– А маме известно о Христиных фантазиях?

– Наслышана. Но, знаешь, она уже привыкла к этому, ведь Христя была переполнена фантазиями. То есть мама отнеслась к этому вымыслу как к детским бредням. Перед тем Христя уже успела обвинить своего отца, что у него есть любовница, и рассказать, как она их выслеживала. Но знаешь, ведь жизнь не состоит из подобных глупостей, я не очень-то все это брал себе в голову, и хотя оно меня донимало, готов был с этим мириться. У меня не было основания для развода. А теперь оказалось, что именно благодаря этим фантазиям основание нашлось. Она оставила меня потому, что я гулял. Но ведь человеку, обвиняющему тебя в том, что ты соблазнял ее маму, невозможно доказать, что ты не перетрахал всех ее подруг и всех знакомых.

– В этом есть своя закономерность. Ваш брак все равно был обречен. Ведь рано или поздно она довела бы тебя до ручки. А по мере того, как росла твоя писательская известность, возрастала бы и ее ревность. Так что благодари судьбу, что она улетела в Америку.

– Пробую благодарить, да не получается.

– Это просто привычка, понимаешь? Привычка. Ты привык жить с ней, и тут вдруг все обрывается. Становится неуютно. Но это пройдет. Думаешь, когда я решила, что все – хватит с меня любовных романов, жаль терять время на них, мне было легко? Я просто решила для себя раз и навсегда: у меня есть наука. И это главное. У тебя есть литература. Что может быть более важным? Множество писателей обходились без женщин или, по крайней мере, не привязывали себя к ним. Шекспир, Ницше, Кэрролл, Борхес… Да таких самостийных и впрямь бесчисленное множество. Ты же знаешь. Налей мне.

– Но я так не могу. Чтобы совсем без…

– Если ты имеешь в виду секс, то фактически… – она выпила, – собственно говоря, я могу пойти ради тебя на определенные жертвы. Так сказать на переходный период. Я себя на этот счет уже проверила – никакой привязанности. Понимаешь, о чем я? Это для меня как почистить зубы. Иногда я себе это позволяю. Исключительно ради гормонального обмена, ну, чтобы прыщики не высыпали и всякое такое. Легкий секс перед сном и никаких чувств.

Марта была симпатичной девушкой, хотя и не в моем вкусе. Миниатюрная и хрупкая, в постели она могла оказаться заправской наездницей. Но что значит годами смотреть на женщину исключительно как на приятельницу, с которой можно выдуть море вина: в один прекрасный момент, когда ты возжелаешь ее трахнуть, у тебя не встанет. Я не сомневался, что меня ожидал бы именно такой конфуз, и не стал развивать тему сексуально-оздоровительных отношений.

Марта уделила мне час своего драгоценного времени, оторвав его от научных занятий, и ушла домой, а я остался один на один с шампанским и дурацкими мыслями, которые становились все расхлябаннее, пока не разбежались, как тараканы, и я почти совсем вырубился.

– Можно возле вас? – прозвучал чарующий голос где-то в небесах, в безграничной синеве, в магнитной печали звезд и планет, а затем покатился, покатился и замер у меня над головой.

Я механически кивнул. Напротив меня за столик села златокудрая девушка. Она была симпатична. Более того – она была классной. Эти полные страстные губы! А грудь призывно выпирала из-под блузки, заставляя мои волосатые руки инстинктивно и радостно почесываться. Все достоинства новоявленной я оценил в считаные секунды, достаточные для того, чтобы отвести деланно равнодушный взгляд и снова превратиться в китайского мудреца. И все же вернуться в прежнее состояние ничегонедуманья не удавалось, появление девушки выбило меня из колеи, она неудержимо притягивала к себе мои взгляды и внимание.

Похоже, она договорилась с кем-то о встрече, и хотя я вовсе не был настроен на трали-вали с незнакомкой, собираясь честно выцедить оставшееся в бутылке вино и свалить домой, однако же и сидеть вот так без слов, ощупывая взглядом мелькающие задницы, или медитировать на пятно с очертаниями совы было, право, неловко, ведь таким образом я рисковал и сам превратиться в сову, по крайней мере, в глазах окружающих.

Подплыл официант. Она заказала кофе, а я попросил бокал. Официант понимающе подмигнул мне. Девушка не обратила на мои слова никакого внимания, словно бы и не услышала их. Уж не подумала ли она, что я вознамерился пить шампанское из двух бокалов по очереди?

Дождавшись официанта с бокалом и кофе, я спросил, смогу ли я угостить ее шампанским. Она взмахнула длинными ресницами, словно бабочка крыльями, и взгляд ее взлетел прямо на кончик моего носа. Нос мой не был шедевром архитектуры еще с того далекого дня, как его перебили, и что она там разглядывала, осталось для меня загадкой. Ее уста-пионы приоткрылись ровно настолько, чтобы в них могла закатиться горошинка, и я услышал ответ: «Можете», после чего они раскрылись ровно настолько, чтобы в них вместилась вишня. И это был явный прогресс. Она смотрела, как я наливал шампанское, а уголки ее губ озарялись улыбкой. Я поднял бокал и изрек привычную банальность:

– Выпьем за знакомство?

