда, после чего отвожу его. — Я так думаю. Хочу заметить, я никогда на самом деле не была под кайфом. Но ведь он воздействует именно так? Не обращай внимания, не важно. Пицца!

Я хватаюсь за ручку и следую в ресторан.

Внутри мы садимся за стол с красно-белой скатертью, и нам дают меню. Бойд заказывает пиво, я — Лосериту (Коктейль Маргарита, но синего цвета). Он называется так на самом деле. А затем зарываю лицо в меню, пока Бойд смотрит на меня, сидя напротив.

— Какую пиццу хочешь? — спрашиваю я.

— Ту, что хочешь ты, — отвечает он.

— Пицца с крылышками буффало? — спрашиваю, так и не поднимая головы.

— Ладно, — соглашается он и делает заказ официантке, что как раз принесла наши напитки.

Когда заказ сделан, у нас забирают меню, и так как больше нет отвлекающих предметов, приходится взглянуть на Бойда. Он выглядит так, словно хочет меня сожрать. Пицца была глупой идеей. Мне стоило потащить его прямиком в наш номер. Что со мной не так? Долбанная социальная тревожность.

— Итак, — начинает Бойд, и я облизываю губы, окидывая его взглядом. Он такой… весь… Одет в легкий свитер и закатал рукава до локтей. Люблю его руки. И плечи. И каждый кусочек его тела, который вскоре почувствую. Спорю, он весит, как лошадь. Нет, лось! Я прикусываю губу, чтобы сдержать смех от собственной шутки в уме. Затем хмурюсь. А что, если он и правда огромный? Я видела всего три пениса, не считая всех тех ДНБЧ, что отпраляли мне парни. Но и они были очень схожи. Знаете, разные, но почти одинаковые? Ну, типа один скрючен немного сильнее двух других…

— Хлоя? — прерывает Бойд мои мысли, и подозреваю, он уже какое-то время пытается привлечь мое внимание.

— Что? — Ой, мне и его пальцы нравятся, то как они ложатся на пивную бутылку. Его указательный палец потирает уголок этикетки, отдирая его от стекла, чем очень меня возбуждает. Как никогда. Сильно-сильно. Я качаю головой и смеюсь.

Хочу заняться сексом с Бойдом Галлахером.

Не представляю, как мне это сделать. Вообще. Мне стоило сказать что-то после того поцелуя? Это был всего лишь поцелуй. Жаркий поцелуй, от которого трусики становятся влажными, но все же. Это не приглашение. И не означает, будто он хочет заняться со мной сексом. Или означает? Парни ведь довольно прозрачные существа? Но Бойд — не мой школьный парень, который, как я знала, просто ждал, когда соглашусь. Бойд — не один из двух долговязых мальчиков из колледжа, с которыми я играла в неловкие встречи в полуосвещенных комнатах общежития.

Бойд — это… Бойд. Он почти признался, что мог бы привезти с собой в Вейл случайную спутницу, но не хотел волноваться о том, что она воспримет это, как нечто большее. Так что не думаю, будто Бойд отчаянно жаждет секса хоть с какой-то сексуальной девицей. У него, должно быть, и так куча вариантов. Намного доступнее меня. Вариантов с навыками в сексе.

Стоит ли мне заговорить об этом сейчас? «Эй, Бойд, хочешь заняться со мной сексом? Может, после обеда?». Я стучу пальцем по бедру и осознаю, что моя нога подпрыгивает под столом. Успокойся, Хлоя. Он, кажется, собирался учить меня. Возможно, мне стоит сказать ему, что нуждаюсь в практике? Это даже не ложь. Мне правда нужна практика. Мои сексуальные навыки не на высоте. Интересно, это было бы странной просьбой? То есть, очевидно, что это пипец, как странно. Но был бы он против?