Замечательно! Всегда мечтала принимать у себя сумасшедшего озабоченного музыканта, да еще и будучи одетой только в пижаму. Однако все же приятно, что существуют мужчины, умеющие признавать свои ошибки, а не как мой бывший муж. Стоит принять помощь хотя бы из благодарности.

Похоже у меня поднялась температура. Я закрыла все окна в доме и пошла в спальню переодеться. Лишь теплый свитер в оленях и джинсы спасли меня от озноба.

– Какие лекарства тебе нужны? – крикнула из кухни Джейн, судя по звукам, ставившая чайник.

– Понятия не имею, – честно призналась я, – давно не болела. Что-нибудь жаропонижающее и мятное, для горла и носа. Деньги я отдам.

– Принесу, – пообещала Джейн, – что за разговоры? Ты же не заставляешь меня возвращать тебе деньги за выпивку в клубе… извини.

– Все в порядке.

Джейн ушла за лекарствами. Мы с Дэниелом остались вдвоем. Снова неловко молчать было глупо, надо было хоть что-то сказать.

– Дэниел, поможете мне?

– С радостью, Джинджер. Чем?

– Приготовите мне кофе? Тем более, что чайник уже вскипел.

– У меня есть идея получше. Простуду можно снять с помощью прекрасного традиционного средства. Но оно должно быть очень горячим, когда касается губ и обжигать до самого горла.

– Да что вы несете? Хотите, чтобы я вызвала полицию?!

– Простите, Джинджер. Вы меня не так поняли. Я имел в виду глинтвейн. Слегка подогретое вино, не говоря уж о холодном, не имеет такого лечебного эффекта как горячий глинтвейн.

Двусмысленность ситуации рассердила меня, но недоумение Дэниела выглядело таким искренним, что я расхохоталась:

– Насколько я понимаю, вы не отстанете от меня пока я не соглашусь. Но теперь я понимаю, что вы были правы. К тому же сейчас я на своей территории. И да – вино у меня есть.

– Прекрасно. Значит я его и приготовлю. Где у вас специи?

– В верхнем шкафу на кухне. Чашки на столе там же. Вы увидите.

– У вас очень жарко. Вы позволите снять рубашку?

– Да, пожалуйста.

Он снял рубашку. На его левом плече около лопатки красовалась небольшая, размером с медальон, татуировка в виде переплетенного кельтского дуба. «Как рабское клеймо», – пронеслось у меня в голове.

– Красивый дуб с орнаментом, – заинтересовалась я, – а вы знаете, что он означает? – у меня все же оставались подозрения, что я общаюсь с позером, пускающим в глаза пыль красивыми жестами и фразами. Сколько я знаю таких «викканцев», которые рисуют на себе листья дуба, плетеные узоры, сами не зная что это значит, а то и откровенно бредовые, самими придуманные «древние символы земли».

– Помните, я говорил о гороскопе друидов? Так вот я – Дуб.

– А почему он так запутался сам в себе? – я ожидала, что он ответит что-нибудь пошло-романтичное вроде «я тоже запутался сам в себе и в этом мире», чем берут обычно подобные ему, давя на жалость. Но Дэниел улыбнулся и спокойно произнес:

– Это значит, что жизнь продолжается несмотря ни на что. В мире все взаимосвязано и мы – часть этого круговорота. А потому в Мировом Древе нигде не может быть одиноко торчащей ветки: где-то и она связана с какой-то другой ветвью. Когда чувствуешь это единение с миром, живешь в гармонии с природой, все проблемы уходят.

– А вот я себя чувствую одинокой. И гармонии у меня нет ни внутренней – в собственной голове, ни внешней – в отношениях. Несмотря на Джейн. Мы с ней как сестры, но даже она не всегда может меня понять, хотя и всегда меня поддерживала, когда мне было плохо. А моя научная карьера разваливается на глазах. И к тому же я сама вопреки логике делаю все, чтобы она поскорее разрушилась. Уже сама не знаю чего хочу от жизни и куда иду. Это глупое занятие – позирование для обложки – дало мне хоть что-то интересное. Не думала, что в душе я такая же тщеславная дешевка как все другие девушки.

Импровизированный психолог обнял меня. На этот раз я не воспротивилась, потому что его тесные объятия огромных рук на мгновение придали мне уверенности в себе, хоть я и не поняла почему.

Дэниел протянул мне чашку для глинтвейна.

– Откуда мне знать, что ты не хочешь напоить меня, а затем воспользоваться моим затуманенным состоянием? – попыталась я опомниться.

– Вино не способно заменить страсть и желание, когда их нет. Думаешь, у Тристана и Изольды все пошло бы по-другому, не испей они своего любовного напитка?

