– У тебя есть шрамы, чтобы подтвердить это, – улыбнулся он. – И ты носишь их гордо, как медали. Можешь мне поверить – я тоже ими горжусь. Я не хотел бы видеть тебя другой.

– Но я была разбойником! Пиратом! Вором, наконец!

– Да, и вы украли мое сердце и похитили мою душу, мадам, – проворчал он.

– Эти руки... – Она вытянула их вперед. – Ты знаешь, что они делали?

Адриан поймал ее руки и прижал их к губам.

– Они обращались с кинжалами, мушкетами и ножами, как ни одни другие из тех, что я видел. Одна мысль о том, на что они способны, будет крепко и надежно удерживать меня возле тебя до самого моего смертного часа, можешь быть уверена.

– Но мой отец... – Глаза Кортни наполнились слезами.

– Мы найдем его, обещаю. – В его глазах мелькнула тень, но улыбка не покинула лицо. – И если он поможет мне, я помогу ему.

– Поможет тебе? Как?

– Разве ты забыла, что я так же хочу найти Англичанина, как и ты?

Так все было, но она до конца не поняла – не поняла и намеренно неверно истолковала обещание, которое прочитала в его глазах. Колебания, ложь – это все было, но она их не увидела, не захотела увидеть, потому что думала – была уверена! – что любит его и он тоже любит ее, несмотря на все различия между ними. Ее сердце, как и ее тело, предало ее, и на нем теперь тоже останутся шрамы. Одно мгновение слепого безрассудства стоило ей всего – гордости, самоуважения. На залитой солнцем палубе «Сириуса» она обменялась клятвами с мужчиной, который хладнокровно и искусно играл на ее чувствах.

Что ж, ему тоже не удалось остаться безнаказанным. Кортни заметила у него на лице ужас, когда его дорогая Дебора гордо представила ему их ребенка. Он не знал о ее небольшом сюрпризе и не мог предвидеть, что его хорошо продуманный план постигнет неудача в самом начале. Что он теперь будет делать? Даже если он не обменивался клятвами с Деборой, он был столь очевидно женат на ней, что если бы он носил клеймо и тяжелый хомут, они и то не подтвердили бы их союз так явно. Благородные, честные, имеющие положение в обществе офицеры и джентльмены не могут просто повернуться спиной к своему семейству, даже если они женаты на другой. Конечно, подразумевается, что она, Кортни Фарроу, всего лишь дочь пирата, а потому все поймет и согласится – с чем? Стать его любовницей? То самое другое чувство, которое она заметила в холодных серых глазах, – это было облегчение? Разумеется, он будет предлагать ей свою защиту – до тех пор, пока она будет снабжать его необходимой информацией.

«Хитрый, – подумала Кортни; у нее сморщилось лицо, ноги ослабели, а легкие хватали воздух. – Хитрый, расчетливый негодяй! Значит, с самого начала все так и замышлялось: завоевать мое доверие и любовь в надежде, что я приведу его к Дункану Фарроу? Быть может, капитан Баллантайн добивается еще одного быстрого продвижения по службе – например, должности командующего эскадрой?»

Ей нужно исчезнуть с улиц! Нужно быстро сделать свое дело, найти отца и как можно скорее покинуть Виргинию. Она должна разыскать поверенного – Хораса Дж. Прендергаста – и с его помощью предупредить отца о сгущающейся вокруг него опасности. Вместе они прижмут Гаррета Шо и выложат ему все, что им известно. И еще в Норфолке Дэви Донн. Он был свидетелем на ее свадьбе с Адрианом Баллантайном, и в его глазах светилось холодное презрение. Если он первым найдет Дункана...

Кортни стремительно свернула за угол и поняла, что больше не в силах бежать. Судорога сводила ей ноги, в желудке разлилась пульсирующая боль, невидимые руки сдавливали живот, стальными пальцами добираясь до скрытых нервов; ее одежда превратилась в мокрые заплатки на теле, а влажные волосы прилипли к щекам. Впереди, на грязном тротуаре, Кортни увидела отель: не слишком большой и не слишком маленький, не дорогой и не дешевый. Отель «Мореплаватели» выглядел так, словно предназначался для неприметных посетителей Норфолка – тех, которые были и не богатыми, и не бедными, – и вполне устраивал Кортни.

Спотыкаясь, она перешла через узкую улицу и остановилась у двустворчатой дубовой двери, чтобы отдышаться. Кортни не могла воспользоваться именем Фарроу или де Вильер, потому что Баллантайн, обладая большим влиянием в Норфолке, под каким угодно предлогом мог объявить в розыск одинокую французскую эмигрантку, носящую одно из этих имен. Маккатчен! Этим именем пользовался Дэви, и если он видел, как она убежала с пристани, то, возможно, будет ее разыскивать...

