Алина Знаменская - Вероника

— Объясни мне причину, — не отставала Инга. — В чем я виновата перед тобой? Ну так случилось, мы с Колей полюбили друг друга, не мы первые, не мы последние. Ну глупо же дуться, ведь мы с тобой сестры!

Ника молчала, порываясь положить трубку. Но только сжимала ее в потной ладони. Почему?

Возможно, потому, что в глубине души надеялась: вот сейчас трубку у Инги заберет Коля. Тогда она услышит его такой родной теплый голос, от которого сердце упадет на пол и покатится прочь, в задымленную лазурь московского зимнего вечера.

Но Коля трубку не брал. Возможно, он не знал о постоянных телефонных переговорах жены с его бывшей возлюбленной.

Инга торопливо выкладывала в трубку вполне логичные разумные доводы, а Ника будто загипнотизированная стояла и слушала.

Тем временем дверь ванной приоткрылась и раздался виновато-игривый голосок:

— Елена Игоревна! Я снова забыла полотенце! Если вас не затруднит…

— Игорь! — в свою очередь, крикнула, Никина свекровь. — Возьми в спальне в шкафу полотенце для Аллочки. Я петли считаю — тридцать пять, тридцать шесть…

Ника слушала Ингу и в дверь созерцала следующую картину: дверь в ванную полуоткрыта, Елена Игоревна углубилась в вязание, Игорь вышел из спальни с полотенцем в руках. Ника с интересом стала наблюдать. Игорь протянул полотенце матери.

— Ты сам не можешь отнести? — Елена Игоревна сосредоточилась на петлях.

— Мам! — Игорь обалдело уставился на мать. Но та, казалось, не замечала его замешательства. Ника усмехнулась.

— Вспомни как нам было хорошо вместе! Как мы дружили! — не унималась Инга. — Неужели ты не можешь поступиться своей гордостью ради нашей дружбы?

Ника смотрела в зеркало. Дверь ванной как бы невзначай приоткрылась, а клеенчатая занавеска уехала в сторону. Нике отлично была видна голая спина Аллочки. Игорь махнул рукой на мать и направился в сторону ванной. Ника поняла, что является зрителем хорошо отрежиссированного спектакля.

От открытия стало тошно. Игорь вышел в коридор и увидел жену. Он протянул полотенце Нике.

— Отдай Алке.

— Ладно.

— Что ты сказала? — прокричала в трубку Инга. — Так вы приедете?

— Это я не тебе.

— Какая ты жестокая, Никуша! — со слезами в голосе кричала Инга. — Может, тебя тронет то обстоятельство, что я жду ребенка? Это ведь будет твой племянник, пусть двоюродный, но все же! Неужели и с ним ты не захочешь общаться?

Ника молчала. Перехватило горло. Инга носит Колиного ребенка. К этому еще надо привыкнуть.

— Я вас поздравляю.

Ника положила трубку. Взяла полотенце и открыла дверь ванной. Прямо перед ней блестел мокрый зад Аллочки. Вода из душа лилась на пол, поскольку занавеска была предварительно отодвинута.

— Не забудь вытереть за собой пол. Ты устроила потоп. Соседи прибегут.

Ника повесила на крючок полотенце и задвинула занавеску прямо перед носом ошарашенной Аллочки.

Ника вышла и прислонилась спиной к двери ванной.

Что она здесь делает? Зачем она здесь? Боже, какая тоска!

Ника вернулась в комнату, где они жили с Игорем, но и тут ее окружали чужие вещи, которые смотрели на нее с недоумением. Игорь сидел над книгой и, когда она вошла, оторвался от чтения.

— Что с тобой?

— А ты ничего не видишь? — поинтересовалась Ника.

— Что я должен видеть?

Игорь отложил книгу и с интересом посмотрел на жену.

Она выглядела взволнованной, как обычно, после разговора со своей сестрой. Но никогда не делилась с ним своими переживаниями. А он ждал. Когда она наконец почувствует, что он ей не чужой, что они — одно целое?

— Опять звонила Инга?

— Да. Но я не об этом. Неужели ты не видишь, чего добиваются Аллочка и Елена Игоревна?

— Ты о чем?

— Я бы хотела не замечать, но я все замечаю и удивляюсь, как ты ничего не видишь. Елена Игоревна хочет женить тебя на Аллочке и с этой целью поселила ее у себя. Эти вылазки вечно полуголой Аллочки в места твоей дислокации!

Игорь улыбнулся. Это только еще больше разозлило Нику.

