— Они могли бы прилететь на Рождество в Париж, — сказал Мэтью.

— Это совсем другое дело. — Кэрол не собиралась объяснять Мэтью, что и у нее, и у ее детей с Парижем связаны не самые приятные воспоминания. Пройдет, наверное, немало времени, прежде чем Энтони и Хлоя снова смогут останавливаться в «Ритце», не вспоминая о тех мучительных и тревожных днях, когда их мать лежала в коме в Ля Питье. А в Лос-Анджелесе она у себя дома, и в их общем доме соберется ее семья.

— Ты права, я тебя понимаю… — проговорил Мэтью. — Разве у меня есть право отговаривать тебя?! Ну а как насчет завтра? Если ты не против, я хотел бы навестить тебя в отеле, когда вернусь.

— Я буду рада, — ответила Кэрол спокойно, хотя на самом деле ей самой не терпелось снова увидеть его, пройтись с ним по знакомым улицам. Никакого вреда от этого не будет, подумала она.

— Тогда до завтра, — попрощался Мэтью и дал отбой. День, когда Кэрол снова покинет его, неумолимо приближался, и похоже было, что на этот раз они расстанутся навсегда.

Глава 15

Подготовка к переезду из больницы в отель оказалась не таким простым делом, как предполагала Стиви. На следующее утро Кэрол проснулась совершенно разбитая. Волнение не покидало ее — в больнице Кэрол чувствовала себя словно личинка в коконе, но теперь ей предстояло выбраться на свободу, от которой она успела отвыкнуть. Чтобы избавиться от тревоги, Кэрол постаралась занять себя делами — вымыла голову и впервые после трагедии в тоннеле наложила макияж, который сделал незаметным розовый шрам на скуле. Потом Стиви помогла ей одеться. Кэрол сама выбрала джинсы, черный свитер, вязаный жакет и мягкие черные туфли-мокасины. В ушах у нее были любимые бриллиантовые сережки-«гвоздики», волосы Кэрол стянула в «конский хвост», который уже давно стал ее фирменным знаком. Когда процесс одевания был закончен, Кэрол взглянула на себя в зеркало и осталась довольна. Она больше не была похожа на жертву теракта, которая всего месяц назад находилась между жизнью и смертью. Сейчас она выглядела почти как прежняя Кэрол Барбер, чья природная красота привлекла к ней множество сердец. Только очень внимательный наблюдатель мог заметить, что она похудела и осунулась. Кэрол держалась молодцом, но, когда она садилась в кресло на колесах, у нее дрожали ноги и трепетало сердце.

Проводить ее пришли все врачи и медсестры, которые были в этот день на дежурстве. Кэрол от души поблагодарила их за все, что они сделали для нее, и подписала немало постеров и своих фотографий, после чего сиделка покатила кресло к лифту. Их сопровождали охранники, лица у них были суровыми. Замыкала процессию Стиви, которая в одной руке несла сумку с вещами Кэрол, в другой — свою.

Больничная охрана позаботилась о том, чтобы в вестибюле на первом этаже не было посторонних. Поэтому там ее встретил только главврач, который пожелал Кэрол всего хорошего. Специальный лимузин, присланный отелем, уже ждал ее у дверей больницы. Все погрузились в машину, и Кэрол, опустив стекло, в последний раз помахала рукой врачам и медсестрам, некоторые из которых вышли на улицу, а другие смотрели из открытых окон. Удивительно, но ни одного фотографа поблизости не было, и Стиви позволила себе надеяться, что им удастся так же скрытно доставить Кэрол в «Ритц». Кэрол и так заметно нервничала, и общение с прессой было ей сейчас ни к чему.

Поездка, впрочем, прошла легче, чем ожидала Стиви. Вскоре лимузин затормозил на рю Камбон у запасного выхода из отеля, который открыли специально для Кэрол. Выбравшись из салона, Кэрол слегка покачнулась, но сразу выпрямилась и, поглядев на затянутое облаками небо, улыбнулась. Охранники стояли рядом, когда Кэрол сделала первый шаг к двери. И вдруг между ней и входом откуда ни возьмись появились четверо фотографов. Они нацелили на нее объективы своих аппаратов, и Кэрол на мгновение замерла, но тут же приветливо улыбнулась и медленно двинулась вперед. Папарацци все-таки сумели пронюхать, каким путем она собиралась вернуться в отель, но с этим уже ничего нельзя было поделать.

В следующую секунду охранники теснее сомкнулись вокруг Кэрол и оттеснили фотографов, которые лихорадочно щелкали своими камерами и выкрикивали ее имя. Кэрол была уже в дверях, когда один из папарацци завопил: «Браво!» — и бросил ей красную розу. Кэрол поймала ее на лету и, полуобернувшись, одарила его улыбкой, после чего скрылась в отеле.

