Ольга Резниченко - Вето на любовь

— Да ладно! — вытаращила я на нее очи.

— Ага, — смеется. — Нарисованные, правда. Но девка аж расцвела. Говорит, первый, кто вообще догадался такой подарок сделать. В смысле, цветы.

Улыбнулась я, поджав губы от растопленных чувств.

Вдох-выдох — и собраться с духом. Взять предложенное — да в путь.

* * *

На рынок. Купить нужное. Забиться в угол на складских помещениях — и, тщетный раз кляня себя за грязные руки, исполнить задуманное. Очередной вдох-выдох — и податься дальше по намеченному пути.

Купить газету, пополнить счет мобильного — и сесть на первом попавшемся выступе (да так, чтобы никому не мешать). Объявление за объявлением. Звонки за звонками. Обошла и все ближайшие столбы. Ни работы. Ни квартиры. Вернее, комнаты. Хотя требования и оплата за оную не особо отличались от первой. Все требовали деньги наперед, да еще и с задатком за будущий месяц (на случай наглой прострочки). А если вариант "уход за престарелым человеком", то априори без маленьких детей: будет шуметь, испортит мебель, стены, да и болезни чужие им так-то вовсе ни к чему. Тут едва свои переносят, а то еще будет дополнительный очаг заражения.

Хоть в подвал иди живи. Или в какой подсобке. Хотя и оттуда выгонят.

Одно только интересное, полезное нашла. Наверно.

Будто током меня прошибло объявление о сети мебельных магазинов на Киевском, Московском проспектах.

Вспомнила. Тут я и вспомнила рассказ Феди, Рогожина, о том, чем он занимается. И пусть у Мазурова мне запрещено что-либо разузнавать, так пойти… и у персонала что расспросить — ведь можно? Да?

Так или иначе… другого выхода не вижу. Ладно, помощи не дождаться. Если честно, уже и не надеюсь. Просто… для успокоения души узнать, что жив, здоров. Что все у него хорошо. По крайней мере, лучше… чем со мной обошлась судьба. Да и дабы больше не оборачиваться назад. Не искать ничего. Не ждать. Идти, смотря вперед, по жизни дальше. Али… карабкаться.

На остановку — да в автобус. Пока еще на часах только три (спасибо, девушкам по палате — зарядкой поделились, так хоть с телефоном теперь рабочим брожу), а потому есть шанс…

А если его самого увижу?

Господи, лишь бы увидела. Лишь бы увидела…

* * *

Первым на моем пути оказался небольшой магазин: ничего, кроме торговой зоны. Зато подсказали, где главный офис — увы… совсем в другой стороне. А потому снова — едва не срываясь на бег — остановка, автобус, грохочущее сердце, сгорающее в ожидании. Одно только радует безумно: подтвердили. Одного из директоров зовут действительно Рогожин Федор Романович. Не соврал. Да… я и не сомневалась. Не в привычке Рожи врать. Главное другое, значит все еще на плаву, при деле. Значит… не всё так плохо. Верно?

* * *

И снова едва не кланялась в ноги каждому, выпрашивая свиданки с «главным».

— Нет, девушка. Его здесь нет. И сегодня точно не будет. А номер телефона или каких других личных данных дать мы, увы, никак не можем. Это против правил фирмы. Понимаете? Я же тоже… обычный человек, такой же как и вы. Выполняющий приказы…

И прочее «бла-бла», в которое я уже и не вслушивалась.

В голове шум. Дурман. Не знаю, что делать:

— Ну завтра, или когда он там будет?

— Я не могу вам этого сказать, — не без ноток гнева и откровенного раздражения, не унывала, словно тот попугай, женщина. Главный бухгалтер, если верить бейджику.

— А мои данные передать? Записку? Или что-нибудь? Что приходила, искала. Что срочно нужно встретиться. Это деловые отношения. И в его же интересах, — нагло вру, но так нелепо, что и сама уже не верю, что есть толк в этом.

Скривилась непонятно как-то.

— Ну-у, — растеряно. — Напишите. Хотя тогда проще с Мазуровым связаться.

— А почему не Рогожин? — ойкнуло сердце и замерла, почуяв неладное.

— Девушка, вы много вопросов задаете. Хотите — пишите. Когда будет возможность, мы обязательно передадим. Но как дальше всё сложится — никто ничего обещать не станет.

— Да я поняла, — пристыжено опустила голову. — А записать где? — ожила, растерянный взор около.

