— Еще бы! — Стиви никак не могла поверить, что ее подруга едва не стала жертвой еще одного теракта. — Я бы просто умерла от страха! А почему он вообще выбрал тебя своей жертвой, этот араб?

— Я же говорила — я видела его в тоннеле перед взрывом. Он тоже меня заметил — и, как видишь, запомнил. Ну а когда в газетах написали, что ко мне вернулась память, он испугался и решил убрать свидетеля.

Теперь им занимается полиция… — Полицейские хотели допросить и Кэрол, но врачи запретили им общаться с ней до тех пор, пока она не придет в себя после инцидента.

— А этот твой таинственный француз… Мэтью, кажется? Он тебе что-то рассказал? — Стиви почувствовала, что Кэрол все еще потрясена случившимся, и сочла за благо переменить тему.

— Да, но еще больше я вспомнила сама. И этого мальчишку с ножом я тоже вспомнила почти сразу, как только увидела, — ответила Кэрол, снова возвращаясь к сегодняшнему нападению. — Когда мы застряли в тоннеле, он сидел в соседней машине вместе со своими друзьями-смертниками. Он, конечно, знал о готовящемся взрыве, но ему, наверное, не особенно хотелось раньше времени оказаться в раю, вот он в последний момент и задал стрекача.

— Но ведь он мог запросто тебя убить! Боже мой, когда же мы наконец вернемся в Лос-Анджелес?!

— Мне тоже ужасно хочется домой, — вздохнула Кэрол. — Ну и поездочку я себе устроила! Это уже какой-то экстремальный туризм получается. Впрочем, теперь я знаю, что достигла цели, ради которой сюда приехала. Я знаю ответы на большинство своих вопросов, поэтому, как только память вернется ко мне полностью, я все-таки засяду за свой компьютер и не встану, пока не напишу свою книгу. Я уже знаю — она будет совсем не такой, какой я ее задумывала. У меня теперь куда больше материала, да такого, что не использован, его было бы настоящим расточительством.

— А может, ты лучше напишешь что-то вроде поваренной книги? Или сборника сказок для детей? предложила Стиви. — А то материалы для такой твоем книги кажутся мне слишком взрывоопасными.

Кэрол рассмеялась. Стиви, конечно, шутила, да и то, что она узнала о Джейсоне и Мэтью, ей нужно было не для книги, а для нее самой. Теперь она выяснила все, что хотела. А лучше всего было то, что ответы на свои вопросы она выслушала из уст самих участников событий, и ей не пришлось предполагать и гадать, рискуя совершить ошибку.

— Как поживает твой Алан? — спросила Кэрол, в свою очередь меняя тему. Она была счастлива, что у нее есть человек, с которым можно поболтать даже среди ночи. Когда-то, как она припомнила, таким ночным собеседником был для нее Шон. В целом же про своего последнего мужа Кэрол знала пока не очень много — только то, что рассказывала ей та же Стиви.

— Нормально. Он звонил, сказал, что скучает, — ответила Стиви. — Больше всего, говорит, ему не хватает моих ужинов. Похоже, он тоже потерял память. Какие там ужины — так, еда на вынос из китайского ресторана или разогретые полуфабрикаты. Я лет пять ничего вкусного не готовила.

— А я его понимаю, — сказала Кэрол. — Мне тебя тоже не хватало. Особенно сегодня.

— Завтра утром я к тебе приеду, — немедленно пообещала Стиви. — И останусь у тебя ночевать.

— Не беспокойся, пожалуйста, никто из террористов сюда больше не сунется, — попыталась успокоить ее Кэрол. — Во-первых, в коридоре дежурит охрана, а во-вторых, я уверена, что все другие террористы закончили свои жизни в тоннеле.

— При чем тут это? Я просто хочу быть рядом.

— А мне бы хотелось быть в «Ритце», — рассмеялась Кэрол. — Имей в виду, обслуживание там гораздо лучше.

— Это не имеет значения, — твердо повторила Стиви. — Я переезжаю к тебе, и точка. Это решено. А если французам это не понравится, я просто пошлю их…

— …На хрен! — вставила Кэрол.

— Еще дальше, — мрачно пообещала Стиви. — Они даже не сумели организовать тебе нормальную охрану! Не представляю, как можно было уйти обедать, не дождавшись смены! Впрочем, с этих французов станется… Короче говоря, с тобой должен находиться кто-то более ответственный.

— Сейчас в коридоре дежурят люди из какого-то детективного агентства. А может быть, и из полиции, — сказала Кэрол. — Мэтью об этом позаботился.

— Этот человек меня тоже пугает, — честно призналась Стиви. — Он выглядит… крутым перцем.

— Так и есть. — Кэрол рассмеялась. — Но мне он не причинит вреда. Сегодня утром мы с ним долго разговаривали. Это с ним я жила в Париже много лет назад. К сожалению, он был женат и не захотел разводиться. Именно поэтому я его оставила и уехала из Парижа.

