Джози Литтон - Верь в меня

Хоук не стал вытираться, потому что воздух был теплым. Поднял одеяло и вернулся к самому краю воды.

— Выходите же, — проговорил он как можно мягче, держа одеяло развернутым, чтобы девушка могла сразу в него закутаться.

Медленно, не сводя с него глаз, Криста встала. Ее руки были скрещены на груди, а мокрые волосы свисали на плечи прилизанной гривой. Она сделала шаг, потом второй. Еще немного — и он сможет завернуть ее в одеяло. Хоук совершенно не представлял, что ему делать после этого. Опыта обращения с девственницами у него практически не было. В отличие от большинства мужчин он их для себя не искал. Его первая жена оставила ему в наследство желание отдавать безусловное предпочтение женщинам, давным-давно расставшимся со своей невинностью без малейшего сожаления. Но Криста оказалась… иной. Или он сам стал иным и даже не уразумел, как оно вышло? Криста пробуждала в нем странную смесь чувств: желание — и это бесспорно, однако и нежность тоже. В его жизни оставалось не много места для нежных чувств, и Хоук не знал, как с ними обращаться. Он мог только попробовать, И вот, в качестве пробы, он терпеливо ждал, когда Криста подойдет ближе, чтобы прикрыть себя, и предоставит ему решать, как прогнать ее страхи, успокоить естественное волнение, убедить довериться ему. Но она этого не сделала. Глубоко вздохнув, Криста опустила руки и, не сводя с Хоука глаз, потянулась к одеялу, взялась за его край. Ее движения были осторожными и изящными, выражение лица серьезным. Она аккуратно сложила одеяло и протянула его Хоуку. Слабый румянец окрасил щеки девушки, но глаз от своего спутника она не отвела. Наклонившись, взялась за подол рубашки и быстрым, грациозным движением сняла ее через голову, отбросила назад свои великолепные волосы, еще раз вздохнула и произнесла:

— Вы были правы, без этого я выиграла бы.

— Вы и так выиграли, — проворчал Хоук и сгреб девушку в объятия.

Ее смелость действовала на него почти так же, как и се красота. Но больше всего, до самой глубины души потрясла Хоука искренность, с которой Криста смотрела на свои страхи и признавалась в своих желаниях. Он не мог сделать меньшее.

Криста дрожала, когда Хоук уложил ее на одеяло. Она была взволнована и смущена. Неужели он так загадочен? Ее глаза пробежали по его телу, перед тем как он лег рядом, и жаркая волна окатила ее. Движимая внезапным импульсом, Криста не отстранилась — она обняла Хоука. Он обволакивал ее теплом и лаской, удерживая свое тело на весу, пока Криста не сжала руки изо всех сил, притягивая его ближе, страстно желая ощутить его силу и власть.

Хоук провел ладонью по ее телу, ища, изучая — и лаская — выпуклости ее грудей, изгиб талии, обводы бедер. Когда он пальцем коснулся се соска, Криста застонала, изогнувшись в страстном порыве.

Хоук до сих пор не знал счастья такого отклика. Держать в объятиях прекрасную женщину, невинную девушку, отдающуюся ему как его нареченная, — это было больше, чем он когда-либо мог вообразить. Он был намерен овладеть ею медленно, сделать все от него зависящее, чтобы и она получила наслаждение, но намерения разума оказались не властны над силой желания — его и ее.

Криста открыла глаза, обращенные к безоблачному куполу небес. Она слушала биение собственного сердца и отдавалась приливам бурного восторга, о существовании которого прежде не ведала. Хоук был над ней, она видела его. Мужчину, большого и настоящего, пылкого и нежного, который мог бы овладеть ею без труда, но он ждал… и в глазах его был вопрос. Криста, чуть помедлив, наклонила голову в знак того, что с наслаждением отдает ему свою невинность.

Но этого было недостаточно. Она провела пальцами по его массивным плечам, по груди, по твердому и плоскому животу, потом осторожно накрыла ладонью то твердое и горячее, что должно было сделать се женщиной.

— Криста…

Он произнес ее имя протяжно, как бы в такт своим движениям, осторожным и бережным. Он неотрывно смотрел на возлюбленную. Как и она, Хоук ни на мгновение не закрывал глаз, преодолевая преграду девственности, и слегка поморщился, словно и он испытывал боль. Криста поняла это. Ее сердце открылось ему, как и тело.

