Это какое-то наваждение, мне надо отвлечься, иначе я вместо диссертации начну писать сценарий для клипа. Мистер Фордж может быть и обрадуется возможности сэкономить еще и на сценаристе, но что будет с моей работой? Нужно взять себя в руки и сосредоточиться…

Телефонный звонок помешал мне собраться с мыслями. Я взяла трубку.

– Мисс Руад?

– Дэниел? Здравствуй!

– Как ты себя чувствуешь?

– Уже гораздо лучше. Болезнь отступила, но работа над диссертацией не идет совсем.

– Наверное, стоит развеяться.

– Спасибо! – не смогла я удержаться от сарказма, – когда я в последний раз развеялась, меня ждал позор в клубе и болезнь.

– Прости еще раз, Джинджер, – интонация Дэниела сменилась с задорной на теплую и примирительную, – но я тогда предупреждал. Сейчас, однако, погода наладилась. Хочешь, встретимся сегодня в парке около университетского городка и поговорим о дальнейшей работе. Ты согласна продолжать?

Моя болезненная гордыня вдруг ударила мне в голову: что у него за привычка приходить ко мне, звонить в особенно подходящие моменты и вести себя как рыцарь в сияющих доспехах, спасающий принцессу? Не нужна мне его жалость и помощь. Пусть думает, что я сама хотела с ним встретиться:

– Да, Дэниел. Я буду очень рада, тем более я сама хотела поделиться творческой идеей, которая у меня возникла.

– О, это замечательно! – голос в трубке оживился, насколько можно было судить по незначительным переменам интонации в его размеренной и спокойной речи его приглушенного низкого голоса, – тогда до встречи в парке.

Вот так, пусть он не льстит себе и не думает, что я согласилась на встречу ради него! Какую-то подозрительно романтическую обстановку он выбрал. Почему нужно говорить со мной об этом именно в парке? Ну, да впрочем это ни к чему не обязывает. Это же не свидание, верно?

Место встречи, которое назначил Дэниел, было небольшим парком недалеко от городка. В теплую как сейчас погоду здесь неизменно все было насквозь зеленым, старинные высокие деревья укрывали от лишнего солнца, создавая эффект огромных, еле пропускающих солнечные лучи, жалюзи, а там, где деревьев не было, находилась небольшая лужайка с вереском. Но в основном люди гуляли по вымощенным дорожкам парка, где росло множество красивых, специально посаженных цветов, а рядом с клумбами стояли скамейки, расположенные так, чтобы можно было сидеть и любоваться на клумбы, чуть поодаль за ними располагался пруд, поэтому пейзаж располагал именно больше к романтическим встречам и отдыху, чем к разговорам о работе.

Я наскоро причесалась, собрав густые волосы в хвост, затем оделась. Все еще боясь, что выздоровела не до конца, несмотря на солнечную погоду я нацепила теплую серую толстовку, закрывавшую руки почти до средних костяшек пальцев, и просторные светло-синие джинсы. А с кедами пришлось повозиться – из-за моего безвылазного сидения дома я уже забыла во что обувалась последний раз и где находятся кеды. Они почему-то оказались под диваном, стоящим в гостиной, как будто их нарочно затолкали туда.

Рассчитывая, что раз мы встречаемся в достаточно людном месте, я долго ходила около скамеек, пытаясь увидеть не ждет ли меня Дэниел на одной из них. Людей в этот раз в парке было не очень много, так как был будний день.

Дэниела нигде не было. Я уже было решила, что это неудачная шутка или он имел в виду какой-то другой парк, как, оглянувшись, вдруг увидела, что он идет с дальней стороны пруда, берег который скрыт кустами и плакучими ивами.

Мы поздоровались и он предложил вернуться на то же место, где сидел в ожидании меня. Я согласилась, не переставая, впрочем, оглядываться, нет ли поблизости людей.

– Может быть присядем и поговорим? – предложил Дэниел, усаживаясь на самый берег пруда и подстелив под меня свою всегдашнюю куртку, – что у тебя за творческая идея возникла, которой ты так хотела поделиться?

Вот это я попала впросак! Я надеялась, он даст мне хотя бы немного времени и я придумаю что-нибудь пока будет длиться типичная светская беседа «хорошая погода сегодня», «что интересного у наших общих знакомых». Надо срочно что-то придумать, даже самое бредовое.

– Ну, я… э-э-э… думала о Морриган и Кухулине. О том, как бы мы смотрелись в их роли, кстати, ты говорил о том, как я на нее похожа. И мне показалось забавным представить их вместе… что было бы, если бы, к примеру, Морриган действительно полюбила Кухулина и он ответил бы ей взаимностью. Может быть она все равно вымотала бы ему душу.

