— Ты сможешь сделать это, если я пойду первым?

Она посмотрела в темноту. До земли, кажется, очень высоко. И она подавила страх.

— Если ты можешь, то и я смогу.

— Хорошо.

Роберт сложил пожитки в узел, завязал его и выбросил в окно. Потом пододвинул кровать к двери. Это ненамного задержит полицейских. Вскарабкался на подоконник, спустился по крыше, встал поустойчивей и протянул руку Изабелле. Ее нога соскользнула, но ей все же удалось зацепиться за кирпичный выступ.

— Не двигайся, — сказал Роберт. — Стой там, пока я не скажу тебе. Я пойду первым.

Он скатился на землю, упал на руки и колени, потом поднялся. Кажется, спор еще продолжался с противоположной стороны дома.

— Теперь ты, — шепнул он.

Изабелла еще цеплялась за кирпичи. Дул холодный ветер, у нее кружилась голова. Но она закрыла глаза и скатилась по крыше. Роберт поймал ее, прижал на мгновение к себе.

— Все в порядке?

— Да, — дрожа, прошептала она.

— Тогда к лошадям.

На лестнице уже слышался топот сапог. Полицейские победили в споре. Роберт вывел лошадей, к счастью, оставленных оседланными: он хотел прийти попозже напоить и накормить их. Подсадил Изабеллу в седло, и они скрылись в ночной темноте. К тому времени как полицейские ворвались в комнату, «птички уже упорхнули», и всякое преследование было невозможным. В любом случае, они пришли наудачу, вспомнив, как кто-то заметил, что в городе появились двое чужаков. Они не были уверены, что это те, кого они ищут, а люди могут избегать встреч с представителями закона по разным причинам. У полицейских не было никакого желания пускаться вдогонку за двумя подозрительными беглецами.

Несколько миль Роберт подгонял усталых лошадей, прежде чем осмелился остановиться и передохнуть.

— Поблизости нет ничего подходящего для ночлега, — сказал он, однако, бодрым голосом. — Жаль было бы провалиться, когда мы так близки к концу пути.

— Правда? — впервые Изабелла приободрилась, уныние улетучилось. Ей казалось, что она едет уже целую вечность. Усталая, немытая, испуганная и голодная. — А что, если твой друг не сможет переправиться на лодке через пролив?

— Не он, так другой. У меня еще есть золото, а это большой соблазн для рыбаков в зимнее время. Не отчаивайся, только не теперь, когда ты все проделала так замечательно.

— Замечательно? Но если бы не я, ты бы ехал в два раза быстрее. Ведь это я навлекла на тебя все эти неприятности, — с горечью сказала Изабелла. — Почему я не поняла сразу? Как я могла поверить?

Роберт услышал слезы в ее голосе и твердо заявил:

— Я тебе одно скажу. Никого больше не хотел бы иметь рядом, окажись я в трудной ситуации, а ты можешь мне поверить, я побывал во всяких переделках.

— Это правда?

— Клянусь честью. А теперь, никаких оглядок на прошлое, никаких сожалений. Сейчас нам нужно разработать план действий. Я знаю этот край. Если мы будем ехать окольными путями, как до сих пор, то можем попасть в трясину. И в сухую погоду местность здесь болотистая, а теперь так вовсе не пройти, особенно ночью. Если поедем по главной дороге, что было бы быстрее всего, нас могут остановить на этих проклятых сторожевых пунктах, и хотя документы при нас, кто-нибудь из них возьмет да и проявит особое рвение, что не исключено.

Они ехали всю ночь напролет, но усталые лошади не могли идти резво, и раннее утро застало их в нескольких милях от ближайшего городка, который им нужно было пересечь, чтобы добраться до побережья. Роберт и Изабелла остановились для короткого отдыха в маленькой гостинице, хозяйка которой, миловидная молодая женщина, объяснила, что ее муж в отъезде. Постояльцев было мало, и она была рада любому обществу. Хозяйка пожалела Изабеллу, бледную после бессонной ночи. Она позволила напоить и накормить лошадей и пригласила пообедать с нею. На обед был приготовлен кролик с приправами и овощами. Она даже отказалась от денег, которые предложил Роберт, когда они собрались уезжать, но он вложил золотую монету в ручонку пухлого малыша. Хозяйка держала его на руках, малыш засмеялся и сунул бы монету в рот, если бы мать не поспешила забрать ее, рассыпаясь в благодарностях. Они пустились в путь, отдохнувшие и воодушевленные таким проявлением симпатии к ним. Но предстояли еще рискованные неожиданные ситуации, и несчастье-таки обрушилось на них на выезде из этого маленького городка.