Странная вещь, размышлял Хоук, прожить годы разных передряг и приключений и даже не подозревать, что можно испытать такое. Наслаждение — да, разумеется, он не был чужд этому чувству, но оно было всего лишь слабым намеком на тот потрясающий душу экстаз, от действия которого он только-только начал приходить в себя. И еще более странно, что с очень давних пор Хоук считал себя неспособным совершить нечто подобное. Он повернул голову и взглянул на лежащую рядом Кристу. Ее глаза были закрыты, губы слегка тронула улыбка. Она как будто довольна собой… и им. Хоук повернулся на бок и провел пальцем по ее раскрасневшейся щеке. Веки Кристы затрепетали и приоткрылись.

— У меня есть для тебя кое-что, — сказал он, запуская руку в тот самый мешочек; порывшись в нем, нашел что-то и вынул руку, держа это «что-то» зажатым в кулаке. — Закрой глаза, — потребовал он. Криста подчинилась, но при этом подглядывала из-под опущенных ресниц.

— Не подсматривай, — произнес он с нарочитой строгость и подождал, пока она послушается.

«Что-то» пощекотало ей нос. Криста мотнула головой, попробовала схватить непонятный предмет, но ей не удалось. Сам по себе подарок особо ничего не значил, главное, что Хоук о нем подумал.

Так что же, в конце концов, щекочет ей нос? Криста забыла о своем обещании, открыла глаза и увидела перед собой…

У нес перехватило дыхание. В воздухе танцевала ленточка для волос. Бархатная, того самого оттенка зеленого цвета, какими были ее глаза.

— О, Хоук…

Она произнесла его имя волнующим шепотом и с таким искренним восторгом, что у Хоука сжало горло. Криста протянула ленточку между пальцами, глядя на нее так, словно перед ней была самая красивая вещь в мире, и тогда он снова запустил руку в мешочек и достал оттуда целую связку ленточек всех цветов и оттенков. Они были из бархата, из тончайшего шелка, вышитые и украшенные драгоценными камнями.

Криста ахала и смеялась, стараясь схватить их, когда они падали ей на грудь и на живот, на гладкие бедра и на волосы и просто рядом с ней. Она откинулась на одеяло и посмотрела на Хоука так, будто он подарил ей весь мир.

Они лежали на песке, с радостью поедая то, что приготовила для них Элфит, потом снова плавали, испытывая постоянное желание прикасаться друг к другу — кончиками пальцев, губами, и это было сильнее любых слов. Выйдя из воды, забрались в заросли ежевики и жадно поедали ягоды, и поцелуи их теперь отдавали вкусом сладкого, напоенного летним солнцем сока.

— Никогда у меня не было такого дня, — сказала Криста. Она лежала на Хоуке, накрыв его своим телом и положив голову на широкую грудь. Мягкие завитки волос щекотали ей щеку. Сердце замирало от волнения.

— Если бы у меня была золотая веревка, я поймала бы солнце и привязала его к небу, чтобы оно никогда не уходило за горизонт.

— У ночи есть своя прелесть, — тихо проговорил Хоук и представил Кристу лежащей в большой кровати и долгие ночные часы наслаждения.

Они отплыли в Хоукфорт ближе к вечеру. Начался прилив. Ветер был достаточно сильным, однако они лавировали, стараясь подольше побыть только вдвоем. Когда они наконец оказались в виду пирса, выступающего далеко в воду, факелы уже горели, а на небе появились первые звезды.

И они увидели корабль у пристани, такой, на каких плавают викинги, — с высоким изогнутым носом, но сильно потрепанный, с обвисшими и порванными парусами и покосившейся мачтой.

— Кто-то попал в беду, — заметил Хоук. — Видно, шторм, который посетил нас, наделал бед и на севере.

— Возможно… — даже не осознав, что она заговорила, Произнесла Криста. Все ее внимание было приковано к кораблю. Чем ближе они подходили к пристани, тем сильнее ее охватывало чувство беспокойства. Она уже видела этот корабль раньше. Что-то в облике головы дракона на носу, слишком большой и тяжелой, будоражило ее память. — Я не вполне уверена, но…

Она так и не договорила, потому что они уже подплыли к причалу, и Криста увидела мужчину, который стоял на пристани. Он был среднего роста, с худыми, сутулыми плечами, прилизанными волосами неопределенного цвета и бледным лицом. Одной рукой мужчина придерживал туго облегающий его плащ, а другой бешено жестикулировал перед лицом Эдварда, который, как казалось, пытался его успокоить.

Хоук выскочил на пристань и, закрепив причальный канат, попал в поле зрения незнакомца. Тот оттолкнул управляющего и ринулся вперед с видом сознания собственной значительности, не замечая пренебрежительных и насмешливых взглядов людей, собравшихся на пристани, включая и членов собственной команды.