Я испугалась сама себя и резко замолчала, ожидая реакции Дэниела. К моему удивлению, моя импровизация очень ему понравилась:

– Я рад, что это сказала ты, Джинджер. Опасаюсь, что если бы такое придумал мужчина, феминистки съели бы его, не поперхнувшись.

– Я не люблю феминисток и мне неинтересно, что они подумают. Просто мне с детства хотелось, чтобы такие яркие персонажи полюбили друг друга. Будь на месте Морриган я, уверена, что полюбила бы его тоже.

– Когда я изучал наши сказки и мифы, мне всегда что-то подсказывало, что не все так просто в мире богов и героев. Но никогда не понимал, почему боги влюбляются в людей? Почему наоборот – понятно, это же боги, их любовь и покровительство принесет удачу. Но зачем богам простые смертные?

– Я бы не сказала, что это простые смертные. Герои в мифах часто оказываются полубогами. Потому и отмечены любовью или ревностью богов.

– Примерно к такому выводу я и пришел, размышляя на эту тему. И я понял еще одну вещь: люди, предъявляющие претензию Богу, копируют поведение язычников, у которых порой доходило даже до символических наказаний статуй идолов. А твоя идея просто великолепна. С ее помощью можно показать героя, желающего символически наказать богиню. Конечно она переворачивает миф с ног на голову, зато отвечает моей фантазии, которую до твоей идеи я никак не мог облечь в подходящую форму, лишь нащупывая ее. Ты прекрасна, Джинджер! Ты никогда не пробовала писать?

– Я всегда пишу, – оскорбилась я, – сейчас вот пишу диссертацию.

– Я имел в виду художественные произведения, – спокойно возразил Дэниел.

– Нет, не пробовала. Но в последнее время мне все больше хочется этого.

– Значит, и я тебя на что-то смог вдохновить, это приятно. Хоть какая-то польза людям от моего творчества, – с грустной улыбкой произнес Дэниел.

– Надо же, у тебя столько поклонников, называющих тебя гением, и ты смеешь говорить, что твое творчество не приносит пользу? Как же чувствовать себя мне?

Дэниел неожиданно тяжело вздохнул и серьезно произнес:

– Я не гений, а знаешь почему? Я превращаю кислород в углекислый газ, а гении могут делать наоборот – они создают такое, чем живешь и дышишь, а я могу только дышать и засорять Землю.

Я не знала что на это ответить. Он продолжил:

– Концерт состоится уже в пятницу и…

– Я согласна! – выпалила я. Мне вдруг показалось, что концерт принесет мне то, чего я ожидаю: что сработает эффект, который так часто испытывает на себе Джейн – возможность снова сконцентрироваться на работе после короткой разрядки в виде развлечения и у меня появятся новые силы для диссертации.

Дэниел обрадовался, судя по всему, не ожидая, что я соглашусь:

– Значит, мы договорились, Джинджер? Если будет неуютно, приходи с Джейн. Хотя, конечно, в первую очередь я хочу видеть на концерте именно тебя. И надеюсь, ты не передумала сниматься в клипе? Ты бы потрясающе смотрелась в роли Морриган. Когда заехать за тобой?

– Просто позвони мне. Я доберусь сама. Не хочу… занимать твое время.

На самом деле я хотела сказать «не хочу одалживаться», но в последний момент решила выразиться нейтрально.

– Я все понимаю, – так же грустно улыбнулся Дэниел, – проводить тебя?

Что-то в его взгляде не позволило мне ответить «спасибо, нет, ты – к себе, я – к себе». А ведь он такой же одинокий как я!

– Если только пешком.

– Как скажешь. Позволишь взять тебя за руку?

Я позволила. Непривычно и забавно смотреть моя – не такая уж нежная и маленькая ручка – в его огромной руке.

– Холодно? – спросил Дэниел.

– Нет, не очень. А почему ты спрашиваешь?

– Все время прячешь пальцы в рукавах. Ты действительно уже выздоровела?

– Да.

– Знаешь, я очень переживал, что все это случилось из-за меня.

– Не нужно, – попыталась я заверить, – сама виновата. Я всю жизнь страдаю из-за своего упрямства…

Тут я заметила, что идем мы не в ту сторону, откуда пришли:

– Эй, куда ты меня ведешь?

– Там тише и спокойнее дорога, – как-то нараспев произнес Дэниел, затем добавил уже обычным, спокойным голосом, – не люблю многолюдные дороги, я ценю тихие уголки природы.