– А ведь мы с вами знакомы, пан Юрий. Правда, в одностороннем порядке, – улыбнулась она. – Меня зовут Ульяна.

Она сделала аккуратный глоточек и поставила бокал на стол. Ну да, этого следовало ожидать, ведь в «Вавилон» приходила специфическая публика, здесь преимущественно все всех знали.

– Ах, так, – кивнул я, – значит, вы читаете «Поступ»?

– Конечно. Это моя любимая газета. Но я также читала «Девы ночи». Вы действительно пережили все то, что там описано?

После бутылки шампанского я всегда готов рассказывать обо всем, что пережил. Я распустил все паруса и поплыл по своему привычному фарватеру. Ульяна оказалась на удивление говорливой, и со стороны общение с ней выглядело так, словно мы знакомы уже бог знает сколько времени. Она услышала от меня все, что ее интересовало о редакции «Доступа», о каждом из журналистов в частности и о моих творческих планах лет на сорок вперед. О судьбах Украины мы речь не вели. Когда мы допили бутылку, в ее голосе задрожала именно та легкость, которой мы всегда добиваемся, спаивая девушку. Однако меня не оставляло тягостное подозрение, что она кого-то ждет. Ну, разве может такая красотка быть одна?

Когда он появился, я сплетал очередную паучью сеть и уже видел, ясно видел, как Ульяна, расправив ангельские крылышки, летит мне навстречу. И вдруг такой облом. Он плюхнулся в кресло возле нее, небрежно развернувшись ко мне боком, и сказал: «Привет!» Он сказал «привет» не мне, а только ей и одновременно чмокнул ее в разрумянившуюся щечку. Это был парень студенческого возраста, возможно, ее однокурсник, высокий, неуклюжий, с прыщиками-хотеньчиками на морденции и нахальным выражением там же. Если вы видели когда-нибудь карту Полинезии, усеянную малюсенькими коралловыми островками красного цвета, то будете иметь полное впечатление о том, как выглядела его физиономия. Излишне говорить, что выражение его лица мне не понравилось. Манеры тоже. Он делал вид, будто и не заметил, что его девушка минутой раньше разговаривала со мной, меня он подчеркнуто игнорировал. Ну и хрен с ним.

– Что ты пьешь? – поинтересовался Прыщик, словно на столе кроме пустой бутылки из-под шампанского стояла еще целая батарея напитков, и безо всяких церемоний отхлебнул из ее бокала. – Классно, – сказал он, облизываясь.

Он все еще продолжал сидеть боком ко мне, пожирая глазами свою кралю и совершенно не обращая внимания на того, кто сидел напротив.

– Я пью шампанское, это меня пан Юрко угостил, – ответила Ульяна, после чего весь тот архипелаг прыщиков-хотеньчиков развернулся по экватору на 45 градусов. Лицо его просветлело, когда он услышал, кто я, он даже изобразил что-то наподобие улыбки и протянул лапу. Моя ладонь утонула в ней, как нога Золушки в солдатском кирзаче.

– Бодя, – сказал Бодя.

– Мы вместе учимся, – добавила Ульяна, словно бы намекая мне, что я и дальше могу плести свои сети, ведь однокурсник – это так тривиально, все в свое время начинают романы с однокурсниками. – Пан Юрко рассказал мне столько интересного! Он тоже ваш фан, – кивнула на Бодю, – читает все, что выходит из-под вашего пера. У них в комнате даже жребий бросают: кто первым будет читать вашу книгу, а затем дискутируют. Раз даже до драки дошло.

Бодя мотал головой и жадно посматривал на шампанское. Я подумал: пусть попросит. Он столько времени меня не замечал, так почему я должен обращать внимание на его жажду? И он попросил. Но не меня, а ее.

– Можно, я еще надопью? – спросил. – Что-то в горле пересохло.

Я жестами объяснил бармену, что надо, и спустя минуту официант принес еще одну бутылку и бокал.

– О-о! – обрадовалась Ульяна. – Вы хотите нас споить?

– Упаси Бог, просто у меня такое настроение.

– Какое?

– Такое.

– Не может быть. У вас горе?

– Нет, но есть желание выпить.

Я наполнил бокалы.

– За что выпьем? – поинтересовался Бодя.

– За знакомство, – сказал я.

– Ну да, за знакомство, – подтвердила Ульяна, и мы чокнулись.

Бодя на глазах расцветал, после первого бокала его физия порозовела и коралловые островки уже не так бросались в глаза, однако продолжали неопровержимо утверждать: она ему не дает. В душе я рассмеялся. Ведь я и сам полгода постился. Полгода? Какой ужас! Шесть месяцев без оргазма!

– А все-таки какой у вас повод, чтобы выпить? – докапывалась Ульяна.