— Так вот вы где! — вскричал незнакомец. — Вовремя, нечего сказать! Я попал в худшую бурю за все столетие, я едва не утонул, добираясь сюда, и должен выслушивать от вашего человека, что он не имеет представления о том, куда вы направились!

Хоук выслушал чужака и поднял одну бровь.

— У вас есть имя, как я полагаю?

Парень тупо уставился на него. Прежде чем он раскрыл рот, Криста выбралась из лодки и остановилась возле Хоука.

— Милорд, это мой сводный брат Свен.

Едва она это сказала, как Свен побагровел. Глаза его смотрели на Кристу с невероятной ненавистью. Он сделал шаг по направлению к сестре, но плат опутал ему ноги. Споткнувшись, он взревел:

— Ты сука! Унизила нашу семью, все испортила! Я тебя проучу…

Хоук заслонил от него девушку и одним движением оторвал Свена от земли. Он держал его за шкирку, а Свен молотил ногами по воздуху и с каждой секундой багровел все сильнее, потому что шею ему сдавливал ворот туники.

— Ты понимаешь, к кому обращаешься, кретин?

Свен смотрел на Хоука со смесью ужаса и вполне объяснимого негодования. Брыкался он все лихорадочнее.

— Я хорошо знаю, кто она такая! — проверещал он. — Это ты не знаешь!

— Он дурак, — сказал Хоук, растянувшись на постели в спальне у Кристы.

Он категорически отказался оставить ее одну после сцены в гавани. Лежал, заложив руки за голову, с видом вполне беззаботным, если не считать смертоносных искр в глазах. Криста находилась за ширмой и переодевалась к ужину. Она была угнетена, ее обычное жизнерадостное настроение исчезло. И вес из-за этого проклятого сводного брата. Несколько минут Хоук занимался тем, что придумывал различные способы умерщвления идиота. Впрочем, это ничего не решало, однако он почувствовал себя немного лучше.

— …Дракон называл его слизняком и тупицей и был прав, — говорил Хоук. — Его собственные люди рассказывают всем, кто пожелает их слушать, что был всего-навсего небольшой шквал, никакой страшной бури, и только глупость лорда Слизняка довела их до беды.

Об этом Хоук узнал от преданной Элфит, которая нашептала ему обо всем перед уходом, после того как принесла сюда горячую воду и медовые пышки. Эдвард женится на этой девушке, и как можно скорее, меньшего она не заслуживает.

Криста вышла из-за ширмы. Она переоделась в серовато-коричневое платье, гораздо более простое, чем те изысканные наряды, которые она надевала обычно по вечерам.

Волосы се были заплетены в две тугие косы, падающие на плечи. Хоук поморщился, увидев ее такой скованной. Она выглядела грустной, напряженной и явно испуганной. Он ругнулся про себя, но постарался принять беззаботный вид.

— Послушай, дорогая, ты ведь не. виновата, что он твой родственник. Мне тоже приходится терпеть Дору, и я последний человек, который стал бы бросать камни в того, у кого неприятная родня.

— Дело не в этом, — тихо проговорила девушка и умолкла.

Хоук встал с постели, подошел к Кристе и положил руки ей на плечи, чтобы удержать прямо перед собой, когда она попыталась отвернуться.

— Так в чем же, скажи ради Бога? Ты не хочешь, чтобы он был здесь во время нашей свадьбы? Отлично, он уберется с первым приливом. Я не могу понять, с чего ты так встревожена.

— Разве ты не слышал, как он сказал, будто знает меня, а ты нет?

— Слышал… и это тоже не имеет значения. Если только ты не сообщишь мне, что ты не леди Криста Уэстфолд. Благодарение небесам, ты вовсе не ее служанка, не так ли?

— Нет, конечно же, нет! Я Криста Уэстфолд. Но мне кажется, ты не должен просто отмахнуться от того, с чем Свен сюда явился. Он никогда ни за что не берется, если может этого избежать, но он ведь проделал весь этот нелегкий путь. Ради чего?

— Если бы он не повел себя как полоумный, я бы решил, что он прибыл пожелать нам процветания и добра. А так…

— Вот именно. После смерти отца Свен вызвал меня к себе в имение. — Криста вздрогнула при этом воспоминании. — Он недвусмысленно дал понять, что возненавидел отца за его второй брак и презирает меня. Я даже не предоставляю, что бы он предпринял, если бы ярл Скирингсшила не выбрал меня в невесты для тебя. Даже Свен не настолько глуп, чтобы противиться Вулфу, но я боюсь, что у него что-то нехорошее на уме. Он в состоянии натворить бед.