— Ты, наверное, хочешь сказать, что у меня богатое воображение? Но не нужно обладать особой наблюдательностью, чтобы заметить, как она то и дело выбегает на кухню в распахнутом халатике, когда ты там пьешь чай. Или в одних трусиках ныряет мимо тебя в туалет, когда ты бреешься в прихожей. Но, извини, Игорь, это просто бросается в глаза. Чего ты улыбаешься?

— Ты что.., ревнуешь меня?

Ника растерялась. Его глаза блестели, ему будто даже нравился весь этот на редкость неприятный для нее разговор.

— Тебя удивляет, что мне неприятно, когда вокруг меня плетутся интриги? — спросила она.

— Ты не ответила. Ты ревнуешь меня?

— Нет. Мне кажется, что ты пока ничего не замечаешь или по крайней мере не реагируешь. Но я-то в какой роли тут оказываюсь?

Игорь перестал улыбаться и теперь слушал ее, опустив голову.

— Я прекрасно вижу, что Елена Игоревна до сих пор не смирилась с твоей женитьбой. Я чувствую себя здесь чужой. Мне кажется…

— Ты жалеешь? — быстро спросил Игорь.

— О чем?

— Ты прекрасно знаешь о чем. Что вышла за меня замуж. Могла бы быть сейчас свободной. Ждать любви.

— Какой еще любви! — вспылила Ника и подошла к окну. — Мы тысячу раз это обсуждали. Я просто не хочу постоянно находиться в душком положении приживалки.

— Так. — Игорь подошел к ней и положил руки рядом с ее ладонями, на подоконник. — Во-первых, ты — моя жена. Наши с тобой отношения касаются только нас. Тебе беспокоиться не о чем. Неужели ты думаешь, что я польщусь на Аллочку, которую наблюдаю в разных видах с самого ее рождения? Да если хочешь знать, я ее вообще как женщину не воспринимаю. И сели тебя волнует только это…

Игорь стоял близко, и Ника чувствовала, что его волнует разговор, что он в этом разговоре увидел для себя что-то важное сначала, а потом разочаровался. И что он ждет еще чего-то. Нежности? Она посмотрела на его профиль. Глаза без очков выглядели беспомощными и.., чужими. Ей не хотелось притворяться. Она, конечно, могла бы, но ведь они договаривались, что любви никто из них от другого не ждет. Они спят вместе, и этого достаточно.

Ника отошла и села на диван.

— Сегодня меня волнует только это, и я думаю, что это не такой уж пустяк.. И если ты встанешь на мое место…

— Я тебя понял. И у меня к тебе просьба.

Игорь подошел и сел на стул рядом с диваном, где она сидела.

— Я скоро уеду на стажировку. В Германию. Это надолго. На три месяца.

Ника вскинула глаза на него, и в них он прочел испуг. Игорь понял, что это испуг не оттого, что им предстоит долгая разлука, а оттого, что ей придется жить здесь одной рядом с матерью и Аллочкой. А чего он хочет? Он сам себе ответил, что хотел другого.

— Это обязательно? — все так же испуганно спросила Ника.

— Да, это обязательно, и для меня это приглашение очень престижно, ты должна понимать. Так вот, я хочу тебя попросить: потерпи немного. Моя мать не простой человек, я и сам с ней постоянно ругался, но… Я хочу, чтобы тут без меня все было нормально.

Ты можешь мне это обещать?

Ника пожала плечами:

— Я постараюсь.

— Да, ты уж постарайся. А когда я приеду, обещаю тебе, что мы решим вопрос с жильем и станем жить отдельно. Договорились?

Ника кивнула. Но пообещать оказалось проще, чем сдержать обещание. Стоило Игорю отбыть за границу, Елена Игоревна развернулась на полную мощь.

К тому времени она успешно закончила осаду Эрны Францевны и оформила опекунство с дальнейшим наследованием жилплощади. А однажды о своих планах проговорилась по телефону. И Ника услышала.

Еще в лифте Ника почувствовала себя плохо. Она открыла дверь своим ключом и нырнула в ванную.

Ее сразу же вырвало, и она включила кран холодной воды. Свекровь болтала по телефону. Она часто часами болтала со своими подругами, Ника к этому привыкла. Тем более сегодня ей было просто ни до кого.

— Ну а как же! — доносился до нее довольный голос свекрови. — Молодым там будет отлично. Старуха на ладан дышит, вчера снова «скорую» вызывали.

Ну да. Ну да. С сердцем. Там целый букет.

Ника была в курсе свекровиной возни с соседкой, но, поскольку ее никто не спрашивал, в это дело не совалась. Беременность, о которой Ника только что узнала, протекала тяжело, и чувствовала она себя отвратительно. Ее снова вывернуло в раковину Она прополоскала рот холодной водой и поплескала в лицо.

