Коул внимательно посмотрел на виконта.

– Чувствуете себя идиотом? А каково мне, по-вашему? Я помчался к вам в Лондон, чтобы все выяснить, оставил людей, за которых несу ответственность, мою будущую жену и детей, а их тем временем могли убить во сне или того хуже... Господи, прости меня!

– Амхерст, вы сделали все, что смогли, другому и это не удалось бы. Ладно, мы уже приехали, и все будет хорошо. Вряд ли что-то могло случиться за столь короткое время. И кроме того, вы же сами сказали, что почти все в доме поправляются после болезни.

Наконец они были у дома. Несмотря на поздний час, на крыльце стоял Дональдсон с метлой в руках. Интуиция опытного солдата подсказала дворецкому, что господа сильно встревожены. Отставив метлу, он сбежал со ступенек как раз в тот миг, когда Делакорт спешился. Дональдсон удивленно уставился на человека, которого ему было велено близко не подпускать к дому. Однако дворецкий промолчал. Коул, едва спрыгнув на землю, спросил:

– Где Дженет?

– Она гуляет с детьми, сэр.

Коул внезапно оцепенел.

– Где гуляет? С кем? – Коула пронзило предчувствие, что случилось что-то недоброе. Или вот-вот случится. Он понимал это с леденящей, пугающей уверенностью. – Черт побери, Дональдсон... где они? И где мисс Камерон?

– Я не знаю, сэр. – Лицо дворецкого стало белее мела. – О Боже, – прошептал он дрожащим голосом, – не хотите же вы сказать... Идемте скорее в дом, миссис Бертуистл может знать, куда они ушли.

Коул бегом ворвался в холл, Дональдсон и Делакорт следовали за ним. Он обежал дом, надеясь в душе, что дворецкий ошибается. Может, Дженет просто пошла с мальчиками в сад и еще не вернулась? Но гостиная была пуста, кабинет и библиотека закрыты, и Коул инстинктивно почувствовал, что в доме вообще никого нет.

Его сердце колотилось так сильно, что было готово выскочить из груди. Господи, где же они? Какому несчастью на этот раз он позволил случиться?

– Миссис Бертуистл! – закричал Коул, подбегая к массивной кухонной двери. – Миссис Бертуистл! Черт побери, где миссис Роуленд?

Домоправительница и кухарка, занимавшиеся своими делами на кухне, буквально остолбенели от неожиданности. Перепуганная старушка прижала руку к сердцу.

– Они на ко-конюш-не, наверное, – с трудом выдавила она. – Ушли минут пять назад, сэр. А что случилось?

Коул не стал представлять Делакорта, да и домоправительнице явно было не до гостя.

– С кем она ушла? – рявкнул Коул.

Миссис Бертуистл затеребила свой кружевной воротник.

– С мисс Камерон, сэр. Мисс Камерон сказала, что идет с мальчиками искать кошку, и пригласила миссис Роуленд пойти вместе.

– Черт побери! – пробормотал Делакорт и стукнул кулаком по столу. Домоправительница в страхе отпрянула. – Где эта проклятая конюшня?

Трое мужчин выскочили из дома через заднюю дверь и наткнулись на Мозби, который вел лошадей.

– Мозби, оставьте лошадей и следуйте за нами, – приказал Коул.

Уже вчетвером они побежали к каменному зданию конюшни. Коул молил Бога, чтобы их подозрения оказались необоснованными, однако прекрасно понимал тщетность своих молитв. Их окружало зло, и имя этому злу было Эллен Камерон. Эллен всегда притворялась и лицемерила, и в глубине души Коул это чувствовал. Так почему же он не доверился своему чутью?

Дверь конюшни оказалась открытой. В конце центрального прохода мерцал слабый свет, а по стене двигались тени, как будто кто-то в стойле держал в руках лампу. Кивком головы Коул приказал Мозби остаться у двери, а Дональдсону указал на чердак. Сам же с Делакортом вошел в конюшню. В ноздри ему ударил странный, резкий запах. Делакорт тоже его почувствовал и бросил на Коула встревоженный взгляд. Они осторожно двинулись к стойлу, и в этот миг в конце прохода раздался детский смех.

– Вот этот, черный! – воскликнул Роберт. – Он мой, я его первым увидел!

– Ну и пожалуйста, – согласился Стюарт. – Мне больше нравится рыжий. Мама, можно я возьму рыжего? Вон того, с белым ушком.

Боже! Коул вгляделся в пляшущие тени. Дженет и мальчики ни о чем не подозревают. Они позволили заманить себя в ловушку, в дальний конец конюшни. Что же на этот раз замыслила Эллен? Может, у нее нож? Или револьвер?