– Повод уважительный: сегодня я получил свидетельство о разводе.

– О-о, – удивилась она, – это и впрямь знаменательное событие. Но не знаю, право, то ли поздравлять вас, то ли сочувствовать.

– Скорее первое.

– Так вы недолго жили вместе?

– Ну, ежели по мне, то долго – семь лет.

– Она была стерва? – понимающе спросил Бодя.

– Нет, – отрезал я. – Она была образцовой. Однако не для меня.

– И что же она делает в эти минуты? – спросила Ульяна. – Тоже пьет шампанское?

– Нет. Она никогда не пьет шампанское среди дня. Она в Америке. А там сейчас обеденное время.

– И давно она в Америке?

– Полгода.

– А почему вы не уехали к ней?

– Мне и здесь хорошо.

– Здравая мысль, – бросил Бодя, – никому мы там на фиг не нужны.

Я подливал ему и подливал, а он старательно выпивал до дна и на глазах пьянел. Ульяна пыталась его сдержать, но все было напрасно. Наконец она перестала обращать на него внимание и сосредоточилась на мне. Такое впечатление, что она за один вечер решила выведать обо мне все. Наши колени под столом соприкасались, и я подумал, что самое время сжать ее колени своими. Что и сделал, чокаясь с ней, а она улыбнулась и только зыркнула искоса на Бодю, который уже пришел в нужное для меня состояние – он был просто никакой. Когда он пошатываясь вышел в туалет, я предложил:

– Давай выпьем на брудершафт.

Эта идея ей понравилась, она пододвинулась ко мне, мы сплели руки и осушили бокалы, а затем я наклонился к ней и припал к ее губам. Чувствовал нежный трепет язычка, пьяную вишню налитых соком губ, и голова моя пошла кругом. Поцелуй продолжался, наверное, с полминуты, и этого было достаточно, чтобы между нами пробежал незримый разряд молнии, а в глазах появилось сладкое предчувствие будущей страсти. Будто устыдившись своей мимолетной слабости, Ульяна после поцелуя кокетливо опустила взгляд на поверхность стола и начала водить по нему пальчиком. Подошел Бодя и рухнул на кресло, словно мешок с картошкой.

– Так шо? Пить будем?

– Думаю, с тебя хватит, – сказала Ульяна в стол.

– А я думаю, что нет, – возразил Бодя и потянулся за бутылкой.

– Может, не стоит хамить? – перехватила его руку Ульяна. – Это не твоя бутылка. Ты хотя бы разрешения спросил.

– А давайте все вместе и выпьем, – предложил я добродушно и разлил вино по бокалам.

– Бодик пить не будет, – твердо отчеканила девушка.

– А че это я не буду? – возмутился он.

– Потому что я так сказала.

– А че это ты мной командуешь?

Его язык заплетался, а весь он надулся и налился свекольными соками.

– Попробуй только выпить, – сказала она.

– И попробую.

Я не вмешивался. И без моего участия все шло к естественной развязке. Он выпил и жестом победителя водрузил пустой бокал на стол.

– Ты выпил, – констатировала ледяным тоном Ульяна, не сводя глаз с его бокала.

– Выпил. И еще выпью.

– Нет. Ты пойдешь сейчас прочь отсюда.

– Я? Пойду? Я? А вы здесь останетесь, не так ли? А-а, усек, он уже тебя охмурил?

– Боже, если бы ты знал, какой ты сейчас отвратный! – процедила сквозь зубы.

– Я отвратный? А он какой? – показал на меня пальцем.

Я молчал и допивал свое шампанское. Все шло как надо. Костер разгорался, и для поддержания огня нужды в моих дровах не было.

– Так, – сказала она, – встал и ушел. Баста.

– Ниче себе! Ты шо, оборзела? Ты с ним хочешь остаться?

– Не твое дело.

– Ах, не мое? Ну, блин… – тут он засопел, пронзив меня бычьим взглядом, и поднялся с кресла, а я подумал, что вот и наступил тот незабываемый миг, когда я могу получить от Боди в нос. Фактически такая возможность меня не пугала. В моей практике уже был случай, когда я получил по морде от конкурента, после чего телка, из-за которой мы дрались, как псы за кость, окончательно выбрала меня. Главное сжать зубы, чтобы не вылетели, а так оно совсем даже и не страшно, к тому же здесь в тесноте он не сможет и размахнуться как следует. Главное: ни шагу назад. И не пытаться уклоняться от удара, не прятаться, не заслоняться руками. Нужно принять зуботычину как должное, один-единственный удар, другого не будет, и когда кровь выступит в уголках губ, не облизываться, а ждать, когда дама броситься к тебе с платочком. И при этом ничем не выдать, что ты ожидал этого удара, он должен выглядеть неожиданным, а потому я отвел свой взгляд от Боди и отрешенно посмотрел куда-то в сторону. Для находящегося в такой полуромантической позе неожиданный удар – это все равно что коварный выстрел в спину. И нет такой дамы, которая бы его не осудила.