Ну и видок у нее сегодня! Под глазами коричневые круги, на щеках откуда ни возьмись веснушки выступили. К чему ей эти мучения? Муж далеко, свекровь ее ненавидит и не скрывает этого.

— Пока ничего не покупай! — щебетала Елена Игоревна. — А то не сбудется. Ирина вон тоже дочери раньше времени свадебное платье купила, а у них все расстроилось. Пришлось продавать. Ну!.. А я о чем'..

Ника достала из сумки апельсин и помыла его с мылом. Она стала отрывать толстые влажные куски корки и жевать прямо тут, сидя на краю ванны. Интересно, а как переносит свою беременность Инга? Наверное, Коля носит ей апельсины и красные молдавские яблоки. Раньше он на свидания приходил с яблоком Купит одно, но зато самое большое…

— Можно и так, — соглашалась с невидимой собеседницей Елена Игоревна. — Можно и так. Я уже думала об этом. Я туда, а молодые — сюда. Нет, я на все пойду ради сына. И Аллочку люблю как родную. Вот именно. Как только поженим их. Тем более что Аллочке уж больно моя кухня нравится. Ну да, с балконом. Ну да!

Ника перестала жевать и выключила воду. Все можно понять, но так откровенно?

— Приезжай, сама посмотришь, — приглашала свекровь. — Санузел раздельный. А вот кухня там без балкона. Да, Аллочка любит сидеть вечерами.

«Интересно… — усмехнулась Ника. — А куда они меня-то хотят деть? Я что, испарюсь? Или они меня и убьют и спрячут?»

Ника хорошенько умылась, доела апельсин и вышла из ванной. Елена Игоревна как-то вяло отреагировала на появление невестки — продолжала болтать с подругой. Тогда Ника подошла и нажала на рычаг.

— Елена Игоревна, я все слышала.

Свекровь уставилась на невестку, собираясь с мыслями. В мечтах она, похоже, давно избавилась от нее, а в действительности приходится мириться с ее существованием. Они еще не знают про ребенка, подумала Ника. И вдруг совершенно нечаянно закончила в мыслях: и не узнают.

— Вот и отлично! — подытожила свекровь. И поднялась, чтобы быть вровень с врагом. — Я думаю, дорогая, что ты не дура и сделаешь правильные выводы.

— А сына вы в расчет не берете? — поинтересовалась Ника, усаживаясь на диван.

— А почему я должна брать его в расчет, ежели он меня как раз и не спрашивал, когда привел сюда.., первую встречную с улицы?

— Понятно…

— Вот и хорошо, что тебе все понятно. Я прекрасно знаю, что мой сын тебя не любит. Он, думаю, уже сильно раскаивается в своем поступке. Вон, уехал за тридевять земель, куда глаза глядят. И я его прекрасно понимаю! Думаю, он будет только рад, если ты освободишь его от своего присутствия.

— Елена Игоревна, у нас будет ребенок, — сказала Ника и стала наблюдать за свекровью.

Та явно не была готова к такой новости, вся покрылась красными пятнами, заходила по комнате. Ей нужно было обдумать, как отнестись к внезапно обнаружившемуся факту.

— Поймала, значит, — наконец выдавила она. — Перехитрила… Это еще надо доказать. Знаем мы ваши беременности!

— Елена Игоревна, я вам ничего доказывать не собираюсь…

Свекровь сверкнула глазами:

— Думаешь, я поверила, что это НАШ ребенок? Я, детка, в курсе, что совсем недавно ты уже была беременна, только не от моего сына!

— Понятно…

Ника встала и ушла к себе. Хотелось лечь и уснуть. Последнее время ей всегда хотелось спать. Свекровь никак не могла успокоиться и все ходила, мерила шагами гостиную, что-то ворча себе под нос.

«Что я здесь делаю?» — в который раз подумала Ника. Она поднялась и на удивление быстро собрала чемодан, а вечером этого же дня уехала к родителям на Рудник.

Инга стояла у кроватки своей двухмесячной дочки Зои и пыталась понять: что происходит?

Внешне в ее жизни все протекало благополучно: у нее имелась отдельная квартира недалеко от родителей, материально они с Колей, благодаря все тем же родителям, не нуждались. Дочка родилась здоровенькая и жизнерадостная. Живи и радуйся. Но радость как таковая чем-то не устраивала Ингу. Вероятно, ее нестандартная душа жаждала чего-то иного. А чего — сама не знала. Улыбчивый Коля, ежедневно наглаживающий в кухне километры пеленок, уже не казался ей недосягаемой вершиной. Он всегда находился под рукой, и у Инги все реже возникало желание протянуть руку и дотронуться.

Из ее жизни напрочь исчезла та самая изюминка, что некогда придавала обыденности оттенок приключения. Инга приуныла.