С этими словами он отпустил мою руку и пошел куда-то вглубь сада, откуда через непродолжительное время вернулся с веточкой вереска:

– Это тебе.

– В честь чего? – осведомилась я.

– Просто так, ты очень похожа на вереск своей естественной, не глянцевой красотой. Даже джинсы и толстовка не способы эту красоту скрыть.

– А я думала, на богиню Морриган, – съязвила я.

Что за пошлые комплименты и ухаживания!

– И на то и на другое. Сядь на скамейку.

– Зачем?

– Пожалуйста сядь. Тебе понравится.

Я с недоверием послушалась. Дэниел подошел сзади и что-то долго делал с моими волосами. Затем произнес:

– Придешь домой, посмотри в зеркало. Уверен, тебе понравится.

Я завертелась от любопытства, желая хотя бы примерно понять, что меня ждет. Мне удалось рассмотреть, что он сделал мне косу и вплел туда веточку вереска.

– Хорошо, – улыбнулась я против воли, художественный вкус у этого чудака определенно имелся.

– Джинджер… – начал Дэниел.

– Что?

– Ты… ты очень мило улыбаешься.

– Спасибо… за подарок. Я передумала, не провожай меня, я дойду сама. До концерта!

Я спешно развернулась и пошла в ту сторону, откуда пришла в парк, а Дэниел остался стоять, вид у него был растерянный. Однако мне не хотелось думать об этикете и я старалась отогнать от себя мысль, до которой догадалась сразу: Дэниел наверняка планировал, что эта встреча будет нашим первым свиданием. Но этого не планировала я. Мне сейчас не до свиданий, особенно после сообщения о концерте. Нужно было морально готовиться к предстоящему.

Глава 8

Несмотря на настрой, должным образом подготовиться мне не удалось. Хотя, вообще-то, закулисная жизнь не была мне в новинку – бывший муж когда-то поигрывал в группе. Жаль только, что самостоятельности у него не хватало и он сдался после первых же неудач. Разумеется, виновата в этом была я, что не могу вдохновить, поддержать, и вообще я не настоящая женщина. С тех пор ненавижу это словосочетание «настоящая женщина», а отсутствие женственности для меня тем более – достоинство, а не недостаток. Единственное исключение, пожалуй, Джейн. Вот у кого отличное сочетание внешней женственности и совершенно не женского, лишенного истеричной экзальтированности, ума. Иногда я ловлю себя на том, что мне хотелось бы на нее походить. А вот иметь такой жизненный настрой не хотелось бы совсем. Однако, одернула я себя, хватит заниматься самокопанием. Несмотря на то, что пресловутую рок-н-ролльную юность уже не вернуть, встречи с Дэниелом давали мне что-то, от чего я чувствовала себя моложе, словно проживая заново те бесплодные годы, которые я провела в рок-клубах, пытаясь найти себя в музыке, общении с людьми и прочим подобным. И, хотя после замужества у меня успело выработаться стойкое отвращение к подобным местам, теперь я с нетерпением ждала встречи с друзьями. Интересно, Джейн будет там? Я сама не могла поверить себе, но я всерьез задумалась над классическим женским «что надеть». Мне не хотелось снова выступать в роли несправедливо обиженной, которую выручают друзья, а потому срочно нужно было что-то клубное. Порывшись в своем барахле, я с трудом отыскала чудом уцелевшее платье в шотландку, украшенное цепями. Это чуть ли не единственное, оставшееся у меня со времен клубов и замужества – мысли о прошлом так давили на меня, что я решила избавиться ото всей одежды, что могла напоминать мне о муже и о его друзьях. Но панковское платье очень мне нравилось и вот, как ни забавно, пригодилось. Надев платье и первый попавшийся берет, я отправилась в клуб. На этот раз меня пропустили без лишних вопросов. К моему разочарованию Джейн там не было. Зато был Дэниел с группой. Почему-то бросилось в глаза, что он был одет так же как при всех моих встречах с ним. Ребята сидели за столиком, разговаривали о чем-то, шутили и смеялись. При виде меня Дэниел почти подскочил и подошел ко мне:

– Джинджер, ты? Привет! Ты прямо богиня, – Он поцеловал мою руку. Галантен и неестественен как всегда. Но сейчас это было почти приятно.

– Не богиня, а муза, – поправила я.

– Друзья, – обратился Дэниел к группе, – мы присутствуем при рождении новой музы. Музы рока. Парни посмотрели в мою сторону, а меня бросило в краску. Но я постаралась этого не показывать и прошептала: