Дороти Гарлок - Ветер надежды

– А ты когда-нибудь стреляла в человека?

– Нет, но смогла бы… защищаясь.

Она повернулась в сторону стоянки. Кейн не отрывал взгляда от ее профиля. Поразительно, как она ухитряется держать на расстоянии и одновременно соблазнять!

– Я верю, – спокойно сказал он.

Взглянув на него, Ванесса задала пришедший ей в голову вопрос.

– Так вы поедете с нами?

– А ты против?

– Почему? Мистер Виснер считает, что мы можем через несколько дней нагнать караван, идущий в Денвер.

– А вы именно туда и едете?

– Туда направляются мистер Виснер с Мэри Бэн. А нам нужно в Грили, а потом еще западнее.

– Уж не в Джанкшен ли?

– А вы там бывали?

– Несколько раз. А зачем вам туда?

– У тети Элли там деверь. А она хочет, чтобы Генри жил рядом с родственниками.

Возникла долгая пауза, пока Кейн лихорадочно обдумывал услышанное. Генри напоминал ему кого-то с самого первого раза, как он увидел его. Его смех тоже казался очень знакомым. Это не плод его воображения. Неужели Генри дальний родственник Купера Парнелла или Адама Клейхилла?

– Как звали отца Генри? – спросил Кейн.

– Генри Хилл. Он жил в Чикаго. Нам пора возвращаться. Тетя Элли хотела поговорить с вами, а еще не мешало бы хоть чуточку поспать.

Она бросила взгляд в сторону фургонов. Он ничего не ответил и не двигался. Ванесса почувствовала на себе его взгляд, он словно молил ее поднять глаза.

– А ты могла бы выйти попозже и еще немного поговорить со мной?

У нее вдруг закружилась голова.

– А если я не выйду, вы бросите нас здесь?

– Я не пытаюсь как-то повлиять на тебя. Если не хочешь, не выходи.

– Вы полагаете, что мы сумеем спокойно побеседовать, не ссорясь? – Вопрос был явно с подковыркой, в голосе девушки дрожал смех.

Кейн поднял руку и ласково погладил ее волосы.

– Не знаю, моя пылкая рыжеволосая красавица. Возможно, мы и поссоримся, но это все равно лучше, чем вообще не разговаривать. – Он помолчал и добавил уже совсем другим томом: – Я еще не встречал такой потрясающей женщины.

И увидел, как ее плечи затряслись от смеха.

– Вы имеете в виду постоянно раздражающей вас?

– И это тоже.

Она просияла. Он молча смотрел на нее. Затем жажда обнять ее, прижать к себе, почувствовать, каковы на вкус эти сладкие губы, пересилила все разумные доводы. Он стиснул ее локоть и заставил чуть ли не бегом отправиться к фургонам, пока не наделал глупостей.

Вдруг пришло решение прожить отпущенные ему Богом короткие недели так, как хочется. Втиснуть в эти недели целую счастливую жизнь. Пусть это продлится ровно столько, сколько займет дорога до Джанкшен-Сити, все равно игра стоила свеч. Он проводит ее и Хиллов до самого Джанкшена, проследит, чтобы они хорошо устроились, а потом просто исчезнет.

Он представил себе ее с другим мужчиной потом, когда он уже умрет, и в груди заныло, словно кто-то вонзил ему в сердце нож.

Элли не стала кружить вокруг да около, а прямо изложила суть проблемы.

– Я очень боюсь, мистер де Болт. Я… мы не понимали, когда уезжали из дома, что это за дикий край. Самим нам не справиться. Мы просто погибнем! Конечно, Ванесса и Генри прекрасно управляются с фургоном, с животными, но… грозящая из-за каждого куста опасность, жизнь по принципу «кто сильнее, тот и прав»…

Голос женщины задрожал.

– У меня есть деньги. Немного. Денег Ванессы от продажи фермы я не касаюсь – они пойдут на то, чтобы открыть в Джанкшене булочную, если там ее еще нет. Все, что я имею, я заработала своими руками: это деньги за пошив платьев, уход за больными. И они станут вашими, каждый цент, если вы проводите нас в Джанкшен.

Стремясь во что бы то ни стало убедить Кейна, Элли и сама не заметила, как выболтала секрет, который хранила всю жизнь, поскольку стыдилась его. Все эти годы она и ее сын жили на содержании у отца Ванессы. Верно, она не сидела сложа руки и воспитывала его дочь, и все же это была чистейшей воды благотворительность.

– Мне не нужно ваших денег, миссис Хилл, но я был бы очень рад возможности время от времени пообедать горячим. Консервированные бобы со свининой совсем испортили мне желудок, – признался он с усмешкой.

– О, что-что, а готовить я умею! И делаю это с удовольствием.