Ответить на это мне было нечего. Похоже на правду. Глинтвейн действительно оказался очень горячим и едким, но с приятным запахом корицы и лимона. Мне полегчало почти сразу, но одновременно с облегчением появилось и опьянение – горячее вино сильно ударило в голову.

– Тебя укрыть одеялом?

– Спасибо, мне уже немного легче. Пойду лягу в постель и буду ждать Джейн с лекарствами.

– Надеюсь, ты скоро поправишься. Мне бы очень хотелось, чтобы ты сходила со мной на наш следующий концерт. Было бы интересно показать тебе нашу работу изнутри, чтобы ты могла проникнуться ею, я все не теряю надежду, что ты поработаешь с нами.

– Ничего не обещаю, я ведь уже говорила.

Дэниел подал мне руку, помогая встать с дивана, другой обняв меня за талию. Он посмотрел мне в глаза, долго и выжидающе, не моргая, словно пытаясь загипнотизировать. Я не выдержала взгляд и отвернулась.

В дверь позвонили.

– Это Джейн, – вырвалась я из объятий и с трудом пошла открывать.

Как она вовремя! Представляю из чего мне пришлось бы сейчас выпутываться.

Это действительно оказалась Джейн. Она принесла лекарства. При ее виде приоткрывшийся мужчина снова принял внешне спокойный, даже бесстрастный вид:

– Джейн, посмотри за ней, чтобы она как следует отоспалась, когда выпьет лекарства. Разрешите откланяться, дамы.

Когда Дэниел ушел, я ощутила сильное облегчение, как будто рядом со мной обезвредили бомбу или предотвратили короткое замыкание.

– Джейн, а что он здесь делал? Я была уверена, что ты придешь одна.

Джейн молчала. Может быть не расслышала, готовя мне лекарство, но сил задавать один и тот же вопрос, да еще и настаивать у меня не было и я отправилась в постель.

Через некоторое время подруга принесла мне лекарство. Преодолевая отвращение, я выпила. Вдруг Джейн подошла ко мне вплотную и принюхалась:

– Ты что, пила?

– Да, и ела тоже. Почему это тебя не волнует?

– Дэн приготовил тебе свой фирменный глинтвейн, понятно, – ухмыльнулась она, – он не готовит его кому попало.

Значит, я для него не «кто попало», это мило. А Джейн?.. Да почему я снова думаю о Дэниеле, он же ушел! А ощущение его присутствия осталось. Что со мной? Или я и правда незаметно для себя напилась?

– Теперь поспи! – посоветовала Джейн.

– Тьфу ты! – моя забывчивость начинала уже мучить меня.

– Что случилось, Джин?

– Я забыла отдать куртку. Ты сможешь это сделать, раз вы так часто общаетесь?

– Да, конечно. Не беспокойся.

– Спасибо.

– А что у вас тут произошло, почему Дэн так резко ушел, когда пришла я? У вас что-то было? – Джейн снова явила свою озорную сторону.

– Иди ты со своими шутками! – я начала порядком уставать от поведения Джейн, – так и знала, что ты хотела нас познакомить не только чтобы мы вместе работали.

– На самом деле мне просто хотелось, чтобы ты нашла себя. Дэн давно искал кого-то твоего типа. Я бы сама с удовольствием снялась у него, но он говорит, что я слишком спокойная, а ему нужен кто-то темпераментный и увлекающийся. Ты в точности как он: университет тебе жмет, а на конференции ты так живо рассказывала о древней творческой силе и энергии предков, что мне сразу пришли на ум слова Дэниела о «темпераментной и увлекающейся». Ты такая и есть, наша система не любит таких. Главное для мисс Лейн и ей подобных – асексуальные книжные черви.

– Я не такая и ты это знаешь. Не уверена, что мне теперь вообще есть место у нас на кафедре.

– А может, тебе стоит пуститься в свободное плавание? Конечно после того как ты защитишься. У тебя прекрасный слог, ты могла бы писать статьи, художественные романы и многое другое. Видно же, что скучная бумажная работа на кафедре – это не твое. Ты слишком живой человек. Это меня любая ерунда устраивает, лишь бы приносила деньги. Я слишком меркантильная, мне нужно лишь материальное спокойствие и уверенность в будущем, что мне и дает университетская жизнь. Наверное, если я выйду замуж, мне это уже не будет так нужно. А ты особенная, тебе нужно…

– Джейн! Я тебя люблю, но позволь мне самой решать что в университете мое и что не мое. Если уж ты так стремишься наладить мою личную жизнь, не лезь хотя бы в мои научные предпочтения.

– Я не лезу, Джин. Это лишь маленький совет. Подумай об этом. А я пошла. Отнесу куртку Дэну.