Роберт решил, что они тронутся в путь перед самым закрытием городских ворот, предположив, что усталые караульные последних путешественников задерживать не будут, но это решение оказалось роковым. Армейского ветерана на посту сменил молодой новобранец, полный служебного рвения. Он долго и тщательно рассматривал документы, сказал им подождать и пошел в караульное помещение. У Роберта было подозрение, что на этот раз их не пропустят. В окно он видел, как молодой человек снова склонился над их документами, а потом передал их своему начальнику. Даже если их задержат только для дальнейшего выяснения, это уже могло быть опасным. Он быстро огляделся: кажется, лошадей у караульных не было, так что был шанс ускользнуть.

Еле слышно он прошептал Изабелле:

— Скачи, Изабелла, скачи изо всех сил, не останавливайся ни за что.

— А ты?

— За меня не беспокойся. Я поскачу вслед за тобой.

Изабелла неохотно пустила свою лошадь рысью, потом галопом. Роберт вынул пистолет, который все еще носил в кармане. Когда вышел караульный, он угрожающе направил на него оружие и помчался вслед за Изабеллой.

— Стой! — закричал удивленный караульный. — Стойте оба!

Но Роберт уже догадался, что парень побежал за ружьем. Караульный почти сразу же вернулся, прицелился и выстрелил. Роберт почувствовал удар в плечо, и внезапно онемели пальцы правой руки. Каким-то образом ему удалось переложить пистолет в другую руку и скакать вперед, пока он не поравнялся с Изабеллой.

— Что случилось? — выдохнула она. — Я слышала выстрел. Ты ранен?

— Ничего. Скачи как можно быстрее. Скоро мы сможем выехать на дорогу и затеряться в перелесках. У них нет лошадей, чтобы преследовать нас.

Позднее, когда они выбрались из кустарника на дорогу, позади уже было несколько миль пути, и к счастью, не было заметно преследования. Стояла кромешная тьма, они ехали рядом, когда вдруг Роберт упал на шею своего коня.

— Что случилось? — встревоженно спросила Изабелла. — Ты ранен?

Он с усилием выпрямился.

— Кажется, рана серьезнее, чем я думал.

Роберт сунул руку за борт пальто и вынул ее, потемневшую от крови.

— Мы должны где-то остановиться. Я должна тебя осмотреть, — обеспокоенно сказала Изабелла.

— Осталось всего несколько миль, — пробормотал Роберт, — держа поводья в левой руке, а правую закладывая за борт пальто. — Я могу продержаться, пока мы не доедем до моря.

— Ты уверен? — беспокоилась она. — Задета мякоть или что-нибудь еще? По крайней мере, надо сделать перевязку, остановить кровотечение.

Роберт криво усмехнулся.

— Если я сойду с лошади, то сомневаюсь, что смогу подняться снова. Лучше продолжим путь.

Они поехали дальше. Изабелла не спускала глаз с мужа. До сих пор ее вел Роберт, решительный, собранный, всегда знающий, что делать. Но если он серьезно ранен, теперь она должна взять на себя все тяготы пути. Должна договориться с женщиной в «Черной Кошке», должна найти капитана, который перевезет их в Англию, если Джеку Дарроу не удастся приплыть.

Им показалось, что до моря они добирались страшно долго. Ветер переменился. Теперь он дул в лицо, холодный и влажный, с привкусом соли. Впереди Изабелла разглядела темные строения с мерцающими огоньками в окнах.

— Это, должно быть, деревня, о которой говорил Джек. Теперь вперед, к «Черной Кошке», к мадам Большой Нос, — сказал Роберт, пытаясь шутить.

Изабелле было не до смеха. Деревня оказалась дальше, чем они предполагали. Прошел еще час, прежде чем они выбрались на дорогу к морю и смогли отчетливо разглядеть домишки рыбацкой деревни. Среди них — один, побольше остальных, с фонарем, болтавшимся у входа. Из дома доносились голоса. Вероятно, это и была «Черная Кошка».

— Теперь нам представляется шанс испытать судьбу, — прошептал Роберт. — Джек говорил, что достаточно лишь назвать его имя. Будем надеяться, что он был прав.

Ветер гулял по пустынному берегу, напоминавшему Изабелле Данджнесс, с его лодками, вытащенными на сушу.

Роберт спешился, он почти упал, уцепившись за шею коня, но невероятным усилием воли заставил себя держаться прямо. Боль, последовавшая за онемением пальцев в сочетании с потерей крови начала оказывать действие. У стенки таверны стояла деревянная скамья и Роберт повалился на нее. Изабелла привязала лошадей и села рядом с мужем. В неровном свете фонаря она видела, как расплывается кровавое пятно.

