Это был не самый принципиальный вопрос, но Стиви решила, что все равно должна его задать. Память возвращалась к Кэрол на удивление быстро, и не исключено было, что кое-что она уже в состоянии вспомнить.

— Нет, конечно, — ответила Кэрол. — Я забыла даже собственных детей, так почему я должна помнить его?

— Я только спросила, — поспешно ответила Стиви. — Ладно, завтра же поговорю с главврачом…

Она и раньше замечала кое-какие недостатки в работе охраны; например, когда дежурный охранник уходил на перерыв, его никто не сменял, и в это время в палату мог проникнуть кто угодно. Очевидно, что-то подобное произошло и на этот раз. Стиви твердо решила, что так оставлять это дело нельзя.

— Красивые цветы, — заметила она.

— Не беспокойся, он был очень любезен и пробыл совсем недолго. А еще он сказал, что знает моих детей, — припомнила Кэрол.

— Ну, сказать-то можно что угодно, — буркнула Стиви. Она была встревожена, но старалась не показывать этого, чтобы не напугать Кэрол. Журналисты, поклонники, любители автографов, просто любопытные… да мало ли кто еще мог появиться в палате?! Профессия звезды всегда была небезопасной. С другой стороны, руководство Ля Питье еще никогда не имело дел со звездами такого уровня и не представляло всех возможных осложнений. С самого начала Джейсон и Стиви хотели нанять профессиональных секьюрити, но главный врач убедил их, что в больнице есть собственная охрана, которой будет достаточно. Результат, как говорится, был налицо: стоило охраннику отлучиться, и в палате Кэрол тотчас появился какой-то неизвестный француз с цветами. Слава богу, если не с фотоаппаратом — меньше всего Стиви хотелось, чтобы кто-то сфотографировал Кэрол на больничной койке.

— До завтра, дорогая, — попрощалась она с подругой. — Отдыхай. Завтра мы снова с тобой поболтаем.

— Иди в задницу! — откликнулась Кэрол с лукавой улыбкой. В эти мгновения она была до того похожа на себя прежнюю, что Стиви почти поверила: все кончится хорошо.

Так хорошо, как она не смела и надеяться.

Глава 8

На следующий день Джейсон, Энтони и Хлоя с утра отправились в Лувр, а потом совершили набег на магазины. Они вернулись в отель, когда время ланча уже заканчивалось, и поэтому пообедали не в ресторане, а и баре на первом этаже. После обеда Джейсон и Энтони поднялись в номер, чтобы сделать несколько деловых звонков. Оба работали с важными контрактами и не могли упустить ни одного дня. К счастью, их клиенты с полным пониманием отнеслись к тому, что Джейсону и Энтони пришлось уехать в Париж — у Кэрол хватало поклонников даже в среде профессиональных финансистов. Кроме того, Джейсона с успехом замещали его партнеры, которым он давал необходимые советы и консультации. Правда, его отсутствие все равно сказывалось, однако и Джейсон, и Энтони рассчитывали, что по возвращении сумеют наверстать упущенное.

Время, когда ее отец и брат были заняты делами, Хлоя провела в бассейне, в косметическом и массажном кабинете. На работе ей пришлось взять отпуск за свой счет — впрочем, когда она рассказала, в чем дело, начальство пошло ей навстречу. Главный редактор даже сказал, что она может оставаться в Париже столько, сколько потребуется. И вот, после первых, наполненных тревогой и ожиданием в больнице дней, у Хлои появилось свободное время. Она решила этим воспользоваться, чтобы позвонить в Лондон молодому человеку, с которым познакомилась незадолго до несчастья с Кэрол и который ей очень нравился. Она рассказала о том, что случилось с ее матерью. Джейк — так звали молодого человека — очень обрадовался ее звонку и искренне сочувствовал ей. Он сказал, что скучает и хотел бы увидеть Хлою, как только она вернется в Лондон. Он сам собирался ей позвонить, но Хлоя его опередила. Потом они поговорили о последних лондонских новостях и попрощались. Он обещал позвонить Хлое в ближайшее время.

Пока близкие Кэрол занимались своими делами, Стиви поехала в больницу. Врачи, с которыми она предварительно посоветовалась, разрешили ей рассказать Кэрол все, что ей было известно о ее жизни. Очевидно, они надеялись, что те или иные подробности в рассказе Стиви сумеют сыграть роль своеобразного катализатора, способного вывести Кэрол из заторможенного состояния и оживить в памяти все, что она забыла. И Стиви готова была попробовать — ей только не хотелось нечаянно расстроить подругу упоминанием о каком-то печальном событии, которых в ее жизни хватало.