– Рад слышать.

– Так вы останетесь с нами?

– Но это вовсе не гарантирует вам безопасность.

– Я знаю, знаю! Но это снимет груз с моей души. Я буду вам очень благодарна. И, мистер де Болт, не обращайте внимания на острый язычок Ванессы. Она издергалась и боится не меньше меня, но не хочет, чтобы кто-нибудь заметил это.

– Поражаюсь, что столь красивая девушка, как Ванесса, до сих пор не замужем.

– У нее была уйма кавалеров в Спрингфилде. Один из самых богатых людей в графстве хотел жениться на ней. Боюсь, однако, что… я и Генри этому помешали.

– Каким же это образом?

. – Ее мать умерла почти сразу после родов. И Ванесса считает меня своей названой матерью. Она и Генри словно родные брат и сестра. А люди бывают очень… недобрыми по отношению к Генри, чего Ванесса совершенно не выносит и не прощает.

– Она любила того мужчину? – Он замер, ожидая ответа.

– Мне она сказала, что совершенно не любит. – С губ Элли сорвался тихий, совсем девчоночий смешок. – Сказала, что ее… тошнит от него.

Кейн улыбнулся и почесал подбородок.

– Очень похоже на нее. Миссис Хилл, Ванесса сказала, что у Генри есть какая-то родня в Джанкшене. Я бывал там несколько раз. Может быть, я знаю того, кого вы разыскиваете?

– Святые небеса! Ну разве это не удача? Вы не знаете там Адама Хилла? Мой муж, умерший еще до рождения Генри, рассказывал мне о своем брате, из Колорадо. Говорил, что он очень важная шишка и владеет самым большим ранчо во всем штате. Этот Адам и сообщил мне письмом, что Генри погиб. Я написала ему, чтобы узнать подробности. Полагаю, что друзья Генри не знали, что он недавно женился.

– Я не помню в Джанкшене никого по фамилии Хилл, но не буду утверждать, что таких там нет. Это был первый и последний раз, когда вы получили весточку от Адама Хилла?

– Да. Наверно, вы считаете, что я глупая сумасбродка, поскольку решилась поехать в Колорадо после всего лишь одного письма. Но Генри рассказывал мне замечательные вещи о своем брате. Мой сын – копия своего отца, вот я и подумала, что, возможно, он понравится своему дяде, если тот еще жив.

– Коли уж мы заговорили о Генри, то ему не помешает научиться пользоваться ружьем и простейшим приемам защиты в драке.

– Я знаю, но… видите ли, не все доступно пониманию Генри. Есть какая-то граница…

– Возможно, он еще не достиг своего потолка. Простите меня за прямоту, но вы с Ванессой оказываете ему медвежью услугу, постоянно додумывая и доделывая все за него.

– Но мы боимся…

– Боитесь учить его брать на себя ответственность? Понимаю. Но он выполнил этой ночью все в точности. Я бы сказал, что в этом отношении на него можно полагаться больше, чем на Ванессу.

– Я тоже обратила на это внимание. Видите ли, Генри рос среди женщин, ему так не хватает здорового мужского влияния. Если бы его отец был жив…

– Отправляйтесь-ка спать, миссис Хилл.

– Спасибо, я так и сделаю. И большое спасибо, мистер де Болт.

– Кейн, мэм. Я был бы очень польщен, если бы вы звали меня просто Кейн.

Кейн вытянулся на разложенном неподалеку от стоянки одеяле, подложил руки под голову и засмотрелся в звездное небо. Он не заметил призывного воя койота и не слышал, как самка ответила ему. Он ощущал смутную тревогу, и мысли его молниеносно сменяли друг друга. Возможно ли, чтобы у Адама Клейхилла был брат, называвший себя Генри Хиллом? Адам – весьма распространенное имя, то же самое можно сказать и о фамилии Хилл. Но Генри больше походил на Купера, сына Адама. Именно поэтому Кейн и размышлял, не мог ли Генри Хилл быть Генри Клейхиллом. Но, возразил он себе, полученное Элли письмо было подписано Адамом Хиллом.

Кейн беспокойно заворочался. Если окажется, что дядей Генри является Адам Клейхилл, то миссис Хилл едет зря. У него она не найдет ни понимания, ни сочувствия, Адам был самым безжалостным мерзавцем, какого Кейн знал в своей жизни. Если уж он презирал своего собственного сына из-за примеси индейской крови, то чего можно ждать от него по отношению к несколько заторможенному в развитии парню?

Генри выглядел достаточно похожим на Клейхилла, чтобы быть его племянником. Но еще больше он походил на Купера. Клейхиллы все имели сильно выраженные фамильные черты. Логан Хорн, сын Адама от индианки, говорил, что Клейхилл и его сводный брат очень похожи. Бедная миссис Хилл! Уж лучше бы она с сыном осталась дома, в родном Миссури. Но если бы они остались дома, он бы никогда не встретил Ванессу!

Память мгновенно нарисовала ее нежный профиль и улыбку. Ласковый взгляд девушки, казалось, проник до глубины его души. Он никогда не ждал и не жаждал любви, не желал домашнего очага и семьи. Иногда он размышлял на эту тему, когда слишком долго оставался один, но всегда лишь отвлеченно, безотносительно к себе. Просто это было у других мужчин.

Встретить такую женщину, как Ванесса, редкое везение. При ней начинаешь чувствовать себя королем и возникает желание защитить свою королеву и сделать ее счастливой. Только к чему все эти мечты? Все пришло слишком поздно.

Последующие дни стали бы самыми счастливыми в жизни Кейна, если бы не нависшая над ним тень смерти. Но он не чувствовал, что умирает. Он просто принял вынесенный небом приговор и спрятал его глубоко, в потайной уголок мозга, чтобы он не мешал ему наслаждаться каждым теплым солнечным днем и прохладой ночного ветерка. Он чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Боли лишь слегка напоминали о себе. Однажды был, правда, совершенно неожиданный приступ. И снова обнаружил на губах кровь. Пока он ждал, когда силы вновь вернутся к нему, поймал себя на том, что его одинокое сердце молило о сочувствии, понимании и любви.

Каждое утро он просыпался с радостным предвкушением еще одного дня с Ванессой. Иногда они скакали рядом, а когда она правила четверкой мулов, он ехал рядом с фургоном. Словно по молчаливому согласию они отбросили в сторону свои шпаги и наслаждались обществом друг друга. Кейн и Джон вместе выбирали места для ночных стоянок, и Ванесса испытывала облегчение от того, что с нее сняли хотя бы эту обязанность.

Каждый вечер, пока Элли и Мэри Бзн хлопотали у костра, готовя ужин, Кейн проводил с Генри. Сначала он научил его разбирать, чистить и собирать ружье. Затем – заряжать, прицеливаться и стрелять из него. Кейн был терпелив и заметил, что Генри разобрался с ружейным механизмом гораздо быстрее, чем с процессом прицеливания и стрельбы.

Однажды вечером, когда они отошли подальше от костра, Кейн быстро повернулся к Генри, молниеносно подцепил его ногой под колено и рывком повалил на землю. Генри огорченно заморгал.

– Что я сделал не так, Кейн? За что ты рассердился на меня?

– Я вовсе не рассердился. – Он протянул Генри руку и помог подняться. – Я просто хотел показать тебе, как можно быстро свалить противника с ног, если знаешь, как это сделать. Хочешь научиться?

– Я не люблю причинять боль.

– Тот драчун из Доджа избил тебя. Разве тебе не хотелось дать ему сдачи?

– Я не знал, как это сделать.

– Я покажу тебе.

– Думаешь, я могу научиться?

– Конечно. Научиться можно всему, чему захочешь, если ты упрям и очень стараешься.

– Мне не нравится драться.

– Мне тоже. Но если кто-то навязывает мне драку, то я стараюсь дать отпор, да посильнее, чтобы все это поскорее осталось позади. На теле человека есть несколько мест, куда можно ударить так, что он тут же рухнет. Давай я тебе покажу.

Сначала Генри боролся с Кейном нехотя, неуклюже топчась на месте. Но после нескольких занятий он начал даже получать удовольствие от этой разминки. А когда ему впервые удалось поддеть Кейна под колено и свалить, он засмеялся счастливым смехом.

Через четыре дня после того как Кейн открыто присоединился к Хиллам и Виснерам, они добрались до слияния притока Большого Сэнди и Арканзаса. Здесь была развилка. Караван из шести фургонов, ехавший в Денвер, расположился здесь на стоянку. Это были фермеры из Огайо, искавшие свободные земли. Караван уже на следующее утро отправился в путь, несмотря на многочисленные предупреждения Джона. По течению Большого Сэнди всегда свирепствовали индейцы, справедливо считая, что это их исконные земли.

– Черт бы побрал этих самоуверенных всезнаек, – ругнулся сквозь зубы Джон, наблюдая за уходящим караваном. – А добьются только того, что убьют не только их, но и женщин, и детишек.

– Может быть, – сказал Кейн. – Но что мы можем сделать?

– В том-то и дело, что ничего.

Кейну все больше нравился этот седой ветеран прерий. Он всю жизнь скитался перекати-полем среди этих равнин. Навидался всякого и не спешил делать выводы, скептически относясь ко всему, что видел, и полагаясь в основном на свое собственное мнение. Он, не колеблясь, делал все, что считал необходимым и неизбежным на данный момент.