— Мы должны найти пристанище. Нам нужен доктор, хирург, — поспешно сказала она.

— Сомневаюсь, чтобы в этом месте можно было найти и то и другое, — сухо заметил он, борясь со смертельной слабостью, готовой захлестнуть его. — Не думаю, что смогу держаться на ногах. На этот раз тебе придется говорить за нас обоих.

Изабелла испугалась, подумав об этом, но от нее теперь зависела жизнь Роберта. Он прислонился головой к каменной стене таверны и на мгновение закрыл глаза. Роберт выглядел таким бледным и изможденным, что сердце у Изабеллы сжалось. А что, если ему станет хуже и он умрет после всего, что сделал для нее и что они пережили вместе? Она отбросила страх, встала, отряхнула забрызганные грязью юбки и затянула на голове шелковый шарф.

— Побудь здесь, пока я поговорю с мадам. Может быть, она даст нам комнату или подскажет, где найти помощь.

— Извини, — прошептал Роберт, — извини, что так подвел тебя. Прости за все, что случилось.

— Ах, Роберт, не говори так, даже не думай так. После всего, что ты для меня сделал… — она присела рядом с мужем, рукой касаясь его щеки, в ответ он сжал ее пальцы своей левой рукой.

— Будь осторожна, моя дорогая, будь очень осторожна.

— Хорошо, — пообещала Изабелла.


Изабелла открыла дверь, и зловонное сочетание запаха тухлой рыбы, кислого вина, пота и немытых тел чуть не отбросило ее назад. В маленькой комнатке множество мужчин сидели, развалясь, за грубыми столами или стояли, прислонясь к замызганным стенам. Как только Изабелла закрыла за собой дверь, установилась внезапная тишина, и она почувствовала, как их глаза буравят ей спину, пока она шла в дальний угол комнаты, где уже поднялась ей навстречу высокая женщина, туго затянутая в черное платье, усыпанное блестками, с рыжими волосами, маленькими черными глазками на бледном лице и крючковатым носом. Сама мадам Большой Нос. Изабелла чуть было нервно не рассмеялась, но она взяла себя в руки и подошла, всем своим видом выражая гордость и достоинство. Мадам наклонилась через стойку и пристально глядела на Изабеллу.

— Таким женщинам, как вы, не место в «Черной Кошке».

— Я понимаю это, но я хотела узнать о Джеке Дарроу.

Маленькие черные глазки напряженно изучали Изабеллу.

— Не помню, чтобы Джек говорил о какой-либо леди.

— Наверное, не говорил. Он не знает меня. Но мой муж его друг.

— А сам за себя ваш муж не может сказать?

— Он на улице. Он болен.

— Болен? Что с ним? Слишком пьян, чтобы стоять на ногах?

Хриплый смех пробежал по комнате за спиной Изабеллы.

— Нет, не это. Изабелла понизила голос до шепота, понимая, что кругом посторонние уши. — Он… ранен.

— Ранен? — вопрос был задан тихо и осторожно.

Изабелла кивнула.

— Нам нужна комната, где он мог бы отдохнуть, нам нужен хирург.

— Вы много хотите, леди, — сказала женщина, повысив голос, — вот так. Можете убираться с этим вашим человеком. Нам тут такие не нужны в «Черной Кошке». Это приличное заведение.

— Мы можем заплатить, — неуверенно сказала Изабелла.

— Деньги это еще не все. — Очень тихо женщина добавила: — Он может идти сам, ваш муж?

— С трудом.

— Подведите его к задней двери. В наши дни осторожность не помешает. Ждите меня там. — И заявила во всеуслышание: — Слишком много слов. Отправляйтесь со своей хорошенькой мордашкой туда, где получите, что вам нужно. Здесь вам ловить нечего.

Раздался еще один взрыв издевательского смеха. Изабелла повернулась и пошла к двери. Здоровенный черноволосый парень выставил ногу, чтобы задержать ее. Она вовремя отступила, но бросила на него холодный взгляд, что пресекло грубые насмешки. Изабелла вышла за дверь и с облегчением вдохнула чистый ледяной воздух. Ветер с моря дул так сильно, что она с трудом обошла угол дома. Роберт, все так же обмякнув, сидел на скамье, где она оставила его. В призрачном свете качающегося фонаря его лицо было серым от усталости и боли. Изабелла опустилась рядом с ним и взяла его руку в свою.