— Зоя, дай ей лист и ручку. Вот впровадились, — скривилась. Разворот — и принялась что-то строчить на компьютере с задумчивым, умным видом.

А калякать-то что?!

Оторопела я, вперив взор в белоснежное бумажное полотно. Адрес какого подвала? Или чего?

Номер телефона — и подпись: «Ваня». Зачеркнула.

«Ванесса. Срочно нужно увидеться. Прошу, дозвонись».

Хотя… если сейчас уйду из больницы, невесть когда следующий раз доведется зарядить аппарат.

Передала бумагу — покорно забрала ее «Зоя».

Разворот — и шаги на выход.

На улицу — а там опустилась я на лавку.

Заревела. Обреченно заревела на всю глотку.

Как бы я не оправдывалась, убегая от наглости и стыда, правда в том, что он — был последней моей надеждой. А теперь… теперь ее больше нет.

Те вряд ли передадут. А если передадут — то вряд ли позвонит.

Да и глупо все. Зачем я ему такая?

Вдруг скрип двери — и вышла девушка. Та самая "Зоя". Достала пачку сигарет, зажигалку. Прикурила. Прокашлялась.

Кошусь на нее, что идиотка. Стыдно до жути. А потом еще мгновение, дабы совладать с собой — и встала с лавки. Шаги прочь.

— Стой! Ванесса, стой! — неожиданно раздалось женское за моей спиной. Незнакомое.

Покорно замираю. Живо стереть слезы, споли с лица — и разворот. Та самая.

Поспешно ко мне ближе — и обмерла:

— Зачем ты его ищешь? — добро как-то, с заботой. пониманием. — Только не ври про дела, — затараторила поспешно; скривилась на миг. — Мы так-то все его деловые контакты знаем. Если не в лицо, то по имени. И потом… Короче, что ты от него хочешь?

Вдох-выдох, отчего тотчас волна дыма невольно обдала меня — невольно поморщилась.

— Ты что… беременна от него? — вытаращила та на меня очи.

Обмерла я, пришпиленная странным предположением.

— С-с чего взяли? — пожала плечами в растерянности.

— Да вон, — кивнула на меня, — синюшная, перепуганная, воротит от дыма. Рыдаешь на людях невесть от чего. Да и потом… че я, совсем дура, и ничего не понимаю? Когда бегают так, по делам, или просто мозги потрепать. А когда — по личному. Да серьезно.

Секунды, дабы осознать всю плачевность ситуации, и покорно закивала головой:

— Да, — пристыжено опустила очи.

— М-да уж… дела-а… — протянула. Еще одна затяжка — и вмиг потушила сигарету о ближайший бетонный столб. Печальный вздох — и потупила взгляд, поморщилась от непонятных эмоций. — Короче, — сплюнула на асфальт. Глаза в глаза со мной. — Можешь не искать его, и не ждать.

Окаменела я от ужаса, перестав дышать. Очи в очи с барышней.

— В СИЗО он, — добивающим залпом. — Вон, не так давно, при нас и забрали. Скрутили и увезли. Там такое… черти что творилось. Жутко вспоминать. Магазины даже на пару недель закрыли. Этот наш, второй, Мазуров, тоже быстро собрал манатки и смотался… от греха подальше. Даже номера телефонов сменил. Короче, мама не горюй, называется. Вот только что пару дней, как опять вроде все выруливать куда-то стало. Работать хоть начали. А то вообще… никому ничего непонятно: увольняться, или как? В общем, закрыли твоего Рогожина. И что там, как дальше — никто не знает. Только я тебе ничего не говорила. А то еще мне влетит… по самое, что не есть некуда.

* * *

Я даже не помню, как добралась до больницы. Что там, куда там, как…

Вообще, в себя, наверно, только и пришла спустя несколько часов, в коморке, подсобке всё той же Жмайловой Тамары.

Чаем отпаивала. А мне бы яду. Да покрепче — чтоб уж точно не выжить. Чтоб всему финиш пришел.

— Ну… СИЗО — это еще не конец. Не тюрьма. А суды… и того могут тянуться годами. Может, еще выпустят. Хотя б под подписку, а там… Сама говоришь, при деньгах, магазины.

— Был.

— Что был? — удивленно.

— Был при деньгах. А раз сидит — значит, больше нет.

