Он ушел, а Яна отправилась на кухню - подогреть молока. Она все еще дрожала от пережитого, но понимала, что поступила правильно. А еще она радовалась, что Виталик не упорствовал, иначе ей, скорее всего, пришлось бы поменять место работы. Яне же очень не хотелось уходить из полюбившегося коллектива.

   Она улыбнулась, вспомнив последние наставления Виталика. Несмотря ни на что, ей понравилось, что он беспокоится о ней. Мужчины. В жизни Яны было не много мужчин, которые могли постучаться в ее дверь. И еще меньше - тех, которых она хотела бы видеть на пороге своей квартиры.

   Пока Яна пила молоко, завернувшись в теплое одеяло, она вспомнила еще один момент, когда волновалась так же, как сегодня. Точнее, гораздо больше, чем сегодня. Она не только волновалась, а еще и переживала восхитительные ощущения.

   Возможно то, что поцелуи и объятия Виталика не вызвали в ней такого восторга, как единственный поцелуй зеленоглазого красавца, и помогло ей сегодня устоять? Кто знает.


Глава 6


   Ей все надоело. Совершенно все, включая эту провинциальную больницу, зацикленный на работе медперсонал, постоянно ноющие пациенты - ее жизнь в этом городе, который больше походил на большую деревню, где все друг друга знают.

   Виктория, мрачная и злая, шла по длинному коридору отделения, не радуясь даже многочисленным взглядам мужчин, обращенным в ее сторону.

   Все они - негодяи и обманщики. Поэтому и она будет обращаться с ними, как с негодяями и обманщиками, и использовать их в своих целях без угрызений совести.

   Надо же, вспомнила слово "совесть". Виктория всегда считала, что его нет в ее лексиконе. Это последствия тяжелой ночи, не иначе. Вначале ее оставил Джон, потом она напилась, чтобы уснуть, а затем спозаранку позвонил отец, разбудив ее только для того, чтобы прочитать нотации по поводу недопустимости опоздания на работу.

   Ее бесило одно только слово "работа". Но, к сожалению, если она ее бросит, папочка оставит ее без содержания. Старый дурак.

   Ладно, как там ее учили? Все проблемы нужно решать постепенно. В первую очередь ей нужен мужчина. Желательно сильный и молодой.

   Следуя своей цели, Виктория повернула в сторону хирургии и наткнулась на него неожиданно быстро. Он шел в ее сторону, наверное, в попытке увидеть ее. Как еще можно оценить его слегка дрогнувший взгляд, когда Вик заметил ее? Страдает, бедолага. Но она никогда не жалеет мужчин. Да и женщин тоже.

   Виктория изобразила на лице свою коронную застенчиво-соблазнительную улыбку и подошла к нему, почти коснувшись грудью. Но Вик, не глядя в глаза, попытался обойти ее.

   Даже так?

   Виктория взяла мужчину под руку и пошла рядом, прижимаясь к его руке, словно они по-прежнему вместе.

   Обиделся. Ничего, она уже обольстила его один раз. Справится и сейчас.

   - Как твои дела, Вик?

   - Отлично.

   Он никогда не разговаривал с ней в таком резком тоне, и это слегка коробило. Но Вик нужен ей сегодня ночью. Возможно, хочет, чтобы она попросила? Глупец. Кому нужен этот вызов?

   - А мне кажется, что не слишком. Что-то ты бледноват, и эти мешки под глазами. Пил?

   Вик остановился, стряхнул ее руку и, нахмурившись, спросил:

   - Что ты хочешь, Виктория?

   - Тебя, естественно. Разве я это когда-нибудь скрывала?

   - Господин Родзинский не справился с твоей... твоим темпераментом?

   - Ревность?! Как я это люблю. Но не стоит, милый. Зачем мне этот старик, если у меня есть ты?

   - Хватит притворяться и лгать, Виктория. Мне известно, что Родзинский сегодня улетел к рожающей жене.

   Ну почему она обо всем узнает последней? Оказывается, даже Вик знает, что у Джона есть жена, а она этот факт прохлопала.

   Черт, как же быть? Нет, она так просто не сдастся.

   - Скатертью дорога. Эти иностранцы ничего не смыслят в любви. Но ты - ты совсем другой, Вик. Ты - красивый, сильный, страстный! - Она все ближе, на грани непристойности, прижималась к мужчине. - Ты нужен мне, дорогой. Помнишь, как ты любил меня? Неужели забыл? Это невозможно, совершенно невозможно. И я не забыла твое сильное, твердое тело, твои горячие губы, твое впечатляющее возбуждение!

   Вика облизала языком пересохшие губы и посмотрела на него сквозь ресницы. Она сама почти возбудилась. Он просто не мог остаться спокойным. Жаль, что она не может проверить его состояние тут же. Виктория чуть не крикнула "Победа!", когда Вик наклонил голову к ее уху, но произнес совсем не то, что она ожидала услышать.

   - Я больше не хочу быть твой сексуальной игрушкой. Этой ночью тебе придется обойтись чем-то другим. Или кем-то другим. Желаю удачи.

   Он отшатнулся от нее, как от чумной, и ушел. Она должна была развернуться и гордо удалиться, но не сдержалась и крикнула ему вдогонку:

   - Ты приползешь ко мне на коленях! - Вик не обернулся, лишь поднял руку в знак того, что ее отчаянный крик был услышан. - Я отомщу!

   Этого он, к сожалению, или счастью, уже не слышал. Ничего. Пусть думает, что он свободен. Парень еще не догадывается, что от нее освободиться невозможно.

   Кажется, ей придется слегка подкорректировать свои планы.


   Яна явно переоценила собственные силы, вызвавшись помочь заведующей отделением перенести в ординаторскую кипу папок, и с целью экономии времени взяла их все. Ей пришлось нести толстые тома перед собой, и ее руки уже ныли от напряжения. Синичке предстояло преодолеть еще метров пятьдесят, когда кто-то подхватил ее ношу. Яна не смогла сдержать вздох облегчения.

   - Уф, спасибо! - подняв глаза, она удивленно моргнула. - Виталик?

   - А что, нельзя? - слегка обижено протянул белокурый красавчик и легко пристроил папки под длинной рукой.

   - Нет. То есть, да. То есть... - Яна махнула рукой и ускорила шаг, чтобы не отставать от неожиданного помощника.

   Она бросала на него косые взгляды и молчала. Странно, они столько лет знакомы, а поговорить им не о чем. Кроме работы, конечно. И погоды. Что бы он подумал, если бы она вдруг начала говорить с Дубовским о дожде или снеге?

   Последние две недели она не раз замечала на себе его пристальные, задумчивые взгляды, но они вызывали в ней лишь робость и, как следствие, раздражение. Прежнее возвышенное волнение, которое неизменно охватывало Яну в его присутствии, куда-то исчезло. Хотя его внимание, все же, льстило ей, как женщине. Иногда в ее подсознании возникали крамольные мысли - а не дать ли этому мужчине еще один шанс?

   Умом Яна понимала, что прошло слишком мало времени с тех пор, как он расстался с Викторией, но старая, укоренившаяся привычка восхищаться им, периодически давала о себе знать, как и способность углубляться в размышления в самый неподходящий момент.

   - Прости, я задумалась. Что ты сказал?

   - Вот так мужчины и теряют чувство собственного достоинства. Идешь рядом с красивой девушкой, помогаешь ей, а она в это время думает о чем угодно, только не о тебе.

   Не станет же она признаваться, что как раз о нем и думала. Поэтому Яна лишь молча улыбнулась. Не дождавшись ее ответа, Виталик вздохнул и продолжил:

   - Ладно, проехали. Я лишь хотел узнать, простила ли ты меня за тот вечер - у тебя дома. Честное слово, у меня и в мыслях не было тебя обидеть.

   - Ладно. Вот донесешь папки до ординаторской и считай, что прощен.

   - Ян, я серьезно.

   - И я серьезно. Какие могут быть шутки? За эти папки заведующая мне голову оторвет. Они стоят целое состояние, как для больничного бюджета.

   Ей совсем не хотелось обсуждать их с Виталиком отношения. Возможно, чуть позже.

   - Почему я раньше не замечал за тобой подобного легкомыслия? И твоего чувства юмора тоже.

   Его слова капали бальзамом на ее израненное сердце. В прежние времена она бы уже таяла от счастья и умилялась каждой произнесенной Виталиком фразой. Но теперь в ней осталось не слишком много от прежней доверчивости. Дубовский больше не казался ей безупречным. Возможно, именно поэтому она вдруг почувствовала себя рядом с ним привлекательной и остроумной.

   - Ты меня вообще не замечал.

   - Не совсем так, но довольно близко к этому. Как не хочется мне тебе возразить, но от фактов никуда не денешься. Тяжело сознаваться в собственной глупости.

   - Да уж. - После такого признания Яна могла позволить себе быть великодушной. До некоторой степени, конечно. - Все мы иногда страдаем этим недугом.

   - Поэтому теперь, когда я все это осознал, мне бы хотелось... - Не слишком ли далеко она зашла в своем великодушии? Кажется, Виталик что-то задумал. - Я бы хотел пригласить тебя на свидание.

   "Но через месяц я планирую вернуться и немного поработать здесь. А еще я надеюсь пригласить тебя на свидание. Если ты, конечно, не против".

   Месяц уже прошел. Яна старалась не думать об Остапе, но их поцелуй все чаще и чаще всплывал у нее в памяти во всех волнующих подробностях. Она подсознательно ждала возвращения серьезного зеленоглазого мужчины, не разрешая себе слишком уж надеяться на то, что он помнит о собственном обещании. И о ней.

   Возможно, кто-то мог обвинить ее в непостоянстве. Совсем недавно она грезила об одном мужчине, но боялась даже думать в его присутствии. Теперь же почти флиртует с ним, одновременно мечтая о другом.

   - Яна, ты слышала, что я сказал? - Виталик помахал у нее перед глазами свободной рукой в попытке привлечь внимание. - Так ты согласна?

   Она не могла пойти с ним на свидание. Во всяком случае до того момента, когда убедится, что Остап просто шутил, когда приглашал ее.

   - Виталик, понимаешь, я...

   - О чем так доверительно беседуем? А, Дуб?

   Дуб? Какое-то студенческое прозвище?

   Сергей, сверкая недобрым взглядом, стоял у них на дороге, скрестив на груди руки.

   - Ты бы лучше помог папки нести, вместо того, чтобы встревать в приватный разговор, Ворон. Не твое это дело.

   - Я делаю это дело своим.

   - На каких правах?

   - На правах друга. А ты ей кто?

   - Не твое дело.

   - Не трогай ее, понял? А то я могу и на пару затрещин расщедриться.

   - Может, отложим до конца рабочего дня? Не хочется перед пациентами устраивать драку? После семи я в твоем распоряжении.

   - А чего ждать? Ты просто отвяжись от нее, и я, так и быть, не буду тебя трогать.

   - Мне милостыня не нужна. С Яной мы уж как-нибудь сами разберемся. Не хочешь помогать, отойди с дороги. Встретимся после работы на старом месте.

   - Ага, давай на старом. Там много твоей кровушки на асфальте осталось.

   - И твоей тоже, Ворон. И твоей тоже.

   Кровь?

   Чего скрывать, после такого "мужского" разговора ее тщеславие до некоторой степени было удовлетворено. Но кровопролития она не допустит.

   - Мальчики, я вам запрещаю. Слышали? Никаких "старых мест" и "кровушек".

   - Но, Яна!

   Хотя ее развеселил обиженный тон Сергея, она сделала строгое лицо и решительно произнесла:

   - В противном случае, я месяц не буду с вами разговаривать. Поняли, петухи? - Мужчины нахмурились, но согласно кивнули. - Виталь, отнеси, пожалуйста, папки в ординаторскую и поставь на стеллаж боком, корешками на всеобщее обозрение. А мне нужно срочно зайти к одной пациентке. Договорились?

   - Договорились, отнесу и поставлю корешками кверху.

   - Боком.

   - Ладно, боком. Но ты тоже пообещай мне, что подумаешь над моим предложением.

   Ей не хотелось ничего ему обещать. Но "подумать" и "пойти" - это ведь разные вещи, не так ли?

   - Я подумаю.

   Он ушел, бросив недовольный взгляд на Сергея. Тот проводил его не менее вызывающим взглядом, а затем повернулся к Яне.

   - Клеится?

   - Ухаживает.

   - Давно?

   - Две недели. Еще вопросы?

   - А ты что?

   - Тебе не кажется, Сергей, что я уже взрослая девочка, и твой допрос с пристрастием не уместен?

   - Не кажется. Так что?

   Яна вздохнула и покачала головой.

   - Я еще не решила.

   - Яна, блондинка Дубовского так просто не отпустит. Неужели этот смазливчик стоит твоего спокойствия?

   - Я же сказала, что еще ничего не решила. Так что беспокоиться не о чем.