— Правильно сделала, — одобрила Стиви. — Однажды я вляпалась в такое же дерь… Короче говоря, я только зря мучилась, ничего у меня не вышло. Типов, которые не хотят разводиться и при этом норовят получить все тридцать три удовольствия, и в Америке хватает. Даже если они хотят развестись, до дела у них редко доходит, так что с тех пор я стараюсь держаться от таких подальше. Мой Алан порой ведет себя как настоящая задница, но он по крайней мере мой.

— К сожалению, мне потребовалось прожить с Мэтью два года, прежде чем я поняла — он никогда не раз ведется. А ведь когда мы встретились, он утверждал, будто их с женой ничто не связывает и их брак уже десять лет как превратился в пустую формальность.

— А-а, все они так говорят! Только их жены почему-то каждый раз оказываются не в курсе. Нет, Кэрол, такие никогда не разводятся. Твой Мэтью, поди, до сих пор женат на этой своей курице, правда?

— Нет, теперь он свободен. Но он сказал, что я была совершенно права, когда уехала.

— Неужели этот субчик в конце концов развелся? — удивилась Стиви. Она видела Мэтью и прекрасно понимала, что в таком возрасте мужчины обычно не разводятся. Во всяком случае — не во Франции.

— Его жена умерла год назад. И Мэтью оставался с ней до самого конца. Они были женаты сорок пять лет, и это притом, что последние три десятка лет ни о какой любви не было и речи. Какой смысл вообще в таком браке, объясни мне, пожалуйста?!

— Ну, людей многое может удерживать вместе: привычка, лень, страх… Да мало ли что еще!

— Когда я жила с ним в Париже, в автокатастрофе погибла дочь Мэтью. И его жена говорила, что покончит с собой, если он с ней разведется. Он просил у меня отсрочку за отсрочкой, и сначала я соглашалась. Я верила ему, я понимала его. Но потом я сказала себе: все, с меня хватит, собрала вещи и уехала. Мэтью… пусть невольно, но он меня обманывал, да и себя тоже. В конечном итоге жена и Франция оказались для него важнее.

— Похоже, у тебя не было ни единого шанса.

— Не было. И сейчас Мэтью сам это признает, хотя тогда он говорил другое… — О ребенке, которого она потеряла, Кэрол решила не рассказывать. Стиви это, в конце концов, никак не касалось. Другое дело — Энтони. Когда-нибудь она поговорит с ним и постарается все объяснить. В том, что сын ничего не забыл, Кэрол не сомневалась. Не забыл и не простил. Она видела, с какой неприязнью Энтони смотрел на Мэтью, когда они случайно встретились здесь, в больнице. Быть может, вначале ее дети действительно относились к нему хорошо, но потом они, похоже, его возненавидели. Да, даже им казалось, что Мэтью их предал, так что же говорить о ней?!

— Когда мы приезжали продавать дом, я видела, как ты переживаешь, — сказала Стиви.

— Так и было, — призналась Кэрол.

— Ты многое вспомнила, — заметила Стиви. Кэрол и вправду добилась впечатляющих успехов, причем буквально за один-два дня. Должно быть, нападение террориста и пережитый стресс вывели ее память из спячки.

— Да. Все понемногу возвращается, все становится на свои места. Пока это в основном ощущения и чувства, но и события, и факты тоже.

— Что ж, так и должно быть. И я считаю, что это хорошее начало. — Приезд Майкла Аппельзона тоже, конечно, помог. Ведь именно тогда Кэрол вспомнила первые эпизоды из своего детства и юности. Если бы Майкл не дал то злосчастное интервью, приведшее к покушению, все было бы еще лучше.

— Надеюсь, скоро тебе разрешат переехать в отель, — добавила Стиви. Ее по-прежнему пугала мысль о террористах. Стиви полагала, что в «Ритце» Кэрол чувствовала бы себя спокойнее.

— Я тоже надеюсь.

Наконец они попрощались. Час был поздний, но Кэрол все равно долго лежала без сна, думая о том, как ей повезло, что она осталась жива, какие у нее замечательные дети и какая верная, преданная подруга. О Мэтью и о безумном юнце со страшным ножом Кэрол старалась не вспоминать, но все равно, стоило ей закрыть глаза, и она видела перед собой сумасшедшие глаза и сверкающий клинок убийцы. В темноте и безмолвии палаты это видение пугало ее даже больше, чем наяву, по она сразу заставляла себя вспомнить о надежной охране, которую организовал для нее Мэтью. И, как много лет назад, он снова казался ей центром мира, в котором Кэрол могла чувствовать себя в безопасности. Ей и самой было трудно в это поверить, но где-то в глубине души она продолжала считать его тем, кем он был для нее когда-то. И когда Кэрол наконец заснула, ей все чудилось, что ее обнимают его надежные и сильные руки.