Кортни зажмурилась и сдержала отчаянное рыдание, готовое прорваться сквозь ее сжатые губы. Дэви не станет ее разыскивать – он будет избегать ее как чумы. Баллантайн не станет ее разыскивать – он уже знает достаточно, чтобы самому найти Дункана Фарроу, если он решил это сделать. Возможно, Гаррет Шо будет разыскивать ее, особенно если он был на пристани во время церемонии и если слышал, что Баллантайн прибыл с женщиной – маленькой темноволосой женщиной, носящей странное французское имя...

Оттолкнувшись от холодной каменной стены, Кортни вошла в темный неприветливый холл отеля «Мореплаватели». Здесь пахло заплесневелым деревом и китовым жиром. У Кортни свело желудок, во рту неожиданно пересохло, в глазах потемнело. Она смотрела сквозь расплывчатые пляшущие, вертящиеся огни, а ее уши наполнял глухой шум – шум, который почти заглушил звук ее имени, донесшийся от широкой изогнутой лестницы.

Приступ дурноты прошел так же быстро, как и возник, но удивление от вида обращенного к ней знакомого лица парализовало Кортни так же, как если бы она лишилась сознания. Она попыталась предупредить его взглядом, но было уже поздно – снова издав радостный крик, Малыш Дики, пробежав через холл, бросился прямо к ней в объятия.

Адриан Баллантайн терпел пышную церемонию в течение двух долгих часов, и к тому времени, когда наконец он смог закрыть дверь своего номера в очень дорогом, очень модном отеле «Карлтон», у него заболели глаза и он почти ничего не видел.

– Быть может, здесь найдется что-нибудь выпить?

– Есть виски, – смущенно пролепетала Дебора. – Или бурбон. Если хочешь, я налью тебе.

– Бурбон. Крепкий, без воды. Сегодня был адский день. Рори?

– Спасибо, мне ничего не нужно. Кстати, вы, вероятно, хотите остаться одни...

– Совсем наоборот, – мягко возразил Адриан. – В данный момент я меньше всего хотел бы остаться один, тем более что я здесь, по-видимому, единственный, кто не посвящен в грандиозный заговор.

– Никакого заговора нет. – Рори потянулся за своей шляпой.

– Нет? Тогда пойми меня правильно, сделаешь еще один шаг к двери, и я переломаю тебе ноги.

Вздрогнув, Рори посмотрел на брата. Глаза Адриана такие же ледяные, как и его тон, пригвоздили младшего Баллантайна к месту, как будто его ноги пронзили стрелами.

Длинные изящные руки Деборы заметно дрожали, когда она наливала крепкий напиток, но, к ее чести, она не пряталась от взгляда угрожающе спокойных серых глаз, переместившегося с Рори на нее. Адриан молча взял бокал и так же молча осушил его, а затем нарушил напряженную тишину резким требованием:

– Я хочу, чтобы кто-нибудь наконец объяснил мне, что происходит – и, черт побери, я хочу знать правду! Начнем с того ребенка в соседней комнате. Чей он?

– Адриан, ради Бога! – Рори от изумления открыл рот и, несмотря на предупреждение, бочком двинулся к двери. – Ты же не хочешь, чтобы я слушал это?

– Я сказал, чтобы ты не двигался! А относительно того, что кто-то услышит это... Я мог бы отказаться от ребенка еще там, на пристани, во время трогательной сцены нашей встречи, но я этого не сделал. Я решил подождать – чего мне это стоило, я пока не знаю, – и, ей-богу, за эту небольшую любезность я хочу узнать правду.

– Все в порядке, Рори. – Дебора дрожащей рукой убрала со щеки выбившуюся прядь. – Он имеет на это право. Я благодарна Адриану за выдержку, и он негодует вполне справедливо. Девочка не его и не может быть его. Мы никогда... я хочу сказать... – Ее голос замер, и она потупилась.

– Мы никогда не грешили и никогда не делили постель, – объявил Адриан.

– Да, никогда, – прошептала Дебора.

– Пожалуй, я все же выпью, – пробормотал Рори, испустив долгий вздох.

– Я получу объяснения? – Адриан придвинулся к Деборе, но его взгляд немного смягчился.

– Объяснений не так уж много. После того как ты по кинул Норфолк, я обнаружила, что у меня будет ребенок. Мне нужно было с кем-то поделиться, поэтому я... сказала маме. А потом после полуночи к дому подъехал экипаж... и это был твой отец. Он потребовал назвать имя отца моего ребенка, и я... я солгала и... и сказала, что это ты. Я знаю, что поступила ужасно и трусливо, но мне нужно было время, чтобы подумать, а... а мы с тобой были помолвлены. Они все были так сердиты, и я понимала – они ожидали, чтобы я сказала, что ребенок твой. А я была так напугана, я не знала, что мне делать.