— Ну, мало ли… Может, следователь слишком вредный или правильный попался. А вообще, чего ты голову ломаешь? Иди к нему на встречу. Да поговори обо всем. Разузнай. А то мы тут навыдумываем быстро. За нами, бабами, не станет. А так точно уже все будешь знать. Может, там ничего такого уж сверх страшного. Даже если и посадят — то ненадолго. Или условкой пахнет.

— А потому под стражей содержат?

— Ну… всякое бывает. И потом, то что при следователе — это одно, что в суде — то совсем другое. Там уже другие паны, — махнула рукой. — Поверь моему опыту. Я же тебе рассказывала. Мне мой муженек те еще качели устраивал. Так что давай. Собирайся с духом, узнавай, что да где — и к следователю. Просись на свиданку. Скажи, жена гражданская. Ребенок есть общий. Вон, Федька, — кивнула. — Кто там проверять будет? Мол, по бумажкам одно, а на самом деле… Короче, плети, все что в голову лезет, лишь бы добро дал. И иди разговаривай. Расставишь все точки над "и" — и тебе проще жить станет. Поймешь, куда дальше двигаться. И не будешь растрачивать зря ни силы, ни нервы, ни деньги. А то вон — уже сама на ладан дышишь. Больно смотреть. За две неделе почернела, мешки под глазами. Ты хоть спишь по ночам, или опять?

— Ну, так, — прячу взгляд.

— «Ну, так», — перекривила меня. — Дура! Не о том думаешь! И не туда силы направляешь. Ныть мы всегда успеем. Дело делай — пока вон… целое отделение нянек.

— Боже, Федя! — мигом спохватилась я.

— Да куда ты?! — тотчас ухватила меня за руку и силой усадила обратно — поддаюсь. — В таком состоянии он тебя еще не видел, да? Надо добить ребенка. Всё хорошо у него там. Сама вон недавно проверяла. Думай давай. И морально готовься. Завтра пойдешь искать, у кого дело этого твоего… бедокура.

— Может, он невиноват? — уставила обиженный взгляд на женщину.

— Ага, все они «невиноваты». И «ни за что» их садят! Ладно, — скривилась, отведя очи в сторону. — Не будем спорить. Как есть. Дай Бог, все будет хорошо. И просто ошибка следствия.

* * *

Всё исполнить по предписанию.

Пошаталась по "злачным местам". Никто ничего за просто так не скажет. А на "подпитку желания" денег нет.

В общем, все как всегда. До безумия прозаично.

И сама не поняла, как на нервах стала теребить болтающееся кольцо (что за эти недели стало уже и велико). И лишь когда осознанно вперила взор в эту "цацку" — до конца вняла: вот же ж дура!

Еще, как раз, когда по рынку бродила, ломбард видела. Никогда особо не обращала внимания на подобные вывески, а тогда прям как переклинило. Судьба.

Мышей перебежала через улицу — и в сторону торговой площадки. В заветное здание.

Прощай, Серебров. И ни капли не сожалею. Прощай!

Сняла обручальное кольцо и протянула мастеру:

— Сколько за него дадите?

И телефон себе попроще подобрала. Жаль, что мой без документов — потому в разы цена вышла меньшей. Но, сколько уж есть.

Забрала симку и вставила в свой "новый" аппарат: серебристая "раскладушка" с малюсеньким экраном. Главное, что звонит (набрала оператора). Да и лишь бы не ворованным оказался, а то будет мне…

Купить две бутылки коньяка недорогого, но в красивых бутылках, и податься в нужном, давно заданном направлении.

А там кое-кто кому-то позвонил… и подсказал адрес.

А за адресом — еще один адрес. А там — и вовсе кабинет.

Я готова уже была на колени перед ним рухнуть. Лишь бы не отказался. Лишь бы этот жуткий, унизительный, мерзкий путь не оказался напрасным.

— Девушка, вы по какому поводу? — вперил в меня взгляд молодой мужчина.

А я хочу, но сил уже нет ничего из себя стоящее, внятное выдавить:

— Рогожина. Рогожина хочу увидеть.

Скривился, отвернулся:

— Такс-с, понятно.

— Пожалуйста! Молю, мне очень надо!

— У него только недавно было свидание. С сестрой. Все вопросы к ней. Я думаю, она вполне может ввести вас в курс дела его положения и прочих мелочей.

— Мне его надо увидеть. Я вас очень прошу, — уставилась с вызовом смертника взглядом ему в глаза, едва тот вновь удостоил меня взором.

Мгновения перепалки, давления — и сдался. Отвел очи в сторону:

— Вы, девушка, ему кем приходитесь?