Глава 13

На следующий день в больницу снова приехали люди из полиции, чтобы записать показания Кэрол о вчерашнем происшествии. От них она узнала, что задержанный в ее палате араб был родом из Сирии и что ему недавно исполнилось семнадцать. Несмотря на молодость, он уже два года был членом исламской фундаменталистской группировки, взявшей на себя ответственность за три крупных террористических акта — два по Франции и один в соседней Испании. Других сведений о нем у полиции не было. И только Кэрол могла дать показания, которые подтвердили бы участие этого юноши в подготовке взрыва в тоннеле.

Воспоминания Кэрол о том, что случилось в тоннеле, были отрывочны, однако она не сомневалась, что за минуту до взрыва видела в соседней машине именно его. Лицо его она вспомнила в тот самый момент, когда он появился в ее палате и достал нож. Особенно сильное впечатление произвели на нее его глаза — испуганные и в то же время исполненные беспощадной решимости.

Полицейские расспрашивали Кэрол почти три часа. Они показали ей около дюжины фотографий, на которых были изображены предполагаемые террористы, но, за исключением юного араба, Кэрол никого не опознала. Ей, правда, показалось, что запечатленный на одном из снимков кудрявый молодой араб чем-то похож на водителя двигавшегося впереди пикапа, но она была не уверена, так как смотрела не столько на него, сколько на молоденького араба, чье необычное поведение привлекло ее внимание. Насчет него Кэрол не сомневалась. Сильное потрясение, которое Кэрол испытала вчера, раскрепостило ее память, и она вспомнила, как все было.

Понемногу к ней возвращались и другие воспоминания, хотя они были весьма скудными и не имели большого значения. Хлев на отцовской ферме и коров, которых она доила, Кэрол видела перед собой так ясно, словно это было вчера. Так же отчетливо она слышала и отцовский смех, но Кэрол никак не могла припомнить, его лицо. Знакомство с Майклом Алпельзоном по-прежнему оставалось для нее белым пятном — о нем Кэрол знала только то, что услышала от самого Майкла, зато она вспомнила кинопробы в Лос-Анджелесе и съемки в своем первом фильме. Встреча с Джейсоном совершенно изгладилась из ее памяти, но свадьбу и квартиру в Нью-Йорке, где они впоследствии поселились, она помнила хорошо. Рождение Энтони вспоминалось ей довольно смутно; о том, как она дала жизнь Хлое, о сыгранных в кино ролях и о выигранных «Оскаpax» Кэрол не помнила вообще ничего.

Увы, ее память не сохранила никаких подробностей и о жизни с Шоном. Да и найденные фрагменты прошлого располагались в голове Кэрол вне хронологической и логической последовательности, словно вырезанные из фильма эпизоды на полу монтажной. Перед ее мысленным взором то и дело возникали чьи-то смутно знакомые лица, в ушах звучали имена и названия населенных пунктов; порой Кэрол вспоминала далее целые сцены, но привязать их к определенному моменту в прошлом она по-прежнему не могла. Лишь после напряженной и кропотливой, но не всегда успешной умственной работы ей удавалось пристроить на место подобранную в далеком прошлом деталь головоломки, в которую превратилась теперь ее собственная жизнь. Подчас случалось и так, что как раз в тот момент, когда Кэрол казалось, будто она наконец нашла самое правильное место для того или иного своего воспоминания, в памяти неожиданно всплывало имя, лицо или событие, которые перечеркивали все ее усилия и вынуждали начинать все сначала. В результате с огромным трудом выстроенная картина ее жизни менялась словно в калейдоскопе, который кто-то невзначай встряхнул, и Кэрол приходилось напрягать все свои силы и способности, чтобы отыскать хоть какой-то смысл в новых фактах и событиях. Часто бывало, что после нескольких часов разбора и сортировки новых воспоминаний ее мозг вовсе отказывался работать, словно перегревшийся механизм. И все же Кэрол не сдавалась. Она заставляла себя вспоминать все новые и новые подробности своей жизни, засыпала Стиви вопросами относительно какой-то подробности, а если та не могла утолить ее любопытство — звонила Джейсону или Энтони. Даже для здорового человека это была тяжелая, изнурительная работа, но Кэрол напрягала все силы, стараясь восстановить свое прошлое как можно точнее. Время от времени она замолкала очень надолго, но Стиви все равно старалась сидеть тихо, чтобы не отвлекать подругу от размышлений. И иногда Кэрол действительно делилась с ней сделанным ею выводом или новым открытием, но чаще она так и засыпала, измученная тщетными попытками найти объяснение тому или иному факту. Некоторые из них и вовсе казались ей бессмысленными — совсем как фотографии давно умерших людей из чужого семейного альбома. О чем-то Кэрол помнила много, о чем-то, напротив, почти ничего, но хуже всего была та путаница, которая царила у нее в голове. Чтобы соединить вспомнившееся имя и лицо, найти объяснение тому или иному поступку или эпизоду, ей зачастую требовались часы и даже дни, зато каждый раз, когда Кэрол это удавалось, она чувствовала себя победительницей и с азартом набрасывалась на новую задачу, хотя врачи настоятельно рекомендовали ей не перегружать мозг слишком напряженной работой.