Управляющий уже ждал ее, чтобы лично проводить в номер. К моменту, когда они поднялись на нужный этаж, Кэрол чувствовала себя выжатой как лимон, но все-таки нашла в себе силы, чтобы улыбнуться стоявшим в коридоре гостиничным служащим и поблагодарить управляющего за огромную корзину роз, которую внесли вслед за ней в комнату двое коридорных. Но как только посторонние вышли, а охранники остались снаружи у дверей, Кэрол без сил рухнула в кресло.

— О боже! — выдохнула она. — Вот не думала, что ходить — это так трудно! Я совершенно без сил.

Стиви поставила сумки с вещами на пол и окинула подругу обеспокоенным взглядом.

— Ты совсем бледная, — сказала она строго. — Тебе нужно лечь. Давай я помогу тебе раздеться.

— Хватит, я уже належалась, — возразила Кэрол. Ей не хотелось поддаваться слабости, хотя чувствовала она себя так, будто ей было не пятьдесят, а сто пятьдесят лет. Все же она не стала возражать, когда сиделка сняла с нее жакет и туфли. Вытянув ослабевшие ноги, Кэрол с наслаждением потянулась.

— Я и прошла всего-то несколько шагов да прокатилась в автомобиле, — пожаловалась она и зевнула. — А ощущение такое, будто меня переехала машина.

— С тобой случилось кое-что похуже, — напомнила Стиви. — Так что хватит геройствовать. На сегодня с тебя достаточно.

Она была очень недовольна тем, что кто-то сообщил репортерам о возвращении Кэрол в отель. Этого трудно было избежать, и все же Стиви не могла заставить себя воспринимать случившееся спокойно. Теперь, думала она, журналисты не оставят Кэрол в покое, они будут подстерегать ее у всех входов и выходов и не успокоятся, пока она не покинет Париж. Но до тех пор каждый раз, когда Кэрол захочется куда-нибудь выйти, она вынуждена будет проходить мимо них, а они станут лезть к ней со своими дурацкими вопросами и щелкать затворами фотоаппаратов. Существовал, правда, еще один вариант. Из беседы с начальником службы безопасности Стиви знала, что неподалеку от запасного выхода, через который они сегодня попали в «Ритц», находится еще одна дверь. Это был служебный вход, которым пользовались водопроводчики, электрики, ремонтники и другой обслуживающий персонал. К сожалению, он тоже выходил на рю Камбон, за которой газетчики теперь, несомненно, следили так же пристально, как и за главным входом, и все же при определенном везении уловка могла сработать.

Впрочем, думать обо всем этом было, пожалуй, рано. За сегодняшний день Кэрол слишком устала, и Стиви очень надеялась, что в ближайшие дни она не захочет выходить из номера. На это, однако, вряд ли можно было всерьез рассчитывать. Возможно, что уже завтра Кэрол захочет прогуляться. «Ах, если бы никто по-прежнему не подозревал, что Кэрол находится в отеле!» — снова подумала Стиви. Увы, она слишком хорошо знала человеческую природу: даже если в больнице сохранили секрет, кто-нибудь из персонала отеля мог проболтаться. В конце концов, подобная информация стоила больших денег, и кто-то из горничных или коридорной службы мог поддаться соблазну.

Размышляя обо всем этом, Стиви заварила любимый чай Кэрол.

— Хочешь что-нибудь съесть? — спросила она.

— Нет, спасибо, не хочу.

— Может, все-таки ляжешь? — снова предложила Стиви. — Нагрузки нужно наращивать постепенно, а ты ведешь себя так, словно собираешься в один день вернуть себе прежнюю форму.

— Как ты не поймешь, что мне хочется поскорее вернуться к своей обычной жизни! — воскликнула Кэрол. — Мне надоело целыми днями валяться в постели, словно я труп.

— Ты чудом осталась жива, — строго сказала Стиви. — И нет ничего удивительного в том, что сегодня ты так устала. Это нормально. Ты думала, что, как только тебя выпишут, ты сразу станешь прежней — такой, как до болезни? Да ничего подобного!

И действительно, каким бы постепенным, продуманным и мягким ни был переход из больничной палаты в реальный мир, для Кэрол подобная смена обстановки стала настоящим шоком. Было только удивительно, как Кэрол до сих пор держится.

— Я понимаю, ты разочарована своей, гм-м… слабостью, — добавила Стиви. — Поверь мне, через день или два ты будешь чувствовать себя намного бодрее. Тебе нужно просто привыкнуть к новой обстановке. Я и сама испытывала нечто подобное, когда пару лет назад мне вырезали аппендицит. Тогда я пролежала в больнице всего неделю, но когда я вернулась домой, то чувствовала себя дряхлой старухой, у которой все из рук валится. А уже через пять дней я танцевала в клубе как ни в чем не бывало. То же самое произойдет и с тобой, главное — наберись терпения. Торопиться тебе некуда.

Кэрол слушала с покорным видом. Умом она понимала, что Стиви права, но ее деятельная натура решительно восставала против слабости и лежания в кровати. Допив чай, Кэрол, впрочем, настолько пришла в себя, что сумела самостоятельно подняться с кресла и перейти из гостиной в спальню. Едва открыв дверь, она изумленно остановилась на пороге, во все глаза глядя на стол, на котором стоял ее компьютер и лежала сумочка. Эту картину Кэрол вдруг вспомнила с такой отчетливой ясностью, что ей на секунду показалось: она вышла из этой комнаты не месяц, а всего несколько часов назад. Слезы подступили к ее глазам, и она беспомощно обернулась к Стиви.

— Как странно… странно сознавать, что здесь все по-прежнему — все как в тот день, когда я едва не погибла, — проговорила Кэрол дрожащим голосом. — Это как умереть, а потом воскреснуть или перенестись на машине времени на месяц назад и получить второй шанс.

— Я понимаю, — кивнула Стиви и, шагнув вперед, обняла подругу за плечи. — Я тоже об этом думала. Хочешь, поменяемся комнатами?

Но Кэрол покачала головой. Она не желала, чтобы ее успокаивали точно ребенка, который боится темноты. Просто ей нужно было время, чтобы свыкнуться с ситуацией и принять ее.

В спальне Кэрол прилегла на кровать и с удовольствием вытянулась. Пока она осматривалась, Стиви принесла ей чай и печенье. Кэрол наслаждалась покоем. Должно быть, она действительно пережила стресс, причиной которого был не только переезд из больницы в отель, но и встреча лицом к лицу с представителями прессы. Для нее это была неожиданность, и неожиданность неприятная, хотя Кэрол надеялась, что она сумела не показать этого. Раньше в подобных случаях ей всегда удавалось держать себя в руках, да и сегодня она, пожалуй, тоже не сплоховала. Словно настоящая королева, она только сдержанно улыбнулась фотографам и проследовала дальше.

Стиви все же решила заказать для них обед в номер. Есть Кэрол по-прежнему не хотела, но пересилила себя. С первой же ложкой к ней вернулся и аппетит. Еда подкрепила ее настолько, что Кэрол решила принять ванну и долго нежилась в горячей воде, к которой добавила ароматизированной морской соли. После купания она завернулась в розовый махровый халат с эмблемой отеля «Ритц» и снова легла. Кэрол успела Даже немного вздремнуть и снова чувствовала себя человеком, когда в начале пятого зазвонил телефон. Это был Мэтью.

— Ну, как прошел переезд? — спросил он заботливо.

— Все оказалось немного сложнее, чем я представляла, — призналась Кэрол. — Когда мы только приехали, я чувствовала себя совершенно разбитой, но сейчас уже немного отошла. Это был самый настоящий стресс. Да еще у запасного входа нас подкараулили папарацци. Их кто-то предупредил. Боюсь, что, когда они меня увидели, я была похожа на невесту Франкенштейна. Я очень устала и едва могла идти сама.

— Я уверен, что ты выглядела потрясающе, — возразил Мэтью. — Как и всегда.

— Один из папарацци бросил мне розу. С его стороны это было очень мило, но… если бы бросок был чуть посильнее, он мог бы сбить меня с ног. — Кэрол рассмеялась. — Только теперь я начала понимать, что это вовсе не преувеличение, когда про кого-то говорят: его, мол, ветром может сдуть… Мэтью оценил ее шутку.

— Я собирался пригласить тебя на небольшую экскурсию по вечернему Парижу, — сказал он, — но, похоже, тебе это пока не по силам. На прогулку мы можем отправиться завтра. Лучше на машине… А сегодня мне бы хотелось просто заглянуть к тебе, если ты в состоянии меня принять.

— Хорошо, приходи к чаю, — ответила Кэрол. Приглашать Мэтью к ужину ей не хотелось, к тому же она не знала, как он истолкует подобный шаг с ее стороны.

Отношения, которые установились между ними за прошедшее время, были непростыми, отягощенными тенями и призраками прошлого. Чувство, которое они когда-то испытывали друг к другу, заставляло обоих проявлять известную осторожность. Кэрол, во всяком случае, очень боялась повторения боли, которую она пережила много лет назад, и поэтому была осторожна даже со словами.