Тут резвый бег Катерининой мысли споткнулся и закрутился на месте. Роман с Ивашовым продвигался ни шатко ни валко, он позванивал, дважды они ходили в ресторан и один раз – на спектакль «Сатирикона», билеты во втором ряду стоили пять тысяч, Катерина специально посмотрела в кассе. В общем, все это не выходило за рамки трогательной школьной дружбы, и Катерина совершенно не понимала, чем она заслужила такое отношение. Женского общества Ивашов не чурался, про его романы ходили красивые легенды, про загулы с соратниками по партии и бизнесу – восторженные сплетни. Он был красив, таких красивых мужчин Катерина никогда не видела вблизи в реальной жизни, а тем более – наедине и на расстоянии вытянутой руки. И у нее каждый раз замирало сердце, когда он наклонялся к ней, прикасался, брал за руку, просто оказывался близко… Но ничего не происходило, и это начинало Катерину бесить. Дружба с Ивашовым ей льстила, она привыкла ловить на себе взгляды присутствующих на любой тусовке. И он явно за ней ухаживал, иначе как объяснить потраченное на нее время? Обычно Катерина рассуждала логично и без эмоций, давая себе четкие ответы на поставленные вопросы. Но в этом месте компьютер зависал, а она была уверенным пользователем, не более, и на какие кнопки нажимать, чтобы завершить программу, не имела представления. Все считают, что Катерина – любовница Ивашова, начни отпираться – не поверят. Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть – внезапно подумала она и развеселилась. Прекрасно, она сама примет решение в этой странной, непонятной и затянувшейся ситуации. Пусть он только позвонит.

Катерина вскочила и принялась отдирать заклеенное на зиму окно. Вспотела, разлохматилась, вся перемазалась в пыли – но открыла! Высунулась наружу, полюбовалась на лежавший внизу город, вдохнула влажный, упоительно пахнущий весной воздух, подставила руку под летящие капли – и засмеялась от удовольствия. Решено: Ивашова тоже запишем в список ожидаемых хороших событий. Даже если это для него самого будет сюрпризом.

У нее за спиной кто-то открыл дверь кабинета, и внезапно возникший сквозняк ухватил со стола пару листков бумаги, покружив, пристроил на пол.

– Из-звините! Я с-стучал… – пробормотал, переминаясь на пороге, Василий. На сей раз он был в костюме и в галстуке.

– Дверь закрывайте! – засмеялась Катерина. – Я не слышала, окно открывала. Весна.

– В-вот сырки и йогурт, – протянул пакет Василий, откровенно любуясь взъерошенной и счастливой Катериной.

Катерина его любование увидела, и от этого настроение стало еще лучше.

– Спасибо! Зачем вы каждый день-то… – взяла она пакет.

– А м-мне по д-дороге, – соврал Василий, и Катерина немедленно поняла, что соврал. – И п-праздник завтра.

Он вытащил из-за спины букет розовых тюльпанов, поверх бутонов перетянутых резинкой.

Ну конечно, Василий непременно должен этот пролетарский праздник отмечать, улыбнулась про себя Катерина, освобождая цветы от резинок и пристраивая их в вазу к мимозе. И решила сделать ему приятное:

– А вы уже с кем-нибудь познакомились? Будет с кем завтра праздновать?

На лице гостя отразилась борьба мыслей. Задуманная им тонкая интрига развивалась по плану, но в последний момент Василий засомневался. Конечно, женщины ревнивы, и весь его хитрый план опирался именно на это, но Катенька – особенная, не такая, как все прочие, кто знает, как она отреагирует. Вдруг обидится? И что он тогда будет делать? Но решение было принято, и отступать было негоже. Василий тяжело вздохнул и уселся на стул по другую сторону стола. Порылся в кармане – Катерина смотрела с интересом – и выложил на стол изрядную пачку писем.

– В-вот. П-получил, – прихлопнув конверты ладонью, сообщил он. – А как в-выбрать – не знаю. Никому еще не з-звонил, хотел попросить, чтобы вы мне п-помогли. Вы же л-лучше разбираетесь, – вдохновенно врал Василий, внимательно следя за выражением лица Катерины, на котором минутное удивление сменилось улыбкой.

Он с облегчением вздохнул – Катенька не сердится. Жаль только, что улыбка была совершенно искренняя и немного покровительственная. Ну ничего, может быть, прочитает, увидит, сколько женщин предлагают ему знакомство, какие слова пишут – и задумается. Василий подтолкнул пачку писем поближе к Катерине, и она с интересом принялась читать, а он напряженно следил за выражением ее лица.

– Да… – перебрав листочки, вздохнула Катерина. – Вот оно как бывает. В сорок-то лет.