Адриан смотрел на поток слез и старался не дать Кортни вторгнуться в его мысли. Он не мог винить Дебору за то, что она посчитала такой способ единственно безопасным, чтобы выйти из щекотливой ситуации. Семья и друзья отказалась бы от нее, если бы она родила ребенка вне брака.

– А настоящий отец? Где он был все это время?

– Он... Его тоже не было. Он уехал из Норфолка, и я... у меня не было возможности сообщить ему обо всем случившемся, пока он не прислал мне адрес. Но это заняло почти четыре месяца, и к тому времени...

– К тому времени ты уже была «замужем»?

– Это была идея твоего отца, – кивнула Дебора. – Он сказал, что так лучше для всех, что это единственный выход. Он сказал, что смог бы все устроить, смог бы купить юридические документы, подтверждающие мое заявление о совершении греха. Ребенок родился бы как Баллантайн, твое имя и богатство защищали бы его. И... и он сказал, что существует большая вероятность того, что тебя могут убить в Средиземном море. Ты такой горячий.

Адриан молча смотрел на нее.

– Я не могла согласиться с этим, – с негодованием прошептала она. – Я сказала им, что не сделаю этого – не могу сделать. Я сказала им, что солгала, что отец ребенка не ты, что ты сделал мне предложение, находясь под таким же давлением, как и я. Я сказала им, что ты меня не любишь и я не люблю тебя... в том смысле, в каком это подразумевается. Я хочу сказать... я люблю тебя... – Она сжала руки, в отчаянии подыскивая слова, способные рассеять угрюмость в серых глазах. – Я люблю тебя еще с тех пор, когда была маленькой девочкой, но любовью ребенка, а не женщины. Ты был моим прекрасным принцем, ты освобождал меня из заточения в ужасном замке... Ты понимаешь, что я пытаюсь объяснить?

Гнев Адриана смягчился, а потом и вообще пропал и он поднес к губам ее холодные как лед руки.

– Думаю, да. Если тебе будет легче, то я люблю тебя так же: достаточно, чтобы согласиться на женитьбу, но не настолько, чтобы это устроило нас обоих. Но все же это не объясняет, как мы оказались женаты.

– Они заставили меня.. – У Деборы задрожал подбородок и глаза снова наполнились слезами. – Они оба – твой отец и мой. Они сказали, что, если я не соглашусь, они заберут у меня ребенка. Они сказали, что я никогда не увижу дочь, никогда не узнаю, что с ней – больна она или здорова, хорошо о ней заботятся или морят голодом.

– Негодяи! – возмутился Рори.

– И ты, конечно, согласилась. – Адриан не отрывал взгляда от лица Деборы. – Какой еще оставался у тебя выбор?

– Никакого, – тихо всхлипнула она. – У меня были деньги, но мало. Я не знала, что делать. Ох, Адриан, я так виновата. Я разрушила жизнь всем: себе, тебе, Лори.

– Лори?

– Да, я... я назвала ее Лори. Полное имя – Флоренс. – Мимолетная грусть в ее голосе превратилась в горечь, когда она продолжила: – Твой отец хотел, чтобы я назвала ее Джессикой, в честь твоей матери, но я этого не сделала. Я должна была дать ей что-то от ее отца.

– Ты когда-нибудь писала ему? Он знает?

– Я не могла, – прошептала Дебора, покачав головой. – Не знаю, что с ним стало бы. Он долго тянул время, стараясь что-нибудь придумать, найти способ обойти препятствия – препятствия, существующие только в его воображении! Я сказала ему, что для меня не имеет значения, что у него нет денег, нет должности, что его нет в регистрационном списке. Я сказала ему, что готова ехать с ним куда угодно в любом качестве – жены, любовницы, служанки, – пока он любит меня так же сильно, как я его. А для него это было важно. Я знаю, что важно. Он невероятно гордый. Почему мужчины такие слепые? Такие тупоголовые? – Ее губы продолжали дрожать, но она больше ничего не сказала.

Обняв Дебору за плечи, Адриан привлек ее к себе и, поглаживая локон золотых волос, встретился взглядом с Рори.

– Я знал, что он хочет привязать тебя к дому, но не предполагал, что он готов зайти так далеко, – потрясенно промолвил Рори. – Один Бог знает, что он сделает, когда узнает, что ты уже женат.

– Женат? – Дебора сжалась и подняла заплаканное лицо. – Ох, Адриан... нет! О нет! Что я наделала! – Ее лицо стало мертвенно-бледным, ноги отказались держать ее, и Адриан подхватил ее на руки и понес к дивану. – Девушка, – задыхаясь, заговорила Дебора, – та девушка на корабле... Она твоя жена?