Однако нельзя было безрассудно врываться в стойло. У Эллен в руках зажженная лампа, а это очень опасно в сухом и пыльном помещении. Поэтому следовало подкрасться незаметно. Моля Бога, чтобы ни одна из лошадей не заржала, узнав его, Коул сделал знак Делакорту следовать за ним. А запах становился все ощутимее. Что же это такое? Скипидар? Масло? Или что-то другое, может, спирт?

– Мама, – захныкал Роберт, не дождавшись ответа от матери, – ну можно я возьму черного котенка?

– Я... да, можешь взять, если позволит мистер Мозби, – ответила Дженет. В ее резко прозвучавшем голосе слышалась озабоченность. – Эллен, чем это пахнет?

– Что? – Свет лампы заметался, и послышался приятный голос Эллен Камерон. – А, запах? Это жидкость от блох, я полила ею солому. О, какие симпатичные котята, правда? Посмотри, Дженет, вот у этого глаза голубые, этот должен быть твоим.

Дженет не удовлетворили объяснения кузины.

– Но, Эллен, это пахнет как бренди... или как что-то...

Коул и Делакорт уже приблизились к наполовину раскрытой дверце стойла. Внутри что-то ударилось о стену, и Коул увидел, как в проеме мелькнуло зеленое муслиновое платье. Эллен Камерон пятилась спиной к дверце, держа в руке лампу. Коул наклонился к Делакорту и прошептал ему на ухо:

– Я постараюсь вырвать лампу, а если она упадет, не дайте вспыхнуть огню.

Даже в полутьме было видно, как побледнел Делакорт.

– Будьте осторожны, тут все может вспыхнуть в одно мгновение, – прошептал он в ответ.

Коул кивнул, и они сделали пару шагов вперед. Но вдруг Эллен выскочила из стойла в проход, захлопнув за собой массивную дверцу. Раздался крик Дженет:

– Эллен! Эллен! Немедленно открой дверь! Где-то в глубине стойла захныкал Роберт:

– Мама, я хочу выйти отсюда! Здесь очень темно!

Эллен, высоко подняв лампу, уставилась на Коула. Ей достаточно было секунды, чтобы перебросить лампу через стенку стойла. Неужели именно это она и хочет сделать? Господи! Дверь стойла заперта снаружи, а внутри все займется в одно мгновение. Эллен, несомненно, намеревалась все выдать за трагический несчастный случай. Было слышно, как в стойле заплакали уже оба мальчика.

– Дженет! – крикнул Коул, отгоняя страшную картину, которую он себе представил. – Дженет, я здесь, не бойтесь. Ведите себя спокойно. Мисс Камерон просто играет с вами.

– Иг... играет? – запинаясь, промолвила ошеломленная Дженет.

– Я не хочу играть в такую игру! – крикнул Стюарт, стуча кулаками в дверь. – Я хочу выйти отсюда!

В бледном свете лампы губы Эллен Камерон скривились в какой-то безумной улыбке.

– Что ж, поиграем, – прошептала она. – Но это опасная игра, капитан Амхерст. Я всегда знала, что вы чересчур умны.

Делакорт пошевелился, намереваясь наброситься на Эллен.

– Стоять! – вскричала Эллен, выставляя перед собой лампу. – На вашем месте, милорд, я бы не стала подходить ближе. – Ее глаза горели каким-то дьявольским огнем.

– Не глупите, Эллен, – предостерег ее Делакорт. – Я пристрелю вас на месте.

Проклятие! Делакорт выхватил пистолет. «Только бы он не выстрелил!» – взмолился в душе Коул. Если Эллен упадет, то горящая лампа окажется на соломе.

Масло разлетится по сторонам, даже здесь, в проходе, все воспламенится, и тогда живым отсюда не выйдет никто.

Эллен вскинула подбородок и рассмеялась резким, неприятным смехом.

– Не пугайте меня, милорд. На этот раз я доведу свою игру до конца. Только один шаг, и вы почувствуете запах горелого мяса! – Она кивнула головой в сторону стойла.

– Ты бессердечная дрянь! – прошипел Делакорт, и улыбка медленно сползла с лица Эллен.

– Да что вы можете знать о бессердечности, милорд? – спросила она, склонив голову набок и пристально глядя на виконта. – Вы, с вашими титулами и деньгами! Вы понятия не имеете, что значит быть никем. Просто женщиной, оторванной от любимого дома. Бедной родственницей, которую насильно хотят выдать замуж, лишь бы она не путалась под ногами. – По голосу Эллен чувствовалось, что она на грани истерики.

– Эллен! – умоляющим тоном оборвал ее Коул и понизил голос до шепота. – Подумайте о детях. Ради Бога, поставьте лампу, и давайте поговорим.

– Нет! – Встревоженный взгляд Эллен лихорадочно перебегал с одного мужчины на другого. – Нет, нам не о чем говорить. Я вправе носить титул графини Килдермор. Я люблю этот дом больше всех. Я знаю, вы влюбились в Дженет, как и все мужчины, встречавшиеся на ее пути. Дженет красавица. У Дженет есть все! – Голос Эллен дрогнул, и, чтобы побороть свою внезапную слабость, она еще выше подняла лампу. – А я всю жизнь была собакой, которой все бросали объедки.