– Там и т-тридцатилетние пишут, – с гордостью вставил Василий.

– Пишут. А вы выбираете, – опять почему-то вздохнула Катерина. И посмотрела на Василия изучающе, так что он потупился и принялся стряхивать пушинку с брюк. – Хорошенькие дела… Ну, давайте выбирать, – решила Катерина. – А вы-то сами что хотите?

– Чтоб на вас была п-похожа, – не поднимая глаз, брякнул Василий и замолчал испуганно – а ну как сейчас закричит и выгонит, как тогда, с шампанским?

Но нет, видимо, костюм, цветы, а главное, сырки – опять же спасибо Палычу! – и в самом деле сыграли свою роль, потому что Катенька не рассердилась, а уточнила спокойно:

– Вы внешность имеете в виду?

– Д-да. И вообще. – Василий правой рукой описал в воздухе неопределенную фигуру и наконец поднял глаза на Катеньку.

Она смотрела на него с явным интересом! Сработало!!! И Василий бросился закреплять достигнутый успех:

– А в-вы… з-замужем?

– Я – да, – засмеялась Катенька. – Так что меня придется вычеркнуть.

И совсем не обиделась – ликовал Василий! А к тому, что она замужем, он был готов, хотя жаль, конечно. Еще посмотрим, как оно там сложится.

– Давайте сформулируем, какую жену вы хотите себе найти? – Катерина придвинула к себе листочек и вооружилась ручкой – вот как серьезно подошла к делу. – Лет тридцать пять – сорок, я так понимаю?

Василий кивнул.

– Образование среднее? Или можно техникум?

– Люб-бое, – не стал придираться Василий. – Лучше д-даже, как у в-вас.

Катерина опять засмеялась. Ее развлекал этот смешной визитер, который смотрел на нее с таким явным обожанием, что ей было даже приятно. И пиджак ему шел… как корове седло. Кроличья шапка и милицейская рубаха куда более соответствовали образу, вспомнила Катерина. Зато теперь он выглядел, как настоящий жених. И более органично вписывался в интерьер ее кабинета.

– Значит, сойдет и высшее, так и запишем. – Катерина старалась сохранить серьезность. – Блондинка, брюнетка?

– И т-так хорошо, и т-так, – тоже серьезно ответил Василий.

– Рост, фигура?

– Любая. Х-хотя п-полненькие лучше. Я х-худых не люблю.

– Ну вот, – опять засмеялась Катерина. – А говорите, как я. Я же не полненькая.

– В-вы… Д-да вы любая… – смешался Василий, не привыкший к такому изощренному кокетству.

– В общем, я поняла: был бы человек хороший, так?.. – сжалилась над ним Катерина, довольная его смущением. – Знаете, мне кажется, вот эта женщина вам подойдет. Смотрите: работает в сберкассе, детей нет… А у вас, кстати, дети есть?

– С-сын, – неохотно сказал Василий. – Т-только он большой уже, с м-матерью живет. Не п-получилось у меня с ним. А у в-вас?

– У меня дочка.

– А в-вашей сколько? Вот и мне бы д-дочку, – вздохнул Василий. – С д-девочками проще.

– Не скажите… – задумчиво отозвалась Катерина, перебирая листки. – Смотрите, вот эта вам как? И пишет хорошо. По-моему, приятная женщина. Или лучше вот – смотрите, она детдомовская, будете для нее единственным на свете.

– У нее ж-жилья нет, – изогнувшись и вытянув шею, прочитал Василий. – А у меня д-двухкомнатная. Хоть район и не очень, но з-зато лоджия на два окна. Б-боюсь я, з-знаете теперь времена к-какие.

– Ну хорошо. Тогда вот это…

Но тут раздался стук в дверь. Василий с досадой оглянулся – кого черт принес так некстати?! Такой у них разговор хороший шел, интересный, и вот – на тебе.

На этот раз вошли трое: молодой человек, девушка и мужчина лет тридцати, одежда которого явно выдавала иностранца. Василий с первого взгляда понял, что компания пришла надолго и что Катенька гостями заинтересовалась, поэтому он заспешил, боясь, что теперь-то уж она его точно вежливо выставит, и вся его затея, которая начала реализовываться так успешно, пойдет прахом:

– З-знаете что? В-вы мне выберете любую, к-какую скажете, той и п-позвоню. Я вам д-доверяю.

– Да в общем, все равно, – рассеянно пробормотала Катерина, явно потеряв к нему интерес и здороваясь с вошедшими, которые уходить не собирались, а стояли у Василия над душой, потому что в тесном кабинетике сесть было все равно некуда – свободным было только кресло, в которое по приглашению Катерины уселась девушка. Все четверо выжидательно посмотрели на Василия: мол, давай, мужик, отсюда, пора и честь знать.