С собой Стиви захватила пару сандвичей. Устроившись на стуле напротив постели подруги, она достала один из них и приготовилась начать свой рассказ. Никакого особого плана у нее не было — Стиви заранее решила, что будет просто отвечать на вопросы, которых у Кэрол со вчерашнего дня наверняка накопилось немало. Стиви почему-то была уверена, что подруга продолжит расспрашивать ее о родителях, но ошиблась. Не успела Стиви доесть свой сандвич, как Кэрол спросила ее о своем разводе с Джейсоном. Тема была довольно опасная, к тому же об обстоятельствах развода Стиви знала совсем немного. Так она и сказала Кэрол.

— Это было очень давно, дорогая, — проговорила она, торопливо доедая сандвич и вытирая губы салфеткой. — Тогда я у тебя еще не работала, поэтому подробностей не знаю. Конечно, я слышала, что, пока ты снималась во Франции, Джейсон увлекся какой-то русской моделью и в конце концов женился на ней. Впрочем, вскоре после твоего возвращения в Штаты он с ней расстался. К этому времени я уже поступила к тебе на должность секретаря, но, поскольку я была человеком новым, ты не стала посвящать меня во все обстоятельства. Помню только, что после развода со своей русской — она, кстати, ободрала его как липку — Джейсон дважды приезжал к тебе мириться, но у него ничего не вышло. Ты была здорово на него сердита — вы все время ссорились по телефону из-за детей, и прошло почти два года, прежде чем ты более или менее успокоилась. В последние десять лет вы с Джейсоном были добрыми друзьями, но не более того.

Пока она рассказывала, Кэрол слушала ее, откинувшись на подушку и полуприкрыв глаза, и только пальцы ее рук то сплетались, то расплетались, свидетельствуя о неустанной работе мысли. Казалось, она лихорадочно роется в памяти в поисках не упомянутых Стиви деталей, но ничего не находит. Ее память оставалась по-прежнему пуста и темна.

— Так я не поняла, кто от кого ушел: он от меня или я от него? — спросила она наконец, оборвав Стиви на полуслове.

— Я не знаю, — терпеливо повторила Стиви. — Впрочем, ты можешь спросить об этом у самого Джейсона, когда он приедет. Мне известно только, что до этого вы были женаты десять лет и жили в Нью-Йорке. Потом ты уехала во Францию, чтобы сниматься в одной важной картине… Тогда-то все и произошло — развод, я имею в виду. После съемок ты даже не захотела возвращаться, а осталась с детьми во Франции. Два года ты прожила в Париже в очень милом маленьком особнячке, но потом все же вернулась в Штаты и почти сразу переехала из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. А еще через год ты продала свой парижский дом и…

— Откуда ты знаешь? — удивилась Кэрол. — Разве ты работала у меня, когда я жила в Париже?

Стиви сразу поняла, что подруга запуталась в датах и событиях — слишком много на нее обрушилось информации.

— Нет, просто я ездила с тобой, когда ты его продавала, — пояснила она. — Это, впрочем, не заняло много времени — два дня, не больше. Ты показала мне, что ты хотела сохранить, и сразу же улетела назад, а я задержалась, чтобы позаботиться об остальном. Помнится, тогда твой дом купили за очень большие деньги, но мне все равно его жалко: он был хотя и небольшим, но очень красивым и уютным. Восемнадцатый век, насколько я помню. Какие там были стенные панели, какой паркет, какие камины! Большие, до пола, окна выходили в сад… Но ты не захотела оставить его за собой — ты…

— А почему я так решила? — нахмурилась Кэрол. Ей очень хотелось вспомнить и эту страницу своей жизни, но она не могла, а Стиви слишком мало знала, чтобы ей помочь.

— Ты сказала, что Париж слишком далеко и что у тебя нет времени наведываться сюда. В то время ты действительно много работала — снималась то в одном, то в другом фильме, так что между ними не было даже «окошка» в несколько дней, и все же… все же у меня сложилось впечатление, что дело было не только в этом.

— А в чем же?

Стиви внимательно посмотрела на Кэрол.

— В том, что по какой-то причине тебе не хотелось сюда возвращаться. — Она могла бы добавить к сказанному еще кое-что, но не осмелилась.

— По какой причине?

— Не знаю… — Стиви умолкла. Прежняя Кэрол по лицу Стиви без труда бы догадалась, что та что-то скрывает. Но сейчас обмануть ее было легче, чем трехлетнего ребенка.