Веселясь, она надела куртку, висевшую на стуле рядом с моей кроватью. Почти безразмерная, она даже на довольно высокой Джейн смотрелась комично, да к тому же она в шутку посмотрела на меня, слегка склонив голову на бок и изобразив взгляд Дэниела исподлобья, как он делал тогда на сцене.

Я засмеялась.

– А кстати, ты так и не ответила: что он вообще тут с тобой делал? Я ведь его не звала, только тебя.

– Пока! – уже из-за захлопнувшейся двери послышался голос Джейн.

Она явно нарочно не ответила на мой вопрос, а не просто не расслышала, на что можно было бы списать ее первое молчание, когда она готовила мне лекарство.

Что-то тут не так. Но вот что? Почему Джейн превратилась в такую мисс таинственность? И почему они постоянно вместе? Встречаются? Если встречаются, почему Дэниел позволяет себе меня обнимать? А может быть я просто параноик? В конце концов он приходит мне на помощь, уже второй раз – сначала машина, теперь вот глинтвейн. Тем более он сказал, что чувствует себя виноватым передо мной. У меня появилось нехорошее чувство: а вдруг он помогает мне, чтобы я почувствовала себя в долгу? Если они с Джейн встречаются, значит, он хочет изменить ей со мной? Мне вдруг ясно представилось, что если бы Джейн не вернулась так вовремя, я сейчас была бы изнасилована в собственном доме. Дэниел наверняка нарочно приготовил слишком крепкий напиток, такой, чтобы я не могла вырваться.

Я чувствовала, что мне еще предстоит все выяснить. А пока под действием лекарства мне хотелось спать.

Глава 6

На следующий день мне стало легче, но болезнь еще полностью не отступила. Я продолжала принимать лекарства и, раз уж выдалось достаточно свободного времени, прямо в постели сидела за ноутбуком, продолжая дописывать диссертацию. Получалось с трудом, но по крайней мере отвлекало от плохого самочувствия. Написать мне удалось немного – всего главу. Из запланированных десяти у меня – считая почти дописанную – осталось две, но самые тяжелые. Голова у меня уже не работала и я решила посидеть в горячей ванне.

Только я об этом подумала, как зазвонил телефон. Это была Джейн.

– Привет!

– Привет! Зайти к тебе после собрания на кафедре?

– Я была бы рада.

– Только не надо думать, что я теперь всегда буду ходить тебе за лекарствами и покупать продукты. Ну, или хотя бы деньги на них давай, – Джейн как всегда обращала все в шутку.

– Не волнуйся. Лекарства у меня еще остались, деньги я отдам, а еды мне не нужно, ничего в рот не лезет. Мне просто хочется пообщаться с тобой. И к тому же узнать последние новости на кафедре.

– Все спокойно, Джинджер. Да и стерва оказалась не такой уж стервой.

– В каком смысле?

– Приду к тебе – все расскажу.

До прихода Джейн у меня было немного времени и я поспешила привести себя в порядок. Разбирая упаковки от лекарств и причесываясь, я поймала себя на мысли: «А вдруг снова вместе с Джейн придет Дэниел? Ему будет приятно видеть, что мне стало лучше». Забавно, что я об этом подумала.

Джейн не заставила себя долго ждать. Когда я открыла ей, она без всякого перехода обрушилась на меня с новостями:

– Мисс Лейн очень довольна твоим докладом и не перестает считать тебя, как она тогда в вашу первую встречу сказала, образованной и интересной. Но не могу сказать, что она довольна тобой. Говорит, что тебе так хотелось эффектно хлопнуть дверью, что ты наплевала на уважительное отношение коллегам и даже просто на правила поведения. А она этого терпе-е-е-еть не мо-о-о-ожет.

Последнюю фразу Джейн произнесла, пародируя высокомерную манеру разговора и привычку растягивать гласные у мисс Лейн.

– Вернусь после болезни и лично передам, что отвечаю ей полной взаимностью.

– Да ладно тебе, не бери в голову. Просто продолжай работать, тогда она перестанет цепляться к тебе. И знаешь, вы с ней похожи.

Надо признать, мне стало легче. До этого я была полностью уверена, что таким как мисс Лейн ничего нельзя доказать, не имея точно такую же внешность, возраст и научные взгляды как у нее. Или вообще идентичный генетический набор.

При воспоминании о том, что впереди наиболее тяжелая работа и наверняка еще более тяжелая защита, у меня неприятно заныло в животе. И почему я не умею врать? Если бы я только сказала будто заболела сильно, а не слегка простудилась, сейчас бы у меня было время и поправиться, и дописать работу в спокойной обстановке, и даже, может быть, посниматься у Дэниела.