– Нет, вы с-скажите, – настаивал Василий.

– Да любое! – Катерина начала сердиться. – Мы с вами все обсудили, странно, честное слово…

Но Василий продолжал сидеть, требовательно глядя на нее.

– Да Боже мой, хоть вот это! – Чтобы отвязаться, сунула ему Катерина одно из писем, потом сложила стопочкой оставшиеся, решительно протянула Василию и встала. – Василий, вы меня простите, пожалуйста, но ко мне пришли.

Василий тоже поднялся и неприязненно оглядел вновь прибывших. Девушка и молодой человек переглянулись и оба посмотрели на Катерину, а второй мужик виновато улыбался Василию и Катерине и, похоже, совершенно не понимал, о чем идет речь.

– А можно я п-прямо от вас п-позвоню? – пошел ва-банк Василий. – А то у меня с-сотового нет.

– Звоните… – пожала плечами Катерина, явно рассердившись, вышла из-за стола и стала разговаривать с гостями.

«А может, все-таки ревнует? – с надеждой подумал Василий. – Потому и злится, что я такой настойчивый?» И набрал номер.

– З-здравствуйте, я по объявлению, в-вы мне писали, – проговорил он в трубку, удивляясь сам себе: если бы он звонил не назло Катерине, а просто так, то у него бы язык не повернулся вот так запросто это выговорить.

А что делать дальше, он и тем более не знал, поэтому безнадежно замолчал, боясь, что начнет заикаться еще сильнее и уж тогда точно не сможет выговорить ни слова. Но ему повезло: женщина на том конце провода немедленно взяла инициативу в свои руки.

– Вы сейчас где находитесь? На Тургенева? Так это совсем рядом со мной, я на Красноармейской. И как раз только что пришла с работы. Знаете что? Приходите ко мне прямо сейчас, что тянуть кота за хвост? – Голос был приятный, певучий, глубокий, как будто бархатный.

«Кого она имеет в виду под котом?» – мрачно подумал Василий, которому совсем не хотелось уходить от Катеньки и оставлять ее в такой компании. Но и задерживаться дольше тоже поводов больше не было, тем более что все смотрели на него выжидательно, и только иностранец глупо улыбался и не знал, куда деть свои большие красные руки, такие же, как у Василия. Наверное, он тоже шофер, вдруг придумал Василий. И ему тоже неловко, понял он. Ох, и хлопотное это дело – бабы! Он положил трубку, подмигнул мужику – мол, не дрейфь, прорвемся, делай, как я, и держи хвост пистолетом – и доложил всем собравшимся:

– Ну ладно, я п-пойду. Свидание у м-меня. Ж-ждет.

– Удачи! – сухо пожелала Катерина и окончательно отвернулась от Василия, опять занявшись гостями.

– До с-свидания! – попрощался Василий, но ему никто не ответил, так как все стали знакомиться, зашумели и заговорили разом.

Он еще потоптался на пороге – и вышел.

…Василий почти попал в точку, угадав родственную душу в иностранце, который теперь сидел на краешке стула, стараясь занимать как можно меньше места, и виновато смотрел на Катерину: в далекой Австралии, в городе Перте, он работал механиком в автомастерской. В Екатеринбург он приехал как раз в День всех влюбленных, свалившись на голову ни в чем не повинным супругам Контеевым вместе с тем небывалым снегом – и это было символично, потому что Ральф Уилсон приехал в Россию за любовью.

Со все возрастающим удивлением Катерина выслушала душещипательную историю австралийского гостя, сочувственно кивая и одновременно корыстно прикидывая, какой отличный текст может получиться в результате. Историю излагали в два голоса: Марина рассказывала, а Костя осуществлял синхронный перевод для мистера Уилсона, но переводил не все подряд, а с купюрами, потому что Марина порой была довольно несдержанна в выборе эпитетов.

Вкратце история была такова. Ральф Уилсон дожил до тридцати четырех лет, так и не обзаведясь семьей. С этим у них там, на другой стороне земли, как поняла Катерина, вообще большие проблемы. Тамошние дамы роются в женихах, как в сору, и замуж выходить отчего-то не желают. Это у нас в России хоть мир, хоть война, а на десять девчонок по статистике больше восьми ребят никогда не выходит. К зрелому же возрасту пьянство и немереная российская дурость, она же удаль молодецкая, еще двух-трех из этой восьмерки вычеркивают, отправляя либо на кладбище, либо на зону. И уже который век подряд стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребят… Но тут к ним приезжает Ральф – жениться. И опять, что характерно, все выходит не слава Богу.