– Эллен, еще не поздно все исправить, – прохрипел Коул. – Прошу вас! – Мысли лихорадочно крутились в голове Амхерста, он пытался найти нужное решение. Если Делакорт бросится на Эллен, то сможет ли он, Коул, вырвать у нее лампу, чтобы не вспыхнул пожар? Или же она сумеет опередить их обоих? Эллен явно обезумела. Ей уже нечего терять, и говорить с ней бесполезно. Промедление становилось все опаснее.

Вдруг сверху посыпалась легкая соломенная труха, она кружилась в свете лампы, осыпая волосы и плечи Эллен, подобно снегу. На какое-то мгновение ее взгляд метнулся вверх, в темноту чердака, но тут же опустился вниз.

День был жарким, совершенно безветренным, и это могло означать только одно: Дональдсон, опытный солдат, занял стратегическую позицию над противником. Внезапно с чердака рухнул вниз сноп соломы. Этого оказалось достаточно, чтобы Эллен пошатнулась и закашлялась.

Коул принял решение мгновенно и бросился вперед. Его пальцы впились в лампу в тот миг, когда Эллен вновь обрела равновесие. Она вцепилась в руку Коула. Хотя горячее стекло обжигало ладони, Коул отчаянно пытался вырвать лампу, и наконец ему удалось ухватиться за ее ручку.

Делакорт тоже бросился вперед, он врезался головой в грудь Эллен и с силой сдавил ей горло. Женщина завизжала, отчаянно дергаясь, при этом лампа ходила ходуном. С чердака спрыгнул Дональдсон, приземлившись рядом с Коулом.

Эллен продолжала сопротивляться, она вопила и кусала Делакорта. Безумие придавало ей силы. А Коул все пытался вырвать у нее лампу, стараясь держать ее прямо.

В последней отчаянной попытке Эллен впилась зубами в ухо Делакорта и рванула его. Мочка уха окрасилась кровью, виконт выругался и с силой поволок Эллен в глубь конюшни, подальше от стойла. Коул следовал за дерущейся парой, стараясь прямо держать лампу. Ему наконец удалось крепко стиснуть ее в руках.

Воспользовавшись моментом, Дональдсон отодвинул задвижку стойла и выпустил на свободу бледную Дженет и плачущих мальчиков. Когда они скрылись в темноте, Эллен громко закричала. Это был пронзительный вой смертельно раненного животного. Наконец она отпустила лампу и обмякла на руках Делакорта. Бормоча проклятия, она уставилась на мужчин остекленевшим взглядом. Коул грубо встряхнул Эллен за плечи, а из темноты появился Мозби с веревкой в руках. Все было кончено.

Время уже приближалось к полуночи, когда Коул покинул кабинет судьи и поскакал назад в Элмвуд. Его переполняла странная смесь сожаления и облегчения. Облегчения от того, что тайны, так долго терзавшей Дженет, больше не существовало. А сожаления от того, что все случилось именно так. Подъехав к дому, Коул спешился и еще некоторое время, держа шляпу в руке, стоял у крыльца, прислушиваясь к звукам ночи и вдыхая запахи Элмвуда. Его сердце гулко билось при виде ласкового света лампы в окне его комнаты.

Наконец он поднялся по ступенькам, распахнул дверь и обнаружил, что Дженет поджидает его в темном холле. Она медленно подошла к Коулу, ее лицо выражало те же чувства, которые испытывал и он сам. Дженет обняла его, и некоторое время они просто молчали, сжимая друг друга в объятиях.

– Дорогая, мне очень жаль, – пробормотал Коул, стараясь вложить в эти слова все свои чувства. Ведь Дженет была для него всем: его надеждой, его мечтой, его будущим. А ведь еще немного, и он бы ее не уберег. Теперь Коул боялся, что никогда не избавится от ужасных воспоминаний. Его мысли прервал деликатный кашель. Открыв глаза, Коул увидел в дверях гостиной Делакорта.

Коул кивнул ему, тихонько отстранил от себя Дженет и пристально вгляделся в ее иссиня-черные глаза.

– Думаю, нам надо поговорить, дорогая. Ты готова к этому разговору?

– Да, – ответила Дженет, собираясь с духом.

Они втроем прошли в гостиную. Делакорт налил в бокал коньяка и молча подал его Коулу. Тот усадил Дженет в кресло у камина, а Делакорт занял кресло напротив, не отрывая взгляда от лица маркизы.

– Думаю, нам надо решить, – начал Коул, – что мы утром скажем детям. Но сначала, дорогая, у меня еще одна... к сожалению, неприятная новость.