— Ты говорила, что тебе нужно проводить больше времени с детьми, особенно с Хлоей, Энтони был по старше и поспокойнее. И ты действительно старалась уделять им каждую свободную минуту, но Хлое этого было мало… — Вступив на знакомую почву, Стиви почувствовала себя увереннее. Энтони она впервые увидела одиннадцатилетним мальчиком, но он уже тогда был не по-детски великодушным, самостоятельным маленьким мужчиной. Он как будто понимал, насколько важна для Кэрол ее работа, и прощал ей и отсутствие, и беспрерывные съемки, и турне. У него было много друзей среди сверстников, с которыми он проводил время в играх и занятиях спортом, к тому же каждые каникулы Энтони с удовольствием летал в Нью-Йорк к отцу. В отличие от брата, Хлоя была слеплена из другого теста. Она требовала, чтобы мамочка постоянно находилась рядом, и, хотя Кэрол подчас буквально разрывалась между домом и съемками, Хлоя редко бывала удовлетворена. Каждый раз, когда мать шла ей на уступки, девочка требовала большего, и в конце концов Стиви утвердилась в мысли, что девочка капризна и эгоистична. Со временем, правда, Хлоя научилась держать себя в рамках, однако отношения между ней и Кэрол оставались натянутыми вплоть до того момента, когда она закончила учебу и уехала работать в Лондон. Только когда у нее появилась своя жизнь, она перестала требовать от матери повышенного внимания, хотя стоило им встретиться, как Хлоя снова начинала вести себя как избалованная маленькая девочка.

— Вчера она упрекнула меня, что я плохо о ней заботилась, — проговорила Кэрол медленно. — Это действительно так?

Лицо у нее стало озабоченным, и Стиви догадалась, что стояло за этим вопросом. Кэрол хотелось знать, каким человеком она была — добрым иди злым, мягким Или черствым. Узнать это теперь было, конечно страшно, но еще страшнее было не знать.

— И так, и не так, — честно ответила Стиви. — Наша Хло слишком любит быть в центре внимания, любит, чтобы все делалось исключительно для нее и по ее желанию. С другой стороны, когда она была маленькой, ты действительно очень много работала. Когда Хлоя появилась на свет, тебе было двадцать восемь лет, но ты уже успела завоевать широкую известность, и киностудии наперебой старались заполучить тебя. Я, правда, всего этого не видела: ты взяла меня на работу семь лет спустя, но я могу предположить, как развивались ваши отношения. Ты не жалела себя ради детей, а они — и и первую очередь Хлоя — ждали от тебя совсем другого. Конечно, ты брала их с собой при каждой возможности, нанимала им учителей и таскала по всему миру, если только съемки шли не в какой-нибудь экзотической стране, например, в Кении. Энтони, когда стал старше, перестал ездить с тобой — это мешало его учебе. Потом, уже при мне, когда и Хлоя перешла в старшие классы, ты больше не могла забирать и ее из школы посреди учебного года. Если для Энтони это было огромное облегчение — ему нравилось учиться, да и школьные преподаватели были недовольны, когда они отсутствовали, то Хлоя опять сочла себя обиженной.

У Стиви было еще одно объяснение: она подозревала, что Хлоя подсознательно хотела, чтобы у нее была такая мать, как, например, Стиви, которая проводила бы с девочкой больше времени, чем Кэрол. Но сейчас Стиви благоразумно предпочла об этом не говорить.

— Я знаю, — продолжала она, — как непросто быть знаменитостью и одновременно — хорошей матерью Но ты старалась изо всех сил и делала все, что могла. Ты проводила со своими детьми каждую свободную минуту. И в последнее время ты звонила им, навещала Энтони в Нью-Йорке, Хлою — в Лондоне, хотя дел у тебя меньше не стало. К сожалению, Хлоя не способна была ни понять, ни оценить подобную самоотверженность, и на твоем месте я бы не рассчитывала, что она поблагодарит тебя за все, что ты для нее сделала. А сделала ты немало — уж можешь мне поверить. Все дело в том, что Хлоя всегда требовала больше, чем ты могла ей дать.

— Почему?

Стиви пожала плечами:

— Этого я тебе объяснить не могу. Возможно, так уж она устроена. В принципе, Хлоя совсем не плохая девочка, просто она еще слишком молода и эгоистична. С годами, надеюсь, она многое поймет, на многое станет смотреть по-другому, и тогда, возможно, что-то изменится… — Стиви вздохнула. — И все равно мне больно видеть, как она осыпает тебя упреками. Это несправедливо! Хлоя ведет себя как ребенок, хотя ей давно пора было подрасти. — Стиви улыбнулась. — А вообще-то, честно говоря, ты ее избаловала. Эта маленькая паршивка всегда получала все, что хотела. Уж я-то знаю — ведь это